Знать. Книга VII

Знать. Книга VII

Глава 1

Возвращение из другого мира прошло достаточно тяжко. И дело было вовсе не в том, что мне пришлось убить значительно больше птеродактилей, чем я предполагал изначально. Было невероятно трудно оттуда уходить, осознавая, что я бросаю всех тамошних обитателей на верную смерть. Да, я их почти не знаю, но это ведь не значит, что они не живые? Доминик, Марине, Аврора и остальные, безымянные для меня люди, живущие на том острове. Все они в скором времени погибнут, проиграв пустоте. Но, как бы я того не хотел, помочь им я ничем не мог. Да и мне нужно жить в моём мире, ведь к их миру я не имею никакого отношения. У них своя жизнь, у меня своя, и мне нужно заботиться о себе и своих близких. Ведь, как сказала сама Марине, мой мир совсем скоро ждёт схожая участь.

По возвращению, первым делом отправился в особняк, чтобы убедиться в том, что с моими близкими всё хорошо. Моя очередная пропажа, а следом за ней и открытый контракт на мою голову, ценою в миллион Орланов, заставил всех переживать сильнее, чем я мог предполагать. Благо, отсутствовал я недолго, и ребята не успели себя извести. В момент моего возвращения в нашем доме гостевали Гриша с Васей и обсуждали возможные способы моего возвращения из Японии. Как же они удивились, когда я появился на пороге. Особенно удивилась Вася, с которой я разговаривал буквально пару часов назад через планшет. Для них времени прошло не так много, как для меня в том, параллельном мире. Вот она и удивилась, как я умудрился вернуться в РИ из Японии, когда для этого нужно значительно больше времени. Пришлось объясняться и рассказывать, как именно мне удалось это провернуть. Про потусторонний мир я решил промолчать.

То, что в нашем мире начали появляться некие мерцающие рифты, человечество скоро узнает, само собой. А вот о том, что оно из себя представляет, с чем это едят и какие последствия это может нести, миру ещё только предстоит узнать. И к этому вопросу я планирую подойти со всей серьёзностью. Ведь я уверен, что в мире никто не знает о том, что знаю я. Но держать эту информацию при себе, не делясь ни с кем, это явно не мой профиль. Мне в этом мире ещё существовать, и не хочу я, чтобы он повторил судьбу того, в котором я недавно побывал. А в одиночку мир не спасти, как бы мне того не хотелось.

И вот, вернувшись из другого мира, я понял, что проблем у меня не убавилось. Да, я вернулся целым и невредимым, сумел закрыть чёрный рифт и сбежал от некого Ликвидатора, но что дальше? На меня открыта охота, и даже «СМИ» поддерживают эту тему, оповещая об этом простой народ. Такими темпами меня захочет убить любая дворняжка, и на улицу выходить станет попросту небезопасно. А насколько мне известно и как подтвердила Катя, подобное запрещено и должно пресекаться Имперцами, но они из-за чего-то бездействуют. Что странно, ведь работаю на них, а будь они против меня, убрали бы ещё в тот раз, не давая мне и шанса на счастливое будущее. Да и, когда я связывался с Голицыным, он и словом не обмолвился о том, что меня кто-то хочет убрать. Значит, всё это делается не с подачки Имперской полиции или Императора. Тогда, кто же позволил «СМИ» пропустить оповещение о контракте на мою голову в эфир?

Пока я обо всём этом размышлял, вернулись Эмиль и Егерь. За то время, что я отсутствовал, они успели уехать из особняка и собрать всех членов моей будущей гвардии вместе. И сейчас они все приехали в особняк. Вместе со мной их вышла встречать Катя. Мария осталась следить за Карой, а Покровский и Вася решили тоже пока остаться внутри, чтобы обдумать то, как вытащить меня из той задницы, в которой я оказался.

— Всем привет! — я широко улыбнулся, когда увидел Эмиля, Егеря и шестерых бойцов, выходящих из пежо и седана, принадлежавшего «Щиту». — Как я погляжу, все в сборе? Егерь, познакомишь меня с ребятами?

Бойцы и в самом деле были, как на подбор. Вроде, неприметные, самые обычные мужчины, но в каждом есть какая-то изюминка и то самое спокойствие, из-за которого кажется, что они и взглядом могут убить. Егерь сориентировался быстро и начал знакомство, но особо ни на ком не останавливался, подмечая только главные особенности того или иного бойца. И это при том, что со многими из них он познакомился только сегодня. Но правду ведь говорят, что военные друг друга сразу видят и чувствуют? Да и, скорее всего, раз Егерь их одобрил, то слышал про них ранее или нарыл справки. Значит, его словам можно доверять.

— Ну-с, для начала, ребята, это мой и, я надеюсь, ваш непосредственный начальник — граф Громов Александр, — Егерь бросил на меня косой взгляд, будто испугался, что сказал что-то не так, но, поняв, что я молча наблюдаю и не собираюсь его перебивать, начал представлять их одного за одним.

Первым он указал на спортивного парнишку с причёской под ноль. Взгляд острый, пронзающий. Сбитые кулаки, спортивный костюм, больше ничего в глаза не бросается. Уверенно стоит, ничего не скажешь.

— Это Физрук или же Антон. Ранговый и даже владеет магией, но не шибко сильной, — подметил Егерь очень немаловажную деталь. — Предпочитает, как и остальные, усиливать тело при помощи энергии, а не швыряться заклинаниями. До армии работал физруком, за что и получил своё прозвище.

Следующим на очереди был Хорват или Витя. С виду обычный деревенский парнишка. Одет в неброскую одежду: джинсы, колючий свитер, потёртые временем кроссовки. Но есть в нём что-то, что в жуть бросает, и это не взгляд. Он у него, конечно, волчий, но не настолько, как у того же Физрука. Из-за глаз пуговок он не может раскрыть его в полной мере. Как сказал Егерь, он — специалист по крупнокалиберным стволам. Если нужно пострелять с пулемёта или гаубицы, это к нему. Кличку получил из-за того, что всегда пьёт исключительно хорватское пиво. Интересный персонаж, но немного странный. Это даже Катя подметила, добавив про него подобный комментарий мне на ухо.

— Вот это Пушкин или же Саня, — Егерь усмехнулся, указывая на кудрявого парнишку. — Ты не смотри на его внешность и кликуху. Пускай он и творческая у нас личность, обожающая стихи и поэзию, но он — самый точный и хладнокровный снайпер из всех, что есть в Империи. Муху уложит с сотни ярдов. Кличку получил из-за своей тяги к творчеству и кудрявых волос. Только бакенбард и не хватает для полного сходства с оригиналом.

Я кивнул, и Егерь переключился на четвёртого бойца.

— Сиплый или же Коля, — на вид, самый старший из всех. — Взрывотехник в отряде обязателен. Не думай, что гвардия только для защиты. Иногда и атаковать придётся. Потому без такого специалиста никуда. Кличку получил за свой сиплый голос, но я думаю, это и так понятно.

Пятый боец выглядел менее примечательно, чем все остальные, и Егерь на нём особо не задержался:

— Федот. Имя и есть кличка. Специалист по всему, но понемногу. Хороший механик. Так что, если что-то ломается, это к нему.

— Понял, — я перевёл взгляд на последнего бойца, который больше всех выделялся на общем фоне. Заметив мой озадаченный взгляд, Егерь поспешил всё объяснить.

— А это Модник или Андрей. Самый молодой, но не менее опытный. Кличку, как ты понимаешь, получил из-за своих шмоток. Любит он так одеваться, что уж поделать, но оно и к лучшему для его роли! Он отлично втирается в доверие к людям и особенно к бабам! Операции под прикрытием — это его конёк!

— Ясно, — я не стал пока зацикливать на нём своё внимание, хотя этот Модник мне очень не понравился. Точнее, мне не понравилось то, как он смотрел на мою невесту. Будто пожирал её глазами. Ладно, не буду пока делать поспешных выводов. А она сама ему всё открутит, если он к ней сунется. Ещё до того, как я успею подумать о том, что с ним сделать за это. — Рад со всеми вами познакомиться. Уверен, вы все отличные бойцы, и мы с вами поладим. И хотел бы я сказать вам, что работа будет лёгкой, но это не так. Впереди много трудностей, и все вы будете рисковать своими жизнями, но и платить я буду вам значительно больше, чем где-либо и кто-либо.

— Мы знали, куда ехали, шеф, — первым голос подал Физрук. — Егерь объяснил нам, что Вы за человек и какая именно работа нас ждёт. Если мы здесь, значит, уже согласились принять такие условия.

— Вот именно! — его слова подтвердил Федот. — Работ не легка, но и мы не сопляки, чтобы переживать из-за такой глупости!

— Мне плевать, насколько тяжёлая работа. Я сюда не отдыхать приехал. Так что не переживайте, командир. — произнёс Хорват, чем приятно меня обрадовал.

Сиплый тоже что-то пробормотал, но его я расслышал плохо. Вот только стоящий рядом с ним Пушкин хмыкнул и начал читать стих:

— Нету слов, чтоб описать любовь к работе! Мне процесс куда приятней, чем успех! День не день, раз мы не сделали хоть что-то. Без работы человек не человек!

Я хотел было ему похлопать, но меня прервал Модник, которому явно не понравилось это представление от Пушкина. Да и ребята, судя по всему, слишком не пришлись ему по душе.

— Слышь, поэт, — он хмыкнул и скосил на меня взгляд. — А ты всем аристо стихи читаешь? Может, ещё жопу ему вылижешь?

Пушкин нахмурился и чуть в драку не полез, но его остановил Егерь, которому всё происходящее не понравилось даже больше, чем мне. Я же, напротив, как-то даже заинтересовался, и мне было очень интересно, что ещё скажет этот малец. Он изначально не пришёлся мне по душе. Вот и посмотрим, что он из себя на самом деле представляет.

— Да не лезь ты! — выдал Модник, попытавшись оттолкнуть Егеря, но тот не поддался.

— Андрей, следи за языком! Ты приехал на работу устраиваться или куда? — Егерь был злой и красный, как помидор. Чувствовалось, что ему очень неудобно за человека, которого он сюда привёз. — Не позорься!

— Что? — Модник рассмеялся. — Позориться⁈ Перед этими вот?

Он бросил в нашу с Катей сторону надменный взгляд.

— Да у него баба уверенней, чем он сам выглядит! И ты хочешь, чтобы мы на него работали? Честно, я сюда приехал только из-за того, что эта соска своим голоском меня привлекла. А так я бы ни ногой на службу к сраному аристократу не сунулся! — он показательно плюнул мне под ноги. — Да и не буду я работать на того, кто ничего тяжелее золотой ложки в своей жизни не поднимал!

— Андрей, завали е!.. — Егерь было начал материться, но я его остановил, выставив руку вперёд и успокоив командира своей гвардии.

Я уверенно посмотрел в лицо наглого, напыщенного идиота, который только что посмел оскорбить меня и мою девушку. И ладно меня, но назвать Катю бабой и тем более соской — это уже перебор. Такое я не могу простить. И чтобы больше ни у кого здесь не возникало вопросов в моей силе, я показательно накажу этого идиота. Пускай послужит для остальных примером, и они поймут, что идти против меня — это фатальная ошибка.

— Ты считаешь себя сильнее меня? — я сделал два шага вперёд, отодвинул в сторону Егеря с Пушкиным и спокойно улыбнулся. — Как насчёт спарринга?

Модник, лицо которого до этого момента было как у индюка, напыщенное и надменное, на мгновение смутился, и он, кажется, задумался. Возможно, впервые за сегодняшний день. Но ему уже ничего не поможет. Если он откажется от «дружеского» спарринга, я просто набью ему морду где-нибудь за углом и вышвырну отсюда. Или попрошу ребят это сделать. Но без наказания он не останется.

— На кой хрен мне с тобой драться? — он попытался спустить всё на тормозах. — Чтобы ты накатал на меня заявление за избиение? И я потом всю жизнь платил за твоё лечение⁈

— Ну, лечение мне точно не понадобится, — я ещё раз улыбнулся и попросил ребят сделать два шага назад. — А вот тебе сегодня оно пригодится. Впрочем, независимо от ответа я решил, что надеру тебе зад. Кто-то должен поставить тебя на место. Впрочем, если ты извинишься перед моей невестой, я не стану тебя бить и отпущу восвояси целым и невредимым.

— Я не стану извиняться перед подстилкой аристократа! — выпалил он.

Я цокнул языком, а стоящий рядом Егерь изобразил «фейспалм». Когда Модник это заметил, он понял, что ошибся в своих высказываниях, но было уже поздно что-то менять, и он это понимал. Я медленно снял китель и начал показательно закатывать рукава. Для пущего эффекта, я сделал так, чтобы печать на моей руке было видно, и все поняли, что у меня уже шестая ступень. Когда Катя с Егерем и остальные это увидели, лица их переменились в одночасье. Военные стали смотреть заинтересованным взглядом на меня, а вот Модник побледнел и, кажется, заскулил.

— Сегодня ты трижды оскорбил мою невесту. Всё, что ты сказал про меня, я ещё мог тебе простить, но оскорбить мою любовь… Ты сильно ошибся, когда явился ко мне домой и сделал это. К тому же я дал тебе шанс всё исправить, но ты его упустил, — я закончил закатывать рукава и встал в боевую стойку, начав перепрыгивать с одной ноги на другую. Хрустнул пару раз шеей и оскалился. — Давай, нападай. Дам тебе фору в три удара. Так будет интересней!

— Мой рукопашный бой не слабее, чем у Физрука, — вдруг выдал Модник и скинул с себя пиджак. Решился-таки? Или просто понял, что без драки он сюда не уйдёт? — Не зазнавайся, чёртов аристо! Сейчас ты поймёшь разницу между нами!

Он нанёс серию ударов, но все они прошли мимо. Я ловко увернулся от всех, но сам атаковать не спешил.

— Эх, — я сделал расстроенное лицо. — Хотел дать фору в три удара, а получилось семь. Но знаешь, стоит отдать тебе должное. Двигаешься ты хорошо и даже соображаешь. Разница между нами и в самом деле есть, и мне она ясна. И сейчас она станет ясна всем остальным. Запоминай, кто такой Александр Громов и почему со мной лучше не ссориться!

Мои удары были в десятки, нет, в сотни раз быстрее и сильнее, чем его. Он не мог за ними уследить, а я всё бил и бил, постоянно двигаясь и не давая ему опомниться. Не знаю, как я выглядел для остальных, но уверен, что как размытая тень, которая кружила вокруг Модника и наносила ему удар за ударом. Он держался молодцом, стойко перенося все мои удары и не издавая ни писка даже тогда, когда на лице у него живого места не осталось, а всё тело должно было зудеть, как будто по нему стадо лошадей пробежалось. Я закончил только тогда, когда он уже не мог сам стоять на ногах и упал. Это была безоговорочная победа. Но лица других военных давали мне понять, что им не понравилось это представление. И я их понимал. Модник был стойким бойцом со своими взглядами. Я мог бы даже его простить, показать ему, что я не такой, как он себе представляет, но мне не хотелось с ним возиться. Если лошадь сдохла, с неё нужно слезать, а Модник изначально был дохлым, когда прибыл сюда. Я не записывался в некроманты и хочу, чтобы все это поняли.

— Что смотрите? По-вашему, я поступил бесчестно, сражаясь с противником слабее меня? Да, будь это сражение, оно бы было бесчестным, даже с учётом того, как глупо он поступил. Но то было не сражение, это была показательная экзекуция. Ему не следовало так говорить про мою невесту, и я хочу, чтобы вы все меня поняли. Я отношусь к своим людям, как к семье, но жду от них такого же отношения. И в семье люди не смеют друг друга оскорблять. Подобные люди, как он, не заслуживают права сидеть с нами за одним столом, и плевал я, какими качествами он обладает, ведь в нём нет главного — человечности. Поэтому я хочу, чтобы вы решили сейчас для себя, готовы ли вы к этой работе. Если нет, вы можете сказать об этом прямо, я никого не держу. Вам будет позволено уйти, и никто не станет вас осуждать. Если же вы решите остаться, я обещаю вам, что буду платить вам не только деньгами, но и своей добротой. Главное, чтобы вы оставались людьми, даже если ваша звериная натура лезет наружу. Все меня услышали?

Пятёрка бойцов хором кивнула.

— И каков ваш ответ?

Ребята переглянулись, кивнули и посмотрели на меня:

— Мы остаёмся!

— Вот и отлично, — я хлопнул в ладоши и посмотрел на Катю. — Дорогая. Знаю, он тебя оскорбил, но я думаю, что он усвоил урок. Сможешь вылечить его? Ты ведь владеешь лечебной магией, я прав?

— Владею, — она кивнула, подошла ко мне и игриво улыбнулась. — Знаешь, а ведь я совсем не обиделась на его слова. Ты мог обойтись с ним полегче.

— Это исключено, — я улыбнулся в ответ и поцеловал её в щёку. — Я ведь давал ему шанс извиниться. Он сам его потерял.

Глава 2

С трудом, но Катя вылечила Андрея, хоть и спустила с себя семь потов. Удивительная женщина. Он отнёсся к ней так пренебрежительно, а она всё равно не жалела сил, чтобы вылечить его. Не перестаю ей поражаться.

Поколотил я его конкретно, но это не из-за того, что я — какой-то там садист или ещё что. Всё-таки нужно было показать ребятам, что я не пальцем деланный и со мной шутки плохи. Конечно же, я не собираюсь срываться на них, если они не будут причинять вред моей семье, но всегда лучше, чтобы свои знали, почему главу Рода все враги боятся. Это профилактика. Бить своих, чтобы чужие боялись я не буду. Я буду бить чужих и предателей, чтобы свои даже не думали в сторону предательства, это по мне.

Как только с Модником было покончено, и Катя поступила весьма великодушно, вызвав ему такси и даже проводив до ворот, мы приступили к инструктажу. Точнее, Егерь приступил. Мне незачем было объяснять то, что лучше и куда доступней объяснит он сам. Да, я глава Рода, но не командир гвардии и уж точно никогда и нигде не служил. Все тонкости я оставляю на Егеря, а сам буду ставить задачи, которые уже Егерь должен будет разжёвывать остальным. Для этого он и командир.

После случившегося с Модником Егерь пытался передо мной извиниться, но я сразу пресёк его попытку загладить свою вину. Отчасти, он и в самом деле был виноват, ведь не до конца «прочитал» этого придурка, но сильно грузить его — преступление. Он сам себя накажет своими же мыслями. Но и делать так, чтобы он совсем себя загнал в яму, я не собираюсь. Взамен самобичеванию, приказал ему показать всё новобранцам.

Хотелось, конечно, ещё немного поболтать с ними лично, но были у меня и другие дела. Точнее, одно, очень важное, не терпящее отлагательств. Жуть как хотелось узнать, какого хрена Евграфов отправил меня на это гиблое дело. Не мог я обсудить это по телефону, и никакие контракты, висящие на моей голове, не могли меня остановить. И уж тем более мои невесты или Егерь с братвой, когда поняли, что я куда-то намылился.

В общем, уехал из особняка без проблем, но со мной пришлось поехать Васе и Покровскому. Во-первых, Катя с Марей не были согласны отпускать меня без них, а во-вторых, сам Покровский желал узнать от Евграфова, как всё так сложилось.

В этот раз я решил особо не гнать. Не хотелось привлекать лишнее внимание, что было очень сложно, с учётом того, на чём мы передвигались, но всё же. Но в некоторых моментах нога сама просилась надавить на газ, как заговорённая, и я с трудом убеждал её, что делать этого не стоит. Сердцем я хотел отложить момент встречи с полковником. Не верил я в то, что он мог меня предать.

За время того, как ехали в Центр, успел расспросить Васю о поместье. Как оказалось, Лощенко уже с ней связался и даже отправил ей подробный план работ. Стройка идёт полным ходом, работа прям кипит! По словам Васи, в скором времени и ей придётся принять в ней участие.

Покровский старался не слушать наш разговор, да, и мне кажется, он того не хотел. Весь был погружён в свои мысли. Ситуация с Евграфовым задела не только меня, и я это прекрасно осознавал. Как ни крути, они были знакомы, работали в одном Центре и были достаточно близки ещё до того, как мир свернул в эпопею с рифтами. Если вдруг окажется, что Евграфов нас предал, всё с ног на голову перевернётся. И кому тогда можно будет доверять?

Остановились мы прямо у входа в Центр. Окна кабинета Евграфова всё равно выходят на другую сторону и нет смысла прятаться. Да и шанс того, что внутри Центра есть тот, кто попытается меня прикончить, крайне мал. А если такой и найдётся, что он сможет сделать? Единственный их шанс — это скрытное убийство посредством какой-нибудь мощной взрывчатки, установленной под днищем автомобиля. Вот только даже если такое и найдётся в Центре, что крайне маловероятно, я вернусь назад при помощи Дара и буду готов.

Мы направились к кабинету втроём. В это самое время у учащихся в Центре был перерыв между тренировками, и коридоры были забиты курсантами до отвала. Все смотрели на меня с удивлением, а кто-то даже с опаской. Я взглянул на небольшой экранчик, висящий над потолком. Бесшумный телевизор, который работает в Центре круглосуточно и крутит один канал — новостной. И как ни странно, прямо на нём моя рожа и ценник за неё в один миллион Орланов.

— Они все с ума посходили? — с презрением спросила Вася в воздух. — Это же новостные каналы! Как они могут такое показывать? С каких пор Имперские каналы превратились в доску объявлений для наёмников?

— Крупная сумма денег способна урегулировать любой вопрос, и этот случай не исключение, — ответил Покровский, даже не поворачиваясь в сторону «зомбоящика». — Большую часть своей жизни я посветил борьбе именно с такими уродами, но, как видишь, сколько их не сажай, они всегда есть и будут. Люди ищут лёгкие способы решить свои вопросы. Те, кто побогаче, находят их в лице высокостоящих чинов, набивая тем карманы своими средствами. Людская жадность и лень не знают границ, и всё это в конечном итоге приводит к нарушению законов. Давно пора ввести для коррупционеров смертную казнь, как это делают в Поднебесной.

— Думаешь, это исправило бы положение?

— Однозначно. — Весело ответил Покровский. — Просто подумай, сколько сил и времени полицейские и правительство тратят на борьбу с оными. А ведь многие из этих тварей сидят так глубоко, что к ним не подобраться, а зачастую они и сами мешают следствию. Просто представь, насколько проще было бы решать другие задачи, ловить убийц, маньяков и воров, если бы силы не тратились на коррупционеров? Вот и я думаю, что всё было бы в разы проще.

— В твоих словах есть истина, но всё далеко не так просто, — подметила Вася и кивнула на дверь в кабинет Евграфова, которая была приоткрыта. — Ждёт гостей?

— Похоже на то… — Гриша смутился и посмотрел на меня. — Но предчувствие у меня паршивое. Заходим?

Я кивнул, и мы двинулись вперёд, чтобы открыть дверь. И стоило нам это сделать, как мы все замерли, увидев Евграфова в неестественном для человека положении. Его тело болталось на верёвке, подвешенной к крюку на потолке, который раньше держал люстру. Покровский среагировал моментально и подбежал, хватая посиневшего Евграфова за ноги.

— Руби верёвку! — прокричал он. Мои руки сами по себе потянулись к мечу. Я не мог поверить в то, что вижу. — Руби!

Мой меч расчертил воздух, и Евграфов повалился вниз. Покровский едва его удержал и быстро положил на пол, расслабляя при этом зажатую на шее петлю. Судя по внешнему виду полковника, он умер, и спасти его не представляется возможным, но Грише было плевать. Он пытался привести того в чувство, хотя я уже тоже должен был понимать, что это невозможно.

— Ещё теплый! — прокричал Гриша, находясь в лёгкой истерике. — Саша, чего стоишь? Помогай!

— Гриша, он мёртв, — сухо произнесла Вася, подтверждая мою догадку. — Мы не успели.

— Да он ещё минут пять назад был жив! Какого хрена⁈

Пять минут? В моей голове проскочила мысль, от которой сердце в пятки ушло.

— Чудик, — я обратился мысленно к своему Дару. — Если я застрелюсь, вернусь назад? Я ведь могу это сделать, чтобы вернуться?

— Можешь, — спокойно ответил он. — А тебе зачем?

— Сейчас узнаешь! — недолго думая, я подбежал к Евграфову, делая вид, что хочу помочь, а сам выхватил пистолет из кобуры и поднёс к виску. Лица Гриши и Васи в этот момент мне очень хотелось запечатлеть не плёнку, но сделать этого я не мог, а жаль. Такой кадр теряется. — Аста ла виста! Айл би бэк!

Вслед за искромётной фразой из «Терминатора» я спустил курок, и мир померк, чтобы через мгновение вернуть меня назад. И судя по тому, что я появился я в джипе за рулём, мы в десяти минутах от Центра. Покровский молчит, ещё не завёл свою шарманку. Вася тоже тише воды, ниже травы. Я взглянул на центральный монитор с маршрутом до Центра.

— Сука… — само по себе вырвалось из моего рта.

— Что случилось? — с удивлением спросил Покровский, обращая на меня своё внимание. — Что-то с машиной?

— Вовсе нет, — я покрутил головой. — Чувствую, что мы опаздываем.

— Это как?

— Не думал, что если Евграфов в этом замешан, то его могут убрать? — я уверенно посмотрел на Гришу. — И сейчас что-то мне подсказывает, что это произойдёт, если мы промедлим.

Вслед за своими словами я вдавил тапку в пол, и джип начал набирать ещё больше оборотов, хотя мы и так ехали почти под двести. Но что для этой машины скорость в две с половиной сотни? Сущий пустяк, если за рулём почти бессмертный Знатный, мчащий на помощь к другу, который находится в беде. Не знаю, хватит ли этого, чтобы успеть, но я очень надеюсь, что хватит. Должно хватить, иначе никак. Главное, чтобы Покровский не ошибся и то, что мы увидели в кабинете Евграфова, произошло не раньше, чем за пять минут до нашего приезда. Или около того. Тогда шанс спасти полковника есть.

На территорию Центра я въехал как обезумевший. Охранники, издалека заметившие моё приближение, даже не успели открыть шлагбаум, и я снёс его к чертям собачьим, за что, вполне заслуженно, получил с десяток матов с их стороны. Потом извинюсь, когда время будет. Сейчас мне точно не до них.

В этот раз решил совсем не рисковать, и стоило нам выйти из машины прямо у центрального входа, я побежал по лестнице наверх и остановился в шаге от того, чтобы подняться на последнюю. Развернулся к Покровскому.

— Пулей к окну кабинета Евграфова. Если увидишь кого-то подозрительного, стреляй без раздумий! Вася, жди в машине! — дождавшись, когда Покровский кивнёт, а слегка перепуганная Вася заберётся назад в джип, я развернулся и рванул внутрь здания. Внутри народу не было. Значит, их занятия ещё не успели закончиться, а в прошлый раз, когда мы вернулись, они только-только вернулись с тренировки.

Без раздумий бегу в сторону кабинета и тут же замечаю первую странность. В этот раз, дверь его кабинета закрыта и притом очень плотно. Значит ли это, что внутри ещё не произошло того, что должно произойти и Евграфов там не один? Ведь будь он там один, он не стал бы перед самоубийством открывать дверь. Значит, после случившегося, оттуда кто-то вышел! Вот чёрт, так я оказался прав, когда посчитал, что его кто-то пытается подставить?

Активирую «сонар», но на слабой частоте, чтобы случайно не привлечь чужого внимания, и тут же ощущаю внутри кабинета сразу три сигнала. Один точно принадлежит полковнику. Слабый, почти угасающий сигнал. Он либо уже задыхается, либо находится под действием каких-то препаратов. Но два других сигнала достаточно сильные. Я бы даже сказал, их Ранги на уровне Мастеров третьей ступени или Магистра. Дела плохи. Если начнётся драка, а через пару минут сюда придут ученики Центра, жертв не избежать. Или же?

Подходя к двери почти вплотную, активирую позади себя сразу две каменные стены. Если шальное заклинание и полетит в сторону коридора, эти стены защитят учеников от получения ненужных травм. А стены я потом уберу при помощи «распада», это не проблема.

Вслед за стенами активирую купол и все доспехи, что могу. Не думаю, что от живого доспеха от печати будет толк, ведь защищает он только от множественны, слабых ударов, но это всё равно хоть что-то. «Сонар» отходит на покой, и вместо него в моей руке появляется «огненная плеть», давненько я её не использовал. В сложившейся ситуации она будет самым лучшим оружием. Расстояние до сигналов как раз максимальное для плети, да и с её помощью я могу бить точно по цели, не опасаясь, что попаду по полковнику.

Собираюсь с духом и резко открываю дверь. Секундное замешательство. Внутри двое людей, одежда гражданская. Полковник лежит на столе, ему на голову надевают петлю, уже перекинутую через крючок на потолке, но ещё не натянутую и не привязанную к батарее. Они оборачиваются в мою сторону и замирают. Мужчины, лет по тридцать, лица хмурые, я бы сказал, исконно русские. Увидь я таких на улице, даже не обратил бы на них внимание, но энергии из них прёт много.

Тот, что слева, пытается что-то крикнуть и тянется к карману. Бью его «огненной плетью» и вижу, как его голова разлетается на куски, забрасывая всё помещение кровавыми, подгоревшими ошмётками. Только и успеваю, что удивиться. Неожиданный эффект от столь слабого заклинания. Видимо, я слишком много в него энергии вложил, сам того не осознавая, и из-за этого оно вышло смертельным для столь слабых, по сравнению со мной, людей. Успеваю обратить внимание на свою энергию, которой ушла четверть. Охренеть оно сожрало! А не много ему будет⁈

Второй мужчина, поняв, что произошло с его напарником, успел выхватить пистолет и даже произвёл выстрел, но тот разбился о мой «купол», даже не дойдя до живого доспеха. Слишком слабый калибр, даже без маг-боеприпасов. Я захотел и ему снести голову, но услышал второй выстрел, прозвучавший с улицы. В голове мужчины образовалось отверстие с хлынувшими оттуда мозгами, и он упал плашмя вперёд, а я увидел Покровского, который стоял на улице и целился в кабинет из своего ТТ.