Тайные кланы: Навигатор

Тайные кланы: Навигатор

Глава 1

Меня разбудил стук в дверь. Удивительно настойчивый и потому невежливый. Так долбиться в чужую квартиру мог лишь один человек. Исама, мой сосед. Ну, и, вроде как, друг. По крайней мере, он сам в это верил свято и истово. Жизнь не баловала Исаму знакомыми, которые были бы к нему расположены, так что тех, кто не гнал его взашей, он автоматически причислял к своим друзьям.

Сев на кровати, я протянул руку к будильнику. Ну, конечно! Мог спать ещё пятнадцать минут! Но Исама мне не позволил. Неудивительно, что у него нет друзей. Лично я в данный момент был очень близок к тому, чтобы стать его врагом.

— Кенджи! — вопль сопровождался ударами в дверь. — Вставай! Ты проспишь свой первый день в менториуме!

Так называются в этом мире высшие учебные заведения. Милитаристского толка. Каждый уважающий себя парень должен поступить и отучиться в таком. Если сможет, конечно.

Мне вот свезло попасть в третий по престижности в стране. Менториум «Коганэ но Сару». Здесь воспитывали бравых артиллеристов. Взращивали военную элиту Империи. Круче считалось только пилотирование истребителей и служба на флоте. Но туда без самого высокого блата не пробиться. Надо быть аристократом, причём из древних родов. То есть, род должен был появиться не раньше двухсот лет назад. Остальное здесь считается молодняком. Мне же выкатили покровительство папины друзья. Пока он мотал срок в крепости Юсай. Туда отправляют, в основном, якудз. Моему предку осталось восемь лет. Если будет себя хорошо вести. Но здесь в заключении все паиньки. Никаких бунтов и так далее. Ходят строем, делают одно и то же. Могли бы участвовать в олимпиаде по синхронному плаванию, если бы в этом мире проводились олимпиады. Я смотрел репортаж о японских тюрьмах. Интересовался, как проводит время мой так называемый папаша.

Менториум интересовал меня, прежде всего, как место, где всерьёз обучают боевым искусствам и, главное, — магическим техникам нападения и защиты. Без них в этом мире ничего путного добиться невозможно. Поэтому все буквально одержимы стремлением как можно дальше продвинуться в изучении данной дисциплины. И подняться как можно выше по бойцовским рангам. Конкуренция высокая, и без магии достичь вершин не получится. Так что на менториум я в этом плане возлагал большие надежды.

— Кенджи! — надрывался за дверью сосед. — Открывай! С тобой всё в порядке?!

Да, не услышать Исаму можно было, лишь умерев. Но с этим я не торопился: было уже, хватит на ближайшее время.

Вздохнув, я откинул одеяло и слез с кровати. У меня единственного был такой предмет мебели, и мне пришлось самому сколотить его. Получилось не с первого раза. Всё-таки, я всю жизнь не плотником трудился. Другая была работа, более… пыльная.

Каждое утро я проверял, вернулось ли ко мне обоняние. Без особой надежды. Просто привычка. Ритуал, знаменующий начало дня. Надо же как-то включаться в то, что тридцать два года спустя после своего рождения я встаю с кровати в ином мире в теле семнадцатилетнего парня.

Хоть с физиологией повезло. Метр восемьдесят, атлетичный. Спортсмен. Занимался плаванием и, как все здесь, боевыми единоборствами. Понятия не имею, куда делась душа бедолаги, уступившего мне тело. Как в него угодила моя — тоже без понятия. Помню только, что на последнем задании попал в окружение, и моё гнездо закидали гранатами. По всему, должен был погибнуть. Просто не мог выжить. Но, клянусь всеми святыми, если они существуют, не так я представлял загробную жизнь!

Я взял с тумбочки пузырёк с местным парфюмом. Как утверждала реклама, с очень сильным и стойким запахом. Он остался от отца парня, в теле которого я вот уже второй год существовал. Того самого якудза, дружки которого пропихнули меня в менториум. Открутив под грохот и истеричные вопли соседа крышку, я глубоко вдохнул.

Нет, не сегодня. Носовые рецепторы остались глухи к чудесам японской парфюмерии.

Кенджи Исикава переболел в детстве какой-то местной хренью, вызывающей воспаление некоторых отделов мозга. В том числе, отвечающих за обоняние. Так что я теперь был его лишён. Врач, к которому я один раз сходил, сказал, что надежда есть. Но не факт.

Поставив флакон на место, я встал с кровати, потянулся и направился к двери. Щёлкнув замком, распахнул дверь, и в квартиру буквально ввалился Исама. Перепуганный и бледный.

— Как же ты меня напугал! — завопил он, пытаясь сохранить равновесие.

Пришлось помочь ему не упасть.

— Спасибо! Ты что, оглох?!

— Я мог спать ещё пятнадцать минут, — сухо заметил я.

— Но ты опоздаешь?! Как твой друг, я не мог этого допустить.

— С задачей ты справился.

Я направился в туалет. Исама продолжал говорить со мной из-за двери. Удивительно невоспитанный молодой человек по местным меркам.

— Я тоже иду в менториум, — сообщил Исама. — Будем учиться вместе. Я тебе не говорил?

— Нет! — крикнул я.

Только этого не хватало! Будто мне мало этого психа на одной лестничной площадке!

Жильё у меня было социальное. Выдано императорским комитетом по опеке и им же оплачивалось. О детях здесь заботились, даже если их отцы были якудзами. При условии, что мать умерла, конечно. А мать Кенджи Исикавы скончалась три года назад от рака лёгких. Во всяком случае, так значилось в свидетельстве о смерти, которое я обнаружил в ящике письменного стола. Вообще, мне пришлось во многое вникать, когда я оказался здесь. Собирал сведения о «себе» буквально по крупицам.

— Будет здорово, если попадём в одну группу, да?! — с надеждой гаркнул Исама.

— Хоть бы, хоть бы… — пробормотал я и вышел из туалета. — Приготовь мне завтрак, пока я наведаюсь в ванную.

Исама с готовностью кивнул.

— Что ты хочешь?

— Что найдёшь на кухне. Всё равно.

Никогда не привиредничал в еде. Привык радоваться, если вообще нашлось, что пожрать. Бывали недели, когда приходилось обходиться консервами, а то и вовсе добывать пищу в лесу. Так себе удовольствие. А теперь, когда мне остался лишь вкус, без запаха, вообще без разницы. Тем более, ничего особо отвратительного в местной кухне я пока не обнаружил.

Скрывшись в ванной, я на мгновение задержался у большого, почти в полный рост, зеркала. Это тоже был ежедневный ритуал. Я должен был убедиться, что не сплю, что у меня действительно новое тело. Что всё идёт по-прежнему.

Белые волосы, брови, ресницы и бесцветные глаза. Повезло так повезло. В этом мире черноглазых брюнетов я был настоящей белой вороной. Большинство жителей Империи отличались вежливостью и старались делать вид, что не замечают моей исключительности, но иногда попадались и любители подколоть альбиноса. Я не обращал внимания. Не в том возрасте был уже. Вот только здесь принято не спускать оскорбления. Иначе общество тебя исторгнет. А становиться изгоем в мои планы не входило от слова совсем. Так что грубиянам пришлось расплатиться за свои шуточки парой-тройкой сломанных рук. Пусть здесь все с детства занимаются мордобоем, я тоже не с золотой ложкой в жопе родился. Да и профессия была соответствующая. Плюс, как выяснилось, Кенджи добрался до уровня Просвещённого — спасибо ему большое. Не Бог весть, какое достижение, но с нуля я бы в этом мире вообще никогда не поднялся нормально. Так и плёлся бы в хвосте.

Забравшись в душевую кабину, я открыл тёплую воду. Постояв под ней немного, сделал погорячее, а затем переключил на холодную. Контрастный душ. Очень бодрит.

Почистив зубы, я вытерся большим полотенцем и, накинув халат с демонами, мечами, облаками и змеями, доставшийся от отца, вышел из ванной.

Исама уже поджидал меня.

— Всё готово, — объявил он. — Можно с тобой позавтракать? Я не успел.

— Так торопился разбудить меня? — усмехнулся я.

— Ага!

— Наказать бы тебя, скотину суетливую. Ну, да ладно. Раз уж ты приготовил… Что это, рисовые колобки?

— Да. И маринованные овощи. Пойдёт?

— В самый раз. Чайник поставил?

— Да, но он ещё не закипел.

Мы уселись на кухне напротив друг друга и взяли палочки. Честно говоря, в своё время потратил три дня, чтобы научиться и наловчиться ими пользоваться. Но тут, как с кроватью, извернуться не удалось: делать вилки я не умел, да и не из чего было, а в Империи такого столового прибора в заводе не было. Так что, или палочками, или руками, или ложкой. Но я решил, что надо привыкать. И потом, ни к чему, чтобы Кенджи вдруг стал слишком выделяться. Хватит и кровати. Местные-то все спали прямо на полу, подстелив матрасик. А вот квадратные подушки я заценил. Правда, на них можно почивать, только лёжа на боку. Но это ничего. Зато шея никогда не болит.

— Ты уже слышал? — спросил, отправляя в рот смоченный в соевом соусе колобок, Исама.

— О чём?

— Об Императорской амнистии.

— Нет. С чего вдруг? Вроде, никаких больших праздников не предвидится.

Исама аж поперхнулся.

— С ума сошёл?! Как это не предвидится?!

— А что?!

— Так ведь рождение наследного принца!

— А он уже родился? — я немного растерялся.

Большинство местных традиций всё ещё оставались для меня загадкой. Особенно по части государственных праздников.

— Конечно! Сегодня в пять часов утра! По всем каналам только об этом и трубят!

Я кивнул.

— Ясно. Здорово.

— Ещё бы! Такое долгожданное событие! Наследник Его Величества! Династия не прерывалась уже больше двух тысяч лет. В общем, объявлено, что каждому верноподданному будет выплачено единовременной пособие, чтоб было, на что отпраздновать рождение принца. До конца месяца. А, да! Сегодня в полдень салют! Имперский флот войдёт в гавань и даст залп из двухсот орудий. А затем…

— Извини, — перебил я. — А что там с амнистией?

— О, конечно! — спохватился Исама. — Тебя именно это должно, прежде всего, интересовать. Я понимаю. Сказали по телику, что выпустят всех, кому осталось сидеть меньше десяти лет. Вот обидно тем, кому осталось одиннадцать, прикинь!

То есть, моего «папашу» должны были выпустить в ближайшее время! Вот так сюрприз. Ну, спасибо её Императорскому Величеству, удружила со своим наследничком. Как-то не был я готов к встрече с отцом. Нет, ничего сентиментального или там страха. Он ведь мне и не родственник даже, так-то. Но встреча с Орочи Исикавой означала встречу с кланом якудза. Потому что я очень сомневался, что родитель Кенджи прочил сыну судьбу обычного вояки. Нет, все знали, что кланы якудзы так и норовят внедрить своих людей везде, где только возможно. Ты мог быть артиллеристом, чиновником или музыкантом, но оставался якудзой. От этого просто так не уйдёшь.

— Словом, я тебя поздравляю! — подлил масла в огонь Исама. — Наверное, волнительно будет встретиться с отцом спустя столько лет.

Я аккуратно положил рисовый колобок обратно на тарелку.

— Да, Исама. Наверняка.

Глава 2

Помыв посуду, я надел белую шёлковую рубашку, чёрный костюм с высоким глухим воротом и кожаные ботинки с мягкой толстой подошвой. Перекинув через плечо сумку, кивнул Исаме:

— Ну, что, пойдём?

— Ага, — тот закинул в рот мятную пастилку. — Самое время. Хорошо, чтоя тебя разбудил, а то опоздал бы.

— В жизни никуда не опаздывал.

— Да ладно?

Мы вышли из квартиры, и я запер дверь на два хитрых и весьма дорогих замка, один из которых был электронным. Ему требовался пятизначный код и отпечаток пальца. Не то, чтобы его нельзя было открыть, конечно. Но обычный домушник, скорее всего, пролетел бы. Правда, опасаться мне особо было нечего: ценности я в квартире не хранил. Для этого имелось место получше. Но обо всём по порядку.

Мы с Исамой спустились на лифте с восьмого этажа, вышли на улицу и сели на байки. Они стояли рядом. Где бы я ни припарковал свой, сосед парковал свой возле него. У Исамы был ярко-жёлтый «Ямаха», а у меня — чёрный «Кавасаки». В детстве мы собирали всякие наклейки, вкладыши от жвачек и прочую лабуду. Так вот, мне как-то досталось изображение мотоцикла «Кавасаки». Оно так потрясло меня, что, когда я зашёл год назад в автосалон Токио и увидел почти такой же (посовременней, конечно), то купил сразу. Даже не разглядывал остальные байки. Знаю, так покупки не делаются, но иногда ты просто поддаёшься эмоции. Мне это не свойственно, однако и на старуху бывает проруха. В конце концов, я был на шопинге, а не на работе.

Я ввёл в навигатор маршрут до менториума и газанул первым. Исама тронулся следом и вскоре поравнялся со мной. На его лимонном шлеме красовался чёрный феникс, вокруг которого пестрели иероглифы с пафосными девизами. Мой шлем был просто чёрный, с тонированным забралом. Только спереди алел иероглиф, означавший «мангуст». Так меня называли когда-то. В честь героя книги Киплинга. Я, как и те зверьки, охотился на кобр. В некотором смысле.

До того, как угодить в этот мир, я в Японии не бывал. Много где приходилось работать и отдыхать, но не в стране восходящего солнца. Кстати, по утрам оно действительно красное. Именно такое, как его изображают на флаге. Даже ярче. Правда, в здешней Империи к красному кругу на белом фоне добавлено изображение аиста. Это птица королевского дома, символизирует благородство устремлений. Ну, и единство страны с её повелителем, конечно. Типа, мы вместе, и мы сила. В принципе, правильно: все подданные солнцеликого считаются его детьми. Даже если они не аристократы.

Токио выглядел очень футуристично. Не знаю, отличался ли он от того, что остался на Земле. Не могу сравнивать. Но я себя первые месяцы чувствовал так, словно угодил в фантастический фильм. Ну, где киборги и тачки летают. Правда, здесь ничего такого не было. Дроны вот были, и практически все документы в цифровом виде. Оплаты по Интернету. В общем, хоть из дома не выходи. Некоторые, кстати, и не выходят. И очень даже много таких. Но я их не видел. Угадайте, почему. Правильно: они не выходят из дома!

Без навигатора я до сих пор ездить по Токио не рисковал, если путь лежал дальше трёх кварталов. Небоскрёбы, подземки, монорельсовые дороги, развязки, тоннели, киоски — и повсюду просто океан вывесок, покрытых иероглифами! Я даже в Лондоне не видел столько билбордов.

Менториум «Коганэ но Сару», колыбель будущих артиллеристов Империи, располагался не в центре города. Там земля стоила слишком дорого, а учебное заведение построили всего сто пятьдесят лет назад. Для сравнения: менториум, где взращивали флотских офицеров, был основан пятьсот лет назад. Лётное же училище было совсем молодым, хотя по престижности обставило все остальные вузы. Но это никак не повлияло на его расположение: менториум боевых пилотов располагался в пригороде столицы. Там, где земля стоила вы разы дешевле. И кадеты жили прямо там, не катались каждый день туда-обратно.

Мы промчались по автобану среди потока автомобилей и мотоциклов, выскочили на трассу, нырнули в тоннель, миновали два моста, монорельсовую дорогу метрополитена и выехали на площадь в районе Синдзюку. Здесь уже оставалось недолго. Три поворота, поддать газку на прямой — и мы лихо затормозили перед кованой оградой менториума. Путь, в принципе, недолгий. Я здесь был впервые, потому что все экзамены сдавались дистанционно, а затем тебе просто приходило письмо либо с вежливым отказом, либо с поздравлениями. Мне вот досталось последнее.

Поставив байк на антиугон и сигнализацию, я взял шлем под мышку и направился к распахнутым воротам. Исама не отставал. Через несколько секунд мы влились в пёстрый поток первокурсников. Многие, как и мы, приехали на мотоциклах, и несли шлемы.

— А где старшие курсы? — спросил я Исаму. — Что-то я не вижу никого в форме.

— А у них занятия позже начинаются. Сегодня же линейка для нас. Ты не читал расписание сегодняшнее на сайте, что ли?

— Нет, как-то упустил этот момент.

— Понятно… — протянул Исама.

Он не уставал удивляться моей рассеянности. Сам он отличался исключительной организованностью. Но вы это уже, наверное, поняли.

Перед высоким крыльцом располагалась статуя знаменитого полководца Ямагаты Оримото. Многие студенты, проходя мимо, кланялись ему. Исама тоже отвесил истукану приветствие.

— А у флотских стоит памятник Осами Нагано, — заметил он. — Про лётчиков вот не знаю. Не успел нарыть информацию.

— Неужели? Ну, всё впереди.

— Да, надо узнать, — совершенно серьёзно ответил Исама.

Когда речь идёт о государственных деятелях и вообще о политике, с сарказмом у местных не очень. Считается, что всё это в ведении Императора, а значит, непререкаемая истина. Смеяться, в общем, не над чем. И причём они действительно так к этому относятся, искренне.

Поднявшись на крыльцо, мы вошли вместе со всеми в огромный сверкающий зал, отделанный мрамором и гранитом. Декора было минимум — всё-таки военное заведение. Зато повсюду от потолка до пола свисали штандарты с камонами, эмблемами и гербами. Может, ещё с чем. Я в этой символике разбирался на уровне «не разбить лицо сынку большой шишки, чтобы не загубить себе жизнь в этом новом прекрасном мире».

— Справа трофейные! — с гордостью шепнул Исама. — Сколько же их тут?! Штук сто?!

— Не меньше, — отозвался я, окинув взглядом ряд штандартов.

Япония хорошо повоевала, ничего не скажешь. Особенно на востоке. По сути, на данный момент Империя включала в себя весь азиатский сектор. Китай, Тибет, Филиппины, Малайзию, Таиланд и даже Монголию. Хотя ума не приложу, зачем она солнцеликому. Хоть населения и много, а переселяться в степь жители городов не торопятся. В общем, у нас тут не совсем паназия, конечно, но дело идёт к тому. По крайней мере, так твердят аналитики по телику. И ещё они говорят, что запад очень недоволен активностью Императора. Его экспансия вызывает «обоснованные опасения» и «суждение». Так что не случайно военные вузы в стране считаются основными. Быть офицером здесь престижно. И очень выгодно, естественно. Если не погибнешь, само собой.

— Как думаешь, будет война с Союзом? — словно прочитав мои мысли, спросил Исама.

Первокурсников встречали младшие офицеры и направляли в актовый зал, где должна была состояться торжественная линейка. Мы прошли примерно в середине потока и заняли места в задних рядах. Просто потому что передние уже были забиты. Это Исаму очень расстроило. Ну, а я в школе привык сидеть на галёрке. Нет, учился я нормально, но светиться перед учителями не любил. Может, с тех пор так и повелось, что я предпочитаю тень. Хе-хе, шучу, конечно.

— Так будет война? — повторил Исама, открутив башкой по сторонам и немного успокоившись.

— Откуда мне знать? — пожал я плечами. — Это у экспертов спрашивать надо.