Мертвец Его Величества Том 2

Естественно, я попробовал для начала договориться с действующим мэром, мне было что ему предложить. Правда, все почему-то меня убеждали, что ничего из этой затеи не выйдет. Однако я должен был убедиться в этом сам.

Предельный внешне не так уж сильно изменился. Он никогда был густонаселённым городом, а сейчас и тем более. Солдат отсюда вывели, потому что есть я со своей крепостью, а ведь именно солдаты были второй статьёй дохода горожан, сразу после торговцев.

Замок тоже похудел. В смысле, солдат стало поменьше, но не настолько резко, как в городе. Барон Гилберт был всё таким ничем не выделяющимся человеком. Меня барон всё так же встречал в зале, а вот состав встречающих изменился. Жреца не было, его место занял молодой Светлый Отец. Разницу я сразу заметил, потому что ко мне постоянно священники новой церкви захаживают. Вояка справа тоже другой, лет тридцати хлыщ в кольчуге. Только женщина за троном всё та же.

— Барон Гилберт…

— На колени, — надменно ответил мне барон.

Не понял. Нет, так-то понял, но он серьёзно? Формально я теперь не барон, но, опять же, формально я вполне дворянин, так что никакого права ставить меня на колени, да ещё таким приказным тоном, у Гилберта нет.

— С чего бы вдруг? — складываю руки в замок.

В зале десятка три солдат барона, но так и я не один пришёл, со мной десяток моих латников. И, будем откровенными, солдаты барона моим воинам в худшем случае доспехи поцарапают. Людишки в кольчугах, щиты деревянные, мечи короткие. А мои — орлы, пара сотен кило металла и холодной целеустремлённости.

— Простолюдин должен вставать на колени перед властителем земли! — заявляет новый воевода.

— Как командир крепости я являюсь дворянином, — парирую.

— Мертвец не может иметь титула! — это встречает священнослужитель.

Странно. Церковь ко мне только адекватных присылала, а этот какой-то… фанатик? Ещё раз посмотрел на барона. Реально ждёт, что я ему сейчас в ножки буду кланяться. Понял, диалога не будет. Если меня от дверей ТАК встречают, то разговаривать о взаимной поддержке и сотрудничестве — впустую сотрясать воздух.

— Понял. Дело ваше, — разворачиваюсь и иду на выход.

— Мы недоговорили! — окрикивает меня Гилберт.

Разворачиваюсь и ожидаемо вижу женщину у плеча барона. Лицо напряжённое, она-то понимает, что я могу спасти их… положение в городе. А без меня доведут они город до цугундера. Ну и демоны с ними, найду другой путь.

— У меня было предложение, барон. Более оно неактуально. Больше мне не о чём с вами говорить.

Женщина быстро что-то говорит на ухо барону, и тот спрашивает:

— Что за предложение?

— Нет более никакого предложения, барон.

Тот пытается принять устрашающий вид.

— Ты впустую потратил моё время?

— О нет. Это вы впустую потратили моё. Прощайте.

Этого кадра мы в расчёт более не берём, недолго барону здесь сидеть осталось. Надо искать замену и думать, как эту замену усадить на трон.

Ещё год назад для меня подобное было совершенно невозможным, даже мысль о смене правителя в соседнем городке казалась бы абсурдной. Кто меня, мертвеца из крепости, вообще слушать будет? Тем более, обращать внимание на моё мнение. Сейчас ситуация несколько поменялась.

Вернувшись в крепость, первым делом нашёл свою жену.

— Алиса. Надо написать красивое письмо…

— Переговоры не получились? — ехидно спросила девушка.

Отмахиваюсь.

— Да, я знаю, вы меня предупреждали. Я должен был попробовать, нельзя же терять веру в человечество…

Под её насмешливым взглядом добавил:

— Окончательно терять.

Алиса довольно улыбнулась, потому что они умные, а я наивный, да-да.

— Что и кому писать будем?

Было у меня три идеи, и так-то можно было написать сразу всем.

Первый вариант: самому герцогу Жуа. Он хотел получать с меня налоги? Мы можем договориться, с меня некоторые уступки в вопросе налогообложения, с него некоторые перестановки в городском управлении Предельного. План надёжный, с Гилберта толку как с козла молока, герцог барона снимет без малейших угрызений совести. Однако есть минус, всё это дорого мне обойдётся, потому что Жуа не идиот, и моими словесными обещаниями начать платить он не ограничится, заставив меня подписать новый вассальный договор. А это проблема, потому что позже с подобного договора будет уже не соскочить.

Второй вариант: лагерь мятежников в целом. Их можно купить единоразовым подарком, большой партией оружия, доспехов, просто деньгами. Никаких долгосрочных обязательств, что хорошо. Потребности у этих людей есть, что тоже хорошо. И барона снять они вполне способны. Однако вылезает другая проблема: вопрос цены. Эти ребята потребуют очень много за свои, так сказать, услуги. Всего скорее неприлично много. Выгоднее будет десяток лет Жуа налоги платить, честное слово.

И, наконец, третий возможный адресат: церковь. С этими господами всё неоднозначно, на первый взгляд. Да, они очень быстро набрали власть с влиянием, и продолжают набирать. Сделать нужные телодвижения, чтобы сместить Гилберта, им по силам. И цена вопроса меня устраивает. Да, придётся поставить церковь прямо у себя дома, а это постоянный соглядатай, который будет знать обо всём, что здесь происходит. Неприятно? Ещё как. Но, в принципе, терпимо. Причём церковь мне же и возводить, хотя с учётом бесплатного строительства это не имеет значения. Зато я посмеюсь, когда расскажу священнику, что его церковь строилась руками мертвецов. Опять же, придётся сделать строго фиксированное пожертвование на нужды церкви, но оно будет куда меньше, чем во втором варианте. Намного меньше.

Поэтому письмо мы составляли для священников, обращаясь со всем почтением. Ни в коем случае ни в чём не обвиняя барона Гилберта, что вы! Просто старый барон теряет хватку, устал. Уработался, бедный, ведь нисколько себя не жалел. А здесь новая обстановка, городу уже не защитник требуется, а правильный управленец, который будет этот самый город поднимать. И далее всё в таком же духе.

— Отправлю со следующим курьером, — пообещала Алиса.

Поблагодарил жену и вышел на стену донжона. Со всеми этими перестройками некогда центральный форт превратился в основу для башни донжона. Застраиваемся. Внизу лежал мой, так сказать, город, полностью каменный, даже крыши черепичные. И улицы чистые, для чего потребовалось изрядно заморочиться, организовывая вывоз нечистот.

Золотарей я организовывал с особым тщанием, создавая специальные ямы для продуктов жизнедеятельности. Селитра. Когда найду способ получения пороха — дам всем прикурить. А я способ найду, это вопрос времени. Заодно решён вопрос с чистотой, как приятный бонус. Скелеты-золотари беспристрастно и кропотливо собирают отходы и вываливают их в специальные ямы, разные, на хранение. Уже делаем котлы, в которых будем всё это варить. Естественно, подальше от крепости, чтобы никто не жаловался на амбре.

По смутным воспоминаниям в получении селитры играли роль животные, и каким-то образом верхние слои почвы в стойлах. Конкретики выудить из памяти не удалось, придётся действовать методом проб и ошибок.

К слову, насчёт скота. Деньги у меня теперь есть, только сам скот мы пока не получили. Поголовье настолько смешное в масштабах населения, что грустно становится. Где-то нам упорно не хотят ничего продавать, где-то не хватает самим, так мне описывали проблему торговцы, засланные купить копытных питомцев. Подозреваю, есть какой-то подвох, но пока не получается выяснить, в чём дело. Нет у меня пока своей стабильной разведки, а торговцы далеко не всякую информацию могут предоставить.

А ещё у меня нет магов. Круг всасывает всех одарённых, что пылесос, и никакие мои щедрые предложения не могли переманить магов сюда. Никого, ни одного даже самого захудалого недоучки. Подозрительно это, если честно. Просто по статистической вероятности должен был появиться кто-нибудь, у кого был бы конфликт с кругом. Но ведь нет, никого нет. И придворных магов нет, есть только круги магов в городах. Кто-то или что-то очень крепко укусил магов за задницу, заставив жёстко скооперироваться.

Что это может быть? Появился какой-нибудь харизматичный лидер, собравший всех одарённых под лозунгом: «соберёмся в кучу, вломим всех некислых люлей и сами станем править?» Не верю, нашлись бы пацифисты. Появилась некая угроза, с которой все вместе маги будут героически бороться? Почему ко мне не пришли? Проблема эта — Хаарт? Тем более, почему ко мне не пришли? Или восстания нежити ждут? Ну… Чисто теоретически это возможно, но… Не тянем мы на угрозу мирового масштаба. Хаарт не может уйти далеко, я тем более. На бумаге у меня целая толпа скелетов в загашнике, сильных, защищённых, опасных. На деле — это только резерв для обороны, вот прямо здесь. Для каких-либо вдумчивых операций за пределами крепости мне нужно больше чем четыре Лича.

Да, младших у меня четверо, к Эрсту и Цваю присоединились Драй и Фир, больше я сейчас создать не мог. И вообще, насколько мог почувствовать, пока эти четверо не достигнут определённого уровня, я и сам не смогу развиваться дальше. Так вот, эта четвёрка и я — это пять командных единиц. Всё, вся армия нежити завязана на нас. В теории я могу послать Эрста с тысячей скелетов выполнять какой-нибудь приказ, но положат Эрста — конец армии. А Личи далеко не неуязвимые. Поэтому отрядом должны управлять несколько командиров, причём каждый должен весь этот отряд тянуть в одно лицо, в случае чего. В обороне — да, можно и в одно лицо держать, но в полевом сражении — ни в коем случае.

Вот и получалось, что у меня всего одна полевая армия, причём совершенно непонятно, какого уровня, в полевых сражениях-то мы как следует не участвовали, с нормальными армиями людей не сталкивались. И, честно говоря, не слишком стремлюсь проверять боеспособность. Я как-нибудь лучше ослом, гружёным золотом, обойдусь.

Глава 5

— У любого события есть причины и следствия. Ничто не происходит само по себе. Всё и всегда взаимосвязано с окружающим миром.

Сам себе я казался дураком, объясняющим банальные, элементарные вещи. Однако это была часть обучения, потому что мои слушатели не знали и этого. Дети меня прилежно слушали, даже, можно сказать, дисциплинированно. Педагогический состав, в лице меня в первую очередь, хотя остальные помогали по мере сил, старался подходить к воспитанию по науке. Детям хочется играть и веселиться, потому что они дети. Точно так же река течёт, потому что она река. С этим хрен поспоришь. И надо не бороться с явлением, а направлять. Многие животные используют игры в процессе обучения. Значит, что? Вместо унылых, насквозь формальных и скучных уроков «физкультуры» мы сделали всё, чтобы превратить физическое развитие в игру.

И детишки на таких уроках выматывались до полного нестояния, чтобы получить возможность несколько часов заниматься серьёзными вещами. Здесь, опять же, активно использовались поощрения и наказания. Не формальные «оценки», которые в рот не положишь, а поощрения в виде вкусностей или игрушек, или чего-то иного. Дети систему поняли довольно быстро, на то и дети, поэтому учились прилежно, насколько могли.

Поэтому сейчас, несмотря на то что я рассказывал какую-то заумь, меня старались слушать и понять.

— Вот ты, Зейн, идёшь себе по улице. И вдруг в тебя на всей скорости влетает Голо и, не извинившись, вскакивает и бежит дальше. А тебе больно, тебя уронили. Неприятно, правда?

Зейн закивал.

— Казалось бы, Голо поступил плохо, бежал не разбирая дороги, врезался, не помог и так далее. Но! Минуту назад Голо играл с Улуром, и во время игры Улур поскользнулся и упал, что-нибудь себе разбив или сломав.

— Как Бари три дня назад, — подтвердила Лулу, самая маленькая в классе, поэтому ей пока прощали комментарии с места.

— Или как Бари, — соглашаюсь. — И Голо, как и положено, побежал за инструктором. И чем быстрее он бежит, тем быстрее помогут другу. И вот уже Голо не плохой парень, сбивший друга, а хороший парень, пытающийся другу помочь. Правильно?

Неуверенные кивки с мест, а сам Голо поднимает руку.

— Что, Голо? — поощряю парня.

— Я должен был не бежать, а подать сигнал, как нас учили.

— Правильно, — одобряю. — И вот снова получается, что ты неправильно поступил. И сигнал не подал, да ещё и Зейна сбил, пока бежал. А если ему теперь тоже требуется помощь? Но мы отвлеклись. Почему нужно следовать инструкциям, вы уже все выучили. Я говорю о другом, — возвращаю разговор в правильное русло. — Я говорил о том, что некий поступок может казаться чем угодно, если вы не знаете его причин.

Заглядываю в глаза детей. Поймут или не поймут?

— Причина есть у всего. Пошёл дождь? У этого есть причины. В воздухе, там высоко, накопилось много влаги. Помните из уроков природоведения?

Дети кивают.

— Кто-то заболел? Даже просто закашлял? Попала пыль в горло. В комнате стало холодно? Кто-то забыл закрыть окно. И так далее. Однако причина — это тоже событие, у которого тоже есть причина. Стало холодно, потому что кто-то забыл закрыть окно. Забыл закрыть окно дежурный, потому что уснул до заката. Уснул, потому что устал и попросил друга. А друг забыл, потому что… И так далее. Кто готов составить такую же цепочку причин?

Дети задумались, за ответы на уроках хорошо поощряли, а за неправильные ответы не наказывали. Поэтому один за другим мои ученики втянулись в процесс. После десятка ответов, причём последние четыре были уже вполне верными, дети поняли механику, мне пришлось завершить занятие. Время, сейчас пойдёт падение концентрации, больше детишки ничего не запомнят.

Над этим я тоже работаю, постепенно увеличивая нагрузку. По моему плану через два года они должны выдерживать часовое занятие с коротким перерывом в середине. Результаты применения коротких уроков… Двояки. С одной стороны, материала за прошедший год дети получили не много. Основы природоведения, речь, основы математики. С другой, полученный материал они знали крепко и легко применяли.

Чувствую себя древним греком, с помощью палочки и стилуса пытающимся рассказать строение мира. Я знаю, что нужно учить детей самообразованию. В том смысле, что мой будущий кадровый резерв должен уметь разбираться в незнакомых вопросах самостоятельно, опираясь на уже сложившуюся в голове базу знаний. Звучит красиво, на деле я банально не успеваю создавать книги, в которых детишки могли бы почерпнуть знания самостоятельно. Главная загвоздка: делать книги, понятные моим подопечным — выбрасывать ресурсы в трубу. Это надо небольшой объём материала облечь в понятный формат, с картинками. Как букварь, на одну букву целый разворот. Только вот букварь был основной системы, которую собирали воедино десятки, если сотни специалистов, педагогов и психологов. А мне это всё надо из одной головы родить.

В общем, печатать детские книжки — выкидывать ресурсы. У меня пока не так много возможностей, чтобы тратиться на это. Ситуация скорее такая, если задамся целью написать учебники для относительно взрослых молодых людей, уже способных потратить несколько часов на чтение скучного текста, не теряя в процессе концентрацию, сами книги-то я, может быть, и напишу. Однако могу не успеть напечатать к взрослению подрастающего поколения. А если промахнусь? Если, не заложив привычку читать и работать с книгами, я не смогу научить этому детей в будущем? Вопросы, на которые нет ответа.

Поэтому я продолжаю учить детей, а ночами составляю будущие учебники. Когда-то смеялся над задачками из последних детских учебников, было у ёжика пять айфонов, но два отобрал кролик, сколько у ёжика осталось, и как сильно ему влетит от ежихи. Сейчас это моя суровая реальность теперь. Я по десятку задач за ночь иногда придумываю, и там не банальные сложение и вычитание. Будут надо мной потомки ржать, чувствую.

— Ну что, готовы?

А вечером у меня проходили другие уроки. Не каждый день, к счастью, но выматывался больше, чем с детишками. В нашем маленьком классе, специальной комнате, выделенной под конкретно эти занятия, собралась тестовая группа. Взрослые и уже образованные люди, на которых я отрабатывал уроки. Естественно, не ту начальную арифметику, а уже продвинутые вещи, всякую алгебру, биологию, физику и прочие науки.

— Готовы, — ответил за всех Дуглас.

Учился у меня он, две его сестры, да торговцы, кто находился на момент урока в крепости. Было желание привлекать к занятиям всех желающих, но здесь уже я не тянул такое количество учеников, тем более взрослых.

— Сегодня я буду пытать вас квадратным уравнением…

Ещё год назад, после того как утряс основные управленческие вопросы, и жизнь начала входить в какое-то контролируемое русло, я занялся обучением. Как детей, так и взрослых. И сразу врезался в препятствие, с которым и сейчас ничего не могу сделать. Система измерений. Привычными мне метрами, граммами, лирами и прочим здесь не пользовались. Знал-то я это давно, ещё когда начал изучать некромантию у двух парней. Тогда это проблемой не было, вместе с переводчиком я получил и понимание местных мер величин. Проблема вылезла, когда пришло время учить народ геометрии.

Я не смог связать известную мне геометрию с местными единицами измерения. Мой мёртвый мозг буксовал и спотыкался при попытке что-либо посчитать. Местные единицы измерения напоминали британские-имперские из моего мира: дирты, бису, хайны, причём самая маленькая единица измерения длины — чу, на глаз была равна двум сантиметрам, плюс-минус. То есть для значений, меньше чу, использовались только дроби, одна вторая чу, одна четверть чу и так далее. Спасибо ещё, что дроби местные понимали, а то было бы совсем печально.

Промучившись несколько недель, готов был уже плюнуть и ввести метрическую систему, насколько это возможно. Да, у меня не было эталона, с чем ещё можно как-то мириться, придумал бы что-нибудь. Загвоздка вышла в другом. Вот примем мы эту систему, а с остальным миром-то как будем стыковаться?

Покрутив задачу в голове, что сопровождалась мысленными матерными конструкциями разной степени загнутости, плюнул. Чтобы вводить подобное, мне нужно намного больше, чем у меня сейчас есть. Любые мои потуги разобьются о суровую практику. Метрическая система прямо здесь и сейчас не будет иметь практического применения, ей банально никто не станет пользоваться, кроме меня и узкой прослойки тех, кто будет заниматься какой-то высокоточной наукой под моим руководством.

Поэтому сначала я насиловал себе мозги, переводя сложные вычисления в местную систему, а затем получал садистское удовольствие, когда такой же трюк проворачивали мои ученики. Единственный, кто сразу понял преимущество системы, где каждая следующая величина ровно и стабильно кратна предыдущей — Бальмонт. Торгаш не поленился, выучил и даже частично внедрил новинку, несмотря на почтенный возраст. Заморочился мужик. И детей он уже учил в двух системах.

— Арантир, — обратился ко мне Дуглас. — А ты можешь объяснить, где нам это потребуется?

Парень, благодаря относительной молодости, наверное, в науках преуспевал. После некоторых усилий у него получалось так провернуть мозг, чтобы он начал воспринимать непривычную информацию.

— Открою тебе страшную тайну, Дуглас…

Мой голос был полон тоски и грустного сарказма.

— Я понятия не имею, где это применяется. Меня этому когда-то научили, потому что это должен уметь каждый. Но я не помню, чтобы хоть где-то, хоть раз я эти знания применил.

Тайна и правда была страшной. Во-первых, там, откуда я родом, все не просто грамотные, а могут решать довольно сложные уравнения. Во-вторых, даже в том моём просвещённом мире эти знания не применяются нигде, кроме узкоспециализированных задач.

— Зачем я на это согласилась? — проворчала Бекка.

— Из солидарности со мной, — услужливо подсказала Алиса.

— Сейчас эта идея уже не кажется мне такой забавной, — призналась младшая из сестёр.

Местные не были идиотами, естественно. Мне даже попалось две работы выдающихся тутошних математиков. Я мало что понял, слишком разные школы, совершенно непонятная система. Пока читал одного, всё не мог понять, что за утилиту упоминают через предложение. А потом, разобравшись в контексте, понял, что это мужик так неизвестную переменную называл. Я, как смог, их знания тоже адаптировал в систему, но плоды у моей работы, вероятно, будут видны только через поколения.

Пару часов я издевался над алгеброй и своими подчинёнными. А насытившись их страданиями, отправился страдать сам, совершать новое издевательство над точной наукой в попытках получить нечто, применимое в моих реалиях.

Глава 6

Сидел я, никого почти не трогал. Строил коварные планы по превращению Предельного в своего вассала, но без крови, исключительно интригами и дипломатией. В общем, изображал порядочного тёмного мага из высокой башни, почти тёмного властелина.

И одним дождливым утром свалилась на меня новая радость, да такая большая, что не унесёшь сразу. Радость эта имела облик посланца от Хаарта, раненого молодого воина, едва не истёкшего кровью в пути. В ворота он ввалился в состоянии, близком к обмороку. Соответственно, сначала я не знал, что он от Хаарта, а значит, и о радости не ведал. Пару часов воин пролежал в беспамятстве, получив всю возможную медицинскую помощь. Лекаря-то у меня, как последний умер, так нового и не появилось.

Впрочем, отдаю бойцу должное. Слегка оклемавшись, неожиданный гость попросил либо отвести его ко мне, либо меня привести к нему. Я счёл за правильное поберечь солдатское здоровье, и пришёл сам. Было любопытно, что такого от меня нужно заезжему солдату, но в то же время предчувствовал неприятности. Ведь как, если приехал целенаправленно ко мне, то этому рыцарю явно что-то нужно. А раз ему от меня что-то нужно, парень меня знает. И приехал сюда раненным, делаем логичный вывод — он от Хаарта. Ибо посланники от прочих видных фигур смогли бы добраться до меня без потерь и лишений.

— Барон Арантир! — едва увидев меня, подпрыгнул молодой дворянин.

— Сэр Арантир, — поправляю молодого вояку. — Я ныне всего лишь командир этой крепости. И не вставай, тебе нужен отдых.

Парень быстро исправился.

— Сэр Арантир. Я — Аякс Сулл. Верный рыцарь Его Величества Малька Первого…

Признаюсь, в этот момент в голове мелькнула мысль: если сейчас этого Аякса придушить, то можно сделать вид, что никакого посланника не было. В смысле не дожил рыцарь, не смог ничего рассказать, а я вообще ни сном, ни духом. Решил не торопиться и хотя бы выслушать посланника.