Помоги проекту - поделись книгой:
— Что это значит? — напряжение сковывает мой голос.
— Сотрудничая с Эвереттом, все это время ты работал с нами. Он был своего рода посредником. Передавал информацию из одного пункта в другой, — Бернс бесстрастно-равнодушным тоном озвучивает то, о чем не так давно мне говорила Эби. Я не поверил ей. Я не допускал мысли, что отец мог использовать меня. Все наши тренировки, длительные беседы и подготовка к поступлению в полицейскую академию имели целенаправленный характер.
Тесные родственные связи с Морганами сделали меня козырем в руках ФБР, который собирались использовать в нужный момент, но для отца, для семьи Спенсеров я оказался джокером, уничтожившим их. Даже герои порой используют не самые честные и справедливые методы, но мне не нравится мысль о том, что Кеннет Грант руководствовался хладнокровным расчетом, забирая шестилетнего наследника Морганов из России.
Мифы, которые я начал создавать еще в детстве, давно рухнули, один за другим, но вера в отца — единственное, что у меня осталось.
— Если, как вы утверждаете, Кеннет до самой гибели являлся агентом бюро, то как Логану Моргану удалось добраться до него? — интересуюсь, выныривая из мучительных размышлений. — Разве его безопасность не являлась зоной ответственности отдела, который вы представляете? И как насчёт Эверетта? Я не верю в историю с пожаром. Оба случая произошли почти одновременно.
— Гибель Эверетта неслучайна, и она не связана с убийством твоего отца и брата. Разве что косвенно, — уклончиво сообщает Бернс.
— Я не понимаю, — выдыхаю, ощущая пульсацию в висках.
— Сейчас поймёшь, — Бернс открывает верхний ящик стола и достает из него две кожаные папки, кладет перед собой и бросает на меня внимательный острый взгляд. — Этот отчет ты не запрашивал у старого друга и коллеги своего отца Гранта Эверетта, — кивает на ту, что справа. — Он сделал его сам. По личной инициативе. Файл с собранными данными на человека, вызвавшего интерес Эверетта, хранился на его компьютере. Не здесь. Он не успел его удалить, к тому же для сбора Грант использовал персональный компьютер и тем самым поставил себя под удар. Распечатанная версия отчета была отправлена почтой сюда за несколько часов до пожара. То есть у нас имеются веские причины полагать, что сведения, указанные здесь, — Бернс ударил обсуждаемой папкой по столешнице, — не должны были попасть в твои или чьи-либо еще руки.
— Что в отчете? — надтреснутым хриплым голосом спрашиваю я.
— Скорее, кто, — ухмыляется Дэвид Бернс и, положив папку на стол, позволяет мне увидеть имя, вписанное в графу «Дело».
Меня окатывает ледяной волной, острые иглы пронизывают легкие, в голове шумит от стремительного потока мыслей. Я смотрю на буквы, составляющие имя девушки, которой доверял и слепо любил, пока они не начинают расплываться перед глазами, отпечатываясь грубыми рубцами на сердце. Еще не знаю, что внутри, но уже понимаю, что мой мир перевернётся, рухнет окончательно, когда я дойду до последней страницы. Я протягиваю руку к отчету. Моя изуродованная кисть дрожит, и мне плевать, что Бернс прекрасно знает причину моего состояния.
— Ты сможешь ознакомиться с содержимым при условии сотрудничества с нами, — Бернс двигает злополучный отчет Эверетта обратно к себе. Я поднимаю на него вопросительный взгляд.
— Что именно от меня требуется? — голос звучит совсем сипло. — Что вам нужно?
— Купидон, Джером. Нам нужен Купидон. И если ты готов принять наше предложение, то мы можем перейти к содержимому другой папки. Ты уверен, что готов к тому, что тебе придется услышать?
Агент Бернс выдерживает паузу, в течение которой я пытаюсь осмыслить значение услышанных слов. Это непросто, учитывая обстоятельства.
— Мне нужны гарантии, — наконец произношу я твёрдым тоном, прожигая взглядом досье с именем Фей.
— Какие? — деловито уточняет Бернс.
— Виновные в гибели отца должны понести наказание.
— В этом наши цели сходятся, Джером. Можешь не сомневаться, что так и будет. Я могу рассчитывать на твою помощь?
— Да, — уверенно говорю я. Дэвид удовлетворённо кивает и открывает вторую папку. Извлекая из нее фотографии одну за другой, кладет передо мной. На них запечатлены мертвые женщины. От совсем юных девочек до достигших более зрелого возраста. Зрелище не для слабонервных, но я неоднократно сталкивался со смертью лицом к лицу, чтобы пасовать сейчас.
— Кто они? — глухо спрашиваю я.
— Жертвы экспериментов, которые ставили над живыми людьми директора Медеи. Кертис Морган действовал не один, и тестирование препаратов, разрабатываемых в секретных лабораториях под эгидой корпорации, проводились нелегально. Официальные цифры, разумеется, сильно отличались. Моро и члены правления были в курсе, вопреки их показаниям. Но прямые улики у нас были только против Кертиса Моргана, а его разговорить так и не удалось. Надежды, что после досрочного освобождения он непреднамеренно сдаст своих партнёров, тоже не оправдались. Кертиса убрали быстрее, чем он вернулся в бизнес. Большинство погибших — проститутки. Их тела, как правило, не были опознаны родственниками. Эти девушки вывозились из стран третьего мира и поставлялись в бордели, которыми заправлял Кертис. У нас нет прямых доказательств, все следы участия Морганов и других членов правления Медеи тщательно зачищены. У действующего президента корпорации и Логана Моргана есть свои люди в ФБР, и с недавних пор нам известны их имена.
— Чем я могу помочь? — напряженно интересуюсь я.
— Войдя в правление, ты получишь доступ к информации, которая поможет нам раскрыть всю цепочку преступлений, включая теневые схемы бизнеса, связи с другими незаконными конгломератами. Используя полученные с твоей помощью доказательства, мы в короткий период времени избавим страну от разрушительного влияния теневых корпораций, — поясняет Бернс и выкладывает на стол еще один снимок.
По позвоночнику ползет сковывающий холод. На фотографии запечатлен момент, где я, Эби и мои телохранители спускаемся по лестнице к ожидающему нас на пристани вертолёту. Не сводя с меня пристального взгляда, Дэвид кладет сверху еще одну фотографию. На ней изображены разлетающиеся обломки убежища в скалах. На третьем снимке мы с Эби в Мадриде на балконе Плазы. На четвёртом — она и Брекстон в аэропорту Сент-Луиса.
— Эти снимки сделаны со спутника, Джером, нашими агентами, — продолжает Бернс. — Кротов Медеи мы обнаружили уже после того, как фотографии были переданы третьим лицам, имена которых тебе прекрасно известны.
— Как они вышли на отца? — напряжение внутри достигает своего пика, и я стискиваю кулаки, не в силах контролировать эмоции. Бернс кладет на стол очередную фотографию. Изображение нечеткое, потому как снимок сделан в вечернее время. Это яхта, вероятно, принадлежащая отцу. Та самая, на которой произошел взрыв.
— Ночь перед гибелью Гранта и его сына, — бесстрастно подтверждает мои догадки Бернс. — Это Гектор. — он показывает пальцем на высокого худощавого парня в спортивном костюме, стоящего на трапе. Я никогда бы не узнал его в толпе. Еще один жестокий удар из прошлого угодил в сердце. — А это, как думаешь, кто? — агент переводит палец на девушку, стоящую спиной к камере. Немного виден профиль, темные короткие волосы под бейсболкой, мешковатая одежда и рюкзак на плечах. Выглядит как туристка. Я в недоумении пожимаю плечами. — Посмотри внимательнее.
— Его подружка? — предполагаю я.
Бернс вздыхает и разворачивает ко мне монитор с загруженным изображением. Я снова неопределённо качаю головой, и Дэвид листает следующий кадр, где девушка подает Гектору руку, увеличивает картинку. Я застываю, когда мой взгляд натыкается на татуировку, расположенную на ребре ладони незнакомки. Каллиграфическая буква К. Я помню каждый завиток, потому что не раз проводил по ним губами. В голове взрывается адская боль. Я поднимаю на Бернса потрясённые глаза.
— Она была в Париже… Я сам заказывал билет, — растерянно бормочу убитым голосом.
— Фей Уокер не покидала Сент-Луис, по крайней мере, не под своим именем.
Я провожу ладонью по лицу, воздуха не хватает, в мыслях полный сумбур. Бернс понимающе кивает и придвигает ко мне папку с именем Фей.
— Открой. Ответ находится здесь.
Выполнить его требование оказывается не так просто. Сердце колотится, как оголтелое, пока я открываю досье, пролистываю имеющиеся внутри данные. Бесстрастные биографические характеристики, информация о личных контактах, фотографии, свидетельствующие о связи Фей со всеми фигурантами событий: Моро, Логан, Зак.
Что происходит, черт возьми?
— Здесь полная биография мисс Уокер, за исключением двух лет, которые Эверетту не удалось отследить. После трагического нападения Кертиса на дом Спенсеров, девушка исчезла и объявилась в Чикаго, где вступила в связь с уже ранее знакомым ей Заком Морганом. В возрасте пятнадцати лет Фей была передана ему для оказания сексуальных услуг собственной матерью, в прошлом проституткой, работающей в борделях под покровительством Кертиса Моргана. Встретив повзрослевшую Фей, Морган снова увлекся бывшей любовницей, снял для нее квартиру и финансово обеспечивал. Мисс Уокер имела своеобразное влияние на Зака, что не осталось незамеченным для отца молодого человека. Логан за определённую плату предложил девушке передавать ему некоторые личные данные о сыне, чтобы хотя бы как-то контролировать неуправляемого наследника. Наблюдение за тобой было выгодно для обеих сторон, как сыну, так и отцу, и тут мисс Уокер сорвала двойной куш, — следующий кадр запускает еще один виток шока. На нем Фей и Кайла Грэм в квартире, которую я купил для нее. Голые. В нашей постели. И это не новость, недоумение вызывает другое…
— Обрати внимание на дату, Джером. Тот самый вечер, когда мисс Грэм умерла.
— Вам и это известно? — глухо спрашиваю я.
— Конечно, — кивает Бернс. — Можно оставить на время нравственную составляющую, Джером. Тут интересно другое. И ты найдешь доказательства моих слов, когда тщательно изучишь досье. Фей выложила в сеть то самое видео, где запечатлено аморальное поведение дочери священника. Я предполагаю, что именно она, а не Зак Морган угостила девушку наркотическим дженериком[1] Купидона.
— Зачем?
— Вероятно, ей нужно было отвлечь тебя, загнать в стрессовую ситуацию, — сухо поясняет Бернс и достает из второй папки документ и протягивает мне.
— Что это?
— Данные с твоего личного компьютера, отправленные мисс Уокер одному из кротов Логана в ФБР. Филли Бойл вызвала у Фей массу вопросов и подозрений, которыми она поделилась с Логаном. Тот сделал определённые выводы и запросил у нее конкретную информацию. Разумеется, никакая защита не оградит от санкционированного доступа, а агенты, перекупленные Логаном, таковой имели.
— Не понимаю, зачем ей это нужно? — тряхнув головой, растерянно бормочу я. Ни одна логическая схема не складывается. У меня нет ни одного мало-мальски разумного объяснения безумным поступкам Фей.
— Деньги. Огромные средства поступали на офшорные счета мисс Уокер, она собиралась покинуть Штаты и, видимо, именно это и сделала в настоящий момент.
— Сколько нужно заплатить за убийство? Фей не просто передала информацию. Она лично выполнила заказ.
— Я тоже считаю, что помимо личной выгоды, у мисс Уокер имелись сопутствующие причины для ее преступных действий, — задумчиво согласился Бернс. — Вероятно, девушка была серьёзно травмирована поведением матери, передавшей ее, как товар, в достаточно юном и ранимом возрасте. И происходило это не единожды. Несомненно, Фей было за что люто ненавидеть Морганов, но в то же время только они могли обеспечить ей свободу, к которой она стремилась. Логан запросил свою цену, и девушка посчитала ее приемлемой.
— Она не могла убить, — отрицаю я, осознавая нелепость своих заявлений при имеющихся в наличии фактов и доказательств. — Я не верю. Не ради денег или даже свободы.
— А личные мотивы не рассматриваешь? Возможно, у нее есть повод мстить тебе? — окинув меня быстрым взглядом, интересуется Бернс.
— Мне? Черт, да я мир готов был бросить к ее ногам, — возмущенно возражаю я.
— Но не бросил же, — холодно ухмыляется он. — Думаю, в этом дело.
— Нет, я не сделал ничего такого, чтобы заслужить месть с ее стороны, — категорично заявляю я.
— Это ты так считаешь, — снова возражает Бернс. — Джером, женщины непредсказуемые существа. Самые жестокие преступления, не поддающиеся логическому восприятию, совершаются женщинами. То, что для тебя не имеет особого значения, для нее может быть самым важным событием в жизни. Какое-то случайно брошенное слово, обещание, измена, неоправданные ожидания. Что угодно. Сегодня ты для нее Бог, завтра — самый злейший враг.
— Где она сейчас? — стиснув зубы, спрашиваю я. Агент Бернс мрачнеет, отводя взгляд в сторону.
— Мы пытаемся это выяснить. У нас тоже имеется к мисс Уокер немало вопросов. Однако наша версия ее мотивов однозначна — деньги, которые она собиралась использовать, чтобы начать новую жизнь где-нибудь в райском местечке.
— Она хотела, чтобы я женился на ней, — произношу отрешенно.
— Это могло быть требованием Логана, рассчитывавшего оказывать на тебя влияние через Фей. Ей тоже брак с тобой был бы выгоден. Из проститутки в уважаемую леди, законную супругу богатого наследника. Кто откажется от такого? Но, вероятно, девушка поняла, что женитьба не входит в твои планы или же изначально не входила в ее.
— Я просил дать мне время.
— Сразу после этого что-то произошло, не так ли?
Я мрачно киваю, вспоминая уничтожившую меня сцену в каюте с участием Фей и Зака.
— Думаю, она сделала свои выводы, Джером, — выдвинул свою версию Бернс.
Скорее всего, Дэвид Бернс прав. Секс с Заком, продажа квартиры, ее исчезновение — все это случилось сразу после того, как я попросил Фей уехать на время, пока сам буду решать свои проблемы. Черт, именно она и устроила мне эти гребаные проблемы. Везде она, куда ни посмотри. Как Фей посмела прикоснуться к моей семье? Как, черт возьми?
— Мы найдем ее, Джером, — заверяет меня Бернс. — Но сейчас нам нужно вернуться к Купидону. Твой отец провел серьёзное и детальное расследование в отношении гибели Дайаны Моро. Он пришел к выводу, что убийство заказал ее муж. Мотивы прозрачны: предательство, измена, ревность, бегство. Грант считал, что Дайана Моро обратилась к нему не только потому, что боялась гнева мужа. По версии Кеннета, она овладела некой информацией, связанной с деятельностью Моро и Кертиса Моргана, в частности, касающейся проекта Купидон. Имея полный доступ к исследованиям, Дайана Моро могла бы стать для нас незаменимым свидетелем, но предпочла укрыть имеющуюся важную информацию, что и стало в итоге причиной ее убийства.
— Как Фей связана с Моро? — задаю еще один мучающий меня вопрос.
— Есть подтверждение только одного контакта между мисс Уокер и Моро в людном месте при множестве свидетелей. Возможно, Моро подозревал, что тебе известно местонахождение компрометирующей и опасной информации, скрытой твоей матерью. И пошел тем же путем, что и Логан. Намеревался использовать Фей, чтобы выяснить некоторые личные данные о тебе. — Бернс бросает на меня пристальный взгляд. — Моро ошибается?
— Нет. Не ошибается. Но Фей не в курсе. — отвечаю твердым сдержанным тоном. — Мне нужно попасть на Сейшелы, чтобы я мог дать вам более конкретный ответ.
— Разумеется, мы окажем всяческое содействие, — поспешно заверяет меня Бернс. — Сам понимаешь, что если мы получим документальные подтверждения и сможем доказать связь Медеи со смертями девушек, с которых я начал, а также с секретными разработками по Купидону, то это ускорит процесс противодействия правительственных структур и организованной преступности под эгидой Медеи и ее партнёров.
— Мне необходима гарантия безопасности для Эбигейл Спенсер, — безапелляционно выдвигаю условие.
— Сейчас ее безопасность напрямую связана с тобой, Джером. Обеспечить защиту двум объектам, находящимся в непосредственной близости, гораздо проще. Ее отъезд только подтолкнёт твоих недоброжелателей на решительные действия. В данный момент ей безопаснее находиться рядом. У основателей Медеи имеется свой свод нерушимых правил, ряд которых включает неприкосновенность членов семьи, даже во время конфронтации между наследниками. Я думаю, ты понимаешь, что нужно делать. Поездка на Сейшелы может стать отличным подарком на свадьбу.
— А как насчет Джоша и Аннабель? — игнорируя первую с момента нашей встречи улыбку Бернса, резко спрашиваю я. — Им тоже нужна защита. Если Логан начнет играть по-крупному, то никакие правила не будут иметь значения.
— Мы уже взяли их под наблюдение, Джером, — сообщает Бернс. — Но тебе стоит опасаться не столько Логана Моргана, сколько Моро. Его влияние гораздо шире, и если ты действительно получишь доступ к компрометирующим данным против него, то автоматически обретешь в его лице серьёзного врага.
— Моро без пяти минут покойник, — хмуро напоминаю я.
— Нам это известно, но не стоит списывать его со счетов раньше времени, Джером. Успех нашей операции напрямую зависит от тебя и от того, что за информацию скрыла от нас Дайана Моро.
Глава 2
Строки песенки снова и снова навязчивой монотонной мелодией крутятся в моей голове, пока я прохожу за высоким широкоплечим сотрудником банка через массивные двери в хранилище. Раньше мне казалось, что считалка, услышанная последней из уст матери, несет в себе нечто трагическое. Прощальное. Финальная строчка навевала еще более тягостные воспоминания: лютый холод, обмороженные руки и ноги, беспомощное отчаяние, страх и угасающее небо, а еще ее голос, привидевшийся мне, когда я проваливался в беспамятство.
Истинное значение бессмысленных стихотворных строк с неправильным набором цифр я осознал несколько недель назад. Совершенно случайно, на границе между сном и явью меня внезапно пронзило озарение. До сих пор я не могу поверить, что спустя двадцать лет стою на пороге открытия тайны с истекшим сроком давности. В моей правой руке только что полученный ключ, в левой — кейс, который предварительно осмотрели, а в сердце сумятица и волнение, в голове вереница вопросов и надежда на то, что ответы не заставят себя ждать так же долго, как ячейка под номером 632451 ждала своего вскрытия. Разгадка все время была в моей памяти. Черепаха — главный символ Сейшельских островов, пальма и парусник изображены на официальном гербе экзотичного и популярного у туристов островного государства в Южной Африке. Сложнее оказалось найти банк и получить необходимый доступ, но деньги и связи открывали и не такие двери.
— Прошу вас, сэр, — сотрудник банка показывает в сторону секторов с определенным номерным рядом. Я опускаю голову, стараясь не светить лицо камерам, фиксирующим все происходящее в помещении.
Мои руки не дрожат, когда я вставляю ключ. Он идеально подходит. Слишком просто, стучит в голове, но на самом деле я проделал долгий, очень долгий путь. И если бы я оказался здесь еще в его начале, то, возможно, многих потерь удалось бы избежать. Я не узнаю наверняка, пока не загляну внутрь.
— Сэр, здесь вам будет удобнее ознакомиться с содержимым ячейки, — открывая передо мной еще одну металлическую дверь, вежливым официальным тоном произносит сотрудник банка. Его лицо не выражает ни малейших эмоций. В хранилище не душно, благодаря исправно работающим кондиционерам, но от волнения рубашка на спине под пиджаком ощутимо взмокла.
Я прохожу внутрь небольшого ярко-освещённого помещения. Белые стены, стол, стул, компьютер и счётная машинка для денег. Вот и все убранство. Немногословный сопровождающий оставляет меня наедине с моими тайнами, хотя на самом деле они принадлежат не мне.
Поднимаю металлическую крышку ящика и первое, что вижу сверху — черно-белая поблекшая от времени фотография. Моя мать, Дайана Моро, совсем юная, улыбающаяся и счастливая, и рядом с ней человек, которого я ожидал увидеть меньше всего. Он обнимает ее за талию и немного хмурится, отворачиваясь от объектива фотоаппарата. На вид им обоим не больше двадцати лет или даже меньше. Однако не узнать его невозможно. Этот человек не Квентин Моро. И даже не Кертис Морган. Прямо сейчас я смотрю на профиль мужчины, которого считал своим единственным и настоящим отцом. Стивен Спенсер. Кеннет Грант. Возможно, список его имен гораздо длиннее. Но это не единственное открытие, что потрясёт меня сегодня.
Насколько непредсказуемы могут быть жизненные повороты. Еще вчера, да что там, пять минут назад мое собственное хранилище тяжелых воспоминаний, перевернувших душу, имело определенные границы и вмещало ровно столько, сколько я успел пережить и прочувствовать.
Последние катаклизмы произошли совсем недавно. Мне никогда не забыть опциальных бесстрастных фраз Бернса на конспирированной квартире ФБР, куда явился по наводке ничего не подозревающей Эби. И обличающие говорящие снимки, ложащиеся один на другой. Сотни подтверждений, не требующих каких-либо еще доказательств. И почти на каждом из них была Фей.
Фей. Мое личное проклятье, от которого я могу избавиться только устранив физически. И не имеет никакого значения, что побудило ее предпринимать одну за другой методичные попытки уничтожить меня. Бернс представил мне доказательства ее связей со всеми фигурантами событий. Зак Морган, Логан, Квентин Моро. Она была замешана в трагической гибели Кайлы Грэм от дженерика препарата, заглавная буква которого выколота на тыльной стороне ладони Фей. У ее матери никогда не было никакого второго имени, да и кто бы стал увековечивать память такой матери? Фей лгала мне во всем, виртуозно и нагло. Она была на яхте в ночь вместе с Гектором, по глупости приютившем заблудившуюся девушку. Никакого Парижа. Ее там не было. Ни одной долбаной случайности. Я все время упускал из внимания тот факт, что Фей неплохо разбирается в программировании. Ей ничего не стоило поставить программу слежки на мой ноутбук. И она одна видела аккаунт Филли Бойл и находилась в примерочной в тот момент, когда я встретил настоящую Филисити. Фей могла слышать наш разговор. Уверен, что она слышала. Ну а дальше дело за техническим прогрессом.
Разумеется, мисс Уокер действовала не в одиночку. И у нее были самые могущественные помощники и покровители, каждого из которых она по-своему водила за нос. Кто из них являлся ключевой фигурой, мне еще предстоит понять. Весь хаос, сотрясавший мою жизнь на протяжении последних месяцев, породила Фей, являясь эпицентром смертоносного урагана. И мне не интересно — за что. Я просто хочу остановить ее. И уберечь ту, что носит теперь мое имя. Чудесное спасение Эби больше не является тайной, и не только для спецслужб. Бернс предоставил неопровержимые подтверждения, не оставив места для маневра. Отъезд Эби в Сидней или любую другую точку мира утратил свою актуальность. Если враг временно имеет перевес и установлен не со стопроцентной точностью, то приходится искать варианты.
Правила, условия, уступки, слежка, подкуп, договорённости, обмен информацией. Это совсем не то, о чем я грезил, представляя себя курсантом полицейской академии. Когда-то я мечтал попасть в ФБР, но не считал себя достаточно способным, да и физические увечья могли воспрепятствовать воплощению амбиций. Возможно, Эби права, и вселенная глуха на одно ухо, поэтому стоит кричать громче и правильнее формулировать свои желания и просьбы, чтобы не было потом вопросов к воплощению. Как в моем случае.
Я привычным усилием блокирую назойливые мысли о Фей, возвращаясь к насущным проблемам, имеющим приоритетное значение. Откладываю блеклый снимок в сторону и бегло оглядываю содержимое ящика. Я больше чем уверен, что держу в своих руках секрет на миллион, разыскиваемый многими. Толстые исписанные тетрадки, бумажные папки с документами, копии с пометками от руки, отчеты, результаты тестирования, запротоколированные исследования, внутренние накладные нелегальных лабораторий с именами и подписями действующих руководителей Медеи. В самом низу с десяток старинных дискет и небольшая прямоугольная книжечка в твердом переплете. Внутри образовывается тугой комок, нервный импульс натягивает напряженные мышцы. И я уже знаю, что эта маленькая тетрадь, похожая на карманный молитвослов (на ней даже крест имеется), расскажет куда больше, чем все остальные многочисленные документы. И на самой первой странице я читаю строки, написанные неразборчивым подчерком:
8 мая 1987 года.
Перебирая пальцами белый песок, я смотрю на линию горизонта, где бескрайние, пронзительно голубые воды Индийского океана сливаются с безоблачным чистым небом. За спиной роскошная вилла, окруженная банановыми джунглями и пышной тропической растительностью.
Тишина вокруг, нарушаемая криками экзотических птиц. Безмолвие. Завораживающая красота. Легкий бриз оставляет крупинки соли на губах и пробуждает лёгкую тоску в груди. Не беспричинную, нет. Я нахожусь, пожалуй, в самом прекрасном месте на планете, и мне безумно горько от мысли, что не могу разделить свое восхищение с самыми близкими мне людьми. Они где-то там, за синими далями, так высоко, что не дотянуться. Ни один небесный фонарик не приблизит меня к ним, не вернет их обратно. Мне остается только память и скорбь, и глухое отчаяние.
Мы не можем изменить прошлое, не в силах воскресить любимых. Жить мгновением, сегодняшним днем, брать то, что предлагает судьба — мои новые правила. Я не оригинальна и не очень умна. И чрезмерно доверчива. И мне очень хочется надеяться на чудо, верить в то, что мы оказались с Джеромом вдвоем в этом райском месте по воле судьбы или провидения.
Шум от колес электромобиля, приближающегося к вилле по грунтовой дороге, на короткий миг вырывает меня из потока мыслей. Я не оборачиваюсь, продолжая смотреть на безмятежный спокойный океан. Солнечные лучи согревают открытые участки тела, ощутимо припекая кожу. Из одежды на мне только белый купальник с широкой лямкой на покрытом шрамами плече. Сброшенный прозрачный сарафан лежит рядом на песке. Неторопливо поднимаю его, стряхиваю и набрасываю на плечи.
В голове мелькает запоздалая мысль о солнцезащитном креме и быстро исчезает, когда через пару минут на деревянной лестнице, спускающейся от виллы к пляжу, раздаются мужские уверенные шаги.
Песок хрустит под его ногами. Пара секунд, и Джером садится рядом. В футболке и шортах, с босыми ногами. Утром он выглядел иначе, когда тихо покидал нашу виллу, уверенный, что я сплю. Меня разбудил шум вертолётной вертушки. Открыв глаза, я успела увидеть только удаляющуюся спину Джерома. Строгий дизайнерский костюм и кейс в руках, дорогой аромат мужского парфюма.
Поделиться книгой: