Только про девчонок

Николай Терехов

ТОЛЬКО ПРО ДЕВЧОНОК

Повесть

От автора

_{Как-то на встрече с ребятами в детской библиотеке, что находится в Северном городке Волгограда, девчонки мне сказали:}

_{— Все про мальчишек пишете, а про нас не пишете…}

_{Упрек был справедливый. В самом деле, все мои рассказы про мальчишек. Как это получилось — и сам не знаю. Наверно, потому это получилось, что сам был мальчишкой, и дела мальчишек мне понятнее.}

_{В тот день я обещал написать книгу про девчонок.}

_{Но едва я сел за стол — тут как тут мальчишки. Приоткрывается дверь в мою комнату, просовывается озорная мордашка, и я слышу:}

_{— А про нас?}

_{— Закройте дверь, — говорю я. — Про вас и так много написал. Вон даже обижаются девчонки. Только про них. Только про девчонок моя повесть.}

ПАССАЖИР В КЛЕТКЕ

Солонцовский шофер хотел сбросить ее на грейдере, напротив Кочек. Именно сбросить. Остановил машину, стал на крыло и сказал:

— Ну вот, приехали.

Натка глянула в сторону своего хутора. Далековато до него идти, и шоферу чего стоит завернуть. Десять минут — и там.

Шофер был старше Натки года на два, на три. И потому она разговаривала с ним, как с ровней. Она так и сказала:

— Тебе ничего не стоит завернуть. Десять минут потеряешь, а я на два часа раньше приеду домой.

Десять минут для шофера в общем-то не так уж много. Он прежде заворачивал и подальше. Но… раньше его вежливо просили. А эта… С чего это она решила, что делает ему бог знает какую приятность, что сидит в кузове. Па-а-думаешь, королева.

— Бойка ты, — сказал шофер. — Я ведь могу прокатить тебя до Солонцов.

— А, кати, — огрызнулась Натка. — Тогда тебя председатель заставит отвезти меня в Кочки.

Шофер решительно сел за руль. Машина громыхнула шестернями скоростей и запрыгала по ухабинам. Натка уселась удобнее, чтобы не трясло. Шофер оглянулся через заднее окошко и снова остановился. Забрался в кузов.

Груз у Натки небольшой: рюкзак, две пары ластов и две маски для подводного плавания, ружье для подводной охоты да клетка со скворцом. Вроде бы и не тяжело. Но если нести это семь километров, то… В самом деле, почему бы и не завернуть ему в Кочки, в которые никогда не ходят автобусы? Но он не хотел.

— Вытряхивайся, — приказал шофер.

— Теперь бы уж давно были в Кочках, — сказала Натка. — Ну чего тебе стоит?

— Вот пиявка… Я кому сказал?.. — Он схватил Наткины зеленые ласты и закинул их на обочину дороги. Взялся за рюкзак, поднял над бортом. Натка спокойно предупредила:

— Там ваза из чехословацкого стекла. Разобьется — у тебя получки не хватит расплатиться.

Шофер осторожно положил рюкзак к Наткиным загорелым ногам и решительно взялся за клетку. Уж ее-то он забросит еще дальше ластов. Но не успел он замахнуться, как скворец вежливо, почти на нормальном русском языке, сказал:

— Зд-р-р-равствуй.

Удивленный шофер поднес клетку к глазам, стал рассматривать говорящую птицу.

— Здо-ро-во, — ответил врастяжку.

— Как поживаешь? — спросил скворец.

— Вот эт-та пассажир! Го-го-го! — загоготал шофер. — Вот-та пассажир! Эх, ладно! Бери свои лягушачьи лапы, поедем.

— Хитрый. Я слезу, а ты газанешь — и был таков. Сам принеси.

Что оставалось делать шоферу. Конечно, принес ласты. Взял клетку со скворцом к себе в кабину, повесил ее на зеркальце перед собой и пригласил Натку в кабину.

— Так уж и быть, отвезу. Скажи спасибо ему. Он вежливей хозяйки. — И спросил скворца: — Как поживаешь?

Скворец не удостоил шофера вниманием. Он глядел через окно на дорогу, по которой, теряя белые перья, тихо шла машина с инкубаторскими курами. Когда машина пропылила мимо, скворец повернулся на жердочке и, будто вспомнив про вопрос, сказал:

— Спасибо.

Довольный шофер гоготал. Натка улыбалась.

— Как его звать?

— Степкой.

— А тебя?

— Наташей. А вообще — Натой.

— Что Наташа, что Ната — все равно, — сказал шофер. — А я — Борис на ниточке повис… Где ты его взяла? — кивнув на Степку, спросил он.

— В городе. Сергей, муж моей сестры, поставил на балконе скворешню, а ее ветер свалил. Скворчата погибли. Один только остался. Мы его взяли к себе.

— И выкормили? Вот, наверное, мороки было с ним!

— Мороки много. Знаешь, как много они едят. Если бы не ребята, я бы не выкормила его. Они таскали ему червей, кузнечиков.

— А говорить кто же научил?

— Сергей… — Натка оживилась: — Скворцы понятливые, любят подражать. Только нужно, чтобы они, когда маленькие, кроме человека, никого не слышали. А то птиц разных наслушаются и говорить не будут.

— Выходит, по-птичьему говорить легче?

— Гораздо.

— А ты что ж, городская?

— Нет. Кочкинская. Сестра Лида живет в Волгограде.

— В гости ездила, значит?

— Нет. Я у нее живу. Как закончу десятилетку, поступлю в институт. Тогда Шурка поедет. Это моя сестренка.

Через несколько минут машина пылила уже где-то за околицей.

СТРАШИЛИЩА С ЗЕЛЕНЫМИ ЛАПАМИ

Дома никого не было. На двери сеней Натка увидела записку: «Бабушка, я ушла за коровой. Ключ под тряпкой на крыльце».

Натка засмеялась, глядя на Шуркины каракули. «Одиннадцать скоро будет, а все еще плохо соображает, — подумала Натка. — Спрятала ключ и сама же всем об этом и рассказала. Бери, кому не лень».

С горы от колхозных клунь потянуло пылью, коровьей шерстью, молоком. Разморенная жарой рыжая корова Тоська, задев боком расшатанную калитку, медленно вошла во двор, подошла к корыту и стала жадно пить теплую воду.

Вскоре появилась Шура. Пока Тоська пила, Шура успела выложить почти все домашние новости.

— Мама уже два дня дома не была. На сенокосе она. Там и ночует. В этом году ее скирды самые лучшие. Председатель хвалил. А из района приезжал редактор, сфотографировал, и портрет ее будет в газете.

— А где бабушка?

— На огороде… Ты мне привезла гостинец?

— Привезла. Вот.

Шура повертела в руках ласты и спросила:

— Это что, в городе такие страшные носят?

— Ты, Шурка, ненормальная, — засмеялась Натка. — Это же ласты. В них плавают, а не ходят… А вот ружье для подводной охоты. Будем с тобой на черта охотиться.

— Ты сама ненормальная, — испуганно сказала Шурка. — Черта казаки боятся, а ты… охотиться. Мама не свелит.

— Мама и знать не должна. И никто не должен знать. Поняла?

— Не поняла, — сказала Шурка.

— Тогда я ласты какой-нибудь другой девчонке отдам, — пригрозила Натка.

— Ну и отдавай, — Шурка бросила подарок в лебеду. — А я маме скажу.

Обе, надувшись, сели на бревно, лежащее под плетнем.

— Ты просто трусиха, — сказала Натка.

Шурка промолчала.

— Ты предательница…

Шурка ни слова.

— Если б я знала, лучше бы осталась со своим классом. Или уехала с археологами в степь.

Непонятно было Натке, что случилось с ее младшей сестрой. В прошлом году, какую бы затею ни придумала Натка, сестра первая подхватывает… А теперь — «маме скажу». Предательница… Может, и правда Натка зря со своим классом не осталась?

…Перед самым концом учебного года в Наткином классе состоялось собрание. Разговаривали о том, как лучше провести лето. Учительница по ботанике прочитала ребятам статью о лекарственных травах, напечатанную в газете «Сельская жизнь».

— В нашей области, ребята, — сказала она, — около сорока ценных лекарственных трав, их надо собирать. Я предлагаю идти в поход по Ахтубинской пойме. Хорошо отдохнем и сделаем полезное дело. Кто пойдет?

К удивлению всех, Натка отказалась. А ведь раньше она сама организовывала поездки с археологами на раскопки степных курганов. Теперь же…

— Мама просила приехать сразу, — сказала Натка и пояснила: — У нее очень много дел, надо помочь. А тра́вы я в деревне соберу. Моя бабушка знает много лекарственных трав.

Кроме дел и того, что Натка скучала по маме и Шурке, у нее была еще одна причина, чтобы ехать домой: поймать черта в Чертовом озере.

Чертово озеро находится в Хоперском займище, сразу же за хутором. Сколько себя помнит Натка, об этом озере рассказывают разные страшные истории. Во всех историях бывает черт. В давние времена черт заманил к себе в озеро самую красивую в хуторе девушку Любу Сапожникову. Заманил и утопил.

А еще… Это было, как говорила бабушка, до колхозов. В Кочки приехал лектор-атеист. Когда ему рассказали про черта, он рассмеялся и пригласил хуторян на озеро, чтобы доказать, что никакого черта нет. Было это в зазимье. Лектор повел на озеро подвыпивших для храбрости казаков. Лед был прозрачный, через него просматривалось все дно озера. Казаки кучкой ходили по льду, глядели, как под зелеными водорослями стаями ходили черноспинные караси. Хорошие караси, крупные. На это озеро не всякий рыбак пойдет — страшно, вот и живет здесь рыба припеваючи.

И вдруг совсем неожиданно лед треснул под ногами осмелевшей ватаги. Вода, вытесненная окунувшимися казаками, выплеснулась наверх. Все потонули, кроме лектора-безбожника. Он был в стороне и в полынью не попал. Но в Кочки лектор тоже не вернулся — сбежал. А худая слава за Чертовым озером с тех пор укрепилась еще больше.

Все эти рассказы давние и толковать их можно было по-разному. Люба Сапожникова могла утонуть по какой-то другой причине, черт ни при чем тут, и лед треснул на озере опять же без помощи черта — просто не выдержал, тонкий был.

Однако были доказательства и более важные, хотя черт с тех пор шкодил все больше по мелочам. Наткина мать своими глазами видела, как водяной схватил селезня, который привел на озеро выводок. От селезня всплыли только перья. Таких случаев было очень много, когда хозяева не досчитывались утей или гусей, побывавших на Чертовом озере.

Пастух Афоня этой весной рассказывал вообще невероятное. Около Чертова озера он пас хуторских коров. И слышал, как кто-то огромный бурунил на озере воду. Хоть и страшно, однако Афоня решил поглядеть, кто это в озере мутит воду. Пробрался через тальник и видит: островок, сидевший до сих пор на середине озера, оказался не на месте. Пригляделся, а он тихонько движется к берегу. «Конечно же, это черт его тянет!» — решил Афоня. Хотел он было бежать подальше, но тут увидел, как кто-то сильный, разрезая воду, пронесся мимо острова. И в этот момент, когда вода поднялась белым буруном, с неба, широко распластав крылья, опустился орел. Он вцепился когтями в плывущее страшилище, взмахнул крыльями и тут же скрылся под водой.

Афоня мог и сочинить. Он любил рассказывать маловероятные истории, которые будто бы приключались с ним на пастбище. Не поверили бы ему и на этот раз, если бы островок был на своем месте. А он оказывался почти у берега.

В прошлом году делал попытку поохотиться с ружьем на черта Ванятка Бугаев. Два дня сидел он в тальнике и ничего не высидел.

Теперь решила объявить войну водяному Натка. Она считала так: если он ест утей, то, значит, это не какой-то дух, а если так, то его можно поймать. В помощники хотела взять себе не мальчишек, а девчонок (что они, хуже мальчишек?). Однако самая первая помощница струсила при одном только упоминании о черте. Кто же пойдет с Наткой?

Сидят сестры на бревне. Сердитые. Натка обдумывает, как бы уговорить Шурку, чтобы она не только матери не сказала ни слова, а даже согласилась бы пойти на озеро. Одной все-таки жутко.