Элирм VI

Элирм VI

Глава 1

Книги скачать бесплатно без регистрации одним кликом https://fb2rubooks.ru Если заблокируют используйте ВПН

Жара.

Тяжелое дыхание раскаленной пустыни. Сухое, жадное, всепроникающее. Высасывающее свежесть и влагу из всего, до чего было в состоянии дотянуться. Невидимые щупальца чудовищного катаклизма, что подобно лапам изголодавшегося хищника тянулись с востока на запад и пытались вобрать в себя всё вплоть до последней капли. Выпить континент, а затем и саму жизнь, оставляя взамен только камень и пыль.

Маскирующееся под спасительными миражами адское пекло, заставляющее тело инстинктивно искать прохладу и угнетающее разум, превращая мысли в кисель из образов. Череду бессвязных заторможенных галлюцинаций, лишь титаническим усилием воли вновь обретающих логическую структуру и последовательность.

Подобная тепловая пытка подавляла. Мучила, делала людей вялыми и раздраженными. Заставляла экономить не только энергию и силы, но и эмоции. Скупая мимика, суровые взгляды, минимум слов. А еще грубость и гнев, что делали человека черствым и жестоким. Тем, кто готов убивать за незначительные промахи и наказывать, лишая доступа к живительной влаге.

В последние недели Доусон испытывал гнев постоянно и частенько вымещал его на подчиненных. Но не сегодня.

Сегодня был радостный день. Наверное, самый радостный за последние месяцы. И Файр хотел этой радостью поделиться. С той, что уже давно была для него центром мира. Источником вдохновения, веры и любви. Женщиной, чья красота с годами не приедалась, а наоборот, делала ученого пародией на влюбленного подростка. Эмоционального, ненасытного, с трепетом ловящего каждое слово и взгляд, но в то же время искренне боящегося, что рано или поздно его счастье кончится. Будет меркнуть и тускнеть, пока не исчезнет совсем, навсегда трансформировавшись в пустоту и одиночество.

Ничто не вечно. Профессор это понимал. Как и то, что запущенный почти сорок лет назад бумеранг обязательно к нему вернется.

Они всегда возвращаются. К предателям, что влекомые похотью, эгоизмом и неосторожностью больно ранят тех, кто их любит. Коверкают чужую жизнь, а затем выбрасывают её на обочину, словно мусор.

Так было с его отцом, что бросил мать. Так будет с ним. Главное, чтобы оно произошло не сегодня, не завтра и не в ближайшую сотню лет.

— Ада?

Ученый поднялся по мраморным ступеням, пересек помещение богато украшенного номера и вышел на широкую террасу, переоборудованную им в кабинет.

Десятки рабочих столов с покосившимися «башнями» из древних свитков и книг, нагромождение мягкой мебели и косая брезентовая крыша с зачарованием на магию холода.

Днем и ночью эта крыша генерировала овевающий террасу прохладный ветерок, что был необходим профессору как воздух. Только так он мог собрать мысли в кучу и привести расстроенные когнитивные способности в должный вид. Ибо как показывала практика, жизнь без кондиционера — та еще пытка. И в особенности тогда, когда на улице стоит жара в пятьдесят с лишним градусов. Притом, что солнце уже полчаса как скрылось за горизонтом.

— Ада, ты тут?

— Да, Эдвард. Я здесь.

Профессор ласково улыбнулся и двинулся на звук, лавируя промеж многочисленных ящиков с оборудованием, стоек и стеллажей.

Ада сидела к нему спиной. В высоком кресле овальной формы, «оплетающим» её с двух сторон, словно кокон.

— Ты была права! — поспешил поделиться радостью Файр. — Около часа назад наши люди откопали Финдхорн, и мы стали еще на одну ступень ближе к отключению Системы. Три артефакта у нас — и ни одного у наших противников!

— Это превосходная новость. Я рада, — улыбнулась та.

Ученый хотел было ответить ей тем же, но вместо этого, обогнув высокое кресло, замер в недоумении.

Девушка изменилась. Причем радикально.

Новая прическа, синяя кожа и бесформенные мешковатые одеяния, полностью скрывающие её идеальную фигуру под толстыми слоями ткани.

Лишь босые ноги с элегантными золотыми браслетами на щиколотках выдавали в её образе прежнюю Аду. Ноги, что даже после многодневных переходов оставались кристально чистыми и благоухали цветочным ароматом, поблескивая в свете факелов глянцевым лаком. Нежные, теплые, чертовски привлекательные.

— Ты изменила внешность? — поинтересовался Файр.

— Тебе не нравится?

— Да нет. Просто смотрится немного… необычно.

— Я могу вернуть всё как было, если хочешь.

Профессор промолчал. Лишь еще сильнее помрачнел, бросив взгляд на украшающий кисть девушки золотой браслет в виде переплетающихся между собою крыльев.

Откуда у неё эта безделушка? Как именно Ада получила Мелестил? Почему впервые за столько лет она так спонтанно решила сменить прическу и внешность? Почему вот уже на протяжении полутора месяцев она только и делает, что избегает близости с ним? Отворачивается и засыпает, никоим образом не реагируя на его прикосновения. А то и вовсе коротает ночи на террасе, часами вглядываясь в ночное небо.

Некоторые из этих вопросов Доусон хотел задать сотню раз, но так и не задал. Боялся услышать правду.

В отличие от друзей Эо и шпионов Аполло, Файр не видел всей картины сражения Вергилия с Небесным Доминионом. Не видел, как Эо и Ада обнимались. Как стояли вблизи мегалита. Как девушка своими словами и поступками возвела между ней и потомком стихиалия холодную неприступную стену.

Он не видел ничего. Но в то же время, сердце не обманешь. Эдвард чувствовал: что-то не так. Подозревал и мучился догадками, рисуя в голове порочащие воображение сцены, одна хуже другой.

— Ты не ответил, — произнесла Ада.

— Ну… — ученый рассеянно осмотрелся по сторонам и, сделав шаг в сторону, опустился в соседнее кресло. — Это твоё тело и тебе решать. Ты мне нравишься любой. Независимо от цвета кожи и длины волос.

— Правда?

— А разве я давал поводы для сомнений? — Доусон наклонился вперед и аккуратно поставил ногу девушки себе на колено. — Что у тебя?

Профессор указал на золотистый конверт.

— Приглашение. От Аполло Кэрту.

— На Диедарниса?

— Да. И для тебя тоже.

— Как интересно, — Файр задумался, ласково касаясь пальчиков девушки. — В нашу последнюю встречу дворф обмолвился, что убьет меня, если снова увидит.

— То же самое сказала и я… — тихо ответила Ада.

— Ты о чем?

— Аполло часто меняет решения.

Вопреки ожиданиям, девушка проигнорировала вопрос, что стало еще одним болезненным уколом для Эдварда. Как и то, что она отчего-то забрала свою ногу, а затем и вовсе поджала её под себя.

Она что-то скрывала, недоговаривала, держала в тайне.

— И ты пойдешь?

— Чертоги Диедарниса могут хранить в себе не только координаты следующего чуда света, но и сведения о местонахождении одного из артефактов тринадцати, — ответила Ада. — Это возможность, которую нельзя упускать.

Профессор задумался.

— Значит, туда отправлюсь и я.

— Думаешь, стоит? Встретиться лицом к лицу с Генри Ллойдом…

— Меня интересует не столько Август, сколько тот парень. Эо О’Вайоми. Я бы хотел познакомиться с ним поближе.

— Зачем?

Очередной болезненный укол. Всего на одно краткое мгновение, но девушка напряглась, что для внимательного взгляда ученого не осталось незамеченным.

— А в чем дело? Ты против?

— Судьба Эо О’Вайоми меня не интересует, если ты об этом. Лишь впустую потратишь время.

И снова ложь. Обжигающий токсичный яд, заставляющий сердце биться быстрее и с горечью искать ответ на вопрос: «Почему?».

— И тем не менее, я приму приглашение, — Файр откинулся на спинку кресла и перевёл взгляд на часы. — Уже поздно. Может, пойдем в кровать?

— Ты иди. Я подойду позже.

Профессор медленно встал.

— Как и всегда…

— Что ты имеешь в виду? — удивилась девушка.

— А то ты не знаешь.

— Нет. Поясни.

— Ада, ты избегаешь близости со мной вот уже полтора месяца. С того самого дня, как вопреки моей просьбе отправилась в Затолис. Не знаю, что с тобой происходит, но то, что я вижу — ненормально.

— Эд, ты ведь сам хотел, чтобы я была человеком. Так и позволь мне побыть настоящей женщиной, а не покладистой секс-куклой. Со своими мыслями и тараканами в голове. Мне просто нужно время, чтобы в себе разобраться.

— Я могу помочь. Мы можем вместе всё обсудить и найти решение. Для этого вовсе не обязательно от меня закрываться. Нормальный человеческий диалог. Понимаешь?

— Не надо. Я справлюсь. Вот увидишь.

Девушка встала и направилась к выходу.

— Ты куда?

— Хочу прогуляться. До ночного рынка и обратно. На пару часов. Раз завтра мы сворачиваем лагерь и возвращаемся обратно в империю, то я бы хотела кое-что прикупить.

— Ада, постой, — Файр шагнул вслед за ней. — Я хочу, чтобы ты ответила на один простой вопрос.

— Какой?

— Между нами все хорошо?

Как Доусон ни пытался, но в этот момент он почувствовал себя жалким. Наивным и неуверенным в себе подростком, что стыдливо пресмыкается и буквально выторговывает из любимой женщины столь необходимое ему признание.

— Почему ты спрашиваешь? Ведь это ты меня создал. И именно ты меня запрограммировал, чтобы я тебя любила несмотря ни на что.

Сердце ученого вновь сжало раскаленными тисками, ибо из всех мыслимых и немыслимых ответов именно этот, пожалуй, был наихудшим. Тем, что вот уже на протяжении пяти десятилетий терзал его догадками: «А что если?», «Что бы случилось, если бы этого кода не было?», «Стала бы она для него центром мира?», «Отправилась бы на Элирм вслед за ним, навсегда распрощавшись с могуществом бога?».

— Я говорил не об этом.

— Всё хорошо, Эд. Между нами всё хорошо. Я просто хочу прогуляться.

На последней фразе Ада нежно улыбнулась и вышла за дверь.

* * *

— Шлюха…

Эдвард Доусон стоял у края парапета и тяжело дышал, заливая пол и стены лужами крови.

Раздробленные в мясо кулаки с белеющими в лунном свете костяшками пальцев, пара открытых переломов, опаленные лохмотья брезентовой крыши и вдребезги раскуроченное оборудование, превращенное вспышкой ярости в груду дымящегося хлама.

Досталось и овальному креслу. Как и самим каменным стенам, что были оплавлены и потекли, напоминая застывшую лаву.

Про книги и свитки и говорить не стоит. Те были обращены в кучки пепла еще в самом начале.

— Холодная бессердечная шлюха… — повторил профессор.

Он думал, что остался один. Наедине со своей болью и гневом. Оттого и дал волю раздирающим изнутри чувствам, пока не услышал хруст битого стекла и звуки приближающихся шагов.

— Признаю, Эдвард, ты меня удивил, — мягко произнес Окрус. — Сто одиннадцать лет, но ты так и не утратил человеческих качеств. Скорее наоборот. Эмоции и гормоны бурлят в тебе как в молодом мужчине.

— Сейчас не самое подходящее время для разговоров.

— Именно поэтому я и здесь.

— Зачем?

— Долг дружбы. Если одному из нас плохо, то второй просто обязан прийти другому на помощь. Разве не так?

— И что ты предлагаешь?

— Поговорить. По душам.