Помоги проекту - поделись книгой:
Блин. Еле дождалась, пока Эльнор пить захочет. А это идея. Достала свою флягу. Пока пила, он продолжил разжигать костёр. (Вспомнил, наконец). А не показать ли мне, что я тоже не слюнтяй? Появилось предвкушение и улыбочка не заставила себя ждать. Пока он отвернулся, достала апельсин, нож и начала демонстративно очищать кожуру, поглядывая на костёр. На середине процедуры исследуемый оглянулся, кинул взгляд мне на руки и ухмыльнулся. Ха. Один-один, красавчик. Не всё ж тебе маленькую меня пугать. Да-а-а, свела судьба. Движений минимум, разговоров никаких. Наблюдает, оценивает, делает выводы. Шпион что-ли? А я так надеялась на болтуна. Сплетни послушать. Может быть у них какие-то особенные обращения друг к другу, или ещё что. А этот, не пойми Господи кто. Расчётлив, внешне спокоен, слова лишнего не скажет. Мысли мелькали, апельсин дочистила автоматически, отложила нож. Очнулась, когда почувствовала пристальный взгляд соседа. Вопросительно глянула на него. Он перевел свой на мои руки. Что за пантомима??? Апельсин доела, а его не угостила? Молча встала, подошла к дереву, сорвала парочку, один протянула ему (сам пусть чистит). Второй сама с удовольствием стала есть. Люблю их жутко, а в прошлой жизни, после рождения второго ребенка, началась страшнейшая аллергия. Пришлось попрощаться с ними. Зато здесь раздолье. Ешь, не хочу. Закончив трапезу и вытерев руки о полотенце, глянула на соседа. Он жадно смотрел на меня. Что такое?
— Что? — не выдержав, спросила.
— Ничего — не понял он.
— Тогда я спать. Да, кстати, табличку видел? — ткнула рукой в сторону своего объявления. «Хотя вряд ли, уже сумерки, раньше ему не до этого было. Может сделать неоновую? Точно, попрошу хранителя научить».
В это время Эльнор, взяв от костра горящую палку, пошел в указанном направлении. Остановился, читает. Интересно, о чем думает. Не утерпев, подошла к тополю, прислонилась спиной, скрестив руки на груди. Пошла волна удивления. Что тут удивительного? Не понимаю. Лес восстанавливается, это же хорошо.
Он маг! Хоть и не обученный, и наверняка сам этого не знает, но он МАГ. Вот что не давало мне покоя. Прозрение наступило, когда мальчишка подошел к дереву и сорвал фрукты. Не заметив даже, что ветви тянулись к нему и сами опускались. Просто сорвал и вернулся. Мрак! Как же теперь быть? Упускать не хочется, с собой брать не резон. Нужно втереться в доверие, приручить, обучить. Маги тайной канцелярии очень нужны, но не престижно работать под руководством тёмного. А если сдать его дядюшке? Пускай нянькается, воспитывает, учит, заботится, может от меня отстанет? Блаженная улыбка застыла на лице.
— Что? — вывел меня из задумчивости возмущенный возглас.
— Ничего — не понял я.
— Тогда я спать — встал пацан. — Да, кстати, табличку видел? — указал рукой в сторону.
«Какая к демонам табличка! Какой сон? Я ничего о тебе не знаю, а завтра нужно будет дальше ехать» — внутренне орал я, хотя на лице не дрогнул ни единый мускул.
Лес возрождается, но что от этого ждать Империи, неизвестно. Ещё и хранитель какой-то объявился. Доеду до первого трактира, извещу дядю. Интересно, он в курсе?
Эмоции его менялись, а я стояла, прислонившись к дереву. Спать не хотелось, уходить тоже.
— Хранитель, привет — позвала я меллорн.
— Здравствуй девонька — отозвался он — давненько мы не беседовали.
— Да, вопросик тут у меня один образовался. Хочу научиться, светящимися буквами писать, чтобы ночью видно было — озадачила я его.
— Хорошо, сегодня ночью этим и займемся — обрадовал меня хранитель. — Если тебе захочется чему-то научиться, говори. А то я тебя учу как эльфа, но ты будешь путешествовать по землям людей, и что тебе может понадобиться, я не знаю. Так что не стесняйся.
— Обязательно! А могу я через тополь энергию передать лесу, а то у меня она быстрее стала восстанавливаться. И уже сейчас чувствую, как меня распирает — задала волнующий вопрос.
— Можешь, дорогая, но будь осторожна, некоторые люди-маги, (сейчас их меньше) могут заметить твои эманации.
— Хорошо, я дождусь, пока никого рядом не будет.
Мой мысленный диалог не занял много времени. И когда Эльнор обернулся, я была полностью собрана и следила за ним.
— И что это значит? — спросил мужчина.
Проигнорировав его вопрос, пожала плечами. Но, подумав, решила объяснить.
— Может быть, что не надо вредить Лесу? Не предпринимать на его территории насильственных действий, даже в мыслях не допускать отрицательных эмоций в его сторону? — перечислила я некоторые пункты.
Стоит отдать должное Эльнору, слушал он внимательно и это с учётом того, что я желторотый пацан.
— А что за кара? — продолжил он допрос.
— Я немного знаю — начала увиливать я. — Только то, что это дерево — указала я на ель — стреляет паралитическими иглами. И не представляю, что станет с человеком, если в него воткнётся, скажем, десять таких иголок — решила немного припугнуть Эльнора.
Он подошел к ели и стал что-то усиленно рассматривать, а я тем временем опустив руки вниз и приложив их к коре стала переливать силу лесу. Надо сбросить излишки, а то опять шутить начинаю, того и гляди петь и плясать пойду. А это не дело.
Тем временем Эльнор протянул руку к ветви. Что за люди, чуть что, сразу лапать.
— Срывать не советую, вдруг это расценят как нападение. Не хочется потом тебя вытаскивать, бездыханным, из зоны обстрела. Всё равно не вытащу — пришлось нарушить тишину, предупреждая исследователя.
— Но ты же срывал, и ничего не случилось — поворачиваясь, ответили мне.
— Только фрукты, а их разрешено — пояснила я.
— Что ты ещё знаешь о лесе? И как ты тут очутился один?
«Вот прицепился, и не оторвёшь».
— Это допрос? И в чём же я обвиняюсь? — стала закипать.
— Пока просто спрашиваю — ответил собеседник.
— Пока? Интересно — повторила. — Я отказываюсь отвечать на дальнейшие вопросы, тем более, что моё любопытство никто и не думает утешать — вскинулась я со злостью.
Мужчина прищурился и не заставил себя долго ждать.
— Как ты знаешь, детям без сопровождающих запрещено передвигаться по Империи — ошарашил он меня. — Любому, заметившему ребенка надлежит расспросить его и доставить домой. В иных случаях их определяют в специальные дома, где дают образование, а затем и работу.
Говоря всё это, мужчина неумолимо, шаг за шагом, надвигался на меня.
«А-а-а! Куда бежать, что делать?»
— Не подходи ближе! — воскликнула я. Слава Богу, остановился. — Не надо меня никуда сдавать. У меня есть родители, не волнуйся — пришлось лихорадочно импровизировать. — И я как раз направляюсь к ним. «Говорю только правду, у этого тела родители есть и когда-нибудь я доберусь до них, но тебя уже на этой планете не будет, мальчик» — ехидненько подумала я.
— Как ты здесь очутился? Я могу чем-нибудь помочь? — отмер Эльнор.
Опять вопросы! Как же сложно. И это с одним аборигеном, а если их будет больше. Да, не продумала я себе историю. Придётся на коленке сочинять.
— Что случилось, не знаю. Очнулся уже в лесу — ответила я, пытаясь добавить немного печали в голос.
— Позволь узнать твоё полное имя — добил меня он.
«Усё пропало! Шеф, усё пропало!» — хотелось мне кричать, но вместо этого я улыбнулась.
«Хранитель, можно его снотворным накормить, чтоб до утра проспал?» — в отчаянии вопросила.
— Потяни немного время, сейчас пару иголок переделаю — пришел ответ. — И когда нужно будет, пожелай. Только руки со ствола не убирай, чтобы я тебя услышал.
— Нет — усмехнулась я мужчине.
— Почему?
— А Вас что-то тревожит? — не сдержалась я, понимая что перегибаю палку.
— Ты осознаёшь, что, не называя свой род, приравниваешься к неблагополучным детям — улыбнулся бяка уголками губ. — И я вправе тебя увезти с собой — многозначительно закончил он.
Пришлось кивнуть. Всё, дальше смысла нет в общении. Что он там себе надумал не ясно, но меня уже прибрал к рукам. Однозначно. Настроение ушло вниз. В следующий раз буду умнее (или вообще путешествовать не высовываясь).
— Вы же понимаете, что я не похож на оборванца, и, принуждая меня идти с вами, совершаете ошибку? — попыталась напоследок его образумить.
— Всё же я рискну — снисходительно ухмыльнулся смертник.
«Огонь» — отдала я мысленный приказ, наблюдая, как иглы вонзаются ему в шею. Причём одна зеленая, две синеватые. Паралитик. Пронзила догадка, после того, как мужчина упал, едва начав идти ко мне.
Подошла к нему, смотрит вверх. Наклонилась, поймала взгляд. Если бы взглядом можно было убить, меня бы уже душили медленно и со вкусом. Решив отвести от себя подозрения начала проникновенно печально и нравоучительно вещать.
— Я же предупреждал, что Лес сам решает степень опасности, исходящую от любого существа. Ты меня целенаправленно запугивал, подводил к каким-то, одному тебе ведомым действиям. И это несмотря на то, что мы разделили пищу. А лес меня кормил, приютил, дал надежду на дальнейшую жизнь. Поэтому не обижайся не ответный удар. Лучше поблагодари его, что оставил в живых и всадил в тебя всего три иглы. И не надо сверкать на меня глазами. Ничего плохого я тебе не сделал. Ситуация, в которой ты оказался, полностью лежит на твоей совести. А сейчас позволь откланяться, пойду, посплю, утомил меня сегодняшний день. И да. Не ищи меня, не надо. Так будет лучше для тебя.
Улыбнувшись грустно, я отошла от мужчины. Да, не так я представляла наше общение. Ну да ладно, хоть узнала, что детей одних отлавливают. Значит, буду передвигаться, накинув полог невидимости.
Дочитав, развернулся и глянул на мальца. Он стоял, прислонившись к дереву. Руки и ноги скрещены, на губах улыбочка.
— И что это значит? — сухо произнёс я, не ожидая ответа. Однако парнишка удивил. Немного помолчав, начал рассказывать. Но как!!! Снисходительным тоном, глядя как на неразумное дитя. А слова и предложения. Не каждый при дворе умеет так изъясняться. Дети — тем более не должны. Значит, образование получил. И не всеобщее. Советы мне даёт? Ну-ну. Разговаривает как с равным. Одни загадки.
— Что ты ещё знаешь о лесе? И как ты здесь очутился? — решил дожать я его. Говори, а тон я так и быть, переживу.
— Это допрос? И в чём же я обвиняюсь? — ошеломил меня парень. Что за…. Демон. У него родственники служат в конторе? Но о пропаже заявок не поступало. Кто ты такой?
И тут меня буквально пронзила идея. Да! То что нужно. Правда этот закон почти не выполняется. Кому охота возиться с чужими детьми. Но стража отлавливает иногда беспризорников. Богатеньких, же, никто не трогает. Кто знает, может у него амулет какой, за пазухой. Отпор никому не хочется получить. Но закон действующий, и сейчас это то, что нужно.
По мере моего монолога глаза у парнишки расширялись от удивления. Ха, не думал он, что я пойду на это! И даже немного подался вперед. А ещё в них был страх. Уж его-то я различу везде. Решив закрепить эффект, начал движение.
— Не подходи ближе! — вскинув руку в защите, воскликнул мальчик.
Он на грани. Сейчас расплачется и убежит.
— Я могу чем-нибудь помочь? — немного доброты и сочувствия. Давай доверься. Х-м-м. Ничего не знает и идёт домой. Что-то не договаривает. Жаль артефакт правды только один, в конторе.
— Позволь узнать твоё полное имя? — сделал я ещё одну попытку выяснить хоть что-то.
Нет? Ну всё, я выясню твой секрет и никакие мифические родственники меня не остановят. Я тоже не простой рядовой и выдержать напор обвинений смогу.
Захотелось взять его за плечи и хорошенько тряхнуть. Что бы уже понял, что со взрослыми так не разговаривают. Решено, подождет провинция. Выясню всё на артефакте правды и сдам дядьке, пусть дальше разбирается куда пристраивать. Себе оставлять или другим ведомствам подарочек сделать.
Не успел сделать и шага, как почувствовал уколы в шею. Демоны! Дерево всё же напало. Как я забыл про него? Пацан вывел меня из себя. Хорошо, что на спину — промелькнула мысль во время падения. Я ещё живой, прекрасно. Надо мной склонился Мар. Взгляд не испуганный, а сочувствующий. Да, ты прав, вина случившегося на мне. Забыл, где нахожусь. Поблагодарю, конечно, я твой лес, как только говорить начну. Тяжелый день? У мальчишки? А как мой тогда охарактеризовать? Я всё равно узнаю твой секрет, не сейчас, так позже. Подожду немного, сам придёшь на службу. Голова скрылась, шаги удаляются, а мне осталось лежать и ждать, когда закончится действие игл. На своей шкуре почувствовал новое оружие Леса, а что будет дальше? Только создатель знает.
Глава 8
Ночь никогда мне не мешала, а сейчас беспокоила только возможная усталость. Пару часов на адреналине я прошагаю, а потом придётся устраиваться на ночлег. Злость на себя не давала успокоиться. В какой момент всё пошло не так? Поняв, что ходьба не помогает, сорвалась на бег. Я всегда старалась отрицательные эмоции сливать через действия: бег, гимнастика, прыжки на скакалке, даже уборка квартиры помогала. И сейчас, чувствую, нужно бежать.
Сколько прошло времени, не знаю. Но остановилась я, только почувствовав пустоту. Злость ушла. Осталось разочарование. Вздохнула. Отрицательный результат, тоже результат. Правда, только дураки учатся на своих ошибках. Углубилась в лес, нашла местечко для ночлега. Дерево сегодня восстанавливать не буду, сил нет. Всё завтра. Укуталась плащом и заснула. Проснулась от рывка, подскочила, чуть не свалилась с дерева. Сон приснился невнятный. Бродила где-то и не могла найти выход. Совершив утренние процедуры и перекусив, глянула на карту. Нехороший человек еще лежал, а я преодолела вчера четверть пути. Вот дела! Я бегаю наравне с лошадью!
Как бы меня не страшила неизвестность, а в свете последних событий мандраж усилился, но надо идти. В скорлупе долго не просидишь. Добиралась я до границы, не спеша, подлечивая деревья.
Мышцы болели, ноги тряслись, но поставленную перед собой задачу выполнила. Стою, смотрю на чистое поле. Чёрное, ни травинки, ни кустика. Одна дорога стремится вдаль. Прям полоса отчуждения какая-то. Х-м-м. А Лес, что? Припять? Ухмыльнулась. Не-е-е. Здесь таких шуток не поймут. Желания дальше идти нет, значит, задержусь ненадолго. Тем более табличку из-за Эльнора забыла обновить, придётся новую на въезде поставить.
Задержалась на Границе на три дня. Отходила от общения с аборигеном, общалась напоследок с Хранителем (когда ещё деревья встретятся), восстанавливала растительность. Ели у меня теперь двухцветные: синие иглы со снотворным, зеленые — с парализатором. Тополь тоже поставила, пусть улавливает эмоции или читает мысли. Фруктовые — на границах не стала делать (от греха подальше), вдруг простой люд будет шастать. Радужные деревья по бокам от дороги — как исполины. (По телевизору видела эту красоту, где-то в Африке растут). Великолепно получилось. И вглубь удалялась, но не намного. Полянку себе организовала. Правда травку и цветы не могу создавать. Хранитель обмолвился, что как только немного Лес восстановится, трава сможет сама вырасти. Табличку продублировала, теперь неоновыми буквами. Далеко будет видно ночью. Как я не откладывала отбытие, надо идти. Хочу нормальные условия жизни. Дом, сад, бассейн и другие блага цивилизации. После утренних процедур и перекуса навесила на себя отвод глаз и в путь. Идти, быстро надоело, побежала. Пейзаж не располагает к любованию, а скорее навевает тоску. Никогда не любила осень. Это закат всего. Всё умирает, засыпает. Весну люблю — возрождение жизни. Бежала и думала. Я уже со счета сбилась, сколько нахожусь на Эноре, хотя стоило запомнить, день рождения ведь в этом теле, а не знаю.
С каждым шагом что-то непонятное и необъяснимое происходило со мной. Какая-то тяжесть в районе солнечного сплетения и тоска. Бесконечная и беспросветная. Что такое? В одно мгновенье всё изменилось в худшую сторону. Меня захлестнуло лавиной боли и безысходности, потери и понимания, что уже ничего не изменишь. Опустошенная я валялась на обочине дороги, а передо мной мелькали картинки-воспоминания. Вот я лежу в своей кроватке дома, сплю. Следующая — меня находит мама, когда я не отвечаю на множество пропущенных вызовов. Её боль потери пронзает меня. Хочется крикнуть: «Я жива! Только в другом мире». Но не получается. Последняя — мои похороны. Надеюсь, муж одумается и заберет детей к себе. Старший то, уже совсем вырос, а малой будет тяжко. Слезы бежали по щекам, а я лежала и вновь и вновь переживала боль потери. Была в большой, любящей семье и осталась одна, одинёшенька. Пустоту в сердце уже ничем не заполнишь, она разливается по венам и не хочется уже ничего. Поскорее бы всё закончилось.
Сколько времени я так пролежала, не знаю, но меня спас дождь. Стало банально сыро, холодно и ветрено. Плащ скомкался (наверное, когда я билась в истерике). Сначала я не обращала внимание на непогоду, которая неистово бушевала. Я была на Земле в кругу родных и близких. И хотела только одного, закончить это ненужное трепыхание. Уйти добровольно, ведь зачем продлевать агонию, карабкаться, если всех ожидает одно и то же. Засыпала, просыпалась, срывалась в видения и снова уплывала домой на Землю.
«Как долго длится гроза. Господи, помереть спокойно не дадут» — промелькнула первая осознанная мысль. А за ней пришел холод. Пока я предавалась самоуничтожению и блужданию во вселенной, ничего не чувствовала. Как только стала более-менее связно мыслить и поняла, что Энор меня не отпускает, навалились все последствия лежания в луже на холодной земле.
Что это было? Неужели раньше Лес оберегал меня и не давал пробиться отчаянию по потере близких? Как дальше жить? — вопросы роились в голове, а дождь хлестал по лицу. Помню, читала, что истеричек в чувство холодной водой приводят, вот меня природа и вернула. Только надо ли мне это? Пролежав ещё некоторое время, поняла, что пора вставать, а то захлебнусь грязной водой. Да и крупная дрожь порядком стала надоедать, зубы стучат, живот прилип к позвоночнику. Подняла руку, моя, эльфячья. Всё те же на манеже. Кряхтя, как столетняя «женщина» приподнялась сначала на колени, затем подключились ноги. Где-то супчик у меня горяченький припрятан. Самое то, после голода. Проверила отвод глаз, слетел. Накинула обратно. Толку дальше идти, если кругом поле. Хорошо ещё, что этот тракт не пользуется спросом. Вот бы мне сюрприз был, очнись я в рабском ошейнике и в кандалах. Запила соком. Просканировав себя, обнаружила мизер манны. Всё-таки организм сам себя лечил. Умный гад. Простого желания сдохнуть уже не хватит, а руки на себя наложить я не смогу. Чистится не буду, ибо осталось только на отвод глаз. Придется топать грязной и активно работать челюстями. Иду уже третий день после вынужденной остановки, а дождь всё льёт и никаких признаков жилья не наблюдается. Чувствую себя Робинзоном на необитаемом острове. Только горячие шашлыки греют мою душу, ещё бы ванну согреть тело.
Ближе к вечеру вдалеке замелькали строения, но я свой темп не ускорила. Безразличие взяло верх надо мной и шла я на одних уговорах. Зная, что если остановлюсь, могу опять просидеть долго. К первым домам подходила уже ночью. И что поперлась? Спрашивается? В ночь? Оглядела спящую деревню, да, мрачновато. Одна улица по бокам дороги. А что за огонёк мелькает невдалеке? Окошко светится в доме, расположенном в отдалении. Интересно, кто это ночью не спит. Травница какая, или ведьма? Повернувшись в сторону, пошла на свет. Забор добротный, видно хозяин есть. Дом бревенчатый, маленький. Во дворе какие-то постройки, труба торчит, железо в кучу свалено. Опять мужик что ль? Вот везуха. Нет, чтобы травница-бабушка, которая приютит, накормит, научит, внучкой признает. А у меня всё не как у людей (читай — попаданок). Мне и прошлого мужика хватило, чтоб от каждого шарахаться — размышляла я, обозревая взглядом двор. Собаки не видно, полезу, гляну, кто всё-таки здесь живет.
Стою, минут двадцать наблюдаю, как мать убивается над своим ребёнком. Второго не разглядеть на кровати, но эта картина напомнила мне, как всё-таки несправедлива жизнь. У любящих родителей умирают дети, а других просто выбрасывают на улицу и они вынуждены выгрызать своё существование. Миры разные, а проблемы одинаковые. Приняв для себя решение, постучалась в дверь. Всхлипывания прекратились.
— Кто там? — наконец раздалось из-за двери.
— Путник я, пустите переночевать, заплачу за постой.
По ту сторону замолчали. Раздумывая, что мне делать дальше, не заметила, как дверь открылась. На пороге стояла убитая горем женщина, со следами былой красоты. Светлые волосы, заплетенные в косу, потускнели, под голубыми глазами пролегли тени. Отошла, пропуская меня в дом. Сделав пару шагов, я застыла, очутившись в горнице без каких-либо коридоров. С меня течет неимоверно, сапоги в грязи, куда дальше идти и что делать не представляю. Женщина, в это время, закрыв входную дверь, обошла меня и остановилась, ожидая моих дальнейших действий. Вздохнув, я сняла плащ и, держа его в руках, огляделась. Напротив меня стояла печь, по обеим сторонам от нее располагались двери. Слева от меня, добротный стол с лавками и окном, справа тоже окно, под ним сундук. Пол покрывают коврики, тканные замысловатыми узорами, на столе скатерть. Вышивка везде, на занавесках, и даже на одежде. Оглянулась, резьба на всех проёмах, куда же плащ повесить, чтобы большего ущерба не нанести. По правую сторону от проёма заметила гвоздик на стене, пристроила на него свой плащик. Теперь обувь. Хозяйка одета в домашнее платье и мягкие туфли. Себе, по понятным причинам, такие, я не могла достать. Наконец женщина отмерла и подала мне тапочки (самые обыкновенные). Переобувшись, присела к столу. Опять молчаливая попалась, везет как утопленнице.
— Почему вы открыли мне дверь? — задала мучивший вопрос.
— Вы попросили — выдавила из себя женщина.
— А если бы я был разбойник или убийца? Что тогда? — не унималась я. Что за беспечность, впускать в дом первого встречного.
А эта «леди» разрыдалась. Да что ж это такое? Никогда не могла успокаивать, и что говорить в данной ситуации, не знаю. Пришлось взять за руки, усадить на лавку, достать баул, а затем и флягу.
— Вот, возьмите, выпейте и расскажите всё по порядку — протянула воду.
Доверчиво взяв из чужих рук неизвестно что, она отхлебнула и начала говорить. Из её сбивчивого повествования я выяснила, что болеет дочь, которую зовут Дарина, домашнее имя — Даша (прямо как моя дочь — Дарья). Ничего не помогает, угасает на глазах, а два дня назад и муж пропал. Пошел просить помощи у старосты и не вернулся. И она не знает, что делать, ребенка не бросишь (хотя и помочь не может), куда бежать, где Ротмира искать. И поесть она мне ничего не может предложить. Да, дела. Ну что, будем решать проблемы по очереди. Благо магия есть, целительству обучена (спасибо хранителю). Вот и первый пациент.
— Веди к дочери, посмотрю её, но ничего не обещаю — подстелила я себе соломку, вдруг не смогу вылечить. А эта (не знаю даже как назвать), бухнулась на колени и цепляется за руки, лопочет: «Спасибо господин, спасибо господин».
— Встань, прошу, я ничего не сделал — пытаюсь поднять женщину. — Покажи хоть куда идти — говорю, продвигаясь к нужной двери. Но с плачущим грузом, это сделать очень сложно. Наконец я в спальне, картина предстала не радостная. Скелет, обтянутый кожей, лежит, еле дышит. Перешла на магическое зрение и начала сканирование, как учил меллорн, чтобы выявить очаг поражения. Провозившись с диагностикой немалое время, наконец, заметила на ауре, в районе груди черную пиявку. Опаньки.
Поделиться книгой: