Горький вкус Солнца

Галина Мишарина

Горький вкус солнца

Пролог

Удар, прыжок, переворот. И неуклюже прямо в сено, чтобы снова повторить движения. Пока не получится хотя бы раз — спать не лягу.

Собраться, овладеть телом, сделать меч продолжением рук… И снова неудача. В десятый или пятидесятый раз? У меня ныли запястья, болели плечи и шея. Не остановлюсь, пусть даже придется вывихнуть руку.

Я снова ударила по деревянному столбу и, кажется, добилась успеха — острым как бритва лезвием откромсала тонкую стружку.

Это поможет. Боль поддержит. Я выдержу ещё день, неделю и месяц без него. Глупая девчонка, так он меня назвал. Я могла бы в ответ придумать что-то умопомрачительно-грубое, но смолчала. Разочароваться в себе легко, гораздо сложнее вернуть доверие сердца. Следовало ли мне отступить? Нет. Не сейчас и никогда.

В голове возникали планы один другого безумней. Прийти на территорию Солнечных и устроить переполох с дождем? Как бы невзначай столкнуться на охоте, изображая жертву хищника, и позволить себя «спасти»? А если просто приехать в гости вместе с Дэром и Мэй? Это был самый правильный и здоровый вариант из всех, остальные выдавали мое глупое отчаяние. Да, он был прав насчет меня во всём.

Марк Сварт, глава Солнечного клана, послал меня к Цахталу под хвост. На что я надеялась, делая ему столь серьезное предложение этим прекрасным праздничным вечером? Что он широко улыбнется и обнимет меня, говоря «да»? Стоило предугадать подобную жесткую реакцию. Много лет ему не было до меня никакого дела, с какой стати он бы теперь обратил внимание на свихнувшуюся от чувств Магици?

Долгие годы Грозы и Солнце враждовали на красной земле, но Атра прощала нас, как любая мама простит своих детей, что бы они ни вытворили. Волшебное королевство, сокрытое от недобрых людей, место, обладающее великой силой следовало беречь. И я, и Марк были частью этой магии, поэтому с рождения владели особой энергией. Она могла нас сблизить, если бы он поддержал меня, но ни о какой поддержке не шло речи — он всё ещё жил прошлым. Мне стало стыдно. Как я могла не подумать о его чувствах? Налетела, как ураган, устроила представление, чтобы потом требовать внимания к себе. Незаслуженного внимания, ведь Марк совсем не знал меня!

Я рубанула со всего размаху, всхлипнула и отбросила меч. Всё без толку. Обмотайся я молниями и натяни самое откровенное или самое уродливое платье — всё равно бы не привлекла его. А сердце, предатель, знай напоминало, как хорошо Марк выглядел…

Я стукнулась лбом о деревяшку и медленно сползла на землю, чтобы всласть нареветься в одиночестве, но, услышав шаги, вскочила и подняла оружие. Бежать, пока никто не застал меня в таком виде… К сожалению или к счастью, не успела: в сарай зашел глава Солнечных, и стало ясно, что у него на уме долгий разговор. Я выдохнула и поглядела в глаза своей возможной судьбе. За тобой первое слово, любимый.

Глава 1

Знакомое чувство недовольства, и от обилия мыслей покалывает виски. Я взглянула на себя в зеркало — ну, шишига! Волосы увеличились в объеме и закрывали большую часть платья, которое я так старательно расшивала, лицо заострилось. Губы снова потрескались — зря кусала. Я провела пальцами по щекам, пытаясь согнать жаркий румянец. Куда уж без него!

Настал праздник Гроз, и впервые Солнечный клан должен был посетить поместье Магици. Заклятые враги за одним столом, мы более не должны были враждовать — после возвращения Дэра и его удивительного рассказа всем предстояло переосмыслить судьбы. Поставить точку, так брат сказал. Начать писать новую книгу, в которой Солнце и Гроза действуют заодно. Дружба? Нет, ещё крепче: любовь. Именно она владела сердцем Дэра, она же толкала меня на отчаянные поступки.

Я знала, что должна создать свою судьбу именно сегодня, но решимость гасла под настырными каплями смущения. Что я скажу Солнцу, когда увижу? Я перебрала массу вариантов, но в итоге ещё сильнее запуталась.

— Просто будь собой, Габриэль Магици, — сказала я отражению. — Не нужно выдумывать лишнего! Тем более что с фантазией у тебя всегда были проблемы…

Стук в дверь — и я подпрыгнула на месте, засуетилась, хватаясь одновременно за расческу и за обувь. В итоге, когда вошла Мэй, я пыталась причесаться туфлей.

— Габи, — улыбнулась девушка, — всё будет хорошо. Ты бледна, как зимняя луна.

— А ты опять говоришь стихами, — нервно хмыкнула я.

Она подошла и забрала у меня обувь.

— Помочь с волосами?

Я благодарно кивнула и плюхнулась на стул. Причесывание успокаивало, помогало собраться с мыслями.

— Что решила с нарядом? — улыбнулась Мэй, выбирая гребешок понадежнее. Нам обеим приходилось чесать волосы безжалостно и долго, и не всякая расческа могла это пережить.

— Янтарное и алое, — уверенно сказала я. — Осталось решить, чего я хочу — привлечь его или быть незаметной. Не потерять бы себя средь бури в душе… — Я нахмурилась и длинно вздохнула. — Мэй, затея провальная. Ему никогда не было до меня дела.

— Это не затея, это попытка. Как бы он не отреагировал, ты будешь знать, что сделала всё возможное. Не нужно выдумывать новый образ себя.

— Ты права, но мне хочется казаться самой лучшей, — вздохнула я.

Я лелеяла в сердце надежду, что Марк — человек, которого я тайно долгие годы любила — станет у нас частым гостем. Но признаться ему должна была как только представится возможность. А на что ещё праздники, если не для чудес?

— Мы можем спланировать вечер, но не спланируем чувства, — сказал Мэй.

— Я постараюсь отдать как можно больше нежности и радости. Разве это не есть сотворение грядущего? — возразила я.

Мэй хмыкнула.

— И не поспоришь! За свои свершения мы в ответе, но сколько бы любви ты не отдавала, вполне возможно, Марк оттолкнет этот поток. Прости, что я так резка. Просто не хочу, чтобы ты плакала от отчаяния, если всё пойдет наперекосяк… Всё-таки Солнечный долгое время был чужим на земле Магици. Представь, каково ему прийти в Грозовой дом впервые?

Правда её слов обжигала. Марк держал моего брата в плену. Он много раз причинял Дэру боль, да и тот не отставал — было несколько драк не на жизнь, а на смерть. Но они снова сблизились, вернув утраченное понимание и доверие, и теперь пытались подружить кланы, что было нелёгкой задачей для всех. Прежние заветы крепко втемяшились в память, овладели сердцами и умами. Оставалось надеяться на искренность и доброту.

После того, как волосы были заплетены в две тугие косы, я спустилась вниз помочь маме, и до самого приезда гостей терла, резала, пекла, вылепляла. Потом, умывшись и вернув волосам свободу, приготовилась встретить Солнечных вместе с Мэй и Дэром. Они были единственными, кто знал о моих чувствах помимо мамы, и единственными, кто мог их одобрить. Пока что, но я надеялась со временем дождаться поддержи всего клана.

Праздник гроз всегда отмечали три дня подряд. Первый — день Бури. Его основой было искусство танца, что непременно показывали девушки. И если мужчины практиковали суровый боевой «Ши-Эт-Ррон», то наши танцы призывали сердцевинку жизни, которая способствует зарождению новых мечтаний, желаний и жажд. Хотя при необходимости движения могли использоваться и как боевые. Я прекрасно знала, что моя мама способна сразиться с самыми сильными нашими воинами, включая дядю Колэя, и победить их не мощью — стойким балансом красоты, чистой страстью и невероятной гибкостью. Из года в год грозовым хороводом руководила я, приняв это почетное право у мамы. Второй — день Молний. Его изюминкой было ночное представление со светом и разноцветными искрами, когда огромные змеи украшали небо и создавали прекрасные узоры. Наверняка теперь, когда Дэр обрел дар, оно станет ещё более красивым. И третий день — Время Грома. Время признаний и клятв, физической любви и страсти. День, когда все сходили с ума, не боясь вытворить нечто из ряда вон выходящее. Мой любимый день, так как именно мы с Дэром и Бэйтом придумывали самые пакостные пакости.

Как всё пройдет теперь, когда Марк будет рядом? Я водрузила на голову венок из пурпурных роз и пригладила янтарный бархат. К вечеру переоденусь в красное с летящим подолом и длинными рукавами, в нем танцевать будет удобнее всего. И Мэй была права — мне нужна отвага, причем весь её годовалый запас.

Я никогда не бежала от трудностей, но и смелой себя не считала. Фамильные черты — стремительность, настойчивость и упрямство — прежде во мне дремали. Но едва получив шанс изменить судьбу, я за него ухватилась, оставив далеко позади детские разочарования и страхи.

Мэй была в лиловом платье, которое я дошила совсем недавно. Борясь с отчаянием, одинокой печалью и мыслями о том, что они с Дэром не вернуться домой никогда, я проводила за шитьем дни и ночи, и в ворохе разномастных тканей засыпала. Мама ругалась, говорила, испорчу зрение, но послушные светлячки горели ярко, куда лучше свечей, которыми мы пользовались только на праздники. Зато теперь домашние были обеспечены гардеробом на долгое время вперед.

От нетерпения я повыдирала из венка половину цветов, и в конце концов Мэй его у меня отняла. На ней тоже были розы, и густые волосы на солнце казались огненными.

— Габи, Марк всё поймет раньше времени, если ты продолжишь в том же духе, — усмехнулся Дэр. — Дай ему привыкнуть. Он будет опутан не слишком дружелюбными молниями.

— Моя его точно не обожжет, — тихо сказала я. — Пожалуйста, не гоните меня.

— Ни в коем случае! — заверила Мэй, сжимая мою руку. — Мы с тобой, какую бы ты не избрала тропу. Все мы, — весело уточнила она, кладя ладонь на живот. Пока что ничего заметно не было, но девушка лучилась счастьем. Дэр усмехнулся и ласково погладил живот супруги.

— Малышке привет от папы, — сказал он.

Я хмыкнула. На них было приятно смотреть, и трудности казались незначительными. Дэр и Мэй через многое прошли, теряли друг друга и обретали веру в чудеса. Сбудется ли мое заветное волшебство?

— Хочу узнать его лучше, и чтобы он меня узнал, — сказала я вслух. — Не стану навязывать свое общество, прогонит — уйду. Но дать сердцу шанс нужно, вдруг что-то хорошее из этого получится?

Я выдохнула и уставилась себе под ноги.

— Если он тебя лучше узнает — не отпустит, — вдруг сказал Мэй. Она подала мне венок, и я надела его, чувствуя, как ароматом окутало лицо. — И даже прежняя любовь не помешает вашему новому чувству.

— Ты так думаешь? — задумчиво почесал бороду Дэр. — Агна владеет всем, что принадлежит Сварту — его душой, сердцем, мыслями.

— Он предан любви, — пробормотала я. — Это прекрасно. Верность превыше собственных нужд.

— Но не когда верность то и дело швыряет тебя лицом в прошлое, не давая дышать настоящим, — сказал Дэр. — Ты нужна Марку, Габи. Действительно необходима. Я, конечно, люблю его, но Мэй люблю больше, и уж точно не подарю Сварту ни должной ласки, ни страсти.

Мы рассмеялись.

— Значит, я постараюсь стать ему по крайней мере другом…

— О! Едут! — воскликнула Мэй. — Марк впереди.

Я вцепилась в локоть брата и поглядела на далеких всадников. И точно, Марк среди них выделялся — ростом и белым золотом растрепанных волос. Он сидел на высоком коне крепко и прямо, чернильно-синий плащ трепетал на ветру. Хм. А я думала, Солнечные не носят темное… Много ли я знала о человеке, которого долгие годы жаждала? Почти ничего. Воспоминания юности, рассказы Дэра, и короткие, такие редкие встречи, которые приносили больше голода, чем пищи. С каждым новым звездным циклом боль становилась всё нестерпимей, ведь я взрослела и тело менялось.

Я выпрямилась и сцепила пальцы. Этот праздник будет самым лучшим, пусть и разрушит мои надежды. Но я напитаюсь любимым до краев, насмотрюсь на него, возможно, даже невзначай коснусь теплой руки… Срочно избавиться от этих мыслей!

Я впилась взглядом в крепкую фигуру. Остальные Солнечные тоже были светлые, но никто так ярко не сиял. Волновался ли Марк, собираясь на праздник в дом Магици? О чем он думал, когда шел к нам, ведя следом белоснежного красавца коня? Я не успела покраснеть — Дэр шагнул другу навстречу и радостно воскликнул:

— Сварт, паленая задница! Добро пожаловать!

— Магици, грозовые подмышки! — с улыбкой отозвался Марк, крепко пожимая его ладонь. — Спасибо за теплую встречу. Здравствуй, Мэй, — улыбнулся мужчина и они коротко, но нежно обнялись. А потом голубые глаза обратились на меня, и в горле стало сухо.

— Здравствуй, Марк, — выговорила я, ощущая внутреннюю дрожь.

— Привет, Габриэль, — он протянул мне руку, и я пожала теплые пальцы.

Всё. Это конец. Наше первое прикосновение — пусть официальное, мгновенное, но такое острое и вкусное! Я не смогу отказаться от Марка даже под страхом смерти. Наверное, он почувствовал трепет моего тела через пальцы, потому как едва заметно нахмурился и отступил. Цахтал, дай мне сил всё объяснить ему, когда придет время!

— Снова выглядишь отвратительно. Не нашел одежки получше? — между тем сказал Дэр, когда Сварт скинул плащ.

На Марке была светлая рубашка и коричневые кожаные штаны — обычная, но отлично на нем сидящая одежда. Однако для Дэра не дразниться — всё равно что не дышать.

— Это всяко симпатичней, чем твои лосины.

Воины позади главы рассмеялись, и Мэй с Дэром поддержали их хохот. Я тоже хмыкнула, но смущенно. Мысленно я повторяла прикосновение и мчалась навстречу невыполнимым грезам.

— Когда есть что обтягивать, друг мой завистливый, не грех и потуже брючки надеть, — хитро сощурился Дэр.

— И удобно? — ухмыльнулся Солнечный.

— Когда как, — и Дэр, не стесняясь, подмигнул Мэй. Та снова расхохоталась, заливаясь краской.

— Ребят, — позвал Марк своих воинов. Они подошли, и мы по очереди представились. Мужчины вели себя настороженно, но старательно улыбались. За один день не исправишь сложившиеся заветы.

Солнечных было всего десять вместе с главой. Конечно, не весь клан, лишь небольшая его часть. Интересно, как Марк набирал воинов? По желанию или по принуждению? Все высокие, русоволосые, сероглазые или голубоглазые. Я словила на себе несколько заинтересованных взглядов и рассердилась, поняв, что Марк единственный, кто не смотрел. Что же, к такому варианту развития событий я тоже готовилась. Пусть только придет вечер! Не может же мой избранник не обращать внимания ни на что?

Когда Солнечные устроили лошадей на лугу, Дэр широко распахнул двери и повел гостей в дом. Началось! Помимо волнения о том, как состоится наш с Марком разговор и случится ли он вообще, я волновалась за всё остальное. Впереди ждало самое страшное — встреча Марка и дяди Колэя. Дэр уже поведал нам историю Агны, рассказал о её болезни и желании умереть от рук избранника. А также о том, что Марк не смог убить любимую. Мы в подробностях знали об их путешествии в горы, о том, чего опасаются Цахтал и Кервел. Теперь между кланами стояли только былые обиды и недоверие, накопившееся за долгие годы отчуждения.

Я напряженно ждала, как поведет себя дядя. Вдруг что-то случится прямо сейчас? Ведь сама история о болезни Агны выглядела поразительной. Как её отец, глава Бурь, который ведает почти всё, не увидел болезнь дочери? А Солнечный парень, молодой ещё, хотя и даровитый, разглядел… Колэй шагнул гостям навстречу, поприветствовал Марка и его воинов и пригласил Солнечных к столу. Без рукопожатия, но и без холодной сдержанности. Хорошо. И плохо, что взгляды окружающих в большинстве были настороженными, да и сами гости озирались так, словно ждали засады. Только Марк был непробиваемо спокоен, словно уже много раз посещал Грозовое поместье.

Стол был накрыт в гостиной, и, конечно, во главе него сели Дэр, Марк и Колэй. Мэй сидела рядом с мужем, но пребывала в каком-то своем прекрасном чувстве — не волновалась и не вздрагивала от громко звучащих голосов. Я же оказалась по правую сторону, неподалеку от Марка, но и не настолько близко, чтобы завести разговор. Нетерпеливо мяла в руках расшитый платок, чтобы куда-то деть разрастающийся страх. Его было много, очень много, и хотелось забраться на потолок и начать раскачиваться на люстре, завывая подобно приведению.

Однако всё прошло сдержанно и мирно. Дэр и Марк поддерживали друг друга, на их сторону встал и Бэйт, что уж говорить про Мэй. Некоторые Грозовые воины взяли слово, вспомнили только хорошее — о помощи в сложные годы, о том, как вместе ходили против монстров. Потом выступил Ласс. Он знал отца Марка и даже путешествовал с ним на далекие острова. Неожиданно решила выступить Мэй. Она поведала о цветах, что окрашивали гостиную, и устроила настоящее представление с радужными пузырями. Такого уж точно не ожидал даже Колэй. Девушка взяла за руку глав кланов, и они вместе создали огромные радостные шары, которые, поднявшись до потолка, зависли над головами собравшихся… Всего неделя прошла с момента удивительного возвращения супругов, а от девушки уже невозможно было скрыть перемены цвета, к тому же она сделалась на диво упрямой, и постоянно смешила Дэра милыми невинными просьбами. Вот и сейчас Мэй принялась доказывать собравшимся, что эти энергетические творения есть не что иное как ожившие чувства, обладающие силой.

— А для чего они нужны? — спросил Бирн, средний брат, любитель всяческих чудес. Он глядел на пузыри весело и любопытно.

— Этого мы пока не знаем, — ответил Дэр. — Но обязательно выясним.

И вот после долгих обсуждений, не всегда приятных и радостных, взял слово Колэй. Неудивительно, что он начал издалека, вспоминая, как Солнечный и Грозовой наследники были мальчишками. Потом упомянул о годах лишений, о том, что все мы многое потеряли. Рассказал об Атре и её магии, о дарах, что рождались на красной земле. И перешел к главному — противоборству между кланами. Я видела — дяде нелегко говорить, но голос не дрогнул ни разу.

— Тогда мы многого не ведали, и считали, что противостояние — единственный возможный путь. Мой дед и его дед шли намеченной тропой к балансу стихий, не осознавая, что сама природа подсказывает верную дорогу. Море и суша, хотя и борются, тем не менее, знают, что нужны друг другу. Также с небом и землей, холодом и жаром, светом и тьмой. Мужчиной и женщиной, — улыбнулся он, и по залу прокатился приятный тихий смех. — Если бы здесь была моя любимая Лэйр, она бы согласилась, тем более что поддерживала нашу дочку в стремлении любить. — Он поглядел прямо на Марка, и у меня бешено застучало сердце. — Глава Солнечного клана и его люди сегодня с нами, и все мы знаем историю путешествия Дэра и Марка к престолам предков. А ещё мы знаем, что сыновья бурь и солнца часто сходились в поединках. Но Дэр, властитель гроз и главный Магици, принял Марка Сварта, назвав своим другом и братом. Мэй, моя новая любимая дочь, приняла его, не раз вверяя свою жизнь. Бэйт и Ласс говорят, что не должно противиться воле судьбы. И сам Цахтал завещал кланам объединиться…

Колэй поднялся и повернулся к Солнечному, и тот встал ему навстречу — напряженный, хмурый, готовый к чему угодно. У меня вспотели ладони, и платок превратился в сморщенный комок. Настала тишина, только пузыри тихонько звенели, перемещаясь от одного угла к другому.

— Мы не забудем старое, Марк, ибо причинили друг другу много боли. Но гнева больше нет, и я признаю, что совершил ошибку, сочтя тебя недостойным. Я хватался за прошлое, считая, что поступаю правильно, но снова ошибся. Я много раз ошибался в себе и в тебе. Если мой сын верит, я тоже верю. И не потому, что это приказ Цахтала. Можем ли мы строить будущее не на обломках прошлого, а на новом месте, где прежде были только травы и цветы?

Он протянул Марку руку, и молнии трещали, стекая на стол. Всего мгновение Солнечный раздумывал, а потом коснулся ладони Колэя, отдавая свой золотой искрящийся свет. Самый крупный пузырь громко заурчал и значительно увеличился в размере.

— Что… — начал было Бэйт, но радужное создание коснулось голов сидящих и вскоре поглотило весь стол и людей. Внутри него было странно, и собравшиеся казались мне слишком яркими. Словно пузырь всех расцветил своей энергией. Мгновения были ещё более удивительными потому, что мир замер. Словно гости застыли, играя в детскую игру «Замиралки». Но я-то двигалась по-прежнему!

И не только я. Марк резко повернулся и поглядел мне прямо в глаза — словно небо обрушилось… Бездонная печаль. Мне захотелось обнять его, прижать к себе, баюкая, шептать слова утешения, а ещё целовать, гладить суровое лицо, эти солнечные пряди, наверняка легкие, как ветер… Но я только пожала плечами и робко улыбнулась, показывая, что понятия не имею, что происходит, а в следующую секунду время вошло в привычный ритм, и пузырь оглушительно взорвался. Его ошметки принесли нечто вкусное и приятное. Как будто сам праздник коснулся нас материальной рукой, каждого сжал в объятьях и погладил по голове. Собравшиеся заулыбались, даже губы Марка дрогнули.

— Ну вот. Одна функция есть, — сказал Бэйт. — Пузырь питает радостью.

— Тогда выпьем за встречу, и, дай нам предки сил и мужества выдержать предстоящие испытания. Вместе, — сказал Дэр.

— Вместе, — хором повторили присутствующие, и звон бокалов показался мне музыкой надежды.

К сожалению, во время трапезы Марк был поглощен разговором с Колэем и Дэром. Они обсуждали строительство моста и укрепление границ. Говорилось о патрулировании территории и поездке на Аратские острова. После Солнечный и его воины, а также братья, Колэй и Мэй покинули зал, чтобы пообщаться наедине.

— Дитенок мой, — позвала мама, — ты так ничего и не съела.

Я повернулась и потерлась щекой о её плечо.

— Не могу. Волнение заменяет всякую пищу.

Мама дотянулась до моего уха и прошептала:

— Он мне понравился, Габ. Хороший мужчина.

Губы затряслись, и я поспешно утерлась.

— Правда?

— Ага. Я доброту учую издалека.

— И не боишься, мам?

— Прежде боялась. Очень. Думала, как бы отговорить тебя от этой затеи.

— И пыталась, — напомнила я. — Каждый год женихов подбирала.

— Ребята хорошие были, — улыбнулась мама.

— Да, но я бы не оставила свои мечты ради них.

— Знаю. Теперь-то мне стоит бояться вовсе не его жестокости и коварства, а того, что Марк может разбить тебе сердце. Дэр верит ему, Сам Цахтал поверил, но сердцу не прикажешь.