День Рождения

— Нет, у нас была своя, локальная религия. — Ответила глубоко дышащая девочка. — Без богов, загробного мира… Родители считали, что души всех предков живут пока о них есть память и на таких алтарях всегда висело семейное древо, а по праздникам мы зажигали свечи и ставили перед всеми почившими родственниками, чтобы они смогли ощутить семейное тепло.

— Почему ты мне об этом раньше не рассказывала?

— Это всё — ложь. От того, что я думаю, что моя мать смотрит на меня с того мира — она не воскреснет и смысла в этом нет никого! Я даже не знаю её сейчас… Я знаю, как она выглядит, знаю черты её лицо, у меня даже с собой фотография… Но я не знаю… — Она остановилась на попытку сдержать слезу, но потом сдалась. — Я не помню, какая она была как человек! Я не знаю, одобрила бы она мой образ жизни, поняла бы меня или осудила. Я не знаю какой она была бы матерью, хорошей или плохой, я ничего о ней не знаю!

Риди подсел поближе к ней и попробовал утешительно обнять, но Ханна отскочила от него.

— Зачем ты меня сюда привёл?

Риди подошёл к вазе и поставил её на стол.

— Думал, что ты бы могла принести цветов, чтобы подружиться со своими призраками, но теперь есть вариант получше.

— Я не буду ставить ей свечу! Нет! Нет! — Ханна снова бросилась наверх.

Риди неспеша поднялся к подруге, она снова сидела на последней ступеньке. В руках её лежала та самая кружка чая, она пыталась его остудить своим дыханием и ладонями, обхватив кружку со всех сторон.

— Твоя взяла. — Уступил Риди.

— Спасибо! — Фыркнула наша героиня и пошла дальше, в родительскую комнату.

Пока наша героиня открывала сейф — она мысленно залетала в детскую комнату: вызывая в своей голове образы фотографий семьи, ведь собственных воспоминаний у неё не осталось. Услышав финальный щелчок она наполнила свой кошелёк, отложив десять купюр и провернула все операции с сейфом в обратном порядке.

— Вот. — Она от всей души, но немного неловкой протянула грязные бумажки Риди. — Можем уходить.

Ханна двинулась в сторону улицы, но не прошла дальше двери, её голова не могла оторваться от желтовато-розовых обоев её детской.

— Хан, — Привлёк её внимание Риди. — У меня тебе подарок.

— Не нужно! Серьёзно, я не хочу получать подарок. Это… Это… не по мне. — Он всегда понимал её тон правильно.

— Ладно, идём обратно?

Ханна немного покрутила головой прежде чем ответить:

— Наверное, иди сам. — Она прижала подбородок к груди и виноватой гримасой, с улыбкой на одну сторону и грустью на другую продолжила: — Хочу побыть в своей комнате.

Риди коснулся её плеча и ни сказав ни слова вышел, обронив за собой подарок. Ханна крикнула ему об этом, но тот намеренно проигнорировал её слова, сбежав по лестнице вниз.

— Гад!

Подняв его и бросив в карман наша героиня прошла в комнату. Давно она не заходила сюда. Тут всегда играла Эмма, с пластырем на лбу, не смотря на свои одиннадцать лет и на то, что они обе считали себя взрослыми они до жути любили играть в куклы. Уже пять лет, без двух месяцев, они лежат не тронутыми. Комната покрылась слоем пыли, а грязная посуда по углам — засохшей плесенью. Не смотря на всю грязь запаха не было никакого. Все частички уже давно лежали на своих местах, не позволяя себе подниматься к носу посетителя.

— Прости меня, Эмма. — Тихонько сказала наша героиня, присев перед беспечной девочкой снимающей и одевающей очередную кофточку и стараясь подобрать под неё джинсы с кроссовками. — Прости,

Девочка наконец оторвала свои глаза и подняла их на нарушительницу спокойствия:

— Привет, а ты не видела Ханну? Мы с ней тут играли.

— Нет.

— А когда она прейдёт?

— Не знаю. — Ответила наша героиня. — Когда в её жизни снова будет очень сложный период и рядом не окажется демонёнка. — Ханна не стала мне объяснять к чему это было. — Прости меня.

— Конечно! Ты мне ничего не сделала. — Улыбчиво и с лёгкой детской наивностью ответила девочка.

— Сделала. — Ответила ей Ханна и сняла заплатку, оголив пулевое ранение. — Я буду жалеть об этом всю свою жизнь.

— О чём? О чём ты будешь жалеть?

— Прости меня, ведь себя я никогда не прощу.

— Ладно, я наверное пойду домой, ты не предупредишь Ханну.

— Не волнуйся, я ей всё расскажу.

— Ладно!

Эмма встала с коленок и бросилась вон из комнаты.

Ханна обернулась назад и увидела другую Эмму, она отличалась не только цельным черепом, без лишних дырок, но и глазами, в них отсутствовала жизнь, у неё были глаза взрослого человека.

— Она мне никогда не нравилась.

— Ты — это и есть она.

— Ты знаешь, что это ложь.

— Знаю. — Ответила Ханна.

Выгнав призраки прошлого наша героиня наконец осталась одна. По ней нельзя было разглядеть ни эмоции, она подавляла любые их проявления даже на едине с собой, но в глубине её разрывало. Не прошло и секунды в тишине, как она выбежала прочь из этого места, заперев за собой дверь.

Отдышавшись и сконцентрировав всё своё внимание на поиске чего-то красного вокруг себя и найдя блеклый диод на включателе света она потянулась к дневнику, но вместо блокнота нащупала подарок и наплевав на всё открыла его, погрузившись в одно из самых тёплых своих воспоминаний:

“Холодным декабрьским вечером у двенадцатилетней нашей героини было очень плохое настроение. Она мне очень мало рассказала про это воспоминание, но рассказ этот был самым тёплым из всех её историй, обычно пронизанных тленом. Она вела повествование с лёгкой улыбкой счастливого человека, ей было очень приятно её рассказывать, но детали она скрывала.

“— Как и всё в нашем мире — эмоции тоже взрываются, вернее выплёскиваются! Достаточно копить их в себе и рано или поздно произойдёт бабах!”

Так и случилось. В порыве эмоций, сама того не осознавая Ханночка оказалась посреди осколков стекла, у выбитой витрины магазинчика, она даже не помнит что там продавали. Её тело просто подняло камень из-под ног и не переживая ни за себя, ни за окружение бросило булыжник.

“— Как же люди кричали вокруг. Сначала из-за стекла, потом из-за крови, которая потихоньку стала захватывать всю мою белоснежную одежду. Текло отовсюду: со лба, с затылка, с рук, с ног, с ладони… я вся истекала кровью. А главное — боли не было. Было чувство освобождения и спокойствия. Вокруг абсолютного ужаса, ругани, криков, осколков и крови стояла одна печальная девочка с улыбкой прозревшего пророка в миг получившего всё счастье мира.”

Но всё быстро закончилось. К ней подбежала толпа, вызвали скорую и мимо всего этого цирка проходил и Риди, ему тогда едва шестнадцать исполнилось. Он пробился и увидев, что измученную Ханну держат на месте, не давая сбежать из рук взрослых. Она пыталась вырваться, но люди заставляли её ждать скорую помощь.

Риди спас её, дав пожить ещё чуть меньше полугода на свободе и отсрочить тот период её жизни о котором она никогда, даже с ним не вспоминала; её возвращение в школу. Риди представился её старшим братом и обессиленную вывел подальше от толпы. Её тогда уже успели всю перебинтовать и как вспоминает Риди — она выглядела как мумия. Он ей даже кличку такую дал, но она не прижилась. Риди хотел её отдать к подъехавшей скорой помощи, но Ханна просила, даже молила не делать этого не объясняя причину. Он начал расспрашивать её и в итоге понёс домой, где его мама, медсестра привела нашу героиню в порядок, достав из неё множество мелких осколков стекла и один большой, с ладони.”

Перед Ханной, в коробке лежал именно он, сохранивший в голове двух человек память о кровавой девочке без родителей.

Потратив мгновение на воспоминание Ханна бросилась к лестнице, стараясь не потерять скорость и не покатиться кувырком вниз.

— Риди! — Крикнула она ему в спину, он не успел пройти и двадцати метров от дома. — Стой! — Она виновато сковала свою походку, обхватила кистью предплечье и подошла к брату. — Спасибо за подарок. Можно я тебя обниму? — Увидев кивок она обхватила его и сильно сжала стараясь вобрать в себя все их совместные воспоминания. — Я не думала, — Она сильно стеснялась. — Я не думала, что в тот вечер, найду себе семью. — Риди не стал ничего говорить, достаточно было улыбки. — Пошли.

— Куда?

— К алтарю.

Вернувшись в дом Ханна не стала закрывать глаза, она с поднятой грудью и лёгком трепетом прошла к месту убийства, к месту, с которого начался её путь, изменивший одиннадцатилетнюю девочку навсегда. К её счастью, или разочарованию, на полу больше не было растекающийся лужи крови и не было трупа, изрешечённого пулями — там не было ничего.

Поймав взгляд Ханны Риди понял, что теперь в этом доме нет мертвецов.

Выйдя в прихожую, Ханна полезла в сервант, в кладовую, в пенал, но никак не могла найти свечу, Риди помог ей и общими усилиями они нашли одну, последнюю и очень толстую. Они всегда у них горели целую ночь.

Пока Риди искал тарелку Ханна приводила алтарь в порядок, протирала его от пыли, поправляла имена, расставляла артефакты покрасивее, наводила приятную для глаз картину.

Наконец объявился Риди, Ханна поставила свечу на стеклянную подставку.

— Пора зажигать?

— Нет, нужно в слух прочесть каждое имя мертвеца записанное на этом зеркале. Так призраки обращают на тебя внимание и приходят на семейный праздник.

— Ты прочтёшь?

— Постой. — Ханна достала чёрный маркер и рядом со своим именем вписала ещё одно, а над ним ещё одно. — Прости, я не знаю имени твоего отца.

Риди улыбнулся и перехватил маркер в свои руки.

Ханна подожгла свечу, прикурила от её пламени и втянув в себя клуб дыма стала читать имена своих прапрапра…дедов и бабок, читать имена прапратёть и дядь… пока не дошла до имени своей матери.

Закончив и отойдя на пару шагов назад она посмотрела на Риди и тот положил свою руку ей на плечо. Ханна больше не сказала ни слова, но как Риди потом вспоминал: “— Дух твоей матери точно понял по твоему лицу, что у тебя всё хорошо.”

Выйдя из дома она посмотрела на своего брата и отправилась праздновать свой День Рождения в кругу близких людей.

Ханна не любит распространяться о своём прошлом, я мало что о ней знаю, возможность услышать предысторию печального человека выпадает лишь в её, или мои эмоциональные пики, когда она больше не может молчать и желает подарить мне какой-то материнский урок. Из неё получается отвратительная мать, но прекрасная тётя.

Однажды я соберу все её историю, запишу их и подарю томик, в котором будет записана история её жизни. Она разозлиться на меня, она не любит такое, но потом, я предложу ей кое-что, и она меня простит: мы закопаем эту книгу глубоко под землю, в пластиковой коробке и через много лет, какой-то растяпа раскопает её, может это будет уже новое столетие, может даже тысячелетие и люди узнают о истории Ханны Хофман.