Золото. Назад в СССР 1

Золото. Назад в СССР 1

Глава 1

Золото — 79-й химический элемент таблицы Менделеева,благородный металл желтого цвета. Его латинское название aurum. Золото долгое время считалось мерилом богатства, славы, и успеха

Зарядовое число 79 золота делает его одним из высших по количеству протонов элементов, которые встречаются в природе. Предполагается, что золото и другие элементы тяжелее железа образовались в результате разрушения нейтронных звёзд

Мне нужно торопится. Если они доберутся до моих конторских бумаг в тайнике раньше меня, то я проиграл.

Все, что я делал в последние пять лет, когда не высыпался, недоедал, мёрз в палатках, сбивал ноги в кровь, испытал лишения и отчаяние, но не сломался и почти победил, всё это пойдет прахом.

Они уже побывали в моей квартире, пока я выгуливал соседскую собаку и перевернули все вверх дном. Соседка — тетя Аня приболела и попросила вывести её пса.

Я такое предусмотрел заранее. Я не могу уступить в этой схватке. Хрен им.

Пять лет. Подумать только. Как стремительно пролетело время.

Двери современного поезда с электронными табло автоматически раскрылись, и толпа просто вынесла меня из вагона.

А затем увлекла влево к выходу по платформе станции метро.

Я слышал оглушающий рёв уходящего поезда. Образовался затор из едущих на работу горожан.

Множество соотечественников, словно стая пингвинов, очень медленно, раскачиваясь из стороны в сторону, маленькими шажками приближалась к эскалатору.

Сейчас, когда я очень спешил и не мог шагать быстрее, люди вокруг ужасно раздражали.

Баллин!

По большому счёту, это ради них, людей, и ради нашей страны я терпел лишения, разные тяготы, мизерный по меркам отрасли заработок.

Несмотря на то что я остался без семьи и почти без друзей, прошлое меня нисколько не смущало.

В глубине души я чувствовал себя человеком, готовым к самопожертвованию ради других.

Я знал, что оно того стоит.

Вчера звонили конкуренты, предлагали, страшно подумать, предлагали назвать сумму от ста тысяч баксов за данные геологоразведки и пробы.

Разъясняли, что просят по-хорошему. Мол, отказываться себе дороже. Обещали взять к себе и сделать «своим».

По новой западной либеральной теории, господствующей у нас последние лет двадцать-тридцать, индивидуум имеет одно измерение в жизни — деньги. Всё можно купить. И честь, и дружбу, и любовь.

Конкуренты респектабельные, с инвесторами и акционерам из Британии, США и Канады. Все такие буржуинские. В супердорогих костюмах, ботинках и часах.

Не то что голозадый, по их мнению, геолог в вязаном свитерочке. Ни кола, ни двора, ни семьи.

Я, правда, не жалуюсь и не ною. Это с их точки зрения у меня всё плохо.

А вот только они не учли двух факторов.

Во-первых, ровно пять лет назад они также развели и кинули моего руководителя экспедиции.

Трегубову пообещали денег и работу в хорошей должности. Но для того, чтобы убедиться в достоверности информации попросили пробы и карты. Пригласили, напоили коньячком или виски, уже не помню.

А потом — фьють. Ни карт, ни проб, ни работы. Сейчас там один из мощнейших карьеров. Только золотишко всё за бугор идёт фактически. Денежки за него там же остаётся.

Нет, ну по бумагам, конечно, «все в дом, все в дом», что называется. Всё в России. А на деле, через хитрые трасты и фьючерсы в России одни эти бумажки и остаются.

А во-вторых, они не учли, что я в детстве читал Мальчиша-Кибальчиша и был воспитан в наших русских традициях на героических примерах Александра Матросова или Гастелло. Последние для меня всегда примером были.

Феномен самопожертвования пиндосам не понять. А вот у нас в стране каждый чувствует это и знает. Впитал с молоком матери, как говорится. Даже самый распоследний негодяй, на генном уровне ощущает этот код.

В общем мне нравилось думать, что я не пошел на сделку со своей совестью.

Я твердо намеревался передать дневники, пробы из шурфов, координаты одного из самых богатых месторождений в государственную геологоразведку.

И продумал сделать это так, чтобы ни одна чиновничья сука, ни один продажный государственный червь-начальник из коррупционеров не смог бы воспользоваться ситуацией и перепродать, слить данные западным кровососам.

Да. Именно так. Вампиры и кровососы. Других в золотом бизнесе нет. Не стоит обольщаться их лощеными фальшивыми улыбками, хорошим манерам и воспитанием.

Под этой личиной неизменно находиться шакал или гиена. Там даже благородных волков нет. Они три десятка лет высасывают золото из нашей земли тоннами.

Пухнут и богатеют. И никогда не откажутся, не наедятся. Зачем?

Они считают, что облагодетельствовали нас, народ страны, уже только тем, что выгребают наши недра.

И величаво руководят процессом, который местные аборигены, конечно же, не могут организовать самостоятельно.

Ведь аборигены, то есть мы, сущие дикари, ничего не умеющие.

Они так привыкли чувствовать себя везде во всём мире. Несут бремя белых людей.

А золото, полезные ископаемые, недра между тем по старой конституции, которую они же и изменили, являются достоянием народов страны. Теперь же являются основой жизни и деятельности наших народов, но сути это не меняет.

Я уж покажу этим уродам, что это именно так. И не все у нас в стране покупается и продается!

Как я это сделаю? Их же буржуинским оружием, под названием СМИ. Сегодня в век интернет шила в мешке не утаишь.

Есть у меня одна деваха, по имени Катюха. Она — просто огонь! Выпускающий редактор одного из самых крутых изданий.

Умница, красавица с изумительным разрезом голубых глаз.

Стоячая грудь, осиная талия, плотные стройные бедра. Страстная. Нежная.

Всегда вкусно пахнет и с ней приятно обниматься в любое время, в любом состоянии и настроении. Воплощение женственности и секса.

Притом — не дура и всегда интересный собеседник.

Да, всё верно — я с ней сплю. Никто бы из моих знакомых не поверил бы в это. Я сам не верил вначале.

Не знаю, что она во мне простом геологе нашла. Уж точно не красоту и не богатство.

Мы познакомились пару лет назад, когда она приезжала в Зону, так мы называем местность, где я искал золото последние пять лет.

Катюха проводила журналистское расследование о коррупции при банкротстве одной крупной золотодобывающей компании.

В то время я еще и не смог представить, что через год найду российский Клондайк. Одно из самых богатых месторождений в России. А может и самое богатое.

Не знаю, чем я ее притягивал. Она мне говорила, что я настоящий. Хрен его знает, что это значит. Настоящий? Она так считает? Ну пусть. Буду для нее настоящим.

Что касается ударов по буржуинским золотодобытчикам, то намутили мы с Катюхой статью, которая выйдет завтра у нее и на канале ютуб, и в буржуинском издании.

А потом после выхода статьи у нас череда интервью. У нас уже очередь из блогеров-миллионников, которые хотят проинтервьюировать меня.

Будет шумиха, и все будут знать, что копии документов с результатами анализов проб направлены в министерства, в ФСБ и Президенту через общественную приемную.

На этом всё, как говориться, «Адиос мучачос компаньерос де ми вита». Люблю это аргентинское танго.

Говорят, аргентинцы и аргентинки больше не танцуют под эту песню. Считают, что она проклята.

Автор песни спел ее и сразу же разбился на самолете. Если какой-нибудь танцор танцевал под нее, то впоследствии, с ним непременно случалась какая-то хрень.

Когда-то в девяностые от меня ушла жена — она не выдержала безденежья и рутины, и вот тогда я начал слушать это танго перед каждой отправкой в экспедиции.

Я изучал движения танца под эту песню, стоя один перед зеркалом в совершенно пустой дедовской квартире, доставшейся по наследству.

Я танцевал и мне почему-то тоже хотелось тогда разбиться. Ну или чтобы что-нибудь со мной случилось впоследствии. Я изучал движения танца, стоя перед зеркалом, слушая эту песню.

Но, как ни странно, песня, наоборот, стала приносить мне удачу и вдохнула в меня жизнь. В конце концов стала моим гимном. «Дэ волисарме ми буэно мучачада».

Кстати, как не смешно, вертолет, в котором я летел на базу в Зоне, действительно разбился. Но все пассажиры: геологи с партии, вахтовики и экипаж остались живы.

Мы отделались порезами, ссадинами и ушибами. Один переломал ноги. Двое получили сотрясения. Еще один сломал ключицу.

В момент падения я смотрел на стремительно приближающуюся землю в иллюминатор, и приняв судьбу, спокойно напевал про себя «Адиос мучачос».

Прямо сейчас вспомнил, как мы довольно долго падали. Это ужасно — падать на вертолете долго.

Я даже успел испытать страх и побороть его, посчитав, что пришел к жизненному финишу.

Эскалатор довез меня почти до самого верха.

Да, о чем это я? Про подарок. Покажу им, что у нас не все продается.

Хотя, они — «обремененные белые люди» никогда этого не поймут. Никогда.

Они будут думать и говорить, что я идиот. И это прекрасно.

Мне приятно думать, что может быть, Федор Михайлович думал и описывал в том числе и меня.

Подарок. Русский Клондайк — это и есть мой подарок стране. Народу. Будущим поколениям.

А потом я начну жить самой обычной жизнью. Мещанской. Найду работу в офисе.

Накоплю денег, нет, как сейчас говорят — бабла, на машину. Буду ездить с Катюхой на море, ходить на выставки, концерты.

Валяться с бокалом шампанского в вместе с ней в ванной.

Посещать дни рождения, поликлиники, рынки, рестораны. Смотреть сериалы на большом телевизоре. Начинать ходить в бассейн и бросать это дело.

Буду читать и участвовать в срачах в интернете, тупо смотреть каналы на ютюбе и нас-лаж-дать-ся жизнью.

Всему этому мне еще предстоит научиться.

Я буду очень стараться быть счастливым и делать счастливой Катюху.

До тех пор, пока судьба продолжит меня баловать. Я не загадываю. На дне я уже побывал. Я не боюсь. Мне не сложно начать все заново с полного нуля.

Но это потом. А сейчас нужно быстро добраться в контору.

Так мы называли свой полудохлый отраслевой НИИ. Я принял вызов и перешел Рубикон. Назад пути нет, победа или смерть!

На латыни: «Aut vincere, aut mori»! Лозунг воинов всех времен и народов, отправляющихся на бой.

У здания стоял полицейский УАЗик, рядом с ним скучал одинокий сержант, осматривающий колеса и пытающийся определить давление в баллонах при помощи ударов носком ботинка по резине.

Он бросил безучастный взгляд на меня и отвернулся. Интересно, что тут делает полиция?

Я зашел в здание и направился турникету с тремя вращающимися планками в виде алюминиевых труб.

Охранника, точнее вахтера, который обычно стоял на входе, на месте не оказалось.

Тогда я приложил прямоугольную карточку пропуска и вошел после звукового сигнала, напоминавшего сигнал оплаты на кассовом аппарате.

«Проплачено, проходим, не задерживаемся». Мы-то платим конторе своим временем, знаниями, а кто-то здоровьем. Но нашему НИИ все равно.

Контора, как некий организм, существо, поглощающее результаты нашего труда, и все ещё существующего за счет него, ценила все это только до развала СССР.

Пусть так. Я скоро я взбодрю это сонное болото. Я очень долго этого ждал и можно сказать положил полжизни на это.

Хотя я приехал пораньше, на работу уже подтягивались другие сотрудники. Сзади заходили знакомые ребята из соседнего отдела.

— Михаил Александрович, дорогой! Как же я рад вас видеть. Вы когда из партии вернулись?