Помоги проекту - поделись книгой:
Остальные среагировали молниеносно, залпом разрядившись в зону вокруг окошка. Но меня там уже не было. Я сразу же скатился со стремянки, сиганул в сторону, подкравшись к узкой нише. Выждал секундочку и отдал команду Ларсу на активацию еще одного арбалета, закрепленного у дальней бойницы. И уже после выстрела и нового залпа, выскочил за спиной у сгруппировавшихся бандитов.
Выражение — «у меня лапки» заиграло новыми красками. Дым от пороха еще не успел рассеяться, а в комнате стало на четыре калеки больше. И трое уже никогда не встанут.
Щитоносцев не было, зато прилетела светошумовая граната, за ней еще одна, а следом в дверной проем вкатилось пулеметное дуло.
Клацнул затвор и под вопли какого-то безумного стрелка, который уже в предвкушении орал: тра-та-та-та-та, да сдохни же ты, наконец, гнида… я ударил «лапкой», свернув новенький ствол набок.
Пнул его с ноги, разворачивая в проходе и, перегнувшись через щит, схватил и дернул на себя стрелка. Щуплый типок с щербатой мордой и сальными, зализанными назад волосами. Костюм тройка в полоску, блестящие штиблеты — этакий мерзкий клоп, а не мокрица. Но точно он. Фамильное сходство с французом бросалось в глаза. Ну, привет…
С канделябром случайно получилось. «Гусиную лапку» действительно пачкать не захотел, а патроны неожиданно закончились, когда за Мокрицей еще подмога прискакала. Пришлось в закрома лезть, и что первое под руку попало, тем и попрощался с гостеприимными бандитами.
Но фобосы еще долго над этим ржали, вспоминая, чей герб там был изображен. И какое лицо будет у хозяина, когда полиция вернет пропажу и расскажет, где нашла. Под этот специфический юмор фобосов я вернулся за Мораком, который уже был в сознании и даже порывался ползти куда-то мне на помощь.
Дорогу он знал, так что вышли на улицу довольно быстро. Опасались новых засад, но логово будто вымерло — либо без Мокрицы героев не было, либо все они уже лежали где-то мертвые или связанные.
Зато потом пришлось отсиживаться в подвале какой-то пекарни и ждать, пока на улице станет поспокойней. Неизвестный мне Орденский отряд устроил заварушку прямо в здании напротив, схлестнувшись с разношерстным отрядом полиции и неизвестных людей в штатском.
Палили отовсюду, так что было непонятно, кто хороший, а кто плохой. То ли новая власть мочила охотников из непрогнувшегося рода, то ли, наоборот, охотники мочили продажных копов, крышующих местный публику. Прямо перед нашим окошком стоял броневик, чеканя по брусчатке гильзами.
— Может, через задний двор? — я растормошил Морака, опять потерявшего сознание.
— Не сплю я, не сплю… — потряс головой парень. — Глухо там, здесь застройка плотная, стена к стене в упор. Не пройти.
— А если по крышам?
— Скорее всего, нет, — Морак, кряхтя, приподнялся к окошку. — Видишь, как сверху лупят, думаю, это над нами как раз отряд засел.
— Ладно, придумаю что-нибудь. Если раньше сам до лекаря не доберешься, вернусь за тобой и проверю. У тебя часов двадцать осталось. Есть же куда идти?
— Есть, — кивнул Морак. — Только я не понял, как узнаешь, добрался я или нет?
— Сказал же, — я пожал плечами и улыбнулся. — Вернусь и проверю!
— А сейчас что будешь делать?
— Импровизировать, — я еще раз улыбнулся и пошел к шкафу, в котором приметил колпак пекаря и белый фартук.
Глава 4
— Пекааарь, встааавааай. Ты живоооой? — где-то над головой, будто в каком-то вакууме пробивался незнакомый голос.
Ууу — голову повело, будто пьяный мозг в черепной коробке шатает из стороны в сторону. А в ухо выстрелили пробкой из-под шампанского, которая там и осталась. Я попытался дотронуться до лица, но рука промахнулась, лишь дернув меня за ухо и завязнув в чем-то липком. Открыл глаза и сразу же закрыл — небо с брусчаткой, дым и огонь смешались и начали меня крутить, вызывая тошноту.
Я перевернулся на бок и попытался встать на четвереньки. Получилось плохо — в голове пронесся табун невидимых слоников, и меня повело в сторону. Качнуло и обожгло так, будто я раскаленную сковороду уронил и поймать пытался, только спиной.
Совместными усилиями удалось отползти в другую сторону. Отдышаться и сделать повторную попытку открыть глаза.
Первая мысль — я в аду.
Допрыгался. А ведь так все хорошо начиналось. Я прикинулся пекарем, извазюкался в муке, нашел пересушенные, но еще вполне годные булки в печке. Которые настоящий пекарь начал готовить до заварушки. Поднос какой-то раздобыл — яркий, красочный, под хохлому расписанный. Сверху булок накидал, внутрь «задиру» спрятал, полотенчиком накрыл. Практически как хлеб, соль, здрасьте, все дела.
В общем, образ почти на пять баллов. Пол бала я себе снял за грязь под ногтями. Себе родному такое не позволяю, а у пекарей так вообще за такое надо лицензию отбирать.
Вышел такой радостный и улыбчивый. Бойцов уболтал, мол не псих, не больной, понимаю, что стреляют. Понимаю, что перекрыто и опасно. Но семью-то кормить надо. Четверо по лавкам ждут, пока батя денег заработает. Хлеб-то есть, а вот на молоко и масло не хватает.
И тут на пятерку отыграл — не то что не прибили, проводить готовы были. Пусть даже за половину хлеба, что с собой был. Они уже на подавление работали, штурмовать собирались, думая, что победа уже близка.
И в этот момент прилетело.
Может фаербол, может метеорит — выглядело, как падающие звезды. Первая раскурочила крышу над нами, а вторая прилетела в броневик, рядом с которым я как раз сгружал излишки хлеба…
Я точно в аду.
Еще и слух начал возвращаться, пропустив чьи-то истошные крики. Настолько громкие, что они перебивали ружейные залпы. Голова все еще будто не моя, а так пустая коробка на плечах, в которой перекатываются пустые банки.
В объятом пламенем броневике что-то еще взрывалось, черный едкий дым закрывал небо, поднимался и смешивался там с белой оседающей пылью. Может, мука, а может и штукатурка. Несколько обугленных изуродованных тел, которым уже не помочь.
Раненый крикун, возле которого сидит такой же оглушенный, как я, боец. Раскачивается и тупо смотрит на товарища, из которого торчит какая-то запчасть от моторки. Толком не разглядеть, но, возможно, сошки от пулемета.
Еще два бойца на ногах, спрятались за куском парапета, упавшего с крыши, и продолжают стрелять. Только это уже не похоже на огонь на подавление, это скорее истеричная попытка не подпустить к себе врага.
И все эту картинку мозг воспринимал в замедленном тепме, не только звук шел через разбухшую мокрую вату, но и все мыслительные процессы. От просто осознать, что делать, куда бежать до банального протянуть руку и подобрать «задиру».
— Ээээ! Полегче там, дефибрилляторы-самоучки, блин…
Еще как помогает! Меня будто в прорубь закинули и туда же провода с двести двадцать завели. Но голову прочистило. Разом выкрутив все органы чувств на максимум — слух, нюх и зрение.
Картинка вокруг даже как-то слишком сильно ускорилась. Боец, который прятался за рамой, неожиданно подлетел в воздух и пронесся над площадью, шмякнувшись о стену. Второй, глядя на это, бросил винтовку, подпрыгнул и дал деру. Успел, правда, немного, метров пять, как сквозь дым пролетел топор — типа томагавка, тонкий и изящный, и разбил ему затылок.
А потом из дыма, появился и владелец топора. И не один, а двое — девушка в кожаной броне с длинными волосами, стянутыми в тугой хвост. На бедре у нее был второй томагавк, а за спиной самый настоящий лук. Следом за ней шел старик с длинной бородой, завязанной в две косички. Если бы не клетчатый костюм-тройка (точнее, уже двойка — брюки и жилетка), кепка и трость, а, например, халат, остроконечная шляпа и посох, то его можно было бы принять за сказочного волшебника.
На груди у девушки блеснул Орденский жетон. Ясненько, вот и второй отряд подоспел. Жаль непонятно, кто же здесь хороший? Словно прочитав мои мысли, охотница подобрала свой топор и подошла к оглушенному солдату. Он все еще продолжал раскачиваться, не реагируя на то, что происходит вокруг. А вот раненый, наконец, притих и с огромными от ужаса глазами смотрел на девушку.
Резко она их. Чуть ли даже не наслаждаясь реакций подранка, сначала перебила шею оглушенному, а потом уже добила и второго. Даже не моргнув при этом. Только ворчливо, вытерла кровь, попавшую на сапог.
— Скай, здесь еще один, — девушка заметила меня и развернулась. — Осмотрись, а я разберусь.
— Только быстро, а то еще кто заявится, — ответил дед, вытряхивая пыль из кепки.
— Не надо разбираться, — я медленно встал, стараясь незаметно размяться. — Я тута ни при чем! Я мимо проходил, ну, то есть работаю вот здесь…пекарем…
Я обернулся на пекарню и задумался, как так Морак. Потому что от пекарни осталась только вывеска — весь первый этаж сплошное месиво из битого стекла, покореженных стоек и мучной взвеси.
— Извини, не твой день сегодня… — пожала плечами охотница и замахнулась на меня топором.
— Согласен, но это не повод. Я вам вообще ничего не сделал.
— Да тебя только за этот хреновый хлеб, прибить уже можно, — девушка ткнула носком сапога обугленный камень, который еще недавно был моей булкой. — Не усложняй…
Она оказалась быстрой, но момент броска я не пропустил. Одновременно с коротким замахом ушел в сторону, и с помощью Ларса всыпал ей в лицо горстку муки, замешанной на цементе. И пока она чихала в этом облаке, подскочил сам, развернул ее, и не удержавшись, хлопнул ее по заднице, а потом оттолкнул ее.
Довольно сильно получилось, охотница еще и споткнулась о вздыбившиеся плиты брусчатки. Так что ей пришлось кувыркнуться, но практически сразу она уже была на ногах и смотрела на меня с кровожадным интересом.
— Соня, тебя помочь? — окликнул ее дед, повернувшись в нашу сторону.
— Сама разберусь, — огрызнулась охотница и посмотрела на меня. — А это ты зря…
И дальше стало уже не до шуток. Из просто вредной сучки охотница превратилась в техничную разъяренную кошку. Без психов, без нервов — только скорость, резвость и точность. Мог бы Муха вспотеть, уже давно бы обливался потом.
Томагавки еще оказались какими-то не простыми. Я «лапкой» булыжник разломил, когда промахнулся, а с топорами трижды схлестнулся и не одной царапинки.
Еще дед вмешался — когда понял, что драка затягивается и вообще все может пойти так, что его подруга не справится. Вдвоем они быстро переняли инициативу — дед оказался автором тех метеоритов, что разнесли пол округи, и сейчас, как жонглер, крутил в воздухе десяток миниатюрных копий. Которые, больно жалили, словно дикие осы.
И если сначала Ларс пыхтел что-то про то, что девушек и стариков бить нехорошо, то после парочки пропущенных ударов, вывихнутого плеча и новой кровоточащей шишки на лбу, он требовал только крови! Я и сам уже дрался в полную силу, а то и на пределе — опытная сыгранная пара Орденских охотников быстро отбила желание шутить или нежничать.
Мы кружили втроем по разбитой площади. Дед держал дистанцию, скача по крышам уцелевших моторок и небольших сарайчиков, местного аналога ларьков. Метал в меня камни и бомбил сверху. А охотница скакала вокруг, то стараясь достать меня, то просто поворачивая под напарника спиной.
На этой слаженности я их и поймал. Кровь уже кипела в ушах, защита мейна начинала трещать по швам, предупреждая о скором истощении. Пришлось рискнуть и сделать ставку на скорость. Я рванул на деда, открываясь под девушку, но в последний момент, когда она уже начала движение, врубил вторую скорость Мухи и поймал ее на противоходе.
Подсек по ногам в прыжке, а второй вертушкой отбросил ее в стоявшую рядом моторку. Еще и дверь (при поддержке Ларса) открыл, чтобы голова мимо не пролетела. Глухой удар, стон, вмятина и девушка на какое-то время вышла из игры. А я бросился на деда.
Раскидал, как бейсбольные мячи, все пущенные в меня камни. Проломил стену и часть крыши ларька, с которого он бомбил. Дотянулся, схватил за ногу, лбом отмахиваясь от очередного камня, и стащил его на землю. Придавил руки и начал метелить по морде, пачкая кровью его чудную бороду.
— Матвей! Гордеев! Стой! — со стороны пекарни раздался слабый голос Морака. — Не бей их, это свои! Это Скауты — отряд у них немного чудной, но они за нас.
Я не сразу остановился. Еще разок успел вмазать, под размеренный счет Ларса:
Но потом собрался, с шумом выдохнул, будто пытаясь сдуть красную пелену перед глазами, и остановился. Поправил чуть-чуть деда, подравнял съехавший галстук и слез с него.
— Сорян, но вы первые начали.
— Гордеев? Тот самый? — еле шевеля губами произнес дед. — Прости, мы не знали. Как там Соня?
— Жить будет, — я обернулся на девушку, которая уже начала делать первые попытки подняться, держалась за голову и терла по лбу кровь. Потом посмотрел на Морака, — Справишься здесь?
— Да иди уже, я разберусь.
Поделиться книгой: