Рейс на Нуадибу. Часть 1. Гриша

Андрей Попов

Рейс на Нуадибу. Часть 1. Гриша

Глубокой осенью в Одессе было неуютно. С лимана пышным одеялом, тянулся серый туман. Висящая в воздухе влага, глуша звуки, медленно обволакивала все вокруг. Оседая на приоткрытую железную дверь старенького гаража, она стекала по ее внутренней стенке прямо внутрь, на бетонный пол. Натекла уже приличная лужа. В гаражных сумерках, на яме, стояла потрепанная иномарка, а из-под нее, из зияющей черноты, иногда выблескивал свет фонаря и доносились стук и лязг. Вдруг на верстаке, заваленном промасленной ветошью и всякими железками, истошно запиликал простенький мобильник. Хозяин гаража, что-то там починявший в металлическом нутре этой развалюхи, с трудом выбравшись из-под машины, схватил дребезжащую мобилку и тут же, с размаху, вступил в натекшую воду.

— Да чтоб тебя! Алло! Слушаю! Кто это?!

— Добрый день! — раздалось в микрофоне бодрый голос. — Гришка, ты, что ли ругаешься?! Это Степаненко Игорь. Помнишь, мы с тобой по рыбе работали?

— А, Игорь! — не очень обрадовался хозяин телефона. — Какими судьбами?

— Да нужда, все, нужда заставила. Ты не поверишь, неделю тебя разыскиваю.

— Не сказал бы, что я сильно рад твоему звонку.

— Ладно, ладно. Кто старое помянет … Ну-ка подскажи мне пожалуйста, это ж ты у нас был технологом на рыббазе?

— Ну, так, когда это было?

— Не хочешь вспомнить былое? Наклевывается неплохая работа.

— Даже не знаю. Вот так сразу и не отвечу. Давай пересечемся и поговорим подробнее.

— Ок. Запиши мой номер, я тебе завтра позвоню. Договорились?

— Договорились.

Экран телефона погас. Григорий потыкал пальцем, сохраняя контакт, повертел в руках мобилку и осторожно положил ее на верстак. Задумчиво, словно в ступоре нажал кнопку на чайнике. Через минуту тот засвистел, выдавая струйку пара, чем заставил Гришу встрепенуться и, наконец-то выйти из состояния глубокой задумчивости. А подумать было, о чем.

Находясь в затянувшемся, финансовом кризисе, он по всему должен был бы обрадоваться перспективе хоть какой-то работы, да еще и по специальности. Если бы это не был звонок от Игоря Степаненко.

Игорь был бандитом. Не душегубом, но за долги мог отдать должника на растерзание настоящим «волчарам». Нарисовать долги он мог просто из воздуха и спорить с ним, мало кто решался, а те немногие кто решился, то …. В общем, от этого звонка Гриша ничего хорошего не ждал, но и отмахнуться от встречи было нельзя. Игорь был не тем человеком, и уж если он позвонил, а перед этим долго тебя разыскивал, то просто так не отстанет. Григорий надолго запомнил, сколько было потрачено и сил, и средств, чтобы исчезнуть из жизни Игоря, и это почти удалось. Он уже лет пять жил спокойно, но вот судя по всему это спокойствие и закончилось.

… На следующий день они встретились на Екатерининской. Зашли в бар.

— Пиво будешь?

— Я за рулем.

— Таксуешь что ли?

— Помаленьку.

— Ну, а я возьму. Несмотря, на то, что за рулем.

Помолчали, пока принесли заказ. Игорь взял бокал, с удовольствием схлебнул пену:

— Тянуть кота за хвост не буду. Серьезные люди хотят замутить рыбную тему. На опте уже заработки не те. Поэтому мы с ребятами решили пойти в добычу. Ну, или хотя бы стать на перекупке «первыми руками». Бороться с мировыми монстрами, понятное дело, нам не с руки, поэтому принято решение заняться этим в каком-нибудь захолустье, например в Мавритании. Как там при Союзе это называлось? Центрально-Восточная Атлантика?

— Да, так и называлось ЦВА.

— Вот-вот. Я и сказал, что у меня есть человек, который знает эти места и в рыбе разбирается от А до Я. Ты ж там рыбоконсервный завод запускал. Я ничего не забыл?

— В Мавритании не так просто закупать рыбу. Там сначала нужно получить квоту, потом вложиться в добычу. Нужно наладить заморозку, так как местные имрагены* по многу не ловят. Потом организовать отправку, а это отдельная тема. Я так понимаю, что партии будут небольшие?

— Да. Сначала контейнер в квартал, потом в месяц, а потом как пойдет.

— Получается люди не настолько серьёзные. — не сдержался Гриша. — Что такое контейнер в месяц? С такими объемами, нас могут там даже не начать слушать.

— Э-э-э, тише на поворотах, дружище! Не борзей! Люди ему не серьёзные. Ты их не знаешь, и будь счастлив. За всю эту кухню будут хорошо платить.

— Хорошо — это сколько?

— Пока разговор идет о приличном окладе и соответственно компенсации затрат. Ну, а когда пойдет рыба добавится премия от объема.

— Надо подумать.

— Гриша, а тебе не кажется, что после нашего последнего общения, лет эдак пять назад, ты, остался мне немного должен? Не помнишь? Короче, прекращай петлять. Отказаться ты не можешь. Иначе я тебя размотаю на полную катушку, да еще и с процентами. Месяц тебе, чтобы все вспомнить. Потом получишь деньги и вперед. Сначала полетишь с человеком, который тебя сведет с местной мафией. У них там какие-то свои расклады и мы вроде сможем туда поместиться.

… В течении месяца встречаться пришлось несколько раз и с Игорем, и еще с какими-то другими людьми. По всему выходило, что Игорь-то был там далеко не на первых ролях, и этот факт особенно грел душу. После того, как Гриша дал компаньонам весь расклад по рыбе и по заводу, который он там монтировал, все показалось не таким уж и страшным, как казалось вначале. В итоге, после всех переговоров, Григорию предложили возглавить работу по закупке рыбы в Мавритании и отправке ее на материк.

После Нового Года Григорий вылетел в Нуакшот — столицу Мавритании. Спутником Григория был молодой человек, скорее всего, один из многих дипломатических функционеров. Он сообщил, что им нужно будет посетить одно из министерств, где его познакомят с местными чиновниками, чтобы они дали свое негласное благословение. Только после этого можно будет ехать непосредственно в Нуадибу. На вопрос о том, на какие шиши дадут квоту на добычу, он ответил, что еще после развала Союза вроде оставались какие-то невыбранные лимиты. Все про них забыли, а тут кто-то ушлый вспомнил, переговорил с местными, и они нехотя, но согласились дать разрешение. Все равно после происшедшей революции все иностранцы, кто занимался рыбой, сбежали из страны. Смонтированные линии простаивали в ангарах, рыбодобывающие суда ржавели у причалов, а рыбаки пребывали в нищете.

— Главное улыбайся и кивай головой, когда я к тебе буду обращаться. Ты английский-то понимаешь?

— Давно не практиковал, но разберусь.

В результате недолгих переговоров, чиновники дали добро на работу и выдали бумагу с разрешением открыть ангар, где находились законсервированная рыборазделочная линия, оборудование по производству рыбных консервов и холодильник. А когда узнали, что Григорий эту линии сам и монтировал, разрешили, пока бесплатно, занять небольшое бунгало, в шаговой доступности от рыбного порта. И самое главное объяснили, уже на неплохом русском (ирония судьбы), что орудиями лова, у них, занимается брат премьер-министра, и хорошо было бы не обходить вниманием его фирму. Солярку было бы неплохо брать у племянника президента. Хороший малый, очень умный, немного знает русский зык. По всем банковским вопросам и, особенно за жизненными советами, а то, что необходимость такая непременно возникнет, его с улыбкой заверили, по правилам хорошего тона нужно обращаться на городской рынок к Мохаммеду. Кто он? Ну, это Вам знать совсем не обязательно. Послушайтесь совета, зайдите к нему при первой же возможности и попросите обменять долларов пятьсот, а если он предложит выпить с ним чаю, не отказывайтесь ни, Боже мой. И вообще подружитесь с ним.

На этом работа дипломата была окончена, он откланялся и отбыл по своим делам. Григорий устроился на ночевку в небольшом отеле в правительственном квартале, от которого вечером отходил джип в Нуадибу. Почему в ночь? Дорога, ведущая в Нуадибу, проходила по Западной Сахаре, а преодолеть более пятисот верст днем по пустыне такое себе удовольствие, поэтому транспорт ходил исключительно в темное время суток.

Уже на следующее утро Григорий, в сопровождении начальника охраны рыбного порта, срывал печати со знакомого ангара. На его удивление состояние оборудования, после многолетнего простоя, было совсем неплохим. Что-то поржавело, где-то подсохли сальники и потрескались ремни, но, в общем, «железо» было «живое». Все это время, ангар охранял сморщенный как урюк араб. Он и сейчас ходил за ними по пятам, постоянно кланяясь и что-то лопоча. Подписав какую-то бумажку и вложив в нее пять долларов, Григорий попрощался с начальником охраны. Нужно было идти смотреть, что там за бунгало ему предлагали для жизни. Закрыв двери ангара на массивный, навесной замок, он с недоумением вертел в руках огромный ключ. Куда бы его деть? И тут подал голос сморщенный араб:

— Мастер, я буду охранять. Саид всегда охранял. Саид здесь работал.

— Почему бы и нет. — подумал Гриша.

— Где ты живешь? — спросил он араба.

Тот, сделав приглашающий жест, показал за угол ангара, где стояла халабуда из шлакоблоков, обшитая изнутри картоном. Гриша кивнул головой, отдал ключ и вручил сторожу доллар.

Бунгало располагалось на небольшом обрыве, прямо над морем. Внутри все немного запылилось и несло на себе отпечаток заброшенности. Выйдя во двор, Гриша столкнулся с начальником охраны порта. Тот улыбаясь показал на двух женщин, пришедшим с ним, и сказал, что они все тут приведут в порядок. Гриша отдал ключи и попросил офицера отвезти его на городской рынок. В ответ на немое изумление объяснил, что мол, нужно купить какой-нибудь еды, к Мохаммеду опять же нужно зайти поздороваться, поболтать о том, о сем, да и деньги заодно поменять. Офицер, услышав имя, уважительно закивал головой.

Мохаммедом оказался высоченный и сухой как палка араб. Он сидел на офисном кресле небывалой красоты, в сарайчике посреди базарной площади, которая, несмотря на статус центрального базара, изобиловала кучами мусора и навоза. Стены сарайчика были грубо сплетены из какого-то камыша и снаружи обмазаны то ли глиной, то ли кизяком. Среди всего этого деревенского натюрморта, шикарнейшее кресло, блистая хромом и лоском белой кожи, выглядело так же уместно как «летающая тарелка» в коровнике. Хозяин сарайчика пил чай. Увидев Гришу, он нисколько не удивился, будто виделся с ним каждый божий день. Молча достав с полки вторую чашку, он небрежно протер ее какой-то грязной тряпкой, плеснул на донышко янтарной жидкости и поставил напротив Григория. При этом на начальника охраны порта, стоящего по стойке смирно, он даже не взглянул. Помня напутствие столичных чинуш, Гриша взял чашку и сделал неторопливый глоток. Терпкая жидкость потекла по горлу, приятно отдавая мятой. Достав портмоне и пошуршав бумажками, он положил на стол несколько купюр:

— Мохаммед, поменяйте мне, пожалуйста, пятьсот долларов.

Араб отвернулся и отдернул шторку, перегораживающую сарайчик. За шторкой скрывался современнейший банковский сейф. После сияния кресла, наличие, за пыльной шторой, шедевра банковского искусства Григория уже удивило не так сильно. Мохаммед, покрутил ручки, приложил большой палец к панели и открыл дверцу. Сейф был почти доверху набит пачками всевозможных банкнот. Взяв одну из них, он небрежно бросил доллары в сейф и закрыл дверцу. Пачку положил перед Гришей и снова налил чашку. Все это делалось молча, без всяких эмоций.

Допив в полном молчании напиток, Гриша поставил чашку на стол и встал:

— Спасибо! До свидания.

Мохаммед молча кивнул головой. Гриша повернулся и пошел прочь.

— Завтра утром тебя будут ждать имрагены на берегу. Поговори с ними. — донеслось сзади.

Гриша не поворачиваясь, кивнул головой.

Утром на причале его ждали местные рыбаки. Это были старейшины рыбацких общин или хозяева лодок. Основной же контингент продолжал ковыряться в своих моторах и сетях, готовясь к выходу на промысел.

Из самых старших, кто-то еще помнил Гришу молодым, когда он носился по порту на уазике, руководя строительством ангара. Рыбаки сразу стали звать Гришу «мастером». Они наперебой спрашивали, какая рыба нужна и в каком количестве. Узнав, что закупаться будет только ставрида, скумбрия и сардина они заметно приуныли. Эта рыба не особенно ценилась у местных. Добывать ее нужно было дальше от берега, снасти на нее нужны другие, да и предназначалась она все-таки для промышленной переработки. Местные же предпочитали рыбу, которую можно было ловить недалеко от берега в коралловых рифах. Она, конечно, ловилась относительно в небольших количествах, но и вкусовые качества ее были несравнимо лучше. Да, что греха таить, и стоила она дороже.

Гриша объявил рыбакам, что сначала он отремонтирует холодильник, запустит разделочную линию, а уж только потом начнет закупать саму рыбу. Для себя он решил, что пока будет ремонтироваться оборудование, он будет лично встречать лодки на причале и попытается проанализировать, как устроен местный рыбный бизнес, частью которого ему предстояло стать.

… Теперь его день начинался рано утром в ангаре, где нанятые рабочие приводили в порядок разделочную линию и холодильник. К обеду он спешил на причал, где масса лодок возвращалась с промысла. Смотрел, как разгружали рыбу, как ее тут же, отчаянно торгуясь, продавали и развозили по торговым точкам. Через два часа берег пустел. Вечера он безвылазно проводил в своем бунгало. Когда надоедало сидеть перед компьютером, или лежа листать телефон, выходил во дворик. В чернильной мгле шумел океан, обдавая его соленой свежестью. Южное небо сверкало россыпью незнакомых, крупных звезд, которые висели прямо над головой и так низко, что казалось до них, можно было дотронуться. Гриша подолгу смотрел на них, пытаясь вспомнить мудреные названия. В свое время судовой штурман много ему рассказывал о южных созвездиях, но он никак не мог вспомнить название самой яркой звезды, висящей прямо над ним и горящую каким — то рыжим светом. Оно крутилось в голове, ускользая от осознания в самый последний момент.

… Примерно через месяц ремонт холодильника стал подходить к концу и впереди замаячил вопрос о начале закупки рыбы. Это все больше и больше волновало Григория. Во-первых, ловить скумбрию никто из рыбаков не рвался, и как решать эту проблему было непонятно. Во-вторых, деньги, чтобы закупить товарную партию, у него были, но на аренду контейнера и отправку его по назначению уже нет. В один из дней, в ангар, где Гриша проверял очередной агрегат, заскочил чумазый мальчуган и, пытаясь перекричать шум электродвигателей, прокричал:

— Эй, Мастер, Мохаммед зовет тебя пить чай! Я тебя отвезу.

Такой внезапный вызов ничего хорошего не сулил. Гриша вымыл руки и сел к мальчугану за спину, на новенький мотороллер. Через двадцать минут Гриша был у знакомой лачуги, посреди базарной площади. Мохаммед, как и при первой встрече, никак не отреагировал на появление гостя. Молча взял пустую чашку, встряхнул, сбрасывая соринку и, плеснул в нее ароматную жидкость. Молча выпили. Посидели. Араб, молча, жестом головы спросил:

— Еще?

Григорий также молча кивнул в ответ.

Выпив вторую чашку, Григорий встал. Приложив руку к сердцу, наклонил голову, выказывая свою признательность. По крайней мере, так ему показалось. Мохаммед в ответ, молча благосклонно кивнул. Григорий повернулся и пошел к выходу.

— Завтра имрагены перестают выходить в море. Их привычная рыба уходит далеко в океан. Поэтому они смогут ловить твою скумбрию. Бери у них только самую лучшую. Деньги им не давай. Рассчитаешься со мной.

Гриша, не оборачиваясь, молча кивнул головой и пошел к мальчугану с мотороллером.

Действительно, утром на причале было сравнительно немноголюдно. Большинство рыбаков, из-за вынужденного перерыва, разъехались по домам. Григорий остановился на своем обычном месте, надеясь, что те, кому он нужен, подойдут сами. Постояв некоторое время в одиночестве, он увидел, что в его сторону направляются сразу несколько человек из хозяев лодок. Встав группой в некотором отдалении, они вытолкнули вперед высоченного сенегальца. Он арендовал сразу несколько лодок у тех, кто сам заниматься промыслом не хотел или не мог по каким-то причинам. В Сенегале с работой было еще хуже, чем в Мавритании, поэтому рыбаки приплывали сюда и нанимались на лодки в готовые местные бригады, либо целой бригадой арендовали свою лодку. Сенегальца, которого выставили на переговоры, звали Абу, и при первом взгляде он внушал первобытный страх. Двухметровая, мосластая детина был феноменально здоров, черен и безобразен. Вся голова и верх торса переговорщика были покрыты множеством шрамов, уродовавшим его до ужаса. Это был результат попадания в зубы акулы, которая была им же и убита голыми руками. Благо ручищи были что надо. Мало того, Абу никогда не расставался со старым и истертым до белого цвета автоматом, приклад которого был покрыт витиеватым узором из медных гвоздиков. Вот и сейчас, если бы не рекомендации Мохаммеда, Гриша бы изрядно струхнул. Абу остановился в трех шагах, закинул калашников на плечо и прорычал:

— Мастер, мы завтра сможем ловить твою скумбрию. Мохаммед сказал, что рассчитается с нами. Это так?

— Абу, у тебя или у кого-нибудь из пришедших был хоть один повод усомниться в словах Мохаммеда?

Гриша сам опешил, выдав такой витиеватый спитч. Откуда, что взялось?

Абу пристально посмотрел ему в глаза, недовольно покачал головой, повернулся и пошел назад. Арабы начали отчаянно жестикулировать и громко спорить. Гриша продолжал стоять на месте, делая вид, что любуется океаном. По спине текло ручьем, а предательски трясущиеся руки, пришлось спрятать в карманы.

Подошел Абу, поднял калашников и почти уперся стволом Грише в лоб.

— Пух!

Гриша, даже ничего не смог сообразить, просто заглянул в черный глазок автомата, как в бездну. Сенегалец засмеялся, опуская ствол:

— Мы завтра выходим в море, где ты будешь принимать рыбу?

Гриша, стараясь не подать виду, с облегчением выдохнул:

— В ангаре. Я должен вам рассказать какую рыбу я не возьму. Чтобы не было обид.

Абу махнул рукой и к ним подтянулись остальные рыбаки. Гриша как мог объяснил требования к будущему улову, потом попрощался и пошел в свое бунгало, ощущая на спине неприязненные взгляды старейшин лодок. В голове вертелось множество вопросов, сколько рыбы привезут, где взять рабочих на приемку, если их найти не удастся, сможет ли он сам обработать улов и еще, и еще, и еще.

Вопрос по рабочим решился на удивление просто. Сказав Саиду, что завтра пойдет рыба и нужно будет открыть ангар очень рано, он тут же получил ответы почти на все свои вопросы.

— Мастер, можно я позову родню на переработку рыбы? Они все умеют делать, и им я могу доверять. А мой зять знает, как обращаться с холодильником.

— Хорошо. А сколько они смогут переработать?

— Переработают всю, что привезут. Принимать ты сам будешь?

— Да принимать буду сам. Саид, как ты думаешь, а сколько могут привезти имрагены?

— Абу пойдет?

— Да. — ответил Гриша, удивляюсь осведомленностью сторожа.

— Абу хороший рыбак. Тонны две привезет.

Гриша с облегчением выдохнул, с таким количеством справиться можно и самому. А тут еще и помощники будут. Саид тронул его за плечо:

— Мастер, идите отдыхать. Завтра много работы.

Гриша кивнул головой и побрел в свое бунгало. Опять прямо над головой висела рыжая звезда, заливая все вокруг призрачным светом. Григорий сделал слабую попытку вспомнить ее название, но опять впустую. Голова была занята завтрашними хлопотами.

Утром, ни свет ни заря, Григорий был в ангаре. Ворота были открыты настежь, в проходе стояли весы, а в хижине Саида пили чай с десяток разновозрастных арабов.

— Мастер, у нас все готово!

— Я сейчас на пристань, встречу Абу.

Саид тронул его за рукав:

— Мастер, не ходи. Ты пьешь чай с Мохаммедом. У тебя завод. Ты — Мастер, а Абу — простой сенегальский рыбак, у него даже лодки своей нет. Не ходи.

Посмотрев внимательно на старика, Гриша, негромко произнес:

— Спасибо, друг. — и уже громко, для всех остальных. — Саид, Абу встретишь сам. Если рыба будет хорошей, на приемку позовешь меня, я буду в бунгало.

— Хорошо, Мастер! — араб довольно улыбался и чуть видно кивал головой.

Восток дело тонкое, думал Григорий, шагая домой. Действительно, нужно умудриться не дать слабину в общении с рыбаками. У них, конечно, нравы дикие, но какие-то понятия все равно существуют. Хоть и с автоматами, но по беспределу не палят. Хотя про Абу ходили слухи, что перед тем как он стал арендатором нескольких лодок, их экипажи бесследно пропали, кто в море, кто в пустыне, по пути домой в Сенегал. Да и Мохаммед за него. Хотя руки все-таки по-предательски дрожали… Восток — дело тонкое.

Не успел Григорий подойти к бунгало, как за спиной закричали мальчишки: