Помоги проекту - поделись книгой:
Не было ему равных и по объему написанного – 123 драмы, не считая созданных им со своим сыном Иофонтом, также ставшим победителем состязаний. Раз в два года Софокл выступал с тетралогией (три трагедии и драма сатиров). До наших дней дошло только семь из них, относящихся к позднему периоду его творчества: «Аякс», «Трахинянки», «Антигона», «Царь Эдип», «Электра», «Филоктет» и «Эдип в Колоне». Писал он также элегии и пеаны, прозаические сочинения о хоре.
Пьесы Софокла были следующим шагом в развитии греческого театра: каждая являла собой самостоятельное целое, были сокращены масштабы драмы за счет отказа от формы трилогии, а также появился третий актер.
В историю мировой литературы Софокл вошел как создатель трагического образа мудрого царя Эдипа, принадлежавшего к роду, над которым за грехи предков тяготело проклятие богов. Ни один драматург, ни до, ни после него, не был способен так героизировать мощь человеческого духа, и ни одно произведение античной драматургии не оставило столь значительных следов в истории европейской драмы, как «Царь Эдип».
Тему всесилия судьбы Софокл разрабатывает и в других трагедиях. В частности, в «Антигоне», утверждающей нравственное величие человека: «В мире много сил великих, Но сильнее человека Нет в природе ничего!» Сюжеты для них он черпал из сказаний о Троянской войне, мифов о подвигах Геракла и странствиях аргонавтов.
Афиняне очень любили творения Софокла, любили также его самого и его семью. За сладость его стихов трагик был прозван пчелой.
Говорят, Софокл совершенно не интересовался житейскими благами, мало тратил на себя и в такой же строгости содержал своих сыновей. Усердие его было столь велико, что сохранился даже античный анекдот о том, как в своих трудах он совсем забросил дом и свое имущество. Обеспокоенные тем сыновья вызвали отца в суд, чтобы отстранить безумца отца от владения домашним имуществом. Старик сказал судьям: «Если я Софокл, то я не слабоумен, если же я слаб умом, то значит, что я – не Софокл», после чего продекламировал отрывок из только что написанного «Эдипа в Колоне». Стихи вызвали такое восхищение, что старца проводили из суда, словно из театра, рукоплесканиями и восторженными возгласами. Сыновья же устыдились, и последние годы жизни Софокла уже не были омрачены семейными распрями.
Известно, когда скончался Еврипид, третий великий трагик той поры, на генеральной репетиции своей драмы Софокл вышел вперед в черном гиматии (плащ, или римская тога), а хор и актеров вывел без праздничных венков – народ плакал.
Уже в весьма преклонном возрасте, когда для Афин началось время череды поражений и отчаяния, Софокла избрали одним из десяти «пробулов» («советников»), которым были вверены судьбы Афин.
Перед смертью Софокл «вернулся в детство», посвятив родному селу трагедию «Эдип в Колоне». Умер он девяностолетним. Говорили, что во время представления последней трагедии, одержав победу в состязании, в сильнейшей радости он упал и умер из-за этого. Хотя Аполлодор рассказывает, что, «поперхнувшись виноградом, испустил свой дух Софокл».
Спартанский царь Лисандр, осаждавший в те дни стены Афин, снял на время осаду, чтобы афиняне могли похоронить великого трагика всей Греции в семейном склепе на дороге из Афин в родной Колон. Всего несколько лет не дожил Софокл до поражения Афин в Пелопоннесской войне. Погибло все то, что он так любил. И только его трагедии пережили века.
Поэт был любимцем современников; после смерти он был причислен к лику «героев», и на его могиле ежегодно приносились жертвы. Был принят закон о сооружении бронзовых статуй поэтов Эсхила, Софокла и Еврипида, о хранении их списков в государственном архиве и о канонизации текстов. Афиняне после смерти соорудили ему святилище и прозвали Дексионом («Принявшим») – из-за того, что он якобы принял у себя бога Асклепия.
Еще в античности Софокл считался классиком. Начиная с XVI в. его «Антигону», «Электру» и «Эдипа-царя» ставили в театрах Европы и всего мира несчетное число раз.
На русский язык Софокла переводили Д.С. Мережковский, Ф.Ф. Зелинский, С.В. Шервинский.
ЕВРИПИД
(485 или 480–406 гг. до н. э.)
Тиран в Ферах Александр Ферский прославился в 70-е гг. до н. э. на всю Грецию своими зверствами: врагов он живыми закапывал в землю или бросал на растерзание львам. Но на спектакле «Троянки» он плакал, как ребенок. А простодушные (даже по древнегреческим меркам) жители приморского фракийского городка Абдеры после постановки «Андромеды» натурально помешались. Бледные, худые, они неделями носились по улицам, громко крича и декламируя монологи из пьесы, пока не началась зима и наступивший сильный холод не остудил их и не прекратил поэтический бред.
А ведь это были не самые лучшие пьесы великого греческого трагика Еврипида. О Еврипиде обычно говорят как о третьем сыне – третьем по значимости в ряду трех великих драматургов, трагедии которых главным образом и составили славу Афин в V в. до н. э. И это при том, что античная литература сохранила больше отрывков из Еврипида, чем из Эсхила и Софокла вместе взятых.
Достоверных сообщений о жизни Еврипида немного, и те противоречивы. Видимо, любой талант рождает множество интерпретаций, в т. ч. и биографических. По одним сведениям, он родился на острове Саламин (в 16 км к западу от Афин) в день Саламинской победы 27 сентября 480 г., по другим – в 484 г. до н. э. Аристофан утверждает, что матерью Еврипида была торговка зеленью, а другие источники сообщают, что поэт происходил из знатного рода землевладельцев и одно время даже служил при храме Аполлона. Известно, что он получил хорошее образование: учился у философов Протагора и Анаксагора, дружил с философами Архилаем и Продиком, был владельцем первой частной обширной библиотеки. С детства занимался гимнастикой, выиграл соревнования среди мальчиков, хотел стать участником Олимпийских игр, но не попал на них по молодости. Какое-то время занимался рисованием, брал уроки в ораторском искусстве и литературе.
Над трагедиями Еврипид начал работать уже в восемнадцатилетнем возрасте. Однако впервые в состязании драматургов принял участие в 455 г. до н. э., когда ему было около тридцати. Его трагедия «Пелиады» тогда заняла третье место. Судьи вообще не баловали Еврипида. Любимец Мельпомены за свою жизнь поставил 22 тетралогии, но сумел одержать только пять побед, причем последнюю – посмертно. Всего же он написал до 98 пьес.
Еврипид, в отличие от Эсхила и Софокла, сам на сцене не выступал и не писал музыки, перепоручая это музыкантам. И вообще сильно отличался от своих коллег по драматическому цеху. Был затворником, одиноким мыслителем-книголюбом, нелюдимым и одиноким, хотя и дважды женатым человеком. Семейная жизнь Еврипида складывалась неудачно. От первой жены, Хлоирины, имел он 3-х сыновей, но развелся с ней из-за её супружеской неверности. Вторая жена, Мелитта, оказалась не лучше первой.
Раз только Еврипид участвовал, и то, как признанный всей Грецией поэт, в посольстве в Сиракузы на Сицилии. Он не примыкал ни к одной из общественных группировок, но был целиком захвачен волной критики старых ценностей, которая вылилась в так называемое «софистическое» движение, крайне отрицательно относившееся к наследственной аристократии и ее привилегиям. Острые вопросы современности, как иголки, торчали из его пьес и, понятно, ранили и раздражали многих афинян. Равный ему по таланту комедиограф Аристофан весьма ревниво относился к творчеству великого трагика и при всяком удобном случае пародировал и высмеивал его трагедии, задевая при этом и личную жизнь, намекая на неверность его жены и т. п.
В то же время Еврипида знали и почитали во всем Средиземноморье. Вот что рассказывает Плутарх о поражении афинян на Сицилии в 413 г. до н. э.:
«Их (афинян) продавали в рабство и ставили на лбу клеймо в виде лошади. Некоторых спас Еврипид. Дело в том, что сицилийцы. чтили талант Еврипида. Когда приезжающие доставляли им небольшие отрывки из его произведений, сицилийцы с наслаждением вытверживали их наизусть и повторяли друг другу. Говорят, что в ту пору многие из благополучно возвратившихся домой горячо приветствовали Еврипида и рассказывали ему, как они получали свободу, обучив хозяина тому, что осталось в памяти из его стихов, или как, блуждая после битвы, зарабатывали себе пищу и воду пением песен из его трагедий».
Вокруг Еврипида сложилась крайне неблагоприятная обстановка. Не понятый афинянами и обиженный ими, поэт в конце жизни покинул родной город. Он поселился в Македонии, где встретил радушный прием царя Архелая и завершил свою великую трагедию «Вакханки». Еврипид и умер на чужбине в 406 г. до н. э.
Афиняне испросили разрешения захоронить драматурга в родном городе, но Архелай пожелал оставить могилу Еврипида в своей столице, Пелле. Афины же поставили в театре статую Еврипида и пустую гробницу (кенотаф), воздав ему почести после смерти. Плутарх передал легенду: в гробницу Еврипида ударила молния, великое знамение, которого удостоился из знаменитых людей только Ликург. Сплетни не оставили поэта и после его смерти. Некоторые клялись именем Аполлона, что его растерзали собаки, а то и вовсе – женщины, отомстившие «женоненавистнику».
Что же так раздражало в Еврипиде его сограждан? Если в начале Пелопоннесской войны он писал патриотические пьесы, прославлявшие Афины («Гераклиды», «Просительницы»), то в 415 г. он выступал с резким протестом против войны вообще («Троянки»). К тому же в ряде трагедий Еврипид развивал мысль о том, что рабство есть несправедливость и насилие. Использовал поэт и запретную до него в трагедиях тему эротики. Но главное и, быть может, единственное, что никак не могли принять афиняне – его изображение человеческих характеров. Аристотель отмечал в своей «Поэтике», что Еврипид вывел на сцену людей такими, какие они бывают в жизни, жалкими и ужасными, что вызывало у неподготовленных, неискушенных в перипетиях психологических переживаний зрителей сложную гамму чувств – от сопереживания до ужаса, и, соответственно, неприятия и отторжения пьес, как таковых. Невежественные и глупые люди, сгорающие в пламени необузданных страстей, жадные, честолюбивые и жестокие, губящие себя и своих близких – такие герои-монстры зрителей не только пугали, они им были не нужны. Трагедии Эсхила воспитывают людей, утверждал Аристофан, а произведения Еврипида «портят» их. Собственно, Еврипида постигла участь гения, опередившего свое время.
Сохранились, помимо одной сатировской драмы и множества драматических фрагментов, 17 трагедий Еврипида. Лучшие, по оценке древних, драмы потеряны; из уцелевших увенчан был только «Ипполит». Самая известная драма Еврипида – «Медея» (431 г. до н. э.). В ней поэт одним из первых обратился к изображению любовного конфликта в драме и сделал любовную страсть движущим мотивом событий.
В Средние века творчество Еврипида было забыто. Новая волна интереса к его драматургии возникла в эпоху Возрождения, и, как следствие, европейская драма стала развиваться двумя путями: в сторону трагедии сильных страстей (через древнего римлянина Сенеку к великому французу XVII в. Расину) и в сторону бытовой драмы (от древних римлян Менандра и Плавта к сопернику Расина – Мольеру). Влияние драматургии Еврипида отчетливо заметно и в творчестве Вольтера, Гете, Шиллера, Верхарна и многих других.
Главная заслуга в переводе драм Еврипида на русский язык принадлежит И.Ф. Анненскому. Переводили его также Д.С. Мережковский, П.Д. Шестаков, В.А. Алексеев, Н.П. Котелов, В.Г. Аппельрот.
АРИСТОФАН
(между 444 и 450 – между 387 и 380 гг. до н. э.)
В 406 г. до н. э. афинский театр потерял сразу двух великих поэтов – Софокла и Еврипида. Ушла целая эпоха великой аттической трагедии. Общественность активно обсуждала, кто из трех трагиков: Эсхил, Софокл или Еврипид – лучший. Комедиограф Аристофан свой ответ дал на следующий год в пьесе «Лягушки». Герой пьесы бог вина Дионис, опечаленный тем, что афинский театр осиротел, надумал вернуть Еврипида. Вход в Аид был запрещен даже богам. С трудом, но Дионис со слугой все же попали туда. Несмотря на «адскую» тематику, действие шло под нескончаемый хохот зрителей над остроумными диалогами. «А видел ты здешних грешников, и воров, и лжесвидетелей, и взяточников?» – спрашивал один актер. «Конечно, видел, и сейчас вижу», – второй показывал на ряды зрителей.
«Лучший – Эсхил!» – решил в конце концов Дионис, забирая Эсхила с собой. А подземный бог напутствовал: «Такому-то политику, и такому-то мироеду, и такому-то стихоплету скажи, что давно уж им пора ко мне.» Театр умирал со смеху.
В этой пьесе Аристофан пародировал не только Еврипида, но и любимого им Эсхила. Пародия была у него в крови, и он выбирал мишенями для пародий соразмерных своему таланту личностей. Любил он нападать и на Сократа, высмеивая его новации в области образования, хотя по свидетельству Платона был его приятелем. Все пьесы Аристофана отличала воистину гусарская бесшабашность, изящная выдумка, искрометный юмор, острая злободневность; особенно радостно принимали зрители непристойности и грубые личные и политические выпады против сильных мира того.
Жанр древней комедии Аристофан довел до совершенства. Греки были очарованы его пьесами. Платон говорил, что «музы устроили себе в нём приют», а все древние называли его попросту Комиком.
По убеждениям Аристофан был государственником, и во всем, что, по его мнению, колебало государственные основы, видел объекты для сатирических стрел. Себя он называл «очистителем, отвращающим беды от своей страны».
Он резко критиковал разбогатевшую на войне городскую демократию и тиранию, обвинял афинский демос в малодушии, легкомыслии, в падкости до льстивых речей, глупой доверчивости, заставляющей его вечно питать надежды и вечно разочаровываться. Афиняне повторяли за ним вслед, что в Совете 500 «заседает оболваненный народ».
И в то же время Аристофан с уважением относился к политическим деятелям, выступавшим за мир; особо благоволил к полководцам: «Нет благородней смерти Фемистокла». Сочувствовал он и бывшим храбрым воинам, честным судьям-старикам (по современному, пенсионерам), получавшим за свои труда нищенские три обола, и их бедственному положению.
Даты рождения и смерти Аристофана точно не известны. Его родителями были Филипп и Зенодора. Из нескольких версий о его происхождении – греческая колония на Эгине, Родос, Египет, Афины – предпочтение стоит отдать Афинам, да и афиняне всегда считали драматурга «своим». Вероятно, Аристофан нес военную службу, как все граждане. У него было два сына, Филипп и Арар, оба комические поэты, но поговаривали, что у него их трое и даже четверо. Всю жизнь он провел в Афинах и был в курсе всех новостей и слухов об известных общественных деятелях. Прекрасно знал он и правила судебной процедуры, и быт своих сограждан.
Сочинять комедии Аристофан начал молодым человеком с богатой шевелюрой («Пирующие», 427 до н. э.), за сорок лет сочинительства потерял все волосы, зато поставил сорок четыре пьесы, из которых до нас дошло одиннадцать комедий, не считая девятисот фрагментов. Аристофан – единственный комедиограф Греции, чьи произведения дошли до нас целыми.
Обычно рассматривают три периода его творчества. В первый, ранний период – с 427 до 421 г. до н. э. («Вавилоняне», «Всадники», «Облака», «Осы», «Мир») – поэт был безудержен в политической сатире, пользовался полной свободой слова, и никто не был огражден от его поношений. Правда, ставил пьесы он под именем Каллистрата, так как был неизвестен и не имел возможности оплачивать хор.
Когда в 426 г. до н. э. он осмеял в «Вавилонянах» могущественного демагога («народного вождя»), кожевника Клеона, тот обвинил его перед Советом 500 в оскорблении народа и его представителей перед союзниками, а также в незаконном присвоении тем звания афинского гражданина. Подробности суда неизвестны, по-видимому, Аристофан достаточно легко отделался от обвинений. Молодой поэт жестоко напал на Клеона в следующей своей комедии «Всадники», сделав его одним из главных героев пьесы. В этой пьесе Аристофан необычайно ярко явил миру социальную природу демагогии. В страхе перед реальным Клеоном актёры отказались от этой роли. Говорят, Аристофан сам сыграл ее, раскрасив себе лицо. Это вызвало ярость со стороны Клеона, и чем бы все закончилось, неизвестно, если бы Клеон не умер в 422 г. до н. э. Надо отметить, что удача не всегда сопутствовала Аристофану. Так, постановка пьесы «Облака» (423 г до н. э.) провалилась, и он несколько лет переделывал текст.
С 421 до 414 г. до н. э. мы не имеем о поэте никаких сведений. В эти годы он поостыл, стал более сдержан и осторожен, хотя и не потерял своего блеска и остроумия. К тому же в 415 г. был проведён закон, ограничивавший необузданную свободу осмеяния личности. С 414 г. начался второй период его творчества («Птицы», «Лисистрата», «Женщины на празднестве Фесмофорий», «Лягушки»): продолжался он до 405 г. до н. э. В наиболее известной пьесе «Лисистрате» («Распускающей войско»), поставленной в год олигархического переворота (411 г. до н. э.), яростных выпадов против личностей не было, хотя в ней Аристофан убийственным смехом разоблачил кровожадность военной партии. Заодно он оправдывал прежний крепкий политический строй и осуждал современную ему разжиревшую демократию с ее пустыми страстями и декламацией.
В последние годы жизни Аристофан разочаровался от бессилия что-либо изменить в общественном устройстве Афин. Из пьес ушел политический заряд, но в них по-прежнему был силен пародийный элемент («Женщины в народном собрании», «Богатство» и др.), разбавленный, правда, утопическими идеалами. Две пьесы «Аэолосикон» и «Кокал»
Аристофан подарил сыну Арару, чтобы составить ему имя в театральных кругах.
Прошел век, и от афинской демократии и свободы слова не осталось и воспоминаний. В IV в. до н. э. комедии такого рода уже не писали – и Аристофан ушел в забвение. Лишь во II в. н. э. сатирическое направление продолжил Лукиан. Византийская эпоха признала за Аристофаном первенство в жанре комедии. С XVI в. начались постановки Аристофана в Западной Европе. Сюжетами «отца комедии» пользовались Расин, Гёте, Фейхтвангер. Творчество Аристофана вдохновляло Э. Роттердамского и Рабле, Свифта и Филдинга.
В России произведения древнегреческого драматурга переводились много раз. Гоголь называл Аристофана образцом поэта-сатирика. Герцен, Белинский, Чернышевский, Салтыков-Щедрин, Маяковский подхватили и развили основные мотивы его творчества. В советское время был издан новый перевод комедий Аристофана, выполненный А.И. Пиотровским.
ВАЛЬМИКИ
(XII–XI или V–IV вв. до н. э.)
Недвижно простоять несколько тысяч лет покрытым муравьями – это слишком даже для индуса, продвинутого в йоге. А вот легендарный древнеиндийский поэт простоял. Его так и прозвали Вальмики – «Покрытый муравьями». Впрочем, в стране Будды и не такое случалось. Поэму Вальмики «Рамаяна» знает каждый индиец, а ее автор для всех – Первый поэт, «адикави». Жил он не позже V–IV вв. до н. э. (по мнению некоторых ученых, даже в XII–XI вв. до н. э.), и индийцы по сей день глубоко чтят память своего поэта. В октябрьское полнолуние вся Индия отмечает его день рождения.
Кто такой Вальмики, можно выяснить только из текста самой поэмы. В незапамятные времена, когда все еще почитали закон, разбойник Вальмики (при рождении ему было дано имя Ратнакара) занимался грабежом и разбоем и, будучи брахманом – представителем наивысшей касты, не останавливался даже перед убийством своих собратьев, брахманов и аскетов, – самым тягчайшим, по индусским понятиям, преступлением. Судьба свела его в лесу с поэтом Шри Нарадой, музыкантом и весельчаком. Вальмики услышал чарующую музыку и увидел человека, играющего на музыкальном инструменте. Угрожая мечом, он стал требовать от него ценности.
– Мои богатства внутренние, ими я могу поделиться с тобой, – сказал музыкант. – Других ценностей у меня нет. Да и что они по сравнению с духовными? Ты такой сильный человек, скажи, зачем ты это делаешь?
– Ради моей семьи – моей матери, моей жены и детей. Если я не принесу им денег, они будут голодать, а я ничего другого делать не умею, – ответил Вальмики.
– А нужна ли им такая жертва? Ты спроси у них: готовы ли они разделить ответственность за твои прегрешения перед Богом?
Разбойник привязал музыканта к дереву и отправился домой. Мать ответила ему:
– Почему я должна делить с тобой ответственность за твои преступления? Я – твоя мать, твоя обязанность – кормить меня.
И его жена тоже сказала:
– С какой стати я буду отвечать за твои грехи? Я ничего такого не совершила и чиста перед Богом. Я не знаю, как ты добываешь хлеб, это твое дело.
Озадаченный Вальмики вернулся и отвязал музыканта:
– Никто не хочет делить со мной ответственность. Что бы я ни делал ради семьи, за все буду отвечать сам. Наставь меня на путь истинный, чтобы я однажды смог почувствовать ту же музыку, ту же радость, что вижу на твоем лице.
И Шри Нарада попросил его произнести слово «Рама». Вальмики не смог.
– Если ты не можешь повторять имя Рамы, – сказал Нарада, – повторяй ма-ра, ма-ра, ма-ра – смерть, смерть, смерть.
– Это привычно, – ответил Вальмики и стал повторять: – Мара, мара, – пока не убедился, что произносит слово «Рама». После этого Шри Нарада поведал разбойнику историю о доблестном царе Раме, в которого воплотился сам бог Вишну, о его походе на остров Ланка для спасения своей возлюбленной Ситы, похищенной царем демонов Раваной, и его справедливом и мудром правлении в течение одиннадцати тысяч лет. Перед расставанием Нарада призвал Вальмики очиститься и восславить жизнь и подвиги Рамы.
Вальмики раскаялся в своих преступлениях и искупил содеянное зло суровой аскезой. Очистившись, он стал мудрым и просветленным. Однажды в лесу он заметил пару куликов-краунча, занятых любовными играми. И тут просвистела охотничья стрела и поразила самца. Его подруга горестно закричала. Сердце Вальмики преисполнилось состраданием. Разгневанный бессердечием охотника, он произнес: «О охотник, убив эту птицу в момент ее супружеского счастья, ты никогда и нигде не найдешь покоя!» – и вскоре осознал, что это стихи неведомого прежде размера. Их он назвал «шлокой, родившейся из моего горя».
Позже Вальмики впал в глубокую медитацию, и ему явился сам Брахма. Создатель мира велел Вальмики поведать историю Рамы, услышанную им от Нарады. Следуя веленью Брахмы и разуменью собственного сердца, Вальмики сложил «Рамаяну». Семь книг на санскрите содержат 24 тысячи двустиший – это в три раза больше, чем в «Илиаде». Название ее образовалось из двух слов: Рама – имя героя и аяна – сказание.
По другой версии, не Нарада, а семь мудрецов, на которых напал Вальмики, раскрыли ему в мудрых речах эфемерность человеческой жизни и гуманитарных ценностей и предложили несколько раз произнести вслух «мара». Услышав, как из его уст вылетает имя бога Рамы, Вальмики застыл в изумлении и простоял так много тысяч лет, повторяя слово «мара»; его тело облепили муравьи, и он превратился в муравейник. Когда мудрецы снова прошли этой дорогой, они остались довольны аскезой бывшего разбойника и разрешили ему выйти из муравейника. С тех пор Вальмики возвысился настолько, что смог в состоянии духовного транса увидеть бога Вишну в образе Рамы и затем описать его в своей «Шри Рамаяне Вальмики».
Став мудрецом, Вальмики заимел толпы последователей. Дожив до глубокой старости, он ушел в горы и, любуясь закатом, застыл в едином совершенном знании. Его бренное тело было сожрано муравьями, что еще раз подтвердило семантику его имени.
Был ли покрыт Вальмики муравьями на самом деле, установить сложно, но то, что он покрыл себя неувядаемой славой, не сравнимой ни с чьей славой в мире – это бесспорно. В Индии влияние сказания о Раме выражается не только в духовном, а и в материальном плане: в употреблении имен, в названиях предметов и растений, в названиях городов и поселков, в ритуальных праздниках, в атрибутах, формирующих мировоззрение и нравственность. Даже при встрече индийцы приветствуют друг друга: «рам-рам!» Во всей истории человечества нет другого литературного произведения, которое сформировало бы и облагородило обычаи, взгляды и образ жизни многих поколений людей, как это сделала «Рамаяна» в странах Южной и Юго-Восточной Азии.
Первыми исполнителями поэмы стали ученики Вальмики сыновья Рамы – царевичи Куша и Лава. За ними последовали тысячи сказителей-кушилавов. Легенда о Раме и Сите, скорее всего, сложилась к V или IV в. до н. э. К 200 г. до н. э. различные авторы создали свои варианты легенды. Позже она была дополнена множеством добавлений и к V в. н. э. обрела современную форму. Сегодня она почитается священной книгой.
«Рамаяна» была переведена на многие восточные языки. На ее основе было издано множество оригинальных местных сочинений. Многие сюжеты эпоса составили канву художественных сочинений последующих эпох, в т. ч. и великого индийского поэта Калидасы (IV–V вв.). На хинди книгу о Раме написал выдающийся писатель Премчанд, классик литератур хинди. Ни один из десятков переводов поэмы на русский язык не признан классическим.
КВИНТ ВАЛЕРИЙ КАТУЛЛ ВЕРОНСКИЙ
(между 87–84—54 гг. до н. э.)
В нескольких строках: «И ненавижу ее и люблю. „Почему же?“ – ты спросишь. Сам я не знаю, но так чувствую я – и томлюсь» и «Что женщина в страсти любовнику шепчет, в воздухе и на воде быстротекущей пиши!» великий римский лирик Квинт Валерий Катулл выразил то, что вслед за ним пытались выразить тысячи поэтов, не смущаясь тем, что Катулл, открыв лирическую тему, сам же отчасти ее и закрыл.
В начале XIII в. в Вероне была обнаружена ветхая рукопись, с которой своевременно сделали две копии (рукопись вскоре была утрачена), донесшие до нас 116 стихотворений римского поэта.
Творчество Катулла развивалось в период гражданских войн, распада республиканского строя и становления военной диктатуры. Тогда только чудо удержало Рим от катастрофы, но это была и пора его благоденствия: он – хозяин Средиземноморья, богатство течет в него рекой, обывателям, особенно имущим сословиям, и делать-то нечего – воюют контрактники, пашут рабы, делят власть политики. Одна проблема – чем занять досуг. В чередовании будней и праздников, труда и разрядки работа уступала место пьяным загулам, чинность – разнузданности, взвешенность каждого слова – сквернословию. На этом эмоциональном фоне и сформировалась поэзия Катулла. Тем более, родилась она среди сверстников – юных бездельников, озабоченных тем, где бы вкусно поесть и с кем сладко поспать. В чисто мужских компаниях любили рассказывать о своих любовных похождениях. В тесном кругу общения всё остро переживалось, раздувалось, сопровождалось бурей чувств и эмоций – обычная юношеская игра, нарочитость, бравада.
Тип юноши-гуляки уже существовал в литературе, и молодые повесы брали с него пример. Именно демонстративная разнузданность молодежи и наложила отпечаток на неистово бранные и восторженно ликующие стихи Катулла.
Катулла пленяла такая жизнь еще и потому, что сам он по рождению был выходцем из провинциальной Вероны, для богатых и знатных уроженцев которой был возможен доступ к римскому гражданству. Отец Катулла был в Вероне человеком богатым и знатным: на его вилле, на озере Гарда частенько гостил Цезарь. Он и сына послал в Рим, чтобы дать ему образование и ввести в хорошие дома. Заодно и присмотреть жену, чтобы дети от рождения имели права римских граждан. Купил ему загородную виллу неподалеку от элитного дачного места Тибур.
Перед Катуллом были открыты все двери, он мог сделать карьеру на форуме или в суде, но предпочел любовь и поэзию. Катулл вошел в группу молодых поэтов-неотериков (т. е. новых поэтов, модернистов), сблизился с Цинной и Кальвой. Разлагающееся общество искало приют в сфере интимных переживаний, и неотерики, как никто другой, ему этот приют предлагали. Светская публика упивалась изысканной поэзией, недоступной, по ее мнению, пониманию невежд. В элегиях и эпиграммах новые поэты выражали свой протест против грубостей внешней жизни и изощрялись отделкой стиха и ритма. Их постоянная полемика с поэтами-эпиками, а также похвальная борьба за простоту и изящество литературного языка способствовали созданию в римской поэзии многих новых стихотворных размеров.
Катулл создал лирику, отражающую разнообразные настроения поэта. Прежде всего, это стихи, связанные с его любовью к Клодии, сестре трибуна Клодия Пульхра, которую поэт назвал Лесбией, сближая ее с лесбиянкой Сапфо. Аристократка Клодия была красива и распутна (это ее позже выставил Цицерон в одной из своих речей эмансипированной женщиной без стыда и совести, напоказ щеголяющей развратом), и для нее Катулл был лишь очередной любовник. Для поэта же она стала страстью и мукой на всю жизнь, источником тоски и вдохновения.
Большая часть стихотворений Катулла обращены к друзьям и врагам, ибо Катулл был равно талантлив в любви и ненависти.
Из больших произведений поэта отмечают экзотическую поэму «Аттис», искусно сложенный эпиллий (поэму на мифологический сюжет) и любовную элегию (первую в римской поэзии) о горе Катулла, вызванном разочарованием в Лесбии.
Какой распорядок дня был у Катулла? С утра до вечера он делал визиты, сопровождал покровителей, присутствовал на судебных процессах и народных сходках, участвовал в уличных потасовках между сторонниками разных сенаторов, а с вечера до утра пел, пил и занимался эросом (слова «любовь» тогда еще не было – Катулл, кстати, его и придумал).
В 60 г. до н. э., в год появления Катулла в Риме, был образован Первый триумвират – союз Юлия Цезаря, Помпея и Красса. Он был призван «заглушить» разноголосицу остальных сенаторских клик. Те, естественно, обрушили на триумвират всю свою ненависть, сдобренную памфлетами и эпиграммами. В эту травлю был вовлечен и Катулл, сложивший не одну эпиграмму против Цезаря и особенно его приятеля Мамурры. Однако вскоре друзья и покровители Катулла переметнулись на сторону Цезаря, а следом и он попросил у Цезаря извинения. Тот, всегда поддерживавший дружеские отношения с его отцом, в тот же день пригласил Катулла к обеду.
Неверность Клодии ввергла Катулла в отчаяние, и когда он весной 57 г. до н. э. получил известие о смерти брата в Малой Азии вблизи Трои, тут же выехал в Вифинию в составе свиты проконсула Гая Меммия, тщетно думая заработать у него какое-то вознаграждение. За год сочинил эпиллию «Аттис», несколько экзотических стихотворений, а на могиле брата трогательное – «и навеки теперь здравствуй, мой брат, и прощай». Весной 56 г. до н. э. Катулл на приобретенном им небольшом судне посетил Родос, ряд городов Эгейского моря и вернулся на родину, в Сирмион.
Умер поэт очень рано, едва 30 лет от роду; год смерти его в точности неизвестен. Согласно мифу, умер от неразделенной любви. Впрочем, Катулл был великим мистификатором и пересмешником (даже имя «Катулл» буквально означало «тот, кто в течке»), и не исключено, что он еще долго жил вдали от столичной жизни и столичных страстей.
Катулл обрел популярность в Риме еще при жизни не только как основатель художественной лирики, но и как выдающийся сатирик. По сию пору спорят, какой Катулл более выдающийся: Катулл бранный, Катулл ученый или Катулл влюбленный. Позже знаменитый римский оратор Квинтилиан указывал на едкость ямбов Катулла; Тибулл, Овидий, Проперций называли его своим учителем в жанре любовной поэзии; Вергилий, Гораций, Марциал подражали некоторым его произведениям, а Геллий (II в.) считал его «изящнейшим из поэтов».
Потом пришла пора забвения.
Поэты новой Европы открыли родственную им интимную лирику Катулла, и поэт занял прочное место в наследии мировой литературы. И. Гёте, Д. Байрон, Г. Гейне отдали дань его творчеству.
Его поэзию переводили А.С. Пушкин, В.Я. Брюсов, А.А. Блок. Полный перевод Катулла сделан А.А. Фетом. Большинство стихотворений переведено Ф.Е. Коршем, А.И. Пиотровским в издании «Academia» (1929).
ПУБЛИЙ ВЕРГИЛИЙ МАРОН
(70–19 гг. до н. э.)
обращается автор «Божественной комедии» Данте к Вергилию, автору божественной «Энеиды». Провидение свело их на пути в ад. А в Чистилище Данте разъясняет, почему именно Вергилия выбрал он в проводники: «Ты дал мне петь, ты дал мне верить в Бога!»
Всю жизнь Вергилий жаждал тиши и уединения и не получил их. Мечтал стать философом и не стал. Перед смертью хотел сжечь труд своей жизни и не сжег. Казалось бы, жизнь у человека не сложилась, но вряд ли кто другой удостаивался такой прижизненной и посмертной славы.
В отличие от многих писателей, жизнь Вергилия еще в античности стала предметом легенды, биографы и друзья (прежде всего поэт Варий) располагали точными биографическими сведениями, много свидетельств оставили и комментаторы его творчества.
Родился Вергилий 15 октября 70 г. до н. э. близ Мантуи, в ныне не существующей деревне Анды. Имя Публий обычное для римлянина, а два других считают этрусского происхождения. Отец был горшечником или посыльным, женился на дочери своего хозяина, а затем промышлял разведением пчел и продажей леса. Мать Вергилия звали Магия Полла. Два старших брата его умерли рано.
Будущий поэт получил хорошее образование в соседней Кремоне, а затем в Медиолануме (Милане). Шестнадцати лет одел тогу зрелости.
Через три года Вергилий приехал в Рим обучаться риторике и наукам, необходимым для политической карьеры. В риторической школе Эпидия он установил дружеские связи со многими юношами из знатных фамилий, в том числе и с Октавианом (будущим императором Августом – тот был на семь лет моложе Вергилия), чем обеспечил себе доступ в «свет».
Адвокатская карьера не удалась, поскольку меланхолик Вергилий не обладал ораторским даром, говорил вяло и по манере речи «походил почти что на неученого». «Высокого роста, смуглый, с деревенским лицом, слабого здоровья», в литературном и светском обществе он прослыл «мужиком». Жил бобылем, отдавая всего себя поэзии, математике и медицине. Знакомые прозвали его Недотрогой. Даже став знаменитым поэтом, Вергилий отличался чрезвычайной застенчивостью: когда на улицах народ сбегался посмотреть на него, он прятался в первый попавшийся дом.
Через год он обосновался в Неаполе, присоединившись к основанному поэтом Филодемом кружку эпикурейцев. Тогда же его увлекла «новая» поэзия, и он писал стихи в подражание Катуллу – их он читал на удивление выразительно, вызывая острую зависть у профессиональных ораторов. Эти его стихи были опубликованы посмертно в сборнике «Мелких стихотворений».
Поделиться книгой: