Легенда.

Вот тоже забава, непонятная для жителей будущего, а ведь она часть праздника.

Не надо думать, что это банальный мордобой. Ошибаетесь. Это своеобразный ритуал, традиция позволяющая молодцам показать силушку, завоевать внимание и авторитет, потенциальным невестам свою удаль показать, то что выйдет из парня надежный муж, защитник семейного очага, который не испугается, не убежит толерантно в сторону. Ну и воеводе конечно же смелость доказать. Да как без этого? Показать, что выйдет из молодой заготовки воин знатный, надежный защитник отечества, спину врагу не показывающий.

Мы же восхищаемся боксом? Не считаем его дракой? Стенка на стенку, это еще более зрелищное действие чем схватка в ринге, и даже со своей поддержкой из красавиц, разве что в сарафанах, а не стрингах, команду танцами поддерживающей, только более эмоциональной, и не сдерживающейся в выражениях чувств.

Федогран прикрыл блаженно глаза, слушая песню.

- Тут к тебе гость. – Алина заглянула в дверь. – Одевайся да в трапезную выходи. Он тебя ждет. Хватит увалень валяться, засмеялась она, увидев сморщившиеся в недовольстве лицо, завтрак остынет.

- Кто там? – Пробурчал вздохнув тяжело парень. Его легко понять. Вылазить из-под теплого одеяла и неги совсем не хотелось.

- Скоморох пришел. Поговорить хочет.

Гость на клоуна похож не был совсем. Статный черноволосый мужчина, около сорока лет на вид, в легкой, короткой, не сковывающих движения кольчуге, без рукавов, встал навстречу хозяину, звякнув струнами на закинутых за спину гуслях. Поклонился в ноги, по обычаю.

- Здрав будь богатырь. – Прозвучал в избе приятный громкий баритон. – С просьбой к тебе. Сказки я о твоей удали складываю да по миру хожу, былины пою. Вот набрался смелости, зашел познакомиться, и из первых уст о подвигах четверки удальцов легендарных послушать. Ты уж не откажи. Сделай милость. Поведай что-нибудь.

- Как-то непривычно мне про себя рассказывать. – Ответил поклоном на поклон наш герой, и смутился.

- Ты присядь, гость дорогой, не знаю как кличут тебя, уж не обессудь. Закуси чем бог послал. – Засуетилась Алина.

- Благодарствую хозяйка. Меня Баяном народ зовет. – Вновь поклонился и расправил уверенным движением усы гусляр. – Не откажусь. – Он сел за стол, а Федогран устроился напротив, не зная о чем дальше говорить, и потому чувствовал себя неудобно, но гость оказался человеком общительным. – Дозволь я тебе былину о подвигах спою. – Он перекинул со спины свой музыкальный инструмент и ловко пробежал пальцами по струнам. Алинка в этот момент выскочила из трапезной за угощением. – Слушай. - Закатил он голубые глаза и вдруг застыл. В его зрачках заколыхалась тьма, и расползлась заполнив собой взгляд. Он положил на стол гусли и заговорил уже другим, тихим шипящим басом:

- Не ожидал? – Смех сотряс грудь гостя. – Я сам не думал, что так легко получится, но как видишь, удалось.

- Ты кто? – Вскочил Федогран, но замер, так как оружия с собой не было, меч висел на стене в зале, в другом помещении. Алинка могла войти в любой момент и попасть в лапы этому странному скомороху, явно настроенному враждебно.

- Не признал, богатырь? А ведь мы с тобой уже встречались. Даже подраться успели. Помнишь реку Смородину?

- Чернобог? – Сердце у парня ушло в пятки. Один, без оружия, без доспехов, он и минуты не устоит перед силой высшего создания. Сам-то ладно. Но Алинка. Ей-то за что это?

- Не суетись. – Чернобог улыбнулся вполне дружелюбно. – Ничего тебе, а уж тем более твоей зазнобе не угрожает. Я не биться пришел. И вообще, нет меня здесь, только небольшой кусочек души в Баяна подселенный, но вполне себе сильный, чтобы сущность гусляра в угол забить, дабы бы не мешала нам поговорить. – Сядь богатырь. Выслушай.

Федогран недоверчиво присел на край стула, готовый в любой момент сорваться. Веры лживому богу не было. Кто его знает, какую пакость задумал жуткий гость.

- Говори. – Дрогнул голосом парень.

- Не буду затягивать. Твоя жена может в любой момент вернуться и разговор придется прекратить. Кстати, поздравляю, ты теперь истинный муж.

- Спасибо не скажу. Твои поздравления меня не интересуют. – Федогран твердо посмотрел гостю в глаза.

- Что же так грубо? Я от всей души. – Захохотал тот. – Ну да ладно. Не за тем пришел. У меня предложение. Очень выгодное. Я знаю, что ты не из этого времени, и зовут тебя на самом деле Федей. Вижу по глазам, что ты удивлен, а зря, я всё-таки не простой какой-то там дух, а бог, и к тому же довольно сильный и быстро набирающий мощь, мне многое ведомо.

Подумай, что тебе дали твои новые друзья. И чтобы тебя не отвлекать и не загружать разум воспоминаниями перечислю сразу все подарки:

Для начала сорвали слабого мальчика, вытащили бесстыдники из теплой пастели и закинули в дикий лес. Было? Можешь не отвечать. Ведаю что было.

Далее издевались всячески готовя в нереальные сроки из тебя воина. Сколько потов сошло? А все для чего? Да все для того, чтобы старая карга тебя не сожрала на обед. Сама вытащила, сама условия поставила невыполнимые и ждала лакомство. Хорош подарок, нечего сказать.

Дальше под медведя подставили. Испытать, видишь ли, им тебя захотелось. Ну и как? Хорош подарок? Жив остался, вот и ладно, вот и хорошо.

Дальше перечислять? Крылатый червь, Баш Челик, орда. Ни много ли на одного ничего не понимающего паренька? Да еще и на меня натравили. Может хватит с тебя уже?

Федогран сидел напротив, смотрел и молчал. Он ждал, думал и просчитывал варианты действий. Когда не понимаешь соперника, трудно прогнозировать дальнейшие события.

- Ну что, ты молчишь? Тебе мало? Может еще по мелочам напомнить?

- Что ты хочешь? – Заговорил наконец богатырь, растягивая слова.

— Вот это уже другой разговор. Правильный. – Улыбнулся довольно Чернобог. Удивительно, на сколько довольно приятное лицо человека, на данный момент, скомороха, может исказить внутренняя сущность. Улыбка показалась хищным оскалом приготовившегося к прыжку тигра с примесью хитрой, лисьей нотки. – Договорится. Что тебе дали новые друзья, и что отняли, ради своих интересов. Сопоставь, подумай, а затем обмозгуй мои предложения. Я не тороплю, и даже ответа не требую. Ты умный человек, и выберешь правильную сторону, когда это понадобится. Врем еще есть.

- Слушай. Сволочь. Говори уже. Не томи. – Федогран нервничал, ожидая, что вот-вот войдет Алина. Непонятно, что произойдет дальше. Как поведет себя высший? Что предпримет?

- Зачем же сразу сволочь? – Усмехнулся собеседник. Я же тебя не оскорблял.

- Конкретней? – Рявкнул Федогран обрывая новые разглагольствования.

- Хорошо, хорошо. – Выставил ладони вперед собеседник, давая понять таким жестом, что все понимает. – Ты переходишь в нужный момент, на мою сторону, а взамен я отправляю тебя назад, в твой родной мир. В твое время. К маме с папой в уютную квартиру. К компьютерам, телефонам и телевизорам. Где не надо будет ни с кем воевать. Валяйся на диване, жуй чипсы и запивай лимонадом. Могу даже твою жену туда отправить, ежели конечно она тебе к тому времени не надоест, а то и тут оставлю. Еще денег подкину, так, чтобы и внуки безбедно жили, ничего не делая. – Усмехнулся и посмотрел клубящимся мраком в глаза. – Думай. Время есть. Наша с тобой схватка за скрижаль еще не скоро. Помни мое предложение, и в нужный момент, просто не мешай, а отойди в сторону.

Глаза скомороха резко потеплели и вновь налились синевой, став прежними. Он встрепенулся расправив плечи, пробежал по струнам пальцами и пропел, словно оканчивая балладу:

- Ай поили питьицем медвяныим.

Они тут с Федограном и помирилися.

- Ну как тебе моя сказка богатырь? Не много ли я в ней напридумывал? Не далека ли она от истины? – Глаза смотрели с такой наивностью. Сразу чувствуется, что человек ничего не помнит из последних событий, для него, не было Чернобога. Он играл и пел.

- Да уж. – Вытер пот со лба Федогран. – Хорошую ты сказку сочинил. Аж до пяток пробрало. Теперь седмицу не усну.

— Вот как. – Подскочил довольный Баян. – Я так рад, что угодил. - Он чуть не пустился в пляс, но был остановлен богатырем.

- Сядь. Не суетись. Сейчас жена меду принесет, выпьем, и еще ей споешь.

- Конечно. С радостью. – Плюхнулся на свое место скоморох. – Непременно спою. Только ты ответь мне на несколько вопросов. Очень многого я не понимаю в твоих подвигах. Те свидетели, которых я расспрашивал, глаголют разное, а мне для былины истина нужна. Непременно правда. Кривда богам неугодна.

- Богам? – Поднял глаза богатырь, едва не сорвавшись и не накричав на довольного собой, улыбающегося гусляра, но вовремя одумался. – Ну да. Богам истина важнее всего. Спорить с тобой не буду про то, что такое правда.

Тут за штанину богатыря дернули, и ловко вскарабкавшись по рубахе на плече забрался шишок.

- Чего интересного я пропустил? – Стрельнул он глазами в гусляра.

Дверь скрипнула и наконец пришла Алина, неся поднос с караваем ржаного хлеба, жареной, парящей ароматом курочкой и крынкой меда с двумя кружками.

- Отведайте, что бог послал. – Улыбнулась она с порога.

- А ты чего в кокошнике, красавица. Мне твои распущенные волосы больше нравятся. – Засмеялся Илька, обернувшись к жене Федограна.

Девушка вздрогнула, покраснела, схватилась за головной убор, уронив поднос и едва не села на пол.

Надо пояснить, дорогой мой читатель, что распущенные женские волосы, считались в те времена непотребством, символом гулящей особы, видеть их могли только подруги да муж в спальне. От того и такая реакция была у девушки на слова шишка.

- Ты что же? Ты у нас в спаленке был, маленький гаденыш? – Краска окончательно залила ее лицо, сделав пурпурным. – Подглядывал?

- Что ты, красавица, как я мог… - Начал было оправдываться негодник, но заболтал ногами, схваченный Федограном за шкирку.

- Говори. Был или нет, паскудник. Правду! – Рявкнул богатырь, сверля глазами трепыхающееся перед лицом тельце.

- Как можно. Брат. Что я, не понимаю. Не было меня в спальне. Мы с домовым и банником всю ночь мед в овине пили. Набрались так, что я проспал.

- Врешь, гаденыш, ты не пьянеешь.

- Богами клянусь. – На Ильку было страшно смотреть, на столько тот испугался взбешенного богатыря. – Охмелел в этот раз. Мне такой подарок видимо мой создатель…

- Верю. – Опустил брата на стол Федогран. – Но ежели узнаю противное. Удушу. – Не был он в спальне, Алинушка. Пошутковал он неудачно. – Встал богатырь, подошел и обнял жену.

- Однако весело у вас. – Рассмеялся гусляр.

- Про это баллады слагать не надо. – Федогран так на него посмотрел, что тот сразу сообразил, что действительно не стоит.

- Там это… Там стенка на стенку сейчас сойдутся. Пошли посмотрим. – Осмелел шишок, когда понял, что опасность миновала.

Легкий морозец слегка пощипывал щеки. Позднее утро. На поляне, у городских ворот собрались обнаженные по пояс парни, выстроившись неровными линиями с двух сторон, напротив друг друга. С одной стороны в синих шароварах, с другой в красных, босыми ногами тая притоптанный снег.

Довольный, раскрасневшийся похмельем воевода, поднял руку.

- Начали. – Рявкнул махнув ладонью.

Замелькали, обмотанные тряпицами кулаки, закачались плечи, заскользили по-кошачьи ноги, помогая приемам рукопашной схватки, именуемой в народе: «мельница». Красиво. Завораживает боевой танец древних людей.

Неподалеку девушки. По случаю праздника в сарафаны нарядные одеты. Светятся все, то ли от внутреннего света, то ли от поднявшегося в небо яркого зимнего солнышка. Еще и свистят по-разбойничьи, было и такое, не стеснялись древние женщины в выражениях эмоций. Своих парней поддерживают. Веселье летает в воздухе. Танцует радостью, словно живое, бери и трогай.

Победили синие. Выдавили за линию, отчерченную воеводой, красных. Обнялись, расцеловались все, и победители и побежденные. Никаких обид. Расквашенные носы, да наливающиеся синяки не в счет. То боевые награды. Ими гордится будут. Перед невестами хвастаться, как на ногах после удара устояли, а в ответ: «хрясть», и соперник с ног.

На кулачках побились. Пора и к столу. На главной площади, под открытым небом, угощение расставлено. Мамки, да няньки расстарались. Завалили яствами аппетитными да напитками хмельными. И так до вечера. Праздник живота.

А когда солнышко к горизонту скатилось, и вот-вот спрячется, уйдя на покой погрузив мир в лунную ночь, снова за город, вновь весь люд за ворота городские. Там уже костры полыхают. Пришла пора хороводы водить, песни петь, сказки рассказывать, да через огонь, взявшись за руки прыгать. Счастье. Такого на диване не испытаешь.

И наверно самое в этом удивительное, что никто, никому не приказывал и плату за услуги не предлагал. Ни за накрытые столы, ни за костры разожжённые, ни за снег на поляне расчищенный да притоптанный. Все бесплатно, все вместе, все едино, как одна большая семья сделали. Вместе работали и вместе веселились.

Любо.

Глава 3 Вольх.

Свадебные гуляния закончились, жизнь в городе вернулась в свое обычное неторопливое русло. Скрипели по морозцу, давя снег полозьями телеги, перевозя груз. Кому дрова, кому сено, а кому муку. Подгоняли возницы лошадей, взрывая стеклянный воздух кнутами и посвистывая. Пахло хлебом, дегтем, чесноком. Похрапывали в конюшнях кони. Все, как всегда, только вот для Федограна такая жизнь непривычна. Никто не беспокоит, не пытается убить и не пакостит. Тишь да благодать. Думаете он заскучал и не стал находить себе места. Отнюдь. Наоборот. Ему это нравилось. Он пристрастился ходить на кузню. Кузнецом конечно же не стал, но навыки молотобойца вместе с одобрением Перла получил. Жену свою обожал, старался во всем угодить и она отвечала взаимностью, окружив его заботой и уютом.

С тестем отношения можно было назвать дружескими. Старый Елей души не чаял в своем зяте, а когда спустя четыре месяца дочь сообщила, что «тяжелая», расцвел, помолодел лет на десять, и засел дома мастерить колыбель, бегая каждый день к Федограну, советоваться: «Какой орнамент лучше вырезать вот на этой детали? Не будет ли маловата кроватка для будущего богатыря? А если девка родится, то мечи, вырезанные в изголовье, не будут ли выглядеть слишком воинственными?».

Вул пристроился к охотникам, и не вылазил из леса, снабжая весь город свежей дичью. Это не удивительно для оборотня. Жену свою обожал, тестя уважал, а тещу простил.

А вот Любава, никак не могла простить себя за предательство, ходила тенью и готова была помочь каждому в Новгоре, лишь бы загладить вину, и ни как не могла поверить, что давно уже никто не держит на нее зла. Нет, вначале, конечно, кумушки перемыли ей косточки, но сплетни быстро сошли на нет. Прощение – это одно из достоинств этого народа. Даже врага можно понять и принять, сделав другом, лишь бы он осознал содеянное и покаялся.

Бер с молодой женой уехал к родителям в деревню. Время валить лес да рубить дрова. Уже трещат последние морозы перед весенней оттепелью. Стволы проморожены и сок не бежит по ним от корней к кронам. Самое время для заготовки.

Агли удивляет стариков мужа непривычной кухней. Пристрастились они к плову. Это блюдо вообще привело в восторг всех жителей Новгора, благо что Камал, в приданное, привез несколько мешков риса, и пригнал стадо баранов, ну и двухведерный казан в придачу. Только что вот руками народ есть отказался, к неудовольствию степняков, ложками оно сподручнее. Ну да как говорится: «В чужой монастырь, со своим уставом не ходят». Конечно поговорки такой еще не существовало, ввиду отсутствия монастырей, но суть от этого не меняется.

В общем тишина, покой да благодать.

В этот день Федогран ужинал в одиночестве. Ел кашу с маслом да молоком с ледника, холодненьким, запивал. Алинка в спальню ушла. Сослалась на недомогание. Повздорили они. Нет, не ругались. Жена недовольство выразила, что он недостаточно с сапог снег сбил, когда в дом зашел. Луж наделал. Жену не ценит. Вид сделала, что обиделась. Она в последнее время раздражительная стала, и все время болеет.

Елей говорит: «Нормально это. Его женка, так же себя вела, когда Алинкой тяжелая была. А уж как до отхожего места бегала вдругорядь… Все тошно ей было… Перетерпеть надо. Пройдет это. Дитя видать бунтует. Еще-бы. Новая жизнь, пусть света белого еще не видит, а только тьму в мамкином пузе, но характер уже имеет. В его породу, в Елеевскую пошел будущий богатырь, у них все своенравные». - И смеется гордо подбородок подняв. Федогран кивает, но не согласен, у него тоже предки не сахар, есть кого вспомнить и нос задрать.

Сидит парень, вспоминает, и тут дверь приоткрылась окутавшись ворвавшимся облаком морозного пара.

- Не помешаю. – Вул вошел, как-то непривычно для него, смущенно. Федогран встал на встречу и обнял друга.

- Что за глупость, брат. С каких это пор ты мне помехой стал? Заходи, поснедаем вместе. Алинка чудную кашу приготовила, рассыпчатую, поужинаем да поговорим.

- Спасибо, не откажусь. – Достал ложку из-за голенища оборотень. Федогран поставил перед ним глиняную миску, наполненную до краев пшенной кашей, и положил сверху кусок сливочного масла, который тут же, желтой слезой начал таять и впитываться в парящую крупу.

- Ты извини, что я сам управляюсь. Нездоровится жене, прилегла она.

- Все понимаю. Нет тут обид. Но я к тебе по делу. Ты Девану помнишь?

- Как я дочь Перуна забыть могу. Храню ее подарок. С собой ношу. – Кивнул Федогран.

- Виденье мне от нее было. Она просила лес от волков избавить. Я сначала не поверил. Она–же покровительница их, да нас оборотней, а тут такая просьба. Но на вторую ночь сон повторился, а на утро, на столе клок шерсти. Нет сомнений. Точно просит уничтожить серых, только вот почему они в такую немилость впали, мне непонятно. Поможешь с охотой?

- Что за вопрос? Конечно помогу. Когда едем?

- Так завтра собрался. Я распоряжусь тогда, твоего Чепрака оседлают к зорьке. Жаль коня крылатого с нами нет. Сверху сподручнее было бы выследить стаю.

- Да… - Вздохнул Федогран и его глаза затуманились воспоминаниями:

«- Жаль мне с тобой расставаться, батыр. Прикипел я. В душу ты мне запал отвагой, сердцем добрым к чужой беде отзывчивым, да справедливостью. Но я и так задержался в помощниках. У меня ведь то же дом есть и жена с жеребятами. Как они там? Соскучился. Пора мне. – Туплар склонил голову и уткнулся в плече парня. – Старухе, той страшной, благодарность передай. С того света меня вытащила. Если бы не она, осиротели бы детки.

- Я все слышу. Сам ты старуха страшная, а не коняга крылатая. – Огрызнулась беззлобно стоящая рядом Ягира. – А если уж по правде, то не меня, а Морену благодарить надо. Это она своих Навий придержала, не дала из тебя нити жизни в клубок вымотать, да в зелье мое силы своей добавила. Так что ей требы неси. – И вдруг рассмеялась. – Вот скажи мне, какой такой ваш бог, додумался тебе стрекозиные крылья к спине прилепить? Я как первый раз увидела, со смеху едва покровительнице своей душу не отдала. Это же надо так над животиной поиздеваться.

- Ничего они не стрекозиные, они больше на крылья ястреба похожи. – Обиделся Туплар.

- Хрен редьки не слаще. – Продолжила издеваться над конем бабка. – Крылья они и есть крылья, и коню не надобны. Ваше дело по земле скакать, а не по облакам шляться.

- Ты на нее внимание не обращай, друг, она над всеми кого любит, издевается. – Вмешался в зарождающийся спор смеющийся Федогран. - Понравился ты ей. Видел бы как она над твоим телом бездыханным хлопотала. Как курица над яйцом квохтала, молитвы Морене не останавливаясь пела, да зельем своим раны от стрел заливала. Вредная она просто. Ни в жизнь не сознается.

- Скажешь то же. – Богатырь был готов поклясться, что Ягира покраснела. Если бы не темная кожа, то это было бы заметно. – Ну вас к лешему, от тебя Федогранушка одни неприятности и конфуз. Прощавайте. – Старуха запрыгнула на своего боевого осла и не оборачиваясь, умчалась, быстро растаяв в пыли на горизонте.

- Пора. – Туплар толкнул мокрым носом в плечо. – Если понадоблюсь, крикни в небо: «Встань передо мной!» - Я услышу и приду, а если сам не услышу, боги подскажут.

- Прощай. – Федогран погладил гриву дрогнувшей рукой. – спасибо за все