Один шаг до перемен (СИ)

— А охраны здесь много? — не давал мне покоя вид автомата в руках стража ворот. — Не прячутся они тут за каждой елкой?

— Нет. Не фантазируй. Один только Виктор и есть.

— Как же так? Один? Но ведь ему трудно, наверное, будет держать под прицелом такую территорию. А тут еще столько деревьев…не хватит у него одного сил отстреливаться, в случае нападения.

— Балагуришь?! Это хорошо. Значит, в себя приходишь после всех своих напастей.

Вот лучше бы он мне о них не напоминал! Я тут же вспомнила, насколько нуждалась в средствах и крыше над головой. А тут хозяину еще только предстояло дать согласие на мое трудоустройство. Это значило, что мне следовало быстренько собраться, и настроиться демонстрировать исключительно скромность, покладистость и, наверное, умение больше слушать, чем говорить.

— Что притихла? — окинул меня взглядом Дмитрий. — Не бойся. Все будет хорошо.

— Надеюсь.

Дом моего предполагаемого работодателя порадовал строгостью, но простеньким его назвать, никак не получалось. И хоть в нем не было вычурности, колонн, там, или мраморных фонтанов, но бассейн, тренажерный зал, бильярд и даже кинозал, присутствовали. Но это я уже позже обнаружила. А пока меня подвели к садовому ансамблю из ротанговых кресел, дивана и стола, укрытых тенью большого зонта от солнца, и предложили присесть, чтобы дождаться хозяина.

— Замечательно красивое место, — ерзала я в своем кресле и посматривала в сторону открывающейся оттуда глади моря. — Век бы так сидела.

— Да, на воду и огонь смотреть можно до бесконечности, — Ткачев со мной согласился, но сам-то посматривал все больше на циферблат своих наручных часов.

— Цветники тоже достойны внимания, — не унималась я, опять забыв о своих намерениях больше помалкивать. — А газон такой ровный, что может точно сравниться с ковром. И туи… Эти деревья, что справа…Сколько им лет?

— Черт их знает. Может, лет тридцать.

— Мне кажется, что старше.

— У тебя появится сейчас возможность это выяснить, если так охота.

— Что охота? Что хотите выяснить, молодая леди? — этот голос был незнаком и раздался со стороны дома.

Я повернулась на него всем корпусом и увидела мужчину среднего роста, поджарого и с широкими, совсем не старческими плечами. Что там Ткачев говорил о возрасте «отставника»? Я бы не дала хозяину этого дома более пятидесяти пяти. И как иначе? Лицо без морщин, ну, если только в уголках глаз и губ немного. Седина тронула лишь виски. Походка легкая и стремительная.

— Здравствуйте, — подошел ко мне вплотную и кивнул приветливо. — Это и есть твоя знакомая, за которую хлопочешь, Дмитрий? — светло-серые умные глаза смотрели только на меня. — Очаровательна! А я, разрешите представиться, Леонид Павлович Селиверстов.

— Ирина, — я встала и подала руку для приветствия, а он взял и ее поцеловал.

— Присядем, — кивнул на наши кресла. — И что же у вас приключилось, расскажите?

— Я тебе уже все пересказал, — поморщился вдруг Ткачев. — И у меня времени нет на болтовню.

— А…а… — мне начало разговора как-то не понравилось, и собралась сгладить ситуацию. — Ищу временную работу. Дмитрий сказал…

— Вы же бывшая спортсменка? — теперь Селиверстов решил ускорить события.

— Да. Я…

— А откуда ты это знаешь? — подался к нему Ткачев.

Нет, ну надо! Называется, устроил мне протекцию. Сам теперь все и портил, подозрительным взглядом и колючками в голосе.

— Ты же сказал мне о ее прежнем месте работы, — пожал плечами наш хозяин, как ни в чем, ни бывало. — А я сам сделал вывод. Что, не угадал?

— Вы правы, Леонид Павлович. Когда-то я серьезно занималась прыжками в воду.

— Вот оно как! Тогда вам очень понравится мой пляж. Он там, под горой. Отсюда не видно.

— Так ты ее нанимаешь? — это снова влез в разговор Ткачев. — И сколько намерен платить?

И кто так делает? Совершенно аполитичный товарищ. Хотя, чему я удивлялась? Такая манера общения была в его духе.

— Почему бы и нет?! — а вот Селиверстов был прямо душка, так и лучился человеколюбием и жизнелюбием. Он определенно мне очень нравился. Почему только Дмитрий дал тогда ему характеристику, как человеку со сложным характером? — Надо помогать тому, кто попал в беду. А раз ты за нее просишь… — И назвал такую сумму, что у меня чуть глаза не полезли на лоб.

Но я с собой вовремя справилась, подавила вспыхнувшее удивление и для верности еще устремила взгляд к морю. А когда снова обернулась к собеседникам, насторожившись возникшим безмолвием, заметила, что сразу две пары серых глаз сверлили меня похлестче перфоратора Бош.

— Я согласна, — выпалила немедленно, очень надеясь, что хозяева этих взглядов именно такого ответа и ждали.

— Вот и отлично, — хохотнул Леонид Павлович.

— Вот и ладно, — почти одновременно с ним сделал заключение Ткачев. — А что с жильем?

— Мне удобнее, чтобы мой компаньон жил рядом.

Ага! Значит, моя должность, все-таки, так называлась, компаньон. Хотелось еще уточнений, что подразумевалось под этим. Что ни говорите, а ранее мне такими делами не приходилось заниматься. И сведений о подобном занятии почерпнуть было неоткуда. Разве что из художественной литературы и совсем не нашего века. Вот и почти что открыла рот, чтобы все как следует выяснить.

— Тогда не станем время попусту тратить и приступим к знакомству с домом, — не дал мне слова сказать Селиверстов. А еще сделал широкий такой жест в сторону его жилища.

— Приступайте, а я здесь посижу, — внес коррективу Дмитрий. — Мне надо несколько деловых звонков сделать. Так что, без меня… А как с комнатой определитесь, так крикни мне, Ира, помогу вещи занести.

— А что, вещи при вас? — склонил голову набок Леонид Павлович.

— Так вышло, что я…

— При нас.

Вот у кого здесь был плохой характер? Да Селиверстов против Ткачева казался мне просто милейшим и самым покладистым человеком. Интересно, что связывало этих двоих? Общие дела? Старое знакомство? Наверное, родители Дмитрия и Леонид Павлович дружили? Последняя версия показалась мне самой вероятной. Но, все равно, это не давало Ткачеву права быть таким резким. И я его осудила. Взглядом. Тот заметил искру в моих глазах, но только хмыкнул и уткнулся в экран телефона.

А мы с хозяином пошли бродить по дому. Вот тогда я и увидела и бильярдную, и бассейн, и огромную библиотеку. Посмотреть было на что, и я осталась под впечатлением, что подметил Селиверстов. Он явно был горд за свои хоромы и за все нажитое, не думала, что тяжким и праведным трудом.

— Вы еще, Ирочка, не видели моего пляжа. Может, спустимся туда сейчас же?

— Уверена, что там замечательно. Но, Леонид Павлович, не расскажете ли подробнее, что будет входить в мои обязанности? Для ясности, так сказать. Поверьте, это важно узнать до того, как здесь поселюсь.

— Что такое компаньон? Согласно энциклопедии, это спутник. В нашем случае спутник по жизни, сотоварищ, партнер.

— Хм!

— Нет! Все просто, на самом деле! Вы должны будете составлять мне компанию на отдыхе, пока пребываю в этом доме. Пойдемте в кабинет, и покажу вам составленный мною распорядок дня для меня же. Ваша задача будет в напоминании о правиле ему следовать. Вот. Значится здесь, что в семь тридцать время для пробежки. Вы будете обязаны меня сопровождать на ней. А если решу отлынить, то призвать к порядку.

— Это как?

— Не переживайте — я буду послушным и порядок уважаю. Только и надо, что предстать передо мной во всей готовности, то есть в костюме и кроссовках.

— Хм. Это я могу.

— Вот! Что у нас далее? Завтрак. Тут все совсем просто. Красивая молодая девушка перед глазами — это стимул не объедаться и гарантия хорошего настроения. После завтрака я еще люблю немного пофилософствовать. Тут от вас потребуется терпение и снисходительность. Возможно, еще будем устраивать заплывы утром или во второй половине дня. Во время них попрошу держаться рядом со мной, так как я имею привычку переоценивать свои возможности как пловца. Еще вам надо будет следить, чтобы не переутомился сверх меры в тренажерном зале. И да, теннис. Не заметили, за старыми туями есть корт? Надеюсь, составите компанию и там?

— Я играю в большой теннис, но слабо. Вот если бы настольный…

— Хорошо. Приобрету инвентарь.

— Это я не к тому. Просто…

— Отчего же? Идея мне понравилась.

— У меня в голове многое прояснилось. Вы хотите интенсивно заниматься спортом, и моя задача следить, чтобы не переборщили с нагрузками?

— Что-то в этом роде. Еще попрошу навести порядок в библиотеке, если вас это не затруднит.

— Нисколько, стоит мне только объяснить, как.

Я все держала в голове сумму, что он назначил мне за услуги, и ждала подвоха, ведь перечисленные обязанности никак не стоили тех денег. Но оставался вариант, что у богатых свои причуды. Пока именно так и выходило.

— Так что, я не напугал вас списком дел? Нет? Значит, вы согласны? Тогда пойдем на пляж?

— Там Дмитрий заждался. Ему не терпится меня устроить и вернуться в Москву.

— Так сразу решил улететь? Об этом не может быть и речи. Он обязательно останется на обед. Я в этом уверен. Да, вот гостевые спальни, выбирайте, какая будет ваша.

Ткачев все же заскучал, ожидая нашего возвращения. Как заметил, что осмотр дома закончился, так поднялся из кресла и заспешил навстречу.

— Как дела? — спросил, понизив тон и улучив момент, когда мы ненадолго остались с глазу на глаз.

— Как-то мне не по себе, — пожала плечами, решившись разобраться с ощущениями и посвятить в них его. — Странное чувство…что-то здесь… Согласись, платить такие деньга за такую малость…

— Считай это его капризом.

— Да. Но…

— Тебе же нужна работа? Вот и не забивай голову. Пошли к машине за вещами?

— Дим! — решилась я озвучить и совсем тайные сомнения. — А у этого Леонида Павловича есть семья? То есть я подумала…

— Он одиночка по своей природе. А если у тебя есть сомнения насчет его нравственности…

— Я не совсем это имела в виду…

— Не беспокойся, я сказал. Ты останешься в неприкосновенности в этом доме.

Не знала почему, но я ему полностью поверила. Дышать мне стало сразу легче, и невесомой поступью устремилась за ним по гравиевой дорожке в сторону гаража, куда широко зашагал Ткачев.

— Ты эту комнату выбрала? — несколько позже осматривал Дмитрий помещение, куда принес коробку с моими пожитками. — Мне она тоже всегда нравилась. Выходит, у нас есть что-то общее.

Это замечание заставило меня перестать распаковывать и раскладывать по полкам некоторые свои вещицы.

— Кем он тебе приходится, этот Селиверстов? Нет, правда. Вот и с домом ты хорошо знаком.

— Неважно. Главное, что на время решили твои проблемы.

— Ты сегодня же улетишь? — спросила неожиданно для себя.

— А что? Хочешь, чтобы остался? — он замер всего в нескольких метрах от меня, и это расстояние показалось мне вдруг каким-то недостаточным и ненадежным. Настолько, что чуть попятилась к окну. — Скажи только, и я задержусь.

Ну вот, опять этот его проникающий в душу взгляд. Разве так можно?!

— Как я могу?! Ты и так на меня потратил и силы, и время, и…

— Чепуха. Ты же знаешь, что я не совершил того, чего не хотел, — и Ткачев сделал ко мне шаг.

Ох, что началось тогда с моим сердцем. Оно сделалось похожим на мелкую пташку, попавшую в силок. А я отступила еще и почувствовала за спиной подоконник, это значило, что дальше пятиться было некуда. И что отразилось тогда на моем лице? Мне было не ведомо.

— Не бойся, — помрачнел снова Дмитрий, как уже было при прошлой нашей встрече. — Я дал тебе слово, что не трону без твоего на то желания. Расслабься. И нас, кажется, звали уже на обед.

— Ты на него останешься? — сама себя не понимала: и расстаться с ним боялась, а когда приближался, вся напрягалась и превращалась в ежа.

— Могу. До рейса на Москву есть время.

— Вот вы где, молодые люди! — показался как-то вдруг в дверном проеме Селиверстов. А у меня отчего-то возникло чувство, что был полностью в курсе нашего разговора. — Марья Ивановна, моя домоуправительница, сообщила, что стол накрыт. Готовы вы пройти в столовую?

За трапезой говорил один Леонид Павлович. Мы с Дмитрием сидели напротив друг друга, по разные руки от хозяина, и только пересматривались. Я немного напряженно, а он все что-то пытался во мне рассмотреть. Но это было вполне в его манере смотреть так на людей.

— И тогда я решился… — рассказывал нам добродушный хозяин какую-то романтическую историю из своей молодой жизни. А я вдруг подумала, что отпускать Ткачева в Москву мне совсем и не хочется. Бред, конечно, но так оно и было. И эти мысли смутили настолько, что усидеть на стуле стало как-то затруднительно. — Еще вина? — отчего-то Селиверстов именно так понял это ерзанье. Дмитрий же перевел взгляд на мой бокал и стал пристально следить, как его наполняли.

А через час мы с ним прощались. Я провожала его до въездных ворот, за которыми ждало вызванное им такси. В голове плескалось сразу несколько мыслей, но все какие-то несуразные. Например, стоило ли мне его поблагодарить за участие. Склонялась к тому, что надо бы. И тогда воображение отчего-то нарисовало поцелуй, скромный, и в щеку. Но это было сущим бредом. И еще чувствовала робость перед ним, и никак не выходило придумать тему для нейтрального разговора. Так и шли рядом и молчали.

— Ты такая тихая и грустная, — сказал мне Дмитрий, когда остановились в последней точке пути. Еще он коснулся пальцами моего подбородка и слегка приподнял за него мое лицо.

Мне подумалось, что сделал это, чтобы лучше видеть мои глаза. Оказалось, не только за этим. Да, порассматривал их немного, но затем склонил голову и коснулся губами моего рта. Я замерла. Не отстранилась, но и ответных действий не предпринимала. И тогда он отстранился. Сожалела ли я, что поцелуй вышел таким? Похоже было на то. И мне давали шанс все исправить. Как иначе было понимать, что его пальцы все еще продолжали удерживать подбородок, а глаза обследовать мое лицо? Только я струсила проявить инициативу, не хватило у меня сил на ответные действия. А слова, что поспешила от смущения произнести, похоже, были мне во вред.

— Спасибо тебе за заботу. Теперь у меня будет время, чтобы все обдумать в спокойствии. С твоей помощью обязательно снова твердо встану на свою дорогу.

— Пожалуйста, — убрал он руку от моего лица, и я реально ощутила потерю чего-то важного. — Я уже сделал несколько звонков знакомым насчет тебя. Если от них поступит стоящее предложение работы, обязательно позвоню.

— Было бы отлично. Но и сама буду пытаться найти что-нибудь подходящее.

— Понял. Желаешь быть самостоятельной. Твое право. Ну, а мне пора. Прощай.

И развернулся от меня так резко, что стало обидно. Я стояла вся такая потерянная, с опущенными плечами и руками, как плети повисшими вдоль туловища, и смотрела в его прямую спину, стремительно удаляющуюся от меня. Ткачев ни разу не обернулся, сел в такси и уехал. А мое воображение вдруг стало рисовать картины, одна краше другой. Вот, он прилетел в Москву, а в аэропорту его встречала молодая и красивая девушка. Не видела, кто она. Шатенка, брюнетка или блондинка? Вообще никаких подробностей перед глазами не было насчет нее, только уверенность в неотразимости против моего скромного образа. А еще представилась радость Дмитрия по поводу их встречи. Вот он протянул к ней руку, обхватил за плечи и прижал вплотную к себе.

— Почему бы и нет? — пожала я грустно плечами, продолжая стоять на прежнем месте.