Мой одинокий волк (СИ)

Рина Вергина

Мой одинокий волк

1

Знакомо ли вам чувство, когда рушатся надежды? Когда теряешь опору под ногами, понимая, что еще чуть-чуть и свалишься в пропасть? Когда на осколки разбивается в груди твое сердце, царапая острыми краями израненную душу?

В тот день дождь хлестал по окну рваными струями. Я прижалась лбом к оконному стеклу, пытаясь скрыть слезы. Следила за каплями дождя, оставляющими длинные рванные бороздки на стекле. Мне нравилось наблюдать за дождем с самого детства, это меня успокаивало. Спасало, когда родители ссорились и громко кричали друг на друга, а я в это время всегда смотрела в окно. Дожди у нас частое явление, и мне казалось, что это не у нас в доме буря, а там, за окном, бушует природа.

Сегодня отец особенно сильно ругался и кричал. Обвинял во всем, что случилось меня и маму, не сумевшую достойно воспитать свою дочь. Клочки злополучного письма, которое я в гневе порвала на мелкие кусочки до сих пор лежат в углах комнаты, развеянные сквозняком в разные стороны. Его строки намертво впечатались в мою память:

«Достопочтимый сэр Люсьен Бэрри и леди Аманда Бэрри. Уведомляем Вас о расторжении помолвки нашего сына сэра Коула де Лоури и вашей дочери леди Аделии Берри. Все понесенные расходы на подготовку свадьбы семья де Лоури обязуется выплатить полностью по всем обязательствам.»

Больше ни строчки. Нет объяснения причины расторжения помолвки или слов с извинениями. Меня просто вычеркнули из судьбы Коула, моего, теперь уже бывшего, жениха. Больше всего меня злило его молчание. Еще неделю назад все было прекрасно. Коул, как оычно, посетил наше имение, где под надзором вечно дремлющей служанки мы прекрасно провели время в саду, мечтая о будущем, держась за руки и иногда обмениваясь робкими поцелуями. Коул попросил у меня локон волос, так как уезжал на некоторое время в родовое имение и планировал пробыть там практически до дня свадьбы. Я срезала прядку заплетя из нее косичку и завернула в кружевной платочек с вышитыми у самого уголка моими инициалами. Представляла, как Коул развернет платок, коснется рукой пряди волос и будет вспоминать меня, наши встречи. Коул на прощание обещал писать, прислать весточку. Весточку прислали его родители, прямиком в руки к моему отцу.

Сэр Люсьен Бэрри долго разбирался, ища хоть какую-то причину, повлекшую к разрыву помолвки между нашими семьями. В итоге рыдающая служанка, напуганная сверкавшими в гневе глазами моего батюшки, заламывая в притворном раскаянии руки, созналась, что видела наши с Коулом поцелуи и объятия. Отцу этого было достаточно. Он обвинил меня в неподобающем поведении и грозно заявил, что я его опозорила. Замуж, по его словам, меня точно никто не возьмет. Если только вдовец, отягощенный выводком наследников, позарится на мое скромное приданое. Наша семья давно бедствовала, поэтому я всегда знала, что если и выйду замуж, то только по большой любви. Иначе на бесприданницах не женятся. Но, видно, не судьба. Сейчас мне было больно не от грозных окриков отца, а от молчания Коула, которого я любила и верила, что это взаимно.

Мы встретились на празднике весны — балу, проходившем в королевском дворце. Меня, как представительницу древнего и уважаемого рода, пригласили на первое торжество, устраиваемое королевой в этом году. Я была уже несколько раз на подобных приемах. Матушка перешивала для меня свои старые наряды или выкраивала средства на покупку новых, чтобы не ударить в грязь лицом и достойно выглядеть на фоне других молодых леди. Надеялась рюшами и кружевами украсить мой облик и привлечь потенциальных претендентов на мою руку. Жениха мне подыскивали уже третий год. Отец непременно хотел, чтобы это был человек с высоким титулом, не ниже нашего, а матушку бы устроило богатство будущего жениха. Я, хоть и носила гордый титул, пожалованный королем моему предку несколько веков назад, и была мила лицом, как утверждала матушка, долго оставалась одна. Все же отсутствие приданого поклонников отпугивало.

Коул, едва столкнувшись со мной взглядом, протянул мне руку и долго кружил в танцах, беспрерывной чередой меняющих друг друга, что было не совсем прилично, по заявлению матушки. Мне же было все равно, лишь бы эта крепкая рука подольше сжимала мои ледяные от волнения пальцы, а теплые карие глаза смотрели только на меня. Коул был завидный жених — красив, богат, родовит и родители с радостью приняли его ухаживания. Наши отношения развивались стремительно. Коул часто приезжал в имение, чтобы встретиться со мной, писал длинные письма, присылал цветы и подарки. Летом мы объявили о помолвке, а осенью, после сбора урожая, планировали свадьбу. Родители Коула с благосклонностью приняли наши отношения и, как мне казалось, одобряли скорую свадьбу, прислав в подарок дорогущего белоснежного шелка и муарских кружев для пошива свадебного платья. Платье было почти готово. Осталась незначительная отделка лифа крошечными жемчужинами, последняя примерка. Я в этом белоснежном роскошном чуде действительно казалась себе неземной красавицей, достойной любви Коула де Лоури.

Я глубоко вздохнула, вспоминая момент нашего знакомства. Как все хорошо складывалось. Казалось, ничто не разрушит наши отношения и впереди ждет только счастливое будущее. А сейчас я заперта в собственной спальне и никого не беспокоит, что сейчас время ужина, а у меня с самого утра маковой росинки во рту не было. Я постучала в закрытую дверь, зовя Фанни, свою служанку.

— Что звали, госпожа? — послышался из-за двери скрипучий голос Фанни.

— Я хочу есть, — пожаловалась я, и с подозрением уточнила, — или меня на хлеб и воду посадили?

Фанни замешкалась с ответом, обдумывая мои слова и со вздохом произнесла:

— На хлеб и воду не приказывали, распоряжений на счет еды никаких не поступало, — Фанни шмыгнула носом, раздумывая над дальнейшими действиями, — ладно, я сейчас принесу чего-нибудь пожевать, но в случае чего меня не выдавайте.

— Спасибо, Фанничка, — пропищала я в замочную скважину, отошла от двери и устало залезла с ногами на кровать. В животе жалостливо заурчало, и я сглотнула слюну в ожидании ужина. Фанни не поскупилась, притащила целый поднос разнообразной снеди. Я приступила к ужину, поглощая тушеное мясо с луком и морковью, а Фанни развлекала меня болтовней, рассказывая, что все меня жалеют. Наверняка после громогласных причитаний моего отца все слуги в этом доме в курсе, что госпожу накануне свадьбы бросил жених.

— Как там родители? — поинтересовалась я, приступая к десерту, песочной корзиночке со взбитыми сливками. Глядя на лакомства, переполнявшие поднос, я подумала, что повариха в этом доме меня жалеет больше всех.

— Ваша матушка закрылась в спальне и плачет целый день, батюшка в библиотеке допивает третью бутылку вина.

— Ясно, — я кивнула головой. Что-то именно в этом духе я и ожидала.

— А выто как, госпожа, что теперь будет? — Фанни посмотрела на меня полным сочувствием взгляда, не забыв шмыгнуть носом.

— Посижу несколько дней взаперти, потом батюшка смягчиться и будет подыскивать мне в мужья какого-нибудь вдовца или престарелого герцога, которого прельстит моя молодость и не отпугнет мизерное приданное.

— Ну с престарелым оно может и лучше, глядишь оставит вас богатой вдовой — хихикнула Фанни. Я тоже невольно улыбнулась, но зябко передернула плечами от подобной перспективы, представив дряхлого старикашку на пороге своей спальни. Память о красивом и статном Коуле кольнула сердце и на глаза невольно набежали слезы.

— Что вы, госпожа, не плачьте, — захлопотала вокруг меня Фанни, — давайте я вам лучше постель приготовлю, утро вечера, оно, знаете, мудренее.

Я позволила Фанни уложить меня в кровать и подоткнуть одеяло, как в детстве, и сразу стало на душе уютно и спокойно. Глаза закрылись сами собой и через несколько минут я уже крепко спала.

2

Два дня я просидела взаперти в своей комнате. Матушка несколько раз навещала меня, садясь в кресло около окна. Беспомощно опустив на колени руки молча вздыхала, лишь иногда повторяя, словно обращаясь сама к себе:

— Ну как же так?

Или

— Что же теперь делать?

Я на все вопросы только пожимала плечами или отвечала коротко:

— Что поделаешь.

Или

— Поживем увидим.

Этих коротких вопросов и ответов нам хватало для поддержания длительных внутренних диалогов, все остальные слова были бы лишние.

На третий день после обеда ко мне вошла запыхавшаяся матушка, видимо очень спешившая навестить меня. Я удивленно приподняла брови, недоумевая, что заставило Аманду Берри так спешить в покои к дочери, с которой рассталась не более двух часов назад.

— Дорогая, приведи себя в порядок и спускайся в кабинет отца.

— Что случилось? — у меня замерло сердце, ни во что хорошее в данную минуту мне не верилось.

— Приехал доверенный от семейства Лоури, закрылись с твоим отцом в кабинете. Вскоре твой батюшка вышел с довольным лицом, сто лет такого не видела, и приказал привести тебя — выпалила раскрасневшаяся матушка, сверкнув в предвкушении глазами.

— Коул! — воскликнула я, вложив в это имя все свои надежды на будущее и ринулась в гардеробную. Матушка крикнула Фанни и они в четыре руки принялись наряжать меня в милое светлое платье, усыпанное мелкими цветами, причесывать волосы, наскоро соорудив незатейливую прическу.

Стараясь не спешить, я с достоинством вошла в кабинет отца. Следом, мелко семеня, вошла матушка.

Поверенный семьи де Лоури, невысокий мужчина средних лет с наметившейся лысиной и маленькими усиками, галантно встал с кресла при нашем появлении. Мило улыбнулся, слушая как отец представляет меня и маму.

— Очень приятно, я Анри Гилай, поверенный семьи де Лоури. У меня к Вам важный разговор. Думаю, нам нужно всем присесть, я сейчас коротко посвящу вас в суть дела.

Я уселась в кресло напротив Анри Гилая, всем своим видом демонстрируя готовность слушать. Отец с матушкой расположились на небольшом диванчике между нами.

— Ваш отец, сэр Берри уже посвящен в курс дела и дал свое согласие, осталось лишь дело за малым, ваш положительный ответ, леди Аделия.

Я нахмурилась не понимая, зачем нужен мой положительный ответ на брак с Коулом, когда уже почти все готово к свадьбе.

— Я вижу вы замешательстве, — Анри Гилай бросил на меня проницательный взгляд, подогревая интригу, — речь идет о вашей свадьбе с сыном сэра де Лоури, который решил не отменять намеченное торжество, и оно пройдет в установленные сроки в усадьбе де Лоури. Все пройдет так как вы и запланировали, кроме одного нюанса…

Анри Гилай сделал паузу…

— Какого нюанса, говорите яснее, — не сдержалась я, проявляя нетерпение.

— Ваш жених…, это будет Брендон де Лоури.

— Кто? — мне показалось, я ослышалась — Вы, наверное, хотели сказать Коул…

— Брендон де Лоури родной брат Коула. Вы станете его женой. Свадьба состоится в назначенное время, все за счет средств семьи де Лоури, естественно, как и было решено до этого момента…

Отец при этих словах многозначительно посмотрел в мою сторону явно довольный исходом событий.

— Я не знала, что у Коула есть брат. Не понимаю, почему не Коул? — от растерянности я с силой сжала руки в замок, обведя непонимающим взглядом присутствующих.

— Коул не сможет стать вашим мужем, это не обсуждается, — отрезал Анри Гилай, — но вы можете спасти свое доброе имя став женой Брендона. Невеста, оставленная накануне свадьбы, хорошая мишень для сплетен. Вы так не считаете?

— Как вы смеете! Я не сделала ничего предосудительного, из-за чего был бы не возможен наш брак! — Я гневно сверкнула глазами.

— Мы все это знаем, но пойдут пересуды, от этого никуда не деться. Люди любят посмаковать чужое несчастье, — Гилай сочувственно вздохнул, а матушка поднесла платочек к глазам, смахивая набежавшую слезинку.

— Почему Брендон хочет взять меня в жены, ведь мы даже не знаем друг друга? До этого момента я не знала о его существовании.

— Мне это не известно, но могу заверить, что Брендон образованный молодой человек, ни в чем не уступающий своему брату.

— Даже так? — Я вздернула бровь, — а то я подумала, что с ним что-то не так и родители просто подыскивают ему подходящую невесту.

Анри Гилай на мгновение замер с приклеенной улыбкой на устах, но мгновенно собрался, превратив улыбку в легкую усмешку.

— Хочу заметить, что ни о чем подобном мне не известно. У вас есть время подумать, никто не принуждает вас к браку.

— Дели, детка, по-моему, это чудесное предложение, — матушка лучезарно улыбнулась, а отец поддакнул:

— Я считаю, что здесь даже думать не о чем.

Все трое выжидательно посмотрели на меня.

«Отказа мне не простят», — пронеслось в моей голове, глядя на застывшие в ожидании лица родителей. «В конце концов, что я теряю. Коул отказался от меня, родители хотят быстрее и как можно выгоднее выдать замуж, а мне хочется просто убежать ото всех, скрыться. Но неизвестность пугает, как и сам незнакомый мне Брендон. Зато это прекрасная возможность посмотреть Коулу в глаза, потребовать объяснений от того, кто еще недавно клялся мне в вечной любви.» Я заерзала от нетерпения, представляя себя в прекрасном свадебном платье, надменно шествующую мимо Коула с гордо поднятой головой. Пусть видит, что я счастлива и не сколько не страдаю.

— Я не буду думать, я согласна стать женой Брендона де Лоури…

***

Мои вещи были собраны и уложены в вместительные сундуки и чемоданы, вместе с восхитительным свадебным платьем. Матушка передала шкатулку с фамильными драгоценностями, отец, в качестве приданого, присовокупил небольшую сумму денег. Брачный договор был подписан в присутствии поверенного Анри Гилая и, фактически, я уже считалась женой Брендона, осталось провести торжественную церемонию в храме. За мной была прислана карета с фамильным гербом де Лоури и небольшое конное сопровождение в качестве охраны. В имение моего жениха мне предстояло ехать в сопровождении Анри Гилая. Присутствие моих родителей на свадьбе не предусматривалось, как нас оповестил в вежливой форме поверенный. Отец сначала вспылил, признав это оскорбительным, но быстро остыл, рассудив, что длительный путь подорвет шаткое здоровье моей матушки. Служанку я брать отказалась, сказав, что со всем прекрасно справлюсь сама. Судя по взгляду, брошенному на меня Анри, этот поступок с моей стороны он одобрил.

Путь был не близкий. Анри развлекал меня рассказами о красотах земли, принадлежавшей де Лоури, о величественном особняке и быте местного народа. Как я не пыталась выведать о самом Брендоне де Лоури, поверенный ни сказал ни одного лишнего слова, повторяя лишь то, что рассказал при первой встрече, заверяя, что с Коулом они очень похожи. Я терялась в догадках и пришла к выводу, что возможно Брендон имеет какой-либо недуг или физический недостаток, но готова была с этим смириться. В конце концов я буду жить в шикарном особняке ни в чем не отказывая, а Коул еще точно пожалеет, что потерял меня. Будущий муж в картину моего будущего не вписывался, и я просто смирилась с фактом его появления. Наверняка у меня будут отдельные покои и наши, я надеюсь, редкие встречи, я как-нибудь переживу.

Останавливались мы на ночлег на постоялых дворах. Было ужасно приятно растянутся на мягкой постели после каретной тряски. А еще мне нравилось, что возвращалось тепло, словно из осени мы возвращались в лето. Мне уже не приходилось кутаться в теплые одежды, а на деревьях вновь зазеленели листья и солнце радовало своими ласковыми лучами.

Через несколько дней, обогнув столицу княжества, мы прибыли к особняку де Лоури.

Семейство Де Лоури жило на широкую ногу. Это было видно по ухоженному парку, ведущему к огромному особняку из белого камня с широкой подъездной аллеей. Мраморные ступени вели к высоким арочным дверям, гостеприимно распахнувшимися передо мной. Я была встречена и сопровождена экономкой, приветливой пожилой женщиной представившейся мне именем Гертруда, в отведенные комнаты, где уже вовсю суетились служанки, распаковывая мои сундуки и укладывая вещи в гардеробную. Экономка предупредила, что через два часа меня ждут на семейный ужин и посоветовала не терять времени и привести себя в порядок.

Меня порадовало наличие в моих покоях ванной комнаты, которой я с удовольствием воспользовалась. Наряд, я выбрала скромный — темно синее закрытое простое платье с кружевной отделкой. Сердце замирало, предчувствуя встречу с Коулом. Как он поведет себя со мной? Что делать мне, как вести себя? Только не опускаться до выяснения отношений. Но столько вопросов кружатся на языке.

В столовой Коула, к моему огорчению и облегчению, не оказалось, как и моего таинственного жениха, вернее уже мужа, Брендона, только чета де Лоури — леди Луиза и сэр Генри.

Огромный стол был сервирован на троих — узкий семейный круг. Мне даже польстило ненавязчивое внимание родителей моего мужа. Между переменами изысканных блюд меня расспросили, как я перенесла дорогу и что мне понравилось и запомнилось в путешествии. Леди Луиза порекомендовала непременно совершить конную прогулку по окрестностям имения, увидеть своими глазами красоту окружающей природы. Я согласно кивала, как болванчик, перекатывая на языке так и не сорвавшийся вопрос о Коуле.

На завтра была назначена церемония в храме.

— Надо отдать дань богам, — заключила леди Луиза, — церемония будет закрытая, только для своих, но в местных деревушках разнесут угощения во славу жениха и невесты.

Я согласно кивнула. Мне было все равно, сколько на церемонии будет присутствовать гостей. Хотелось, чтобы все быстрей закончилось.

3

Передо мной, сияя белизной и искрясь перламутровой россыпью жемчужин, лежало свадебное платье, а я все не решалась его одеть. Горничная, молодая женщина по имени Бетти, ждала распоряжений, покорно застыв передо мной, не решаясь притронуться без моего разрешения к наряду. Меня вывел из задумчивости ее взгляд, полный нетерпения и непонимания, а еще легкое покашливание, привлекающее к себе внимание.

— Вы готовы, госпожа? Можно…, - Бэтти указала рукой на платье.

— Да, я готова, — обреченно вздохнув, ответила я, в душе готовая сбежать из этой комнаты. Вот только идти мне не куда.

Платье необыкновенно мне шло, подчеркивая хрупкую фигуру, красиво облегая грудь. Я всегда критично относилась к этой части своей тела, мое вечное переживание из-за недостаточно пышных форм, что не позволяет на моей фигуре задержать мужской взгляд. Мои густые светлые волосы были собраны в высокую прическу, оставив свободно несколько прядей виться по плечам. Волосы, мое главное богатство. Более ничем я себе особенно не нравилась. Мамины серые глаза, прямой нос, небольшие губы, подбородок, пожалуй, тяжеловат, как у отца, но с собранными вверх волосами смотрелся гармонично. Я находила себя привлекательной.

— Вы красавица, — всплеснула руками Бэтти.

— Сегодня, пожалуй, — ухмыльнулась я своему отражению в зеркале. Надеюсь, что жених оценит, и Коул…, если будет среди присутствующих.

За мной зашел поверенный Анри Гилай, сказал, что ему оказана честь отвести меня в храм. Я не возражала, он был единственный, кто мог подойти для этой роли. Не Коул же, хотя было бы забавно. Что ж, пора принять свою судьбу…, и выбор. Мне казалось, что я готова ко всему.

— Пойдемте, не будем медлить, — протянула я Анри руку и взяв его под крепкий локоток не спеша последовала к храму.

Перед выходом из комнаты мне на голову накинули вуаль, достаточно плотную, не позволявшую отчетливо видеть лица окружающих и я, опустив взгляд, смотрю под ноги, пока Анри ведет меня к храму. Путь достаточно короткий. Храм пристроен к особняку, стоит только спуститься вниз по лестничному пролету и пересечь переход в правое крыло, и вот мы на месте. Под ногами плотно пригнанные друг к другу каменные плиты, в воздухе струится восковой аромат свечей, торжественная тишина вокруг. Я чувствую позади себя присутствие людей, легкий невнятный шепот, тусклый свет из высоких витражных окон. Приподняв голову, вижу искрящийся перелив разноцветных стекол, через которые в храм проникают лучи солнечного света.

Мы остановились. Я отпустила руку Анри и в волнении застыла на месте, не смея шелохнуться. Рядом со мной, по левую сторону, видела высокую мужскую фигуру. Мы стояли возле алтаря, представлявший собой мраморный постамент, вершину которого украшал темный полированный священный камень. Жрец, вставший напротив нас, стал зачитывать свадебные обеты. Его зычный голос эхом отражался от стен храма, и я кожей почувствовала, разливавшуюся из его голоса магию, призванную скрепить наш союз, пока смерть не разлучит нас. Настал черед наших клятв. Я положила ладонь на прохладную гладкую поверхность священного камня и ощутила, как другая ладонь, широкая и горячая накрыла мою руку. Я машинально повторяла брачные обеты, провозглашаемые жрецом, прислушиваясь к низкому, с хрипотцой, мужскому голосу, вторящему слова клятвы вслед за мной. Камень, вбирая в себя тепло наших ладоней, завибрировал. Мне показалось, что пальцы проваливаются в глубь камня, сливаясь с другой рукой, крепко зажавшую мою ладонь. Миг и наваждение исчезло. Послышался голос жреца, объявивший наш союз освященным. Отныне мы муж и жена. И никакой разрыв брачного договора не сможет этого изменить.

Мой муж взял меня за руку и повел по проходу, вдоль вереницы присутствующих на торжестве гостей. Я слышала несущиеся мне в след поздравления и подумала, есть ли в этом хоре голосов голос Коула, выкрикивающий нам в след пожелания долгой и счастливой жизни.

«Что дальше?» — испугано стучало мое сердце. Муж, крепко сжимающий мою ладушку в своей руке, шел быстрыми шагами, и я едва поспевала за ним. Мы поднялись по лестнице и прошли по длинному коридору пока не остановились у крепкой дубовой двери, чьи очертания я смутно различала сквозь плотный покров вуали. Брендон распахнул передо мной дверь, и я нерешительно сделала шаг вперед, остановившись, как только пересекла порог. Муж нетерпеливо, дернув меня за руку, провел в глубь комнаты, остановившись возле окна, наполовину прикрытого плотными шторами. Из-за тусклого освещения помещение мне показалось мрачным и унылым, впрочем, антураж вполне соответствовал моему настроению.

— Это мои покои, с этого дня они и твои тоже, — Брендон на мгновение замешкался и добавил приглушенным голосом, — жена.

— Я хочу снять вуаль, — тихонько произнесла я, вцепившись пальцами в концы накидки.

— Конечно, я тебе помогу, сейчас ты увидишь меня и все, что тебя окружает.

Вуаль легким шорохом соскользнула с моей головы. Я обвела глазами окружающую меня обстановку, все еще находясь в некотором оцепенении, не позволяющим почувствовать себя непринужденно. Муж стоял позади меня, и я чувствовала его горячее дыхание на своей шее. Показалось, что он слегка наклонился, повел носом, словно впитывая мой аромат. Комната, в которой я оказалась, была достаточно просторная с широким окном, сквозь которое проникали лучи солнца, рассеивая мрачную атмосферу жилища. Стены обиты парчой темно-зеленых оттенков с выбитым на ткани золотым орнаментом. Мягкие кресла, камин из белого мрамора. Вдоль стен высокие шкафы, доверху заполненные книгами. Пушистый ковер под ногами. Полураскрытая дверь ведущая, как я предполагаю, в спальню.

— Ты можешь здесь обустроить все по собственному вкусу.

— Мне все нравится, — произнесла я, ничуть не покривив душой. В комнате действительно было уютно, хотя несколько сумрачно на мой вкус.

— Теперь я хочу увидеть тебя, — мой голос прозвучал от волнения сипло, и я с силой сжала нервно подрагивающие пальцы. Глубоко вздохнув, развернулась, почувствовав, как мужчина сделал шаг назад, отдалившись от меня.

Я взглянула на него. На человека, волею судьбы ставшим мне мужем. Сначала мне показалось, что передо мной стоит Коул, но мужчина сделал шаг ко мне, словно выходя из тени и я поняла, как жестоко ошиблась. Смоляные, чуть вьющиеся волосы, длиннее и намного темнее чем у Коула. Карие глаза смотрят жестко и вызывающе. Черты лица более грубые с резкой линией скул и впалыми щеками. Четко очерченные яркие губы хищно искривились под натиском моего взгляда. Он совсем не похож на Коула. Мне не уютно смотреть на него, что-то внутри меня вызывало чувство отторжения и неприятия. Возможно это промелькнуло в выражении моего лица, нет, не отвращение, скорее разочарование, но мужчина отступил назад и тень опять скрыла его облик.

— Сейчас придет горничная, поможет тебе переодеться к ужину. — Брендон указал рукой на приоткрытую дверь, — там твоя спальня.