Не оставляйте нас

Индира знала, что на самом деле это все не совсем так. Какое ей дело до чьей-то частной собственности? У нее самой ничего нет. А вдруг при коммунизме базовых пайков не было потому, что каждый человек имел право на работу? Разве плохо, если экономика устроена так, чтобы лучше было всем, а не только владельцам корпораций? Если коммунизм правда истреблял людей безо всякой причины, почему мы до сих пор ищем защиты у его пророков Маркса, Иисуса и Че? Вот только молитвы не помогают… а экзамен сдать надо.

Больше всего Индира боялась теста на физическую подготовку, но Ада прошла его первой, все проверила и подсказала, как отжиматься не до конца, подтягиваться только для вида и где при беге срезать угол так, чтобы автоматика не засекла. И когда только успела разобраться? А вот сама Индира в этот раз не смогла помочь Аде с математикой: экзамены им поставили в разное время. Но, видимо, успехи Ады в спорте были так значительны, что для суммы баллов хватило решенных арифметических задач.

Число участниц сокращалось с каждым днем. В первую ночь все трехъярусные койки в общежитии были заняты, и к раздатчику пайков приходилось отстаивать получасовую очередь; теперь в Селекторе стало просторно и тихо. Из трехсот приехавших сюда на платформе девушек осталось около шести десятков. Завтра им предстояло переселиться в другой корпус — отборочный конвейер следовало освободить для новой партии биоматериала.

Последним на этом этапе было собеседование у робопсихолога. Смотреть во время него полагалось в сканер сетчатки. Индира знала, что нужно отвечать правду — браслет измерял пульс и давление, и по их изменениям автоматика могла распознать ложь. Честно рассказала, что хочет на Марс, потому что мечтает получить профессию и родить детей; нет, подозрительные люди к ней не обращались, не предлагали взломать браслет, не сообщали никаких секретов об отборе, не обещали помощь в обмен… да в обмен ни на что не обещали.

Ада сидела рядом, и Индира услышала, как она говорит сканеру сетчатки: «Я мечтаю только о том, чтобы трудиться во благо “Детей человечества”». Индира перепугалась так, что ее собственный пульс подскочил, а Ада выглядела совершенно спокойной. Зачем подруга говорит такие вещи, ведь автоматика считывает ложь… И тут робопсихолог спросил Индиру, знает ли она о правах, которые даст ей материнский контракт.

Конечно же она знала! Этот контракт она изучала каждый день весь последний год, не в силах поверить, что действительно может получить все эти потрясающие возможности. Корпорация берется обучить ее профессии и предоставить соответствующую специальности работу. Никто ни на Земле, ни на Марсе не может принудить женщину рожать, потому в контракте это прописывалось не как обязанность, а как возможность получить марсианские социальные баллы. Отцов потомства она выбирать не сможет — генетический материал для оплодотворения предоставляется корпорацией, зато за ней сохраняется право на общение с рожденными ею детьми, не менее одного дня в декаду. Ей могут подсадить донорскую яйцеклетку, но только каждую вторую беременность — как минимум половина детей будет генетически ее. Если она не сможет либо откажется производить потомство по корпоративным стандартам, из материнской программы она выбывает, но право на работу по профессии за ней сохраняется.

Робопсихолог остался удовлетворен ее познаниями — браслет мигнул зеленым. Индира вышла и принялась ждать Аду; иногда ей казалось, что она переживает за подругу сильнее, чем та сама за себя. Ада в эти дни выглядела отстраненной и слегка рассеянной. Наверно, так у нее выражалась нервозность. Сегодня утром Ада против обыкновения не наорала на девочку, которая утром спросонья случайно надела ее шлепанцы – просто догнала ее и обменяла обувь.

Ада вышла от робопсихолога, даже не глядя на мигающий зеленым браслет.

— Мы прошли отбор! — кинулась к ней Индира. — Мы с тобой круче всех, мы полетим на Марс!

Сама Индира чувствовала себя скорее удачливой, чем лучшей, но надо было подбодрить загрустившую подругу.

— Много ты понимаешь, Воробушек, — мрачно усмехнулась Ада. — Отбор еще даже не начинался. Настоящие тараканьи бега — завтра.

***

Второй корпус сильно отличался от первого: яркий новенький пластик отделки, пружинящее покрытие на полу, вместо трехъярусных коек — спальные панели с уютными энергетическими коконами. Здесь разрешалось ходить без респираторов, первый этап карантина был завершен. Паек оказался раза в полтора больше базового — вместо одного белкового батончика два! Хотя сладкого не давали, только сложные углеводы. А вода вообще не нормирована, пей сколько влезет! На радостях Индира выпила сразу литра два и до конца дня опасалась далеко отходить от туалета.

А вот медицинских аппаратов здесь не было, кроме устройства для забора крови — на инфекции все проверялись каждый вечер, и если бы хоть у одной участницы выявили не обнаруженный раньше А или В вирус, забраковали бы всю группу. Терминалов для сдачи экзаменов тут тоже не оказалось, только один большой зал, где девушки все и собрались по указанию браслетов. В противоположной от входа стене – широкая дверь с зеленой надписью «Выход»; покинуть Селектор можно в любой момент, но все еще никто не сделал этого по своей воле. Ни одного корп-офицера они так до сих пор не встретили, но здесь был огромный, в полстены, аугвизор, который включился, как только они вошли.

Аугвизор передавал образ мужчины. В первый момент он показался Индире невероятно красивым: лицо с тонкими чертами и огромными васильковыми глазами, прядь светлых волос небрежно спадает на высокий лоб. Это, наверно, корп-офицер, причем не из младших! Пласт-модификация, создающая эту изысканную красоту, стоит космически дорого.

Индира так залюбовалась красавцем, что едва не позабыла про этикет. В контейнерах можно сколько угодно плеваться, поминая корпа, но на самом деле офицеров полагается приветствовать уважительно, как старших! Так дед учил ее, сама-то она ни одного корп-офицера в жизни не встречала... Индира поспешно сложила ладони на уровне лица и низко склонила голову. Другие девушки последовали ее примеру.

— Ну привет, биомусор, — сказал мужчина раздраженно; его, видимо, оторвали от важных дел, или просто день не задался. — Небось уже размечтались, что раз вы здесь, значит, вас признали годными? Закатайте губу. Вас не признали заведомо непригодными. Пока. Вам еще придется доказать, чего вы на самом деле стоите. Надеюсь, все готовы?

Девушки напряженно молчали, неотрывно глядя в аугвизор. Ни одна не решилась ответить. Корп-офицер больше не казался Индире невыносимо красивым. Змеящаяся улыбка, а главное, тяжелый презрительный взгляд, которым мужчина обвел девушек — перед ним, видимо, шла трансляция с камер — разрушили все очарование.

— А впрочем, знаете, мне как-то плевать, готовы вы или нет. Вы все как одна клялись робопсихологу, что ужас до чего хотите работать. Кто не догадался об этом сказать, тот сюда не прошел. Но балласт только и умеет, что ныть на безработицу, а как решишь кого осчастливить рабочим местом — палец о палец не ударит. Но я дам вам шанс доказать, что вы не такие. А чтобы было интереснее — в атмосфере здоровой конкуренции. Я поделю вас на две команды.

Мужчина — представляться балласту было, очевидно, ниже его достоинства — нажал какую-то кнопку. На браслете Индиры загорелась стрелочка, указывающая влево.

Девушки разошлись по разным сторонам зала. Индира увидела, что они с Адой в одной команде, и вздохнула с облегчением.

— Сборка респираторов — работа для самых примитивных автоматов. Посмотрим, справитесь ли с ней вы. Команда, которая соберет меньше респираторов, чем другая, покинет Селектор. У вас два часа, — мужчина ухмыльнулся. — Покажите, годитесь ли вы на что-нибудь.

Экран погас. В стене напротив аугвизора открылись ниши, из них выехали платформы, уставленные коробками. Девушки кинулись к ним, принялись беспорядочно открывать, ломая упаковочный пластик. Содержимое вываливалось на пол и перемешивалось.

Индира беспомощно уставилась на груду деталей. Они такие мелкие, такие сложные… как понять, что к чему крепится? Когда-то давно отец ей что-то похожее показывал…

— Тут должна быть инструкция, — догадалась Индира. — Ищете схему, текст, любую информацию!

— Вот это? — спросила стройная высокая девушка — прошла, наверно, вплотную к верхней планке роста при отборе.

— Да!

— Дайте и нам посмотреть, — потребовали другие.

— Мой отец собирал респираторы, — сказала Индира. — Похоже, листок всего один. Будет быстрее, если я его прочитаю сейчас.

— Слушайте, что она говорит! — прикрикнула Ада.

— Да с чего бы? — возмутились другие. — Какого корпа вы тут раскомандовались? Дайте нам инструкцию, мы же не успеем! Вон, правые уже что-то к чему-то крепят.

Индира растерялась. Она никого не знала — между тестами и исследованиями ни с кем не успела познакомиться…

— Не надо тратить время на ссоры! — сказала высокая девушка. — Дочь сборщика изучит инструкцию, а мы пока откроем коробки и рассортируем детали. Да не так! Вот так, аккуратно, ничего не ломаем. Такие в эту кучу, а те сюда. Нет, смотри внимательно, тут другая резьба. Молодцы, мы отлично справляемся. Как тебя зовут?

— Индира.

— Я Сати, — по глазам было видно, что под респиратором она улыбается. — Удалось понять что-нибудь?

— Не знаю… — Индира вытерла пот со лба, хотя вроде бы в зале было не жарко. — Принеси все детали по одной штуке … Спасибо. Да! Кажется, это закрепляется тут… Этот разъем сюда…

— Отлично, начинаем собирать!

— Подожди… — Индира припомнила, что рассказывал ей отец о работе в цеху. — Лучше, если каждая будет делать что-то одно. У кого хорошо с мелкой моторикой? То есть кто умеет, например, шить?

Несколько рук взметнулись вверх.

— Вот вы берите эти штуки, самые мелкие… их надо здесь и здесь скреплять, видите? Кто сильный?

Еще несколько рук, и Адина, конечно же.

— Смотрите, фильтр вот так надо сгибать, у меня не выходит. Да, кажется, правильно… правильно!

Закипела работа, никто не остался без дела. Первый респиратор был собран через полчаса.

— А вот это, я думаю, контроллер, — Индира показала на небольшую черную машинку. — В инструкции про него нет, но… должны же они как-то проверить нашу работу.

— Давай протестим респиратор, — предложила Сати. — Но погоди, отнесем контроллер сюда, чтобы девчонки нас загораживали. Вот так. Не надо, чтобы правая группа нас видела.

Потыкали в разные кнопки. Машинка загудела. Индира вставила фильтр во вроде бы для этого предназначенную выемку.

Загорелась красная лампочка.

— Я где-то ошиблась… — пролепетала Индира, глядя на таймер. — Я все испортила, у нас ничего не выйдет, мы вылетим…

Ада отложила фильтры, подошла к ней, взяла за плечи.

— Без паники, Воробушек, — сказала она совершенно спокойно. — Сейчас мы эту хрень разберем и еще раз все проверим.

— Пусть нам лучше отдаст инструкцию! — заныли девушки. — Хоть сколько-то, может, еще успеем…

— Нет, — твердо сказала Сати. — Дочь сборщика это начала, она и закончит.

Индира вдохнула, выдохнула. Ада по одной принялась отсоединять детали. Индира сверяла с инструкцией каждый стык. Правильно… и тут правильно… Че, да в чем же дело?! Разве что…

— Да! Эта деталь не так крепится. Вот тут надо переделать!

Сати уже отдавала распоряжения. Через десять минут был готов следующий респиратор. Сердце Индиры билось где-то возле горла, когда она подносила его к контроллеру…

Зеленый огонек!

Каждый следующий респиратор собирался быстрее, девушки превратились в настоящий конвейер… к сожалению, только под конец. Индира каждое изделие проверяла контроллером. Поначалу примерно одно из трех оказывалось бракованным, но Индира уже поняла, где возникают проблемы, и быстро исправляла их. Сати объясняла сборщицам, как избегать ошибок. Теперь Индира едва успевала класть в контроллер новые респираторы, и почти каждый раз загоралась зеленая лампочка.

Только они разогнались по-настоящему, включился аугвизор.

— Ну что, балласт, поняли, каково это — работать? — спросил давешний корп-офицер. — Все, хорош, отложили детали. Результаты… У левой группы — 68 пригодных изделий. Слабовато. Я не впечатлен. Робот собирает за два часа тысячу таких респираторов — а его обслуживание стоит дешевле, чем годовой базовый паек каждой из вас. Однако, хотя трудно в это поверить, правая группа справилась еще хуже и потому покидает нас. Чего встали? Правые — на выход, все!

Под его презрительным взглядом девушки из правой группы потянулись к двери с зеленой надписью «Выход». Препираться и качать права никто даже не попробовал. Индира понадеялась, что проигравшим хотя бы разрешат оставить себе выданную одежду. Глядя в их сгорбленные спины, Индира не испытывала никакой радости от победы. А ведь во время испытания она даже не задумалась, что ее и Ады победа будет оплачена проигрышем других – точно таких же девушек из контейнеров, как они сами.

— Теперь вы, — мужчина брезгливо оттопырил нижнюю губу. — Кто был у вас лидером?

Индира и Сати быстро переглянулись, Индира кивнула. Сати шагнула вперед — высокая, прямая, гордая.

— На выход! Следом за правыми! — рявкнул корп.

— Ч-что? — не поняла Сати.

— Что слышала. Твой отбор окончен. Пора домой, в родной контейнер. Вы, помогите своему лидеру найти выход, не то отправитесь с ней за компанию.

— Не надо, — сказала Сати. — Я сама уйду.

В ее глазах стояли слезы, но голос звучал ровно. Не опуская головы, она развернулась и пошла к выходу. Индира смотрела ей вслед и думала, какими замечательными подругами они могли бы стать.

— Но почему!? — выкрикнула Ада. — Это несправедливо, мы же честно выиграли!

Индира перепугалась. Вечно Ада ввязывается в неприятности из-за своей дерзости! Но корп-офицер почему-то не рассердился.

— А чтобы преподать вам урок, — довольно сказал он. — Нечего вам лезть в лидеры. Люди, что будут вами управлять, уже есть. Ваше дело — выполнять указания. Все, хватит с меня на сегодня возни с биомусором. Готовьтесь к следующему этапу. Вас все еще больше, чем мест в учебном центре.

Глава 6

Индира

Весь день участницы напряженно ждали следующего этапа, но в зал так никого и не вызвали — про них будто забыли. Двадцать девять девушек слонялись по коридорам, не находя себе места. Индира решила, что самое время познакомиться с ними поближе — вдруг в следующем испытании им снова придется действовать одной командой.

Она собрала несколько девочек в спальне и завязала разговор. Постепенно к ним подтянулись почти все. Сидя на мягких спальных панелях, девушки понемногу расслабились; они шутили, смеялись, потом стали рассказывать о себе. Большинство выросло в контейнерных кварталах, только пятеро — в настоящих кондо: у их родителей была работа. Двое даже родились по лицензии, но денег на обследование в сертифицированном «Детьми человечества» центре в их семьях все равно не водилось.

Индира пыталась каждую запомнить в лицо и по имени. Особенно ее заинтересовали трое.

Навия выросла в социальном приюте. С пяти лет ей пришлось научиться драться, чтобы отбивать свой базовый паек у старших детей. Сохранение редкостного врожденного здоровья и спорт стали главным делом ее жизни, единственным шансом выбраться из контейнеров. Индира подозревала, что и сама Навия отнимала у других еду: на одном базовом пайке таких мощных мышц не накачать.

Изящная красавица Киара жила в кондо в пригороде Ченнаи. Родилась она легально, по лицензии — ее мать работала кибернетиком, обслуживала автоматику на одном из корпоративных заводов. Кожа Киары была на удивление светлая и нежная — семья могла позволить себе косметику для дочери.

Рия родилась в контейнерах, но, у ее отца был, как она это назвала, бизнес, связанный с медикаментами. Скорее всего это означало торговлю синтом. Родители купили Рие мощную оболочку с полным набором учебных программ на социальный браслет, так что ей не приходилось с риском для жизни таскаться в школу; правда, при входе в Селектор ее пришлось сдать, как и все личные вещи. С детства Рия надеялась попасть на Марс не через Лотерею, а по итогам выпускных экзаменов. Но пять лет назад это правило отменили: экзамены проводились местными властями, и неизменно оказывалось, что лучше всех их сдавали родственницы разного рода начальников.

Ада в посиделках участия не принимала, весь день провела в зале, уставившись в аугвизор. По нему крутили много раз всеми виденные ролики о Марсе да изредка — корпоративные новости. Наболтавшись с девочками, Индира пошла проведать подругу.

На аугвизоре шел любимый ролик Индиры: четыре малыша в ярких костюмчиках играют в оранжерее, среди пальм и эвкалиптов — Индира давно нашла названия этих растений в сетепедии. Дети вместе собирают дом из разноцветных кубиков. Один мальчик с узкими глазами, у другого – темно-коричневая кожа; первая девочка голубоглазая и светловолосая, вторая смуглая, как сама Индира и большинство уроженцев Азиатского конгломерата. Мало кому здесь повезло, как Аде, родиться с благородной светлой кожей. У всех детей на головках кудряшки, у девочек даже заплетены небольшие косички; как же здорово, что на Марсе гигиенера и воды в достатке!

В который раз уже наблюдая за смеющимися малышами, Индира чувствовала, как ее понемногу отпускает после вчерашнего. Если однажды и ее дети будут играть в чудесной марсианской оранжерее, это с лихвой окупит все испытания. Да, отбор проходит несправедливо и унизительно, но чего еще ждать от корпов?

— Как думаешь, следующее испытание опять будет вести этот… корп? — спросила Индира у подруги.

— Не «этот корп», а директор Лондонского учебного центра для колонистов, корп-майор Саймон Хэнсон! — отрезала Ада. — Что же ты ничего не знаешь о корпорации, в ряды которой стремишься влиться?

— Как… «корп-майор», да еще из Лондона? — что-то тут не вязалось. — Сначала у нас даже распоследнего техника не было, сколько здоровых девчонок вылетело из-за проблем с оборудованием… А теперь нами вдруг занимается целый корп-майор?

Ада пожала плечами:

— Неисповедимы пути корповы… Ты знаешь, что он родился в контейнерах, этот Саймон?

— В самом деле? Из тех, которые «всего добились своим умом и талантом»?

— Это уж как водится.

Подруги понимающе переглянулись. Конечно, в новостях разных корпораций время от времени появлялись истории блистательных гениев из трущоб, освоивших по автоучебникам университетскую программу, пробившихся в какую-нибудь профессию и сделавших головокружительную карьеру. Предполагалось, что эти истории содержат мораль: талантливый и трудолюбивый уроженец контейнера может добиться любых высот. Такое и правда изредка случалось, но все ведь понимали, что тут не всё так просто.

Большинству младших и средних корп-офицеров хватало социального рейтинга только на одну лицензию на ребенка, а ведь он мог, например, родиться инвалидом, как почти четверть детей в двадцать четвертом веке. Конечно, можно было сдать его в социальный приют и возобновить лицензию, но корпы все-таки тоже люди… Нет, аугфильмы о том, как высокопоставленный корп-офицер проникается неземной страстью к девушке из контейнера и бросает весь мир к ее ногам, Индира перестала смотреть лет в двенадцать. Но бывало, что корпы заводили от женщин из балласта нелицензионных детей, а потом всеми правдами и неправдами помогали им выйти в люди.

— Если этот Саймон сам из наших, почему же он настолько нас презирает? — спросила Индира.

— Говорят, именно так оно и бывает. Чем труднее человеку было выбраться из грязи самому, тем сильнее он стремится втоптать других в грязь.

— Я вообще не понимаю, зачем нужен был этот последний отбор… ведь девушки из другой группы уже доказали, что они здоровые и умные. И они тоже работали! Мы обогнали их только потому, что у нас была Сати, она так здорово всех построила — и именно ее потом выгнали! Мы ведь уже не балласт, мы — матери будущего человечества. Наш контракт дает нам некоторые права. Разве мы не заслуживаем… уважения?

— Ничего-то ты не понимаешь, Воробушек, — усмехнулась Ада. — Корпы мыслят не так. Это уже не отбор. Это тренировка. Они учат тебя считать себя куском мяса, принадлежащим корпорации. И ты должна в глубине души знать, что попала на Марс не потому, что заслуживаешь этого, а потому, что прошла по головам таких же девушек из контейнеров, как ты сама.

Ролики на аугвизоре сменились новостями.

— Очередной террористический акт «Землян», — с профессиональной, тщательно выверенной взволнованностью говорила дикторша. — В Делийский учебный центр для будущих колонисток проник агент под легендой участницы материнской программы. Злоумышленница была носителем новейшего штамма вируса категории А с затяжным инкубационным периодом. Террористка сознательно заразила смертельным заболеванием пятьдесят трех участниц материнской программы.

На экране сквозь дезинфекционный дым проступали фигуры девушек, которым никогда уже не попасть на Марс.

— Удар по марсианской программе — удар по всему человечеству! — надрывалась дикторша.

Индира обхватила себя руками. «Земляне» утверждают, что борются за права простых людей из контейнеров — и этих самых людей из контейнеров и убивают. Вряд ли хотя бы один самый завалящий корп пострадал. Если, конечно, это действительно теракт, а не сбой медицинской автоматики учебного центра, из-за которого она пропустила опасный вирус. Индира насмотрелась на старые, через раз сбоящие аппараты здесь, в Селекторе. Вряд ли в Дели дела обстоят лучше.