Режим бога. Show must go on

* * *

Тренироваться в пустом зале было непривычно. Я размялся, поработал со скакалкой, потом провел бой с тенью. Открыл блокнот с инструкцией, которую мне составил Ретлуев. Точнее, это был подробно расписанный план тренировки. И там был пункт с упражнением на подбородок. Поэтому я наклеил кусочки белого пластыря на грушу с двух сторон, и попросил одного из своих охранников раскачивать ее.

— Тысяча быстрых джебов и крюков — учил меня Ретлуев — Целишь только в челюсть. Ее натренировать никак нельзя. Если правильно попадешь — даже самый великий боксер ляжет. Работаешь с обеих рук.

Что же… придется мне потрудится.

Пока исполнил сто ударов — весь взмок. Ты еще поди попади в эту «челюсть». После большой груши, подошел к маленькой, на растяжке. Тут уже стало совсем сложно.

— Вы к кому?

— Да вот, хочу на паренька посмотреть. Я здешний коуч.

Я обернулся. Два моих бодигарда преграждали путь пожилому негру в очках с толстыми линзами. Судя по сбитым костяшкам и сломанному носу — тренер сам из бывших боксеров.

— Пропустите его — я подошел к тренеру, представился — Виктор Селезнев, СССР.

— Вижу, что не Гарлем. Я Кроули. Эд Кроули.

— Собственно, я уже почти закончил — сняв перчатки, я отлепил от груши пластырь.

— Точность тренируешь? Это хорошо, хорошо… А чего к тебе такое повышенное внимание? Вынь да положь целый зал, да еще строгий запрет на присутствие посторонних…

— Мне надо сосредоточиться на тренировке и не отвлекаться — решил я не объяснять Кроули про популярность Красных Звезд. Похоже, этот пожилой негр был не из меломанов — Хочу пройти отбор в советскую олимпийскую команду по боксу.

— Ну, удар у тебя сильный, хорошо поставленный — коуч потрогал мои бицепсы на руках — И не перекачен. Это тоже хорошо. Сейчас многие парни злоупотребляют физикой. Даже химию пьют — Эд неодобрительно покачал головой — Может и попадешь на Олимпиаду. У меня один паренек тоже участвовал, да… Шугар Рэй. Слыхал о таком?

— Нет, не довелось.

— В Мюнхене в первом полусреднем золото взял. У тебя сейчас какой вес?

— 72.

— Младший средний, значит… Там у кубинцев сильные позиции.

— У них везде сильные. А что там дальше было с вашим …Сахарком?

— Все как обычно — пожал плечами Кроули — Зазнался. Нацепил на себя вот такую золотую цепь — коуч показал пальцами ее толщину, и она впечатляла — Начал шляться по клубам. Как же… девки, кокс… Я теперь профессионал! Олимпийский чемпион! И где он этот профессионал? На последнем бою в Вегасе ковер целовал, чемпион херов. Два нокдауна подряд. Судья, конечно, дурак. После первого надо было снимать его с боя. А секунданты орали, вставай, вставай… Ты и сам аккуратнее будь. Рожа у тебя смазливая, разобьют в хлам. Да и руки — негр взял, помял мои ладони — как у девки. Ты иногда работай без перчаток, только в обмотках. Набивай мозоли.

— Ладно, спасибо за совет, мне пора. Отдельное спасибо за зал.

— Селезнев, Селезнев… Где-то я это имя уже слышал. Я тебя запомню, парень.

Это 100 %! И уже в дверях я обернулся к Кроули:

— Эд, если вы хотите воспитать еще одного олимпийского чемпиона… Присмотритесь к Майку Тайсону. Парень из Бруклина. Ходит в какой-то из тамошних залов. Похоже, вырастет в большого боксера-тяжа.

«Железный» вроде бы еще не начал тренироваться у легендарного коуча Касома Д’Амато, так что у Кроули есть шанс.

— Бруклин? Откуда ты знаешь тамошних ребят?

А этот вопрос я уже оставил без ответа и, улыбаясь, вышел из зала….

* * *

…На электронных часах полночь — но сна ни в одном глазу. Лежу, как дурак пялюсь на потолок. От бессонницы хорошо помогает секс, но сегодня я наказан и оставлен без «сладкого» одной крайне вредной особой. Зараза такая, ни себе, ни людям… Спит она, как же…! А у самой тихо телевизор в номере работает, и тонкая полоска света из-под двери выбивается. Но не будешь же на глазах охраны в ее номер ломиться — это уж совсем позорным будет. И зная характер Альки, она мне принципиально дверь не откроет. А если и откроет, то так отбреет, что стыда не оберешься. Нет уж, лучше подождать, когда она сама остынет.

Так что лежу, перебираю в голове события прошедшего вечера. Пока я тренировался, а потом в номере душ принимал, народ уже успел поужинать и собрался идти в бассейн. Оказывается, Гор договорился с администрацией, что для нас на час продлят время посещения вечером, и на час раньше откроют утром. Бассейн — это хорошо, для уставшего от долгого перелета организма самое то. Но только нас с директором после ужина ожидает важный разговор с Майклом, так что нам сейчас не до расслабухи.

Когда Майкл озвучил график гастролей со всеми его датами, городами и расстоянием между ними, мне слегка поплохело. Потому что между концертами тоже еще много чего напихано, и в том числе, по настоятельному требованию японцев. Рекламные контракты нужно отрабатывать, и глупо было бы думать, что кто-то станет щадить меня и звездочек.

Например, завтра с утра нам предстоит записать «The Show Must Go On» на снятой для этого студии, потому что после первого же концерта хит нужно будет срочно запустить в ротацию на всех крупных радиостанциях. А та мастер-кассета, что мы записали в Москве, продюсера по каким-то причинам не устроила. И это только начало… А еще интервью, встречи с фанатскими клубами, съемка рекламного клипа для Хонды и мое появление на торжественном открытии нового мотоциклетного завода Хонды в Огайо, которое ради этого перенесли на несколько дней позже. А у меня, между прочим, еще и собственных планов громадье.

И техническому составу придется не легче нас из-за плотного графика и огромных расстояний между городами. Если мы после концерта можем позволить себе отправиться отдыхать в гостиницу, то технарям и грузчикам придется сразу же разбирать все оборудование, грузить его в трейлеры и тут же отправляться в дорогу, чтобы на следующий день начать монтировать сцену уже на другом стадионе. И в таком бешеном темпе нам предстоит жить целый месяц. Я, как в воду глядел, когда говорил коллективу, что японские гастроли нам цветочками покажутся.

— А что с Лас-Вегасом? Почему его в нашем расписании нет? — удивляется Клаймич, рассматривая график.

— Не срослось — вздыхает Гор — это Вегас, парни, там все забито под завязку. Забронировать зал можно минимум за полгода, а топовые залы вообще расписаны на годы вперед. Успешные шоу идут ведь месяцами на одной и той же сцене, а то и годами. На те концертные залы, что нам предложили, даже силы тратить не стоит.

— Да, и черт с ним, с этим Вегасом… — машу я рукой — меня больше смущает, что в Нью-Йорке мы будем выступать в один день с АББА. Вот это уже настоящая засада!

— Нормально все, не переживай, Виктор!

— Да, как же нормально, если у нас с ними практически один и тот же зритель?! — возмущаюсь я — И зачем нас сталкивать лбами, если они в декабре в Москву приедут? Как им в глаза-то потом смотреть?

— Виктор, в шоу бизнесе такое в порядке вещей, вали все на меня. Зато представь, какая пресса будет, а?! Мы-то их явно переплюнем!

Вот мне бы его уверенность… Нет, так-то я читал, конечно, что гастроли АББА по США будут потом признаны весьма посредственными. Здесь публика избалована яркими шоу, обычным концертом ее не удивишь. А шведы пошли по самому легкому пути — так, как они привыкли гастролировать в своей Европе.

Видимо почувствовав наше с Клаймичем общее недовольство, Гор с загадочным видом достает из кейса два пухлых конверта: тот, что потолще протягивает мне, другой — директору. Но я ловко перехватываю оба и засовываю в них свой нос. В моем лежат три банковских упаковки купюр с портретом Франклина, в директорском конверте — две.

— Майкл, спасибо, конечно, но так дело не пойдет — с укором качаю я головой — мы с Григорием Давыдовичем пашем наравне, значит, и премиальные должны быть одинаковые. Гонорар за рекламу — здесь я согласен, а вот за концерты — извини…

Рву банковскую упаковку, на глазок делю ее пополам и перекладываю в директорский конверт. Клаймич смущен и пытается протестовать, но я непреклонен. Только далекий от шоу бизнеса человек может считать, что основная нагрузка в группе ложится на мои плечи. Нет, директору достается не меньше моего, а то и больше. Просто каждодневный труд его не так заметен. Но без Григория Давыдовича я бы точно давно повесился, мне с ним сказочно повезло.

…В дверь раздается тихий стук, и я отрываю голову от подушки. На моем лице медленно расползается довольная улыбка. А я знал, что Снежная Королева не выдержит и придет, знал…! Встаю и, как был, в одних боксерах, иду открывать ей дверь.

Вот только на пороге стоит не Альдона. Я шокированно спрашиваю:

— Ты что здесь делаешь…?!

Глава 3

За завтраком Лада старательно отводит глаза в сторону, стараясь не встречаться со мной взглядом. Даже еда на ее тарелке осталась нетронутой, она лишь поковырялась в ней вилкой. А я что? Я ничего. Это же не я к ней заявился ночью в номер в кружевном белье. Поэтому с невозмутимым видом пью вторую чашку кофе. И на что только рассчитывала «зажигалочка»?! Думала, я от вида чулок с кружевной резинкой последние мозги растеряю и к ее ногам упаду? Вообще-то да, чуть все так и не случилось.

Когда в номере появилась Лада, плотно закрыла дверь и скинула с себя плащик… Я конечно, выпал в осадок. Черные чулки, кружевные трусики и лифчик без лямок. И все это не молочно белой коже.

— Что… что это все значит?!

— Слышала… ты порвал с Альдоной?

— Я?!

— Ты же выгнал ее из своего номера? Витя, я хочу тебе кое-что сказать…

Огненный смерч прокатился по ее лицу, рукам. Лада покраснела так, как могут краснеть только рыжие.

— Я люблю тебя!

— Прости что?

Я все никак не мог оторвать взгляд от эффектного лифчика девушки, чашечки которого еле-еле прикрывали ее торчащие соски.

Красная, как рак, звездочка дрожащим голосом несла что-то о своей любви, возникшей в ее сердце с первой встречи.

— Витенька, я же не жду от тебя никаких обещаний! Просто стань моим первым мужчиной, прошу… — и в глазах ее столько надежды…

Лада еще и девственница?! Тут-то я и очнулся. За кого она меня принимает?

Хотя понятно, за кого… Наши парни, например, свято уверены, что мой донжуанский список уже за пятый десяток перевалил — это мне Леха как-то, смеясь, рассказал. Ну, а как по-другому, если девчонки на меня открыто вешаются? Кто на моем месте от такого добровольно откажется?! И, конечно, в мои слова, что тогда в Киото мы с Мизуки ходили на веера смотреть, никто из парней не поверил. Как и в мои заверения о чисто платонических отношениях с Анной Кальви.

Сейчас Лада сама понимает, что выглядело ее ночное появление в моем номере довольно глупо. Стояла передо мной полуголая. И что в итоге?! Ее признание и попытка соблазнить меня поставили нас обоих в идиотское положение. Я так растерялся, что не нашел ничего лучше, как ляпнуть.

— Лада, детка, я поклоняюсь богу секса, а не любви. Зачем я тебе такой …ветреный?

Ой, дурень старый… Вот лучше бы промолчал, ей богу! Сейчас заревет!

Ну, уж нет! Мало мне что ли было соперничества Альдоны и Веры? Больше я такой ошибки точно не совершу, иначе группа еще одной звездочки лишится, а то и двух сразу. Поэтому стараясь не смотреть на аппетитную попку, аккуратно разворачиваю Ладку лицом к двери, натягиваю ее плащик обратно, и, ласково шлепнув ладонью по пятой точке, выставляю ее из своего номера. Оставлю честь стать ее «первым» кому-нибудь другому.

* * *

Самое смешное, что уснул я после этого происшествия как убитый. А в шесть проснулся бодрым и свежим как огурчик. И к тому моменту, как за мной зашел Вячеслав, я готов был отправиться на утреннюю пробежку. В холле нас уже ждала Альдона и вела она себя так, словно накануне ничего не случилось. Так мы и выдвинулись из отеля журавлиным клином в сторону набережной, как в старые добрые времена. Сразу Ялта вспомнилась…

— В боксерский клуб с нами пойдешь? — спрашиваю я подругу, выравнивая бег.

— Нет, в номере разомнусь, и потом спущусь к открытию в бассейн, до завтрака поплаваю.

— Девочки не плавают, а купаются — с умным видом поправляю ее я.

— Это еще почему? — щурится Алька.

— Потому что у девочек купальники, значит они купаются, а у мальчиков плавки и они плавают.

— Очень смешно… Значит, тогда мне тоже придется идти в бассейн в одних плавках.

— Как бы наши мальчики не утонули, увидев тебя топлес! — ехидничаю я — не забывай, что у нас сегодня генеральный прогон.

— Мог бы и не напоминать…

После пробежки у меня тренировка в боксерском зале, потом массаж в номере и двадцать минут отдыха перед тем, как окунуться в суматошную гастрольную жизнь. Распеваюсь в душе, потом спешу на завтрак в ресторан. С завтраком расправляюсь по-быстрому, поскольку отель уже проснулся, и постояльцы тоже потянулись в ресторан. А местные довольно бесцеремонны, это вам не тактичные японцы. Если уж они прицепятся с просьбой сфотографироваться или дать автограф, то никакая охрана от них не спасет. А время на это терять не хочется, его и так у меня в обрез.

Хватаю ветровку, цепляю на нос солнцезащитные очки и вперед на баррикады! Сначала нужно заехать на арену, проверить, как там смонтировали сценическое оборудование. Потом снова вернуться в отель — здесь у нас назначена встреча с представителями нескольких фанатских клубов «Red Stars», из которых предстоит выбрать фокус группу для генерального прогона. Эта фишка хорошо сработала в Токио, Гор предложил ее повторить. Почему бы нет…? В полдень нас ждут в студии записи, затем, наконец, сам прогон с проверкой всего нового оборудования и разных прибамбасов. Вечером еще эфир на местной музыкальной радиостанции. Только бы все это выдержать…

* * *

Надо отдать должное организаторам гастролей — Атлантик Рекордс собрала для нас большую профессиональную команду, в которую помимо технического персонала, отвечающего за сцену, входила еще куча разного народа. Пресс-секретарь, юрист, два переводчика, два менеджера среднего звена, помощники костюмера, стилисты, четыре стаффа «на посылках». Плюс водители и дополнительная охрана. Если нужно достать Луну, или срочно избавиться от трупов — это все к ним.

Стадион Кингдом, где будет проходить наш первый концерт, находится в промышленном районе Сиэтла и окружен огромной стоянкой для машин. Он впечатляет своими размерами — его арена практически круглой формы и диаметром больше двухсот метров, а стены выше семидесяти и накрыты ребристой крышей. Монструозное сооружение! Но в Америке вообще любят огромные стадионы. Арена и внутри производит огромное впечатление, особенно на неокрепшую психику советского человека.

Вижу, как парни ёжатся, рассматривая бесконечные ряды кресел на трибунах, уходящих ввысь. По всему периметру арены уже натянуты растяжки с логотипом фирмы «SONY» и с рекламой плеера Вокман, но теперь к ним еще добавилась и реклама мотоциклов Honda. Ну, и наши светящиеся красные звезды — куда же без них. На этом фоне сцена как-то немного терялась, а подиум, который уже закончили монтировать, показался вообще куцым языком. Но длиннее его делать нельзя — охрана просто не удержит фанатов, и на него обязательно кто-нибудь залезет. Мало того — тогда нам придется поменять рисунок и хронометраж всех наших проходов по нему, а это уже совсем геморройно.

— Да, ладно, не дрейфьте, парни! Не настолько уж он и больше киотского Нисикегоку или лондонского Уэмбли. А наш концерт у гостиницы Космос помните? Так что не дурнее мы Aerosmith и прочих Eagles, которые здесь выступали.

— Ну, ты Витюх, и нашел с кем нас сравнить… — чешет в затылке притихший Роберт.

— Не нужно себя недооценивать, все будет супер!

Спускаемся на поле, потом поднимаемся на сцену, здороваемся с технарями, некоторых из них мы уже знаем по гастролям в Японии. Они тоже приветствуют нас, как старых знакомых.

— Микрофоны взрываться не будут? — подкалываю я их, кивая на суперсовременный «Nady Systems», аналогичный тому, от которого в Киото пострадал Мамонт — А то мы в этот раз с собой Алекса не взяли!

Американцы ржут, смешно им, гадам… а вот нам тогда совсем не до смеха было. Но в этот раз сцену охраняют суровые парни в штатском, да и тех составу второй подобный прокол не нужен.

Этот стадион, в отличие от киотского, совсем недавно построен, так что с техническим оснащением и электричеством здесь полный порядок. Майкл заверяет меня, что здешняя электросеть любые нагрузки выдержит.

Наши парни тут же включаются в работу, вникая в технические заморочки, мы с Клаймичем, Гором и охраной идем проверить гримерки. Там придраться не к чему — все соответствует райдеру: душевые, кондиционеры, большие диваны, на которых можно отдохнуть, удобные вешала на колесах для сценической одежды и отлично освещенные зеркала для работы гримеров и парикмахеров. Можно не сомневаться, что и минералкой нас обеспечат, и свежими фруктами, и драже M&M’s по цвету подберут.

…Проинспектировав стадион и убедившись, что подготовка к генеральному прогону идет по графику, мы торопимся вернуться в отель. Через полчаса в конференц-зале начнется встреча с представителями фанатских клубов из северо-западных штатов и журналистами — опаздывать нам никак нельзя. А я еще хотел в Москву позвонить.

На выходе из спортивной арены, видим, как на газоне перед центральным входом техники устанавливают знакомую до боли инсталляцию: четыре огромные звезды из красного пластика и не меньших размеров буквы — RED STARS. Угу… у Гора все в дело идет, ни о чем не забыл, молодец! Вот только звезд теперь стало на одну меньше… Как же горько!

…Так уж получилось, что следующим штатом в нашем гастрольном турне будет Калифорния, и все зрители из ближайших штатов, кто мечтал нас увидеть, слетелись на единственный концерт в Сиэтл. Конференц-зал отеля забит полностью, народ даже стоит в проходах. Среди фанатов очень много подростков в футболках с нашими портретами, а на некоторых изображение Ленина. Но много и фанатов постарше возрастом — в районе тридцати. Журналистов от них отличает более серьезный вид и полное отсутствие в одежде атрибутики «Red Stars».

Разговор сразу пошел душевный, вопросы задают самые разные. Я старался ничего не скрывать, даже нашел в себе силы рассказать про гибель Веры, поскольку в местной прессе насочиняли по этому поводу кучу небылиц, и фанаты не знали кому верить. Спрашивали меня и про роман с Анной Кальви, но здесь я уже твердо заявил — ложь и инсинуации, мы с ней всего лишь друзья. Наших фанатов интересовало буквально все. Как проходит типичный день группы, бывают ли у нас конфликты на репетициях, как я умудряюсь совмещать спорт, гастроли и учебу в университете. Была и политическая повестка: борьба за права человека в СССР, отношение нашей молодежи к року и к наркотикам. Журналисты спрашивали кому я больше симпатизирую — президенту Картеру или конгрессмену Уорену Магнусу. Не забыли, конечно, и новомодную тему ядерной зимы… Короче, о чем только не спрашивали.

Мы с Майклом сразу отмечали для себя тех фанатов, которые были наиболее активны, и кто задавал самые толковые вопросы, интересуясь именно нашей музыкой, а не разными досужими сплетнями обо мне и звездочках. Таких вменяемых набралось человек десять, вот их мы потом и попросили задержаться. Майкл Гор пригласил их сегодня вечером на генеральный прогон и подробно объяснил людям, чего мы от них ждем. Я же попросил их быть предельно откровенными и честно высказать свое мнение о всех наших новых хитах: что им особенно понравилось, а что оставило равнодушным и показалось не очень интересным с точки зрения концертного номера.

Приглашение в фокус-группу вызвало у отобранных фанатов волну энтузиазма — ни один не отказался приехать вечером на стадион и поработать там в качестве строгих критиков. В качестве благодарности за работу Гор пообещал им вернуть стоимость билетов и одарить сувенирной продукцией. А вот журналистов на прогон мы принципиально не позвали — эти жуки при желании и сами на него проберутся. Чем больше интриги, тем выше градус интереса к предстоящему концерту…

* * *

Студия записи, куда нас привозит Гор, довольно обычная по внешнему виду, но техническое оснащение аппаратной здесь просто супер! В глазах Кирилла загорается нездоровый восторг и зависть. Понимаю, что видимо придется и нам что-то докупать в США для собственной студии, тем более к Новому году у нее уже будет новое, более просторное и удобное помещение. Пока музыканты заканчивают настраивать инструменты, Михаил Юрьевич гоняет нас с девчонками. Новый хит «The Show Must Go On» очень сложен в исполнении, моя партия вообще на пределе возможностей, а время нас поджимает. Майкл с Клаймичем вообще не рассчитывали, что песню придется перезаписывать. Но… Гору видней.

Парни полны энтузиазма, Альдона, как всегда собрана и готова выложится по полной, а вот Лада… Глаза у звездочки на мокром месте. Девушка все не может отойти после вчерашнего и старательно отводит взгляд. Наконец, музыканты готовы и мы приступаем к записи.

Пишем один дубль, второй… третий… Лада раз за разом откровенно лажает.

— Ладочка соберись! — не выдерживает, наконец, наш педагог по вокалу — Да, что с тобой сегодня происходит, ты сама на себя не похожа!