Космо-пираты «Неудачники». Новогодняя история

— А вот дедушку ты зря затронул… — Шекки не на шутку разозлился. Однако сделать ничего не мог. Его и Лулли разделяли меткий выстрел и два метра снега, успевшего нападать, пока тот толкал речь.

— Заткнись! Думаешь мне самому приятно это делать? Таков путь.

Что ж, кто еще кого переиграть хотел, Шеф. Беда. Ну же, сделайте что-нибудь! Может, у Ке остался прибор за пазухой, который им спасет жизнь? Может, Шеф достанет розочку из кармана куртки? Или Шекки что-то придумает?

Нет, они просто стояли. Стояли и смотрели на неумолимо приближающуюся смерть, затаив дыхание. Ни один из космо-пиратов ни о чем не думал в этот момент. В свой последний миг жизни они не смогли вспомнить ничего примечательного. Кто-то — потому что провел полжизни в алкоугаре. Кто-то — потому что всю жизнь собирал жестянки и толком мира вокруг не замечал. А кто-то — потому что кое-что заметил…

Глава 6

Ветер, заставляющий прикрыть все прикрытые места еще больше, гулял над снежными барханами. Они плавно переливались из одного в другой, стараясь не нарушить всепланетное равновесие барханов, о котором ведали только мелкие снежинки, бороздящие просторы этой планеты. Далекие звезды горели в небе, не давая абсолютно никакого освещения, как бы это странно не звучало. Уж настолько они были далекие. Все мы представляем именно такой застывший, холодный и мертвый мир вдали от цивилизации, на краю галактики.

Однако некое загробное умиротворение прервал гулкий бубнеж, прорезающейся как будто сквозь пространство и время. Не было понятно откуда он исходил и не был понятен его источник. Просто бубнеж, такой, недовольный, который усиливался с каждой секундой. Через мгновение из снега выпрыгнул золотисто-серебристый шарик с четырьмя тонкими ножками, беспрерывно бухтящий себе под нос:

— Как всегда все сам, все сам. Меня уже в шарик запихнули, а без меня мир рухнет. Кто его держать-то будет?…

Он сначала прыгал, проваливаясь в сугробы и медленно удаляясь, но этот вариант был максимально неэффективным. Шарик остановился, недовольно зарычал и злобно выругался так, как мог научиться только у космо-пиратов. Через секунду у него появились небольшие лыжи: легкая трансформация произошла так быстро, что я глазом моргнуть не успел. После чего сзади шарика (а где у шарика зад воображать вам, мне только лишь остается посочувствовать) выдвинулся двигатель. Пламя загорелось, и небольшой металлический искусственный интеллект размером с ладонь начал набирать скорость. И ворчать при этом не заканчивал. Разобрать что он там причитает и кому было невозможно. Вскоре он удалился вместе со своими недовольствами за границу вглядываемости, где каждый предмет становится точкой.

***

В небольшой избушке посреди пустынно-белой планеты горел желтый и приятный свет. Из трубы в крыше тянулась дымка. Рядом с домом буквально витал приятный запах новогоднего настроения. Стоя под окном, можно было расслышать как разговаривает телевизор:

— Да откуда ты взялся в палате царской? Ведь не было тебя. Батюшка-царь, кто ж это такой? — сказал до боли знакомый голос.

— Это приятель Антон Семеныча Шпака, — ответили ему еще более знакомо.

— Ой, дурак…

После этого телевизор зашипел, заменяя красочную картинку черно-белой кашей. Порыв ветра слегка погнул гигантскую антенну, висящую на стене дома. Она была не стандартной. Самодельной. Пиратской…

Мы бы смогли заметить, как старичок в серой рубашке и коричневой вязаной жилетке подошел и аккуратно стукнул по телевизору ладонью, тщательно выбирая определенное место. Поняв, что кина больше не будет, он уселся в свое любимое кресло напротив прибора. Старик еще раз оглянул комнату, проверяя каждый уголок. Он готовился к приезду племянника с друзьями: для него это было отдельное и самое главное событие в году. Он ждал его как никто во всей вселенной, и праздник наступал для него не когда били межгалактические куранты, а когда в дверь весело стучали, напевая песенку.

Именно поэтому все помещение было украшено в лучшем виде. А елка… Где елку нынче достать на такой планете? Эх дед, ах дед! Под ней уже лежали аккуратно упакованные подарки. Гирлянда медленно переливалась бело-желтым цветом, уходя от елки нитью по всей стене. На том самом телевизоре уже стояла красно-белая шапочка. А стол был засервирован по высшему разряду: селедка под шубой, оливье, картошечка с травами, поблескивающая от масла.

Только вот одно. Шел уже восьмой час вечера, а их так и не было… Дедушка понимал, что однажды они не прилетят, или прилетать уже будет не к кому. Однако он каждый год готовился и с нетерпением ждал встречи, не боясь пропустить скупую и счастливую мужскую слезу, когда увидит Шекки на пороге.

Дедушка потянулся в нагрудный кармашек и достал оттуда аккуратно свернутую записку. Развернув каждую складочку он начал тихо читать ее:

— Дорогой Дедушка Вильям…

В дверь постучали. Дед вскочил в меру своих возможностей, запыхтел, зашевелился. Он торопясь и кратко переставляя ноги в тапочках, потопал ко входу, сворачивая листочек обратно. В дверь снова постучали. С тихим «Щас-щас, ребятки» дедушка добежал до деревянной двери. Он пихнул листочек обратно в карман и пригладил свои несколько волосинок на голове, схватился за ручку и толкнул дверь. Однако никого не увидел… Тогда снизу донеслось хриплое и бойкое:

— Собирайся, Вильям, надо пацанов спасать.

Глава 7

*Б-У-У-У-М-М-М*

— На-а-а!

Раздался глухой звон полотна лопаты. Лулли упал лицом в снег, выронив свой пистолет. С его головы слетела шапка, оголяя кудри. За упавшим полицейским во тьме проявились двое.

— Туда его, Вилли! — кричал Хейтл подскакивая на снегу. — Рыжий-рыжий конопатый получил от дедушки лопатой! Ха-Ха-Ха!

Дедушка Вильям ударил по рычагу своим орудием, платформа с Лулли, растирающим затылок ладонью, резко поехала вниз.

— А я говорил он вернется, — зашептал Ке. — Сюжетная чуйка не подводит!

Шекки лишь странно посмотрел на него, после чего все отвлеклись на деда, который воткнул лопату в снег. Он появился словно Дед Мороз из неоткуда. На его лице расползлась улыбка.

— Ну что, оболтусы мои, добро пожаловать домой!

Он подошел к Шекки и протянул ему руку. После чего крепко приобнял, как самое ценное, что у него есть, похлопав по плечу. В его глазах можно было увидеть океан счастья и бурю радости, которая отражалась в глазах Шекки.

— Хейтл, который там час? — крикнул он назад.

— Уж как половина одиннадцатого, Вилли! — ответил ему искусственный интеллект.

— Ох ты! — удивился Вильям. — Нельзя пропускать обращение президента космической федерации! Давайте, ребятки, бегом домой!

Пятеро человек, а точнее четыре человека и один искусственный интеллект на базе человеческого сознания, бороздили сугробы. Хейтл включил навигационную карту, проектируемую из его корпуса. Ориентируясь по ней, они шли в сторону дома. Когда на горизонте завиднелся огонь гирлянд, которыми была украшена хижина, на душе каждого члена космо-пиратов отлегло, упал камень с души. Они добрались. Наконец-то.

***

Деревянная дверь отворилась. Шекки взглянул на механические часы, где часовая стрелка уже перевалила за одиннадцать, а минутная все ближе подбиралась к десятке. Каждый быстро разделся и принялся занимать свое место, суетясь, накладывая еду в тарелки. Вильям в своих новогодних тапочках подбежал к телевизору, нажал на красную кнопку. Прибор запукал, завизжал и выдал лишь шипение вперемешку с нечеткой картинкой.

— Ах, черт! Я и забыл! — раздосадовался старик. Все отвлеклись на него, пытаясь разобраться, что происходит.

— А ты стучал? — спросил Шекки.

— Ох-х, еще как, внучек…

— А бутылочкой пробовал? — Шеф достал из-под стола бутылку любимого виски. Откуда она там взялась? Даже не спрашивайте…

Часы тикали, отстукивая свою неумолимую дробь. Тик-так. Тик-так. Скорее всего глава федерации уже начал свое обращение, рассказывая, что этот год был тяжелым, что яйца на рынках планет подорожали, но мы решим проблему импортом из параллельных вселенных. Что следующий год будет обязательно лучше, что мы излечим все болезни и закончим все межгалактические войны…

Телевизор забарахлил, картинку начало мотать из стороны в сторону и через секунду появился он: в костюмчике, с бокалом шампанского на фоне планеты-елки. Все в комнате открыли рты, даже цифровой Хейтл издал звук отвалившейся челюсти. В окно постучали, после чего в нем показался Большой Ке. Он улыбчиво помахал, показав палец вверх.

Дед мигом прибавил громкости: ящик вместе с персоной в нем заговорил привычным голосом. Все взяли в руки бокалы.

— … С наступающим три тысячи двадцать четвертым годом!

Забили куранты. Шеф схватился за бутылку шампанского. В комнату вбежал Ке, смахивая со своего свитера снег. Пробка бахнула, улетев в потолок, Шеф засвистел.

— Этому уже не наливать! — закричал Вильям.

— Да ладно, дедуль, новый год же! — ответил ему Шекки.

Пробил пятый курант огромных часов размеров с планету.

— Давай-давай, не затормаживай, — кричал Хейтл, подсовывая свой бокал. Шеф на него странного посмотрел, но все же налил металлическому шарику праздничный алкоголь.

— Желание! Все загадали желание?! — в спешке пытаясь придумать свое, кричал Шекки.

— О-м-м-м-м-м-м-м… — Ке вдумчиво искал на полочках мозга свое пожелание на грядущий год.

— Одиннадцать! — считал дедушка Вильям.

Все встали, выставив вперед бокалы. Каждый смотрел на то, как маленькая стрелка где-то очень-очень далеко перескакивает из одного положения в другое, обозначая начало нового витка времени, которое застыло в моменте. В этой комнате, в этот миг оно остановилось для каждого по своему. Это те самые секунды, которые хочется растянуть на подольше, прочувствовать их снова и снова.

Если вы до сих пор не познакомились с космо-пиратами, то вот они: Шеф — человек с мечтой, лидер, алкоголик со всех больших букв; Большой Кетол — механик, инженер, молчун по жизни; Шекки — юноша и эрудит, воплотивший мечту в жизнь; доктор Хейтл — оцифрованный ученый, помещенный в железный шарик с безграничными возможностями; Вильям — самый счастливый дедушка на свете, по крайне мере он сам так говорит.

Для вас, читателей, лениво доедающих мандаринки на своем диване во время прочтения они просто сборище несуразных персонажей на страницах рассказа. Но для друг друга они семья. Самая настоящая семья, которая каждый раз тридцать первого декабря, собирается у дедушки Вильяма встречать новый год. У них столько вопросов друг к другу: откуда на планете еще люди? Что за чуда машина этот Хейтл и много еще чего другого. Но сейчас это абсолютно не важно. Значение имело только то, что они были за одним столом, вместе.

Пузырики в бокалах лопались. На лице каждого была довольная улыбка. Все было как в замедленной съемке. Шеф поправлял шапочку, стащенную с телевизора. Шекки кричал радостное «Ура!». Ке пытался не задеть головой люстру, висящую над столом. Хейтл запускал цифровую голограмму себя. А Вильям… Вильям смотрел на них всех и думал лишь о том, как он счастлив. На его душе было чисто и легко, ведь он прожил еще один год вместе со своей семьей.

Бокалы звонко бзынькнули. По комнате разошелся веселый гомон. А внутри Шекки бурлило некое легкое волнение, как и внутри каждого, наверное. Оно повторялось из года в год, заставляя затаить дыхание всей вселенной на минуту. Что будет в следующем году? Куда их занесет? Никто не знает.

Даже я. Автор.