Помоги проекту - поделись книгой:
Широкорад Александр Борисович
Украина на тропе войны 1991–2023 гг.
Раздел I
УКРАИНА ПОЛУЧИЛА НЕЗАВИСИМОСТЬ
Глава 1
УССР НАКАНУНЕ ТРАГЕДИИ
В 1960-х гг. жизненный уровень всех народов СССР постепенно стал повышаться. Замечу, это связано не столько с деятельностью Н.С. Хрущёва, сколько с общим подъёмом экономики страны.
Трудные условия жизни в 1945–1953 гг. были обусловлены войной и разрухой, а не каким-то злым умыслом. Хорошо бы заставить нынешних либералов посмотреть итальянские и французские фильмы, снятые в 1945–1953 гг. Там хорошо показана жизнь простых людей, и где им было хуже — во Франции, Италии или Западной Германии в тот период, или в СССР — вопрос достаточно спорный. К тому же можно добавить, что Советскому Союзу пришлось создавать ракетно-ядерный щит, а страны Западной Европы по плану Маршалла получали огромные суммы из американской кормушки.
Не следует забывать и о психологическом моменте. В СССР люди, восстанавливавшие экономику, были примерно все равны. Даже дети членов Политбюро и министров имели немногим больше, чем дети рабочих и крестьян. В 1950-х гг. практически каждое крупное предприятие Украины располагало собственным домом отдыха или санаторием на берегу Чёрного или Азовского моря. А мог ли сын парижского рабочего в 1945–1953 гг. отдохнуть на Лазурном Берегу?
«В 1954 г. было принято решение о массовом строительстве жилья индустриальными методами. Выросла площадь новых жилых домов, позже прозванных в народе «хрущевками». Люди начали переселяться из «коммуналок», бараков, подвалов и полуподвалов в индивидуальные квартиры. Если в 1918–1940 гг. в Украине было введено в эксплуатацию 78,5 тыс. кв. м жилой площади, то в 1956–1965 гг. — более 182 тыс. кв. м. Получили и построили себе жилье почти 18 млн человек…
Велось строительство метрополитена. В быту проявились наручные часы, фотоаппараты, радиоприёмники, телевизоры, швейные и стиральные машины, холодильники. В структуре потребления населения выросла доля непродовольственных товаров. Если при Сталине уровень личного потребления ежегодно увеличивался примерно на 1 %, то при Хрущёве — на 4 %.
Все же производство отечественных товаров широкого потребления не обеспечивало возросших потребностей населения и часть компенсировалось импортом. Отставало от роста потребления населения и развитие сферы услуг, торговли, общественного питания…
Неуклонно продолжало расти количество школ, вузов и техникумов. Если в 1950 г. в общеобразовательных школах УССР работало 291,3 тыс. учителей, то в 1960 г. — около 408 тыс. В период с 1950 г. по 1959 г. количество студентов возросло с 201,9 тыс. человек до 643,8 тыс. человек. Педагогические кадры готовились в 7 университетах, 36 педагогических институтах и 43 педучилищах. Было осуществлено укрупнение вузов, в результате чего вместо 160 их стало 140; это способствовало консолидации научно-педагогических кадров, укреплению вузовских кафедр, более рациональному использованию средств. В 1958 г. в высшей школе работало 805 докторов наук и 8103 кандидата наук.
С 1961 по 1966 г. в 132 вузах и 697 техникумах Украины набор увеличился в 1,5 раза. В них обучался 1 млн 336 тыс. студентов и учащихся. В 1963 г. в Харькове был открыт Институт искусств, в 1964 г. — основан Донецкий государственный университет (ныне Донецкий национальный университет)»[1].
Украинский историк В.К. Губарев сокрушается: «Школьный закон, принятый Верховным Советом УССР в апреле 1959 г., предоставил родителям право выбирать для своих детей язык обучения. Объективно это вело к тому, что русский язык в школах Украины стал постепенно вытеснять украинский язык»[2].
Обратим внимание на сей пассаж. 35 лет народ насильственно украинизировали, но он всё равно хочет говорить и читать по-русски. Так надо было эдаких несознательных в национальном отношении детишек гнать в украинские школы под дулами автоматов!
А чуть ниже Губарев противоречит сам себе: «С 1957 г. украинские историки приступили к изданию собственного «Українського історичного журналу». С 1959 по 1965 г. продолжалось издание 17 томов «Української Радянської Енциклопедії». Появились многотомные «Словник української мови», «Історія української літератури», «Історія українського мистецтва», «Історія міст і сіл Української РСР». Творческую активность украинской интеллигенции стимулировало также появление новых общественно-политических, научных и литературных журналов («Прапор», «Знання та праци», «Всевіт» и др.). Массовыми тиражами издавались произведения А. Малышко, О. Гончара, М. Рыльского, М. Бажана, П. Воронько, М. Стельмаха, Ю. Яновского, В. Сосюры, П. Тычинина, О. Вишни и С. Олейника»[3].
К сожалению, ни Губарев, ни кто другой из украинских историков нам не скажет, какой процент книг Рыльского, Бажана и др. расходился в розничной торговле, а какой процент в принудительном порядке отправлялся в различные библиотеки или, пролежав несколько лет на полках в магазинах, утилизировался.
Я лично в 1960—1980-х гг. видел в украинских магазинах полки, забитые книгами на украинском языке — Гомер, Дюма, Сименон и т. д. За эти книги в Москве на «толкучке» давали треть зарплаты инженера, естественно, если они были на русском. Как-то в годы «застоя» я попробовал было в книжном магазине прочесть вслух по-украински кусок из «Илиады», но, увидев глумливые улыбки покупателей, быстро положил книгу на место.
Вновь передаю слово Губареву: «Заметным событием в культурной жизни республики стало проведение в марте — мае 1958 г. фестиваля «Первая украинская театральная весна», в котором участвовали десятки театральных коллективов, в том числе Харьковский академический театр им. Т. Шевченко, Львовский театр оперы и балета им. И. Франко, Винницкий областной музыкально-драматический театр им. М. Садовского.
Развивалось украинское киноискусство. Если в 1951 г. было выпущено лишь 9 фильмов, то в 1956 г. на Киевской, Одесской и Ялтинской киностудиях ежегодно снималось
Среди украинских композиторов указанного периода можно выделить Б. Лятошинского, Г. Майбороду, К. Данкевича, С. Дюдке-вича, А. Кос-Анатольского.
В УССР сложилась разветвленная сеть научно-исследовательских учреждений. Только в период с 1959 г. по 1965 г. в республике было создано 73 научных заведения, а всего действовало более 830 научных учреждений, в которых работало 95 тыс. человек (в том числе около 2 тыс. докторов наук и почти 20 тыс. кандидатов наук). Базовым центром научных исследований являлась Академия наук Украины, в состав которой входило около 50 научно-исследовательских учреждений. В середине 50-х гг. в составе АН УССР работали 81 академик и 100 членов-корреспондентов. В 1962 г. на базе компьютерного центра, открытого в Киеве ещё в 1957 г., был создан Институт кибернетики.
Развернули свою деятельность Украинское государственное издательство, Издательство Академии наук Украины, Государственное издательство изобразительного искусства и музыкальной литературы УССР (с 1964 г. — издательство «Веселка»), областные изда-ісльства в Харькове, Одессе, Львове, Донецке и других городах. За период с 1950 по 1958 г. количество изданных книг (по названиям) выросло с 4136 до 6618 (из них 3975 — на украинском языке), а их тираж увеличился с 77,6 млн до 116,2 млн экземпляров»[4].
Будучи студентом 4-го курса МИФИ, я сам столкнулся с одной из уродливых форм украинизации. У меня была курсовая работа по теме «Компьютерная обработка результатов экспертных оценок» (цитирую по памяти). Суть методики неинтересна большинству читателей, и я лишь скажу, что этой темой занимались в Москве человек сорок, в Ленинграде — двадцать, и одна лаборатория из пяти человек в Киеве. Догадайтесь с трёх раз, на каком языке публиковала статьи эта «великолепная пятерка»? Тема новая, терминология не устоялась, да ещё и переводи с украинского. А может, они считали, что так их лучше поймут в Западной Европе?
Мы тогда считали подобное забавными ляпами, а между тем определенные круги на Украине использовали украинизацию в своих целях, стремясь вбить клин между республиками Союза.
В 1960—1980-х гг. на Украине продолжался экономический рост. Так, в 1970 г. там было добыто 207 млн тонн угля, 14 млн тонн нефти, 111 млн тонн железной руды, произведено 41 млн тонн чугуна, 46,5 млн тонн стали, вырабатывалось около 138 млрд кВт-ч электроэнергии. Удельный вес республики в народном хозяйстве СССР составлял: по добыче угля — 33 %, железной руды — 57 %, выплавке чугуна — 48 %, стали — 40 %.
В 1966–1970 гг. закончилось строительство крупнейших в Европе Приднепровской, Бурштынской, Старобешевской и Вороши-ловградской тепловых электростанций, первой очереди Трипольской ГРЭС.
С 1966 г. начался переход школы на обязательное среднее образование. В то время на Украине насчитывалось более 34 тысяч общеобразовательных школ.
Несмотря на все потуги киевских и московских властей, престиж украинского языка постепенно падал. По данным Губарева, «если в 1960 г. школы с украинским языком обучения охватывали 68,7 % учащихся, то в 1970 г. — 60,4 %, в 1976 г. — 57,8 %. В то же время на русском языке учились соответственно — 30,4 %, 38,8 %, 41,3 %»[5].
Спору нет, не все было гладко в экономике, многие предприятия работали неэффективно. В конце 80-х гг. возникла проблема с продовольствием и товарами народного потребления.
Однако Украина никогда не была колонией ни РСФСР, ни какой-либо другой республики. Хороша колония, которая строит самые крупные в мире авианосцы после американских, самые лучшие в мире танки и, наконец, самые мощные в мире баллистические ракеты Р-36, которым американцы не зря дали название «Сатана». Но, увы, сейчас украинским школьникам вдалбливают — Россия поработила Украину.
Глава 2
СЕПАРАТИЗМ СВЕРХУ И СНИЗУ
С 1941 по 1952 г. на Украине действовало около пятисот группировок бандеровцев. По данным Википедии, бойцами Украинской повстанческой армии (УПА) было убито более ста тысяч мирного населения и 15 тысяч советских военнослужащих.
По сравнению с «чистками», проводимыми в 1937 г. на Украине её первым секретарём компартии Н.С. Хрущёвым, отношение к пленным бандеровцам (УПА) было куда более мягким.
Простым бандеровцам, взятым в плен с оружием в руках, давали 10 лет лагерей, а «полевым командирам» — аж 25! Не будем забывать, что с 26 мая 1947 по 12 января 1950 г. смертная казнь в СССР была отменена. В итоге свыше 120 тысяч бандеровцев оказались в советских лагерях.
Кроме того, на мой взгляд, Сталин совершил большую ошибку, согласившись в 1947 г. принять из Польши 518 тысяч украинцев и лемков. Они никогда не были гражданами СССР и придерживались в основном идеологии УПА.
Пусть бы поляки отправили их вместе с другими лемками и украинцами на присоединённые к Польше германские территории.
Поскольку прибывшие из Польши украинцы и лемки не воевали против Красной армии, в СССР их стали считать законопослушными гражданами, хотя они и были сторонниками УПА.
И вот Н.С. Хрущёв решил освободить из лагерей большую часть бандеровцев. Поспешно подготовленный и принятый 17 сентября 1955 г. Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны» снимал судимость и поражение в правах, а беглым пособникам позволял беспрепятственно возвращаться в СССР. То есть распространялся и на тех, кто служил в немецкой армии, работал в марионеточных органах власти, а в 1955 г. ещё оставался на Западе.
Бандеровцев и их пособников, высланных в 1944–1953 гг. в отдалённые регионы РСФСР, уже с первых месяцев 1956 г. чуть ли не в массовом порядке отправляли назад, где местные власти быстро помогали им с жильём и трудоустройством. Этим возвращенцам в отличие от большинства других, в том числе из реабилитированных этнических групп, фактически полностью возмещалось имущество, экспроприированное в 1944–1953 гг. Что же касается иммигрантов, то, по статистическим данным республиканского МВД, только в 1955–1958 гг. на постоянное жительство в УССР прибыли свыше 50 тысяч лиц, амнистированных упомянутым указом.
Многим сосланным бандеровцам в конце 1940-х — первой половине 1950-х гг. удавалось устраиваться на золотые прииски на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке. На Украину они возвращались с крупными денежными суммами. Небедными были и иммигранты. Почти сразу по возвращении большинство сосланных и репатриантов покупали дома с участками или возводили свои, записывались в жилищно-строительные кооперативы, мало кому доступные в то время.
По оценкам ряда североамериканских и западногерманских источников (в том числе существовавшего в 1950 — начале 1970 г. Мюнхенского института по изучению СССР и Восточной Европы), не меньше трети украинских националистов и членов их семей, реабилитированных в середине — второй половине 1950-х гг., стали к середине 1970-х руководителями райкомов, обкомов и райисполкомов в Западной, Центральной и Юго-Западной Украине. А также руководителями разного ранга во многих украинских министерствах, ведомствах, предприятиях, комсомольских и общественных организациях, в том числе областного уровня.
По тем же оценкам, а также архивным документам местных партийных органов, в начале 1980-х гг. в общем контингенте обкома партии и райкомов Львовской области доля лиц украинской национальности, реабилитированных в 1955–1959 гг., и репатриантов превышала 30 %. По парторганам Волынской, Ивано-Франковской и Тернопольской областей этот показатель был ещё выше и составлял от 35 % до 50 %.
Хрущёв, передавший Крым Украине и поддерживавший в определённых рамках украинский национализм, надеялся на поддержку в борьбе с конкурентами украинской партийной номенклатуры.
Увы, он просчитался. По инициативе Хрущёва летом 1963 г. первым секретарём ЦК Компартии Украины становится Пётр Ефимович Шелест, бывший с 1957 г. секретарём Киевского обкома и с 1962 г. секретарём ЦК Компартии Украины.
Осенью 1964 г. произошло смещение Хрущёва со всех занимаемых им постов. Формально решение об этом было принято на заседании Президиума ЦК КПСС 12 октября 1964 г., но работа с членами ЦК КПСС, от которых зависело его принятие, проводилась загодя.
Участники сговора вспоминают, что договариваться с украинцами было поручено лично Л.И. Брежневу, которого в УССР считали своим как бывшего первого секретаря Днепропетровского обкома Компартии Украины. Осторожный Брежнев перепоручил эту небезопасную роль Н.В. Подгорному и с его помощью заручился поддержкой украинских партийных руководителей. Во всяком случае и Подгорный, и Шелест в своих выступлениях на Пленуме ЦК КПСС, снимавшем Н.С. Хрущёва, не пожалели своего бывшего патрона. 14 октября 1964 г. первым секретарём ЦК КПСС был избран Леонид Ильич Брежнев.
21 октября 1965 г. На заседании Политбюро ЦК КПСС обсуждался проект ЦК Компартии Украины, инициированный П.Е. Шелестом, о предоставлении Украине права самостоятельной внешнеэкономической деятельности. Москва отвергла экспортно-импортную самостийность Киева, но влияние украинского клана в Кремле сохранялось. Даже разбор вышеупомянутого «сигнала» не привёл к отставке Шелеста. Его освободили от должности только через шесть лет.
По инициативе Шелеста в конце 1960-х гг. в украинских гуманитарных и многих технических вузах был негласно введён обязательный экзамен по украинскому языку, что, кстати, приветствовали многие СМИ украинской диаспоры в Северной Америке, ФРГ, Австралии, Аргентине. Они считали, что это распоряжение приостановит «русификацию» и советизацию Украины. Впоследствии это решение было «спущено на тормозах», но и после этого многие преподаватели требовали от абитуриентов, студентов и соискателей научных званий, особенно на Западной Украине, сдавать экзамены на украинским языке.
При П.Е. Шелесте стало издаваться больше украиноязычной литературы и периодики, хотя начался этот процесс ещё в 1955 г. На официальных и других мероприятиях представители властей советовали выступавшим говорить на украинском языке. При этом численность Компартии Украины за 1960—1970-е гг. выросла рекордно (по сравнению с ростом числа членов компартий других союзных республик) — почти на 1 миллион человек!
Параллельно с ростом сепаратизма наверху росло народное недовольство советской системой, как в РСФСР, так и на Украине.
При «позднем» Брежневе в экономике наступила полная уравниловка. Нормально жить можно было, только воруя или иным способом нарушая закон. Как-то я, будучи аспирантом, получил указание начальника выполнить ряд расчётов в вычислительном центре N-ского института. Когда я туда прибыл, то увидел множество слонявшихся по залам вычислительного центра прекрасных дам, которые вязали, читали журнал «Иностранная литература», обсуждали важные проблемы или пили чай. Ни одна из ЭВМ серии ЕС не работала. На вопросы, где мужчины, почему не работают компьютеры, и не произошла ли здесь феминистская революция, мне мило ответили, что всех мужчин отправили «на картошку» на две недели, а прекрасные дамы, составлявшие 70 % персонала вычислительного центра, то есть старшие научные сотрудники, младшие научные сотрудники и инженеры, не могли даже запустить компьютеры.
К великому сожалению, это не единичный случай. Да, где-то в провинции оставались некрасовские женщины, останавливавшие коня на скаку, тушившие пожары, ремонтировавшие железнодорожные пути и т. д. Но 95 % дам с высшим образованием в Москве и Киеве «балдёжничали» в КБ, НИИ, различных управлениях, министерствах и т. д. Справка для молодого поколения: «балдёжничать» на Западе означает проводить «итальянскую забастовку», то есть сидеть на рабочих местах и делать вид, что работаешь.
Энергичные парни быстро убеждались, что как бы ты хорошо ни работал, всё равно в совковом НИИ ни карьеры не сделаешь, ни денег не заработаешь. На одного с сошкой приходилось семеро с ложкой — начальник, парторг, профорг и дамы, постоянно сидящие на больничных, то сами, то с детьми. Пробиться к лучшей жизни можно было лишь двумя способами — пойти по партийной линии или в аспирантуру. Проку от диссертаций ни науке, ни производству не было. Пойдите в Государственную библиотеку (бывшую Ленинку), и вы обнаружите, что большинство диссертаций 1950–1980 гг. никто с тех пор даже не брал.
Зато защита диссертации и присвоение звания кандидата наук давало серьёзную прибавку к зарплате и становилось трамплином для начала работ над докторской диссертацией.
Надо ли говорить, что в НИИ и на производстве у работящих людей появлялось желание отделиться от предприятия, от партаппаратчиков, от общественности и от прекрасных дам с их итальянской забастовкой и т. д.
Точно так же работали и колхозники, мечтавшие отделиться от колхоза и работать на себя. Уже в конце 1970-х гг. не только «радиоголоса», но и либеральные СМИ типа «Нового мира», «Литературной газеты» и другие сокрушались, что, мол, на одном гектаре частных подворий производится в десять и более раз больше мяса, яиц и молока, чем на одном гектаре колхозной и совхозной собственности. Кто-то робко возражал, что подобное сравнение экономически некорректно, как если бы сравнивать выпуск автомобилей с одного гектара сборочного цеха по сравнению со штамповочным, инструментальным и другими цехами.
В самом деле, чтобы крестьянское подворье приносило доход, надо, чтобы колхоз подвёл к нему дорогу, электричество и водопровод, снабжал крестьянина водой и электроэнергией по низким ценам, а то и бесплатно. Наконец, крестьянин покупал по мизерным ценам у колхоза зерно, комбикорма, сено и т. д., а чаще просто воровал их. Заготавливать бесплатно в ближайшем лесу стройматериалы и дрова было нормой. Если бы кто-то обратился в лесхоз с предложением оплатить пару брёвен, его бы отправили в психбольницу.
Естественно, многие колхозники мечтали выделиться из колхоза и вести своё частное хозяйство, но при этом получать бесплатно или почти бесплатно электроэнергию, газ и воду и сохранить возможность покупать или воровать сельхозтовары в колхозе.
Точно так же население желало отделиться от союзных структур с их огромным чиновничьим и партийным аппаратом. К примеру, в 1957 г. в СССР было 37 министерств, в 1974 г. их количество достигло 60, в 1977 г. — 80, а к началу 1987 г. — перевалило за сотню. С 1975 г. по 1985 г. количество союзно-республиканских и союзных министерств, ведомств и государственных комитетов в УССР выросло почти на 20 %[6].
В РСФСР числилось около 10 тысяч профессиональных писателей, а на Украине — несколько тысяч «писменников». Любопытно, что журналистов, пытавшихся выяснить национальность этих писателей и «писменников», сразу же привлекали к ответственности за разжигание национальной розни. А о десятках тысячах «освобождённых» партийных, комсомольских и профсоюзных работников и сотнях тысячах людей, их обслуживавших, даже и говорить не хочется.
Этим и объясняются вроде бы парадоксальные итоги референдумов 1990–1991 гг., когда большинство население СССР голосовало за сохранение Союза, а в ходе референдумов по конкретным республикам подавляющее большинство населения высказалось за «незалежность».
На мой взгляд, ничего странного в этом нет. Тут сработала та же логическая посылка, что и у крестьянина: пусть будет колхоз, но я буду независим. То есть пусть Союз охраняет мою республику, пусть будет свобода передвижения, пусть будут низкие цены на энергоносители и т. д., и т. п. Словом, и рыбку съесть, и удовольствие получить.
Позже, оправдывая решение, принятое в Беловежской пуще, российские правители утверждали: «Мы не могли поступить иначе, народы требовали независимости». Ну что ж, давайте им поверим, предположим, что население союзных республик решительно требовало полного раздела. Обстановка накалилась. Так почему бы «пущистам» не обратиться к населению — мы за вас порадели, разделили единую страну на полностью независимые государства, потерпите немного, введём таможни, контрольно-следовую полосу на границе и визовые разрешения для поездок.
На самом деле «пущисты» нагло соврали народам, что будет какое-то государство под названием СНГ со столицей в Минске, будет единая армия, единое экономическое пространство и т. д.
Увы, у лгунов не сходятся концы с концами. «Пущисты» обманули население, которое в абсолютном большинстве своем мечтало избавиться от недостатков союзного государства, а не от самого Союза.
Люди старшего и среднего поколения хорошо помнят, что подавляющее большинство населения СССР с энтузиазмом поддержало «перестройку», начатую Горбачёвым. Людям было обещано создание демократического правового государства, «гласность», повышение жизненного уровня и т. д. Вспомним, что основными «коньками» Ельцина были ликвидация привилегий партийной и государственной номенклатуры и стабилизация цен, ради чего президент обещал «лечь на рельсы».
Лишь небольшая, но влиятельная кучка людей с самого начала решила использовать «перестройку» для развала СССР и завладеть общенародной собственностью.
Уже 11 февраля 1989 г. на Украине была создана первая массовая организация националистов — «Товариство української мови ім. Т.Г. Шевченка» (ТУМ, в дальнейшем «Просвіта»). Как всегда, самостийники действовали по формуле Геббельса: «Чем чудовищнее ложь, тем больше ей верят». Мол, объединились любители украинского языка, будут заниматься изучением поэзии Тараса Григорьевича… А при чём тут захват власти и собственности, развал государства? Ну прямо как в кинофильме «В джазе только девушки» — гангстеры и мафиози устраивают «Общество любителей итальянской оперы».
А дальше пошло-поехало. Любители «украинской оперы» организовывают историко-просветительское общество «Мемориал», экологическое объединение «Зелений світ», «Народный Рух України за перебудову».
Интересна реакция украинской диаспоры в Америке на рост недовольства советской системой в УССР. Так, лидер мельниковцев (по фамилии главаря одной из группировок ОУН — А. Мельника) А. Каминский в 1970 г. издал в США и Канаде объёмную книгу «За современную концепцию украинской революции». Её можно было достать через букинистов во многих городах Украины, на книжных развалах, в обществах книголюбов, у иностранных корреспондентов.
Как утверждал А. Каминский, «национальная революция в Украине вполне возможна, и её нужно готовить. Причём для этого не нужны подпольные структуры… Чтобы сплотить народ против советского режима, достаточно эволюционных возможностей». А в основу линии на такую революцию нужно «положить сохранение собственного языка, культуры, национальной самобытности, любовь к родному народу, традициям». И если «умело использовать международную и внутреннюю ситуацию, можно рассчитывать на успех…».
Поэтому мельниковцы и бандеровцы примерно с середины 1960-х гг. отказывались от прежде главной для них подпольной борьбы, переориентировавшись, по экспертным оценкам интернетпортала СНГ и ряда других источников, в тактических соображениях на поддержку украинского диссидентства в любых его формах и проявлениях. Особенно — на поддержку инспирированной Западом «защиты прав человека в СССР», в которую весьма искусно включали националистический подтекст.
Националисты подстрекают шахтёров Донбасса к массовым забастовкам. Любопытно, вспоминали ли через 10 лет шахтёры эти забастовки, когда чуть ли не ежедневно хоронили своих товарищей, погибших при несчастных случаях в шахтах Донбасса? Получили ли они ту райскую незалежную жизнь, которую им обещали руховцы, страстно боровшиеся за перестройку?
В начале 1980-х гг. появилась «речёвка» футбольних фанатов киевского «Динамо»:
Причём оных фанатов никто не трогал. Ну а через десяток лет фанаты будут жечь людей в Одессе в Доме профсоюзов.
Глава 3
КАК УКРАИНА СТАЛА НЕЗАЛЕЖНОЙ
В марте 1990 г. центральным событием в политической жизни УССР стали выборы народных депутатов в Верховный Совет (Верховную раду) Украины и местные Советы народных депутатов. Впервые за время существования советской власти выборы проходили на альтернативной основе: на 450 мандатов в Верховную раду претендовало почти три тысячи кандидатов от различных политических и общественных организаций.
Верховная рада начала работать в парламентском режиме, то есть сессия длилась 60 рабочих дней, а не один-два дня, как раньше.
Большинство мест в парламенте досталось коммунистам, которые образовали «группу 239». 125 депутатов от Демократического блока — оппоненты коммунистов — сформировали парламентскую оппозицию — Народную Раду.
Первым председателем Верховной рады был избран В. Ивашко, который после отставки В. Щербицкого в 1989 г. возглавил ЦК КПУ. В 1990 г. Ивашко сложил с себя полномочия председателя украинского парламента и уехал в Москву, куда его пригласил Горбачёв. Новым председателем стал Л.М. Кравчук, ранее занимавший пост секретаря ЦК КПУ по идеологии. Любопытно, что Кравчук в юные годы был членом ОУН, что впоследствии скрыл при вступлении в комсомол.
16 июля 1990 г. Верховная рада приняла Декларацию о государственном суверенитете Украины. Важнейшими положениями Декларации стали:
«Провозглашались верховенство, самостоятельность, полнота и неделимость власти республики в пределах её территории, независимость и равноправие во внешних сношениях; от имени украинского народа могла выступать только Верховная рада УССР…
В области культурного развития провозглашалось стремление обеспечить национально-культурное возрождение украинского народа, его исторического сознания и традиций, функционирование украинского языка во всех сферах общественной жизни; в то же время всем национальностям, проживающим на территории УССР, гарантировалась свобода их национально-культурного развития.
В разделе «Внешняя и внутренняя безопасность» указывалось, что Украина имеет право на собственные Вооружённые Силы, внутренние войска и органы государственной безопасности, подчиненные Верховной Раде; провозглашалось стремление Украины стать в будущем нейтральной державой, не участвовать в военных блокадах и придерживаться трёх неядерных принципов: не принимать, не производить, не приобретать ядерное оружие»[7].
В начале 1991 г. балансировавший на политических качелях Горбачёв вынес на Всесоюзный референдум вопрос о сохранении СССР. Верховная рада добавила в бюллетени ещё один вопрос: «Согласны ли вы с тем, что Украина должна быть в составе Союза советских суверенных государств на принципах Декларации о государственном суверенитете Украины?» 17 марта 1991 г. в референдуме приняли участие 83,5 % жителей Украины, имевших право голоса. Из них 70,2 % высказались за сохранение Союза, 80,2 % — за вхождение Украины в Союз на принципах декларации.
Понятно, что ни Кравчук и ни один из самостийников не объяснили населению УССР, какой мог быть Союз на принципах декларации.
Между тем и после мартовского референдума Горбачёв пытался найти компромиссную формулу для нового Союзного Договора.
Отделение Украины ускорил так называемый «путч» ГКЧП.
17 августа 1991 г. состоялась встреча будущих членов ГКЧП на объекте «АБЦ» — закрытой гостевой резиденции КГБ. Было принято решение ввести чрезвычайное положение с 19 августа, сформировать ГКЧП, потребовать от президента СССР Михаила Горбачёва подписать соответствующие указы или уйти в отставку и передать полномочия вице-президенту Геннадию Янаеву. Президента России Бориса Ельцина предполагалось задержать на аэродроме «Чкаловский» по прилёте из Казахстана для беседы с министром обороны Язовым, дальше действовать в зависимости от результатов переговоров.
18 августа путчисты отправились в крымский Форос, где отдыхал президент СССР Михаил Горбачёв, и озвучили ему свои требования. Глава СССР с ультиматумом не согласился. Путчисты от своего не отступили: вечером на президентской даче были отключены все виды связи, в том числе канал, обеспечивавший управление стратегическими ядерными силами СССР. С этого момента Горбачёв никакой связи со страной не имел и на ситуацию никак не влиял.
Главнокомандующий сухопутными войсками, замминистра обороны Валентин Варенников из Крыма не вылетел в Москву вместе с другими представителями ГКЧП. На аэродроме в Бельбеке он собрал трёх командующих военными округами — Киевским, Одесским и Прикарпатским, — сообщил им о предстоящем введении ЧП и проинструктировал относительно введения в войсках повышенной боевой готовности. После чего, согласно приказу министра обороны, вылетел в Киев.
В тот же вечер, 18 августа, ещё пять замов министра обороны вылетели в другие города — Ленинград, Ригу, Тбилиси, Каунас, Ташкент. Об этом факте практически ничего не известно. Известно лишь, что в результате приезда представителя Минобороны «отъявленный сепаратист», президент Грузии Звиад Гамсахурдиа заявил о поддержке ГКЧП.
Поздно вечером 18 августа Варенников прилетел в Киев. В 9 утра 19 августа он встретился с Кравчуком в его кабинете. Там также присутствовали первый секретарь ЦК КПУ Станислав Гуренко, первый вице-премьер правительства Украины Константин Масик, командующий Киевским военным округом генерал-полковник Виктор Чече-ватов и начальник политуправления Киевского военного округа генерал-лейтенант Борис Шариков (будущий помощник президента Украины Кравчука по военным вопросам).
На этой встрече, длившейся два часа, Варенников информировал украинское руководство о событиях в Москве и предложил ввести чрезвычайное положение в Киеве и западных областях.
Вечером 19 августа Кравчук обратился к общественности по телевидению.
Фактически это было заявление о нейтралитете: «Наша позиция — это позиция взвешенности и ещё раз взвешенности. Это защита конституционных норм, защита законов. Всё, что идёт вопреки этой позиции, одобренной народом, является для нас неприемлемым. Мы должны отстоять законы, защитить демократию, утвердить в обществе законный порядок, защитить интересы людей. Мы должны действовать так, чтобы не пролилась невинная кровь». Однако Центральное телевидение передало смонтированное интервью Кравчука, из которого следовала полная поддержка ГКЧП.
В тот же вечер ЦК КПУ от имени своего секретариата отправил в обкомы секретную шифровку, в которой рекомендовалось: «.. в связи с введением в стране чрезвычайного положения важнейшей задачей партийных комитетов является содействие Государственному Комитету по чрезвычайному положению в СССР. (…) Любые демонстрации, митинги, манифестации, забастовки должны быть исключены. (…) Сориентируйте руководителей средств массовой информации на необходимость воздержаться от публикации любых материалов, которые могут дестабилизировать обстановку».
В частности, ещё ночью милиция и КГБ взяли под усиленный контроль здание украинского телевидения на Крещатике, 26.
Поделиться книгой: