Восьмиклассница

Что-то подобное повторилось через пару дней снова. На выходе из школы Катя заметила возню в дальнем и безлюдном углу фойе, у гардероба за колоннами. Взрослых рядом не было, даже охранник куда-то отлучился, и она решила проверить, что там происходит. Несколько парней, а точнее Фима, Чиж и Мура (Муравьёв из параллельного одиннадцатого класса) прикопались к одному девятикласснику и не давали ему уйти. Что именно они от него хотели, она не поняла, но ей было ясно, что что-то не так. Неужели они трясли с него деньги? Увидев Катю все трое переглянулись и Фима с ухмылкой и расслабленно, будто ничего не произошло, протянул своим мяукающим голосом:

— Всё нормально, Катерина Андреевна, молодёжь воспитываем. Общаемся… Нормально ведь, да? — обратился он к зашуганному пацану, который в ответ только испуганно кивнул.

Катя тревожно и строго посмотрела на старшеклассников. Чижов смотрел на неё спокойно, сверху вниз и с выражением презрения на лице, мол, иди, куда шла, не лезь не в своё дело.

Что она могла поделать? Поверить им, что они просто общаются с бедным пацаном, было бы наивно, ругать их — было бессмысленно. Они её не слушали… Она только очередной раз разочаровалась в Чижове и его компании. Сколько ещё сюрпризов было у них в запасе? Сколько можно!

Чем больше она думала, тем больше её раздражали все эти их гопнические повадки, разборки и лицемерие, с которым они относились к ней, считая её наивной, ничего не понимающей училкой. Надменность и заносчивость Чижова выводили её из себя. Но и оставить это всё просто так на самотёк, как советовала ей Татьяна Константиновна, она тоже не могла. Поэтому Катя решила не сдаваться, но на всякий случай не спешить и держать дистанцию, пока не разберётся во всём окончательно.

Глава 8

К концу недели осень порадовала солнечной погодой. В воздухе стоял свежий ноябрьский морозец, и всё ещё пахло осенней листвой, хотя деревья были совсем уже голые. Кате директор разрешил забрать гитару, магнитофон и кассеты домой. Она сама вызвалась перепроверить, что из материала может ещё пригодиться на занятиях, и оцифровать его на диски, при условии, что директор обеспечит её кабинет новым проигрывателем для дисков или даже музыкальным центром. Он согласился. И Катя, как верблюд навьюченная пакетами, сумками и гитарой, как нельзя довольная своему улову и сделкой с директором, пересекла утонувший в тени закатного солнца школьный двор и направилась к автобусу. Через знакомую тёмную подворотню она вышла на залитую светом Большую Конюшенную улицу. Солнце било в глаза ослепляющими лучами, и его тепло было как никогда приятно в этот морозный день, если учесть, что Катя всё ещё ходила в тоненьком плаще.

Навстречу по мокрому и отражающему солнце тротуару тёмными силуэтами спешили люди, но Кате не хотелось — да и некуда было — спешить. Предстояли выходные и она расслабленным шагом, щурясь солнцу и наслаждаясь погодой шла навстречу прохожим. Если б не пакеты, то жизнь и вовсе была бы прекрасной. Вот мимо прошли шумной группкой школьники, две пожилые женщины, пробежал мужчина в спортивном костюме с накинутым на голову капюшоном…

Вдруг она почувствовала, как кто-то схватил её сзади за руки, силой пытаясь вырвать сумки. Катя испугалась, прижала сумки плотнее к себе и обернулась.

— Чижов!?

Переведя дух, она добавила:

— Зачем так пугаете?!

— Дай помогу, — жмурясь на солнце запыхавшись произнёс он. По всей видимости он был на пробежке, в своём неизменном спортивном костюме с капюшоном на голове, из-под которого болтались наушники. На щеках был знакомый румянец, который выдавал юный возраст Чижова несмотря на его внушительный внешний вид.

Катя немного успокоившись отпустила сумки. Она была рада его видеть, но теперь, зная о нём больше, чем раньше, не была уверена, как к нему относиться. Первая мысль, которая теперь возникала у неё в голове при виде Чижова, хочешь не хочешь, была: "У него условка". А вторая: "Его отец сидит". Но с другой стороны, разве можно так предвзято судить о людях? Помимо условки у Чижова было немало достоинств. Ведь он снова по-человечески вызвался ей помочь, хотя, как и тогда, в подворотне, просто мог бы пройти мимо. Ей было приятно это его внимание и та капля благородства, которая скрашивала его надменную натуру…

Занятая противоречивыми мыслями, Катя и не заметила, как они с Чижовым перешли улицу и оказались на остановке. Он поставил сумки на скамейку и встав рядом закурил сигарету. Катя села на скамью с другой стороны от сумок и поставила гитару на нос своего сапога, чтобы не испачкать футляр. Ей стало неудобно от долгого молчания и она нерешительно спросила, посмотрев на Чижова:

— Часто бегаете?

— Я один бегаю, — буркнул Чижов не особо приветливо.

— Ну, да… Часто бегаешь? — поправилась Катя, немного неуверенно, впервые обратившись к нему на "ты".

— Бывает… А ты? — спросил он в ответ показав кулаком со спрятаной в него сигаретой на гитару.

— Давно не играла, думаю опять начать… Кстати, хотела тебя поблагодарить за магнитофон, работает, не ломается, — улыбнулась Катя. Чижов одобрительно кивнул и затянулся. К остановке подъезжал автобус. Он заметил его издалека, ещё пару раз глубоко затянулся и бросил сигарету за собой в угол остановки.

Катя была не в восторге от его манер, но промолчала, тем более что Чижов, ничего не сказав, а просто взяв багаж направился ко входу в автобус. Она поспешила за ним.

— Спасибо большое, — поблагодарила Катя, давая Чижову понять, чтобы он отдал ей сумки. Но он как ни в чём не бывало заскочил с вещами по ступенькам в салон.

— А Вы куда? — удивлённо спросила Катя тоже поднявшись на площадку автобуса. Двери за ней закрылись.

— Там тебя с этими монатками что, парень встретит?

— Какой парень? — не поняла она.

— Ну, муж?

— Всмысле? Нет у меня мужа… — автобус тряхнуло на старте, и Катя чуть не упала на Чижова, но вовремя схватившись за поручень, всё же смогла удержаться на ногах. Оказавшись в считаных сантиметрах от него, она почувствовала аромат его одеколона вперемешку с запахом от сигарет. Он тоже, видимо, оказавшись как никогда близко к Кате, уловил запах её волос и немного удивлённо посмотрел на неё, но Катя не заметила его взгляда. Её интересовало другое:

"Неужели он меня до дома провожать собирается?! Вот дела!..", — подумала она про себя, не оценив ещё, хорошо это или плохо.

— А Вам удобно? — виновато спросила она.

— Нам удобно, — передразнил её Чижов и уже тише, себе под нос добавил, — Не предлагал бы, если б не было удобно.

Он молча поставил сумки между ног, засунул наушники в уши и взявшись за верхний поручень повис на нём, глядя вперёд сквозь лобовое стекло автобуса.

Катя решила не стоять всё это время у него над душой, а пошла и села неподалёку на свободное место. Ей вспомнилась их первая встреча в автобусе, когда сидя у окна и наслаждаясь видом она вдруг столкнулась с пронзительным взглядом незнакомца в спортивном костюме. Теперь этот незнакомец был ей знаком, и даже больше — он был её учеником. С таким трудным характером и непростой судьбой. Она смотрела на него теперь, вспоминая рассказ Татьяны Константиновны, и в душе ей было жаль его, но эта жалость начинала приобретать новую грань. Она как будто стала перерастать в уважение. И чем больше Катя смотрела на Чижова и думала о нём, тем больше она уверялась в том, что он его достоин, что он сильный человек, он совсем не прогульщик и не хам, каким ей показался вначале…

Чижов, почувствовав на себе её взгляд, оглянулся и посмотрел на Катю вопросительно, и она тотчас же отвела глаза, боясь, как бы он не прочитал её мысли о нём. Щёки её налились лёгким румянцем.

В салоне было достаточно людей, свет и тень сменяли друг друга повторяя силуеты домов выстроившихся в ряд вдоль маршрута автобуса. За окном промелькнули Астория, Исаакий, Манеж… Катя достала книгу, как и тогда, летом, не чтобы читать, а чтобы спрятаться за ней. Как бы случайно она иногда поднимала глаза, смотрела то в окно, то вскользь на Чижова. Он в свою очередь тоже, вроде как, был занят происходящим на улице, но нет-нет да поглядывал на Катю, как будто затем только, чтобы поймать её взгляд на себе и проверить, растеряется ли она снова, покраснеет ли как в первый раз, или ему это только показалось..? В любом случае это был совсем не тот взгляд, каким он встретил её летом. Не такой пронзительный, не изучающий её с ног до головы, а более мягкий, скользящий, немного задумчивый.

На углу Английского проспекта и улицы Декабристов они вышли. Чижов шёл в полушаге за Катей и нёс сумки, пропуская её вперёд. На улице Союза Печатников они зашли во двор дома с серым фасадом постройки начала прошлого века, прошли во второй двор и свернули налево в подъезд. Там было темно, сыро, но при этом тепло и пахло протухшей водой, потому что подвал был затоплен, и уже давно. По узкой обшарпанной лестнице они поднялись на второй этаж, Катя отперла тяжёлую, обитую коричневой кожей дверь, и они зашли в квартиру.

Чижов не снимая кроссовки прошёл и поставил пакеты на стул в кухне, которая была одним целым с прихожей.

— Как оцифровывать-то, знаешь?

Катя сняла сапоги, поставила их аккуратно в ряд с остальной обувью:

— А как ты понял, что я хочу делать с кассетами?

— Ну, не солить же ты их собираешься!.. Ну так чё?

— Прийдётся, конечно, помучиться, но примерно знаю, как… Да и в интернете подсмотреть можно, если что…

— Давай покажу. Комп где?

Такой любезности со стороны Чижова она не ожидала. Ей в принципе было немного неудобно принимать его у себя, но она решила, что это как раз мог бы быть повод узнать его получше.

— Сейчас принесу. Вот, это отцовские, — Катя поставила перед ним на пол домашние мужские тапки.

Чижов не спешил разуваться. Он окинул взглядом кухню и прихожую. Вся обувь и верхняя одежда была её, женская, что ясно говорило о том, что она жила одна.

Катя принесла из комнаты ноутбук, достала из сумок старый школьный магнитофон и поставила на кухонный стол. Чижов повертел ноутбук в руках, посмотрел разъёмы на магнитофоне и пробурчал:

— Мини-джек на два тюльпана нужен…

Катя переспросила.

— Переходник нужен. По любому нет у тебя. А у меня был, кажись… Я принесу, тебе не горит?

Катя мотнула головой.

— Вставишь разъёмы сюда и сюда, а на ноуте в отверстие для микрофона… Сюда вот. Сейчас я тебе программку установлю ещё…

— Может, чай, кофе?

Катя достала с полки над столом упаковку элитного зернового кофе, который привыкла пить последние несколько лет.

— "Чай, кофе, потанцуем?"… Неплохо живёшь для училки…, - пробормотал Чижов закачивая программу. Катя не поняла его из-за шума закипающего чайника и переспросила.

— Ничего не надо.

Катя пожала плечами, отставила кофе и опершись полубоком на раковину стала наблюдать за тем, как он ловко орудовал мышкой и переключал окна.

Она снова не могла оторвать свой взгляд от его разбитых кистей, а из головы никак не выходила мысль о том, что у него условка, а его отец сидит. Только она опять не могла подобрать нужных слов, чтобы начать разговор. Да и вообще, сомневалась, стоит ли.

Чижов спросил её что-то, но она, занятая мыслями, опять не смогла ответить и переспросила.

— Время сколько?

— А, половина четвёртого.

— На ноуте тут у тебя немецкое время всё ещё, что ли?…

— А, да, наверное.

— Блин, мне пора. Вот, в принципе, и всё. Ставишь кассету, нажимаешь сюда. Запись идёт, файл отправляется в эту папку, — он показывал ей всё руками на мониторе, подробно объясняя и закончив свою лекцию словами: "Потом можешь на диск скинуть, если надо…", поймал её взгляд на своих руках. Катя тоже заметила, что он заметил, и чтобы как-то спасти ситуацию снова предложила ему чай.

— Не, в другой раз.

— Жаль, а то вот блинчики ещё остались…, - она поставила тарелку с несколькими сложенными вчетверо блинчиками на стол.

Чижов принюхался и серьёзно посмотрел на Катю.

— С ванилью…, - добавила она смутившись, не понимая в чём дело.

— "С ванилью", — передразнил он, — Вот чем от тебя всегда пахнет…

Он, по видимому, действительно спешил, и даже не договорив встал, взглянул мельком на Катю, обронил сухое "Давай" и исчез в дверях. Катя не ожидала, что он так спешно уйдёт, хотела было крикнуть ему в догонку через окно, что остановка обратно там же напротив, но не смогла его даже открыть — оно всё ещё было заклеено на зиму отцом с тех времён, когда Катина семья жила здесь. Она только посмотрела вслед Чижову, который в капюшоне пересёк двор и исчез в подворотне. Какой он спонтанный. Но, вроде бы, добрый, раз сам вызвался ей помочь. До джентельмена ему, конечно, далеко, но что-то в нём есть благородное. Да и неглупый он совсем, не то что некоторые другие Катины ученики, как говорится, дуб-дубом. А он соображает, в технике разбирается, в компьютере… Она окинула взглядом стол с разложенными на нём устройствами, кассетами и тарелкой с блинчиками и покраснела, вспомнив последнее замечание Чижова. Она принюхалась к своим волосам и кофте:

— Неужели?.. И правда…

Глава 9

Выходные пролетели быстро, и Катя, в основном занятая подготовкой материала для следующей недели, даже толком не успела подобрать песню для предстоящего спортивного фестиваля в школе.

В воскресенье вечером сидя с ногами на кровати в своей бывшей детской комнате она в темноте перебирала на гитаре знакомые аккорды в надежде подобрать что-то подходящее. На дворе было темно, и в комнату падал лишь тусклый жёлтый свет из окон напротив. Она вспоминала все песни, что играла когда-то, но ни одна толком не подходила для спортивного мероприятия.

"Может выбрать что-то из нового? Но так велика вероятность прогадать… Лучше что-то, что наверняка все знают. Пусть и банальное, из хитов, но всё уж лучше, чем "Катюша" или "Вечерний звон" в исполнении ансамбля Людмилы Савельевны…"

И тут за тёмным окном, рассекая своей лёгкой тенью жёлтые полосы света на постели и паркете в детской, пошёл большими хлопьями снег. Катя даже вскочила с кровати и прильнула лицом к стеклу.

"На землю тихо опустилась

Зима, зима…", — прошептала она, с детским восторгом осознавая, что вот она — та самая песня, которую она так искала. Она взяла гитару, подобрала аккорды и начала петь тихо и нежно, будто боясь вспугнуть мимо пролетающие снежинки:

"В тот день, когда ты мне приснился,

Я всё придумала сама…

На землю тихо опустилась

Зима…

Я для тебя не погасила

Свет в одиноком окне.

Как жаль, что это все приснилось

Мне…"*

****

К утру город был под метровым снежным одеялом. Добираться до работы было сложно, дороги утопали в переминаемой машинами и пешеходами снежной каше, и траспорт ходил с перебоями. Боясь опоздать, Катя чуть ли ни бегом пересекла окутанный в предрассветные сумерки Невский, запыхавшись пробежала всю Малую Конюшенную, но оказавшись на хорошо освещённом школьном дворе среди мальчиков и девочек, так же как и она направляющихся в сторону входа в школу, она вдруг резко снизила темп, чтобы не стать посмешищем в глазах своих учеников. Что они подумают, видя её бегущей на урок как опаздывающую школьницу?..

У самого входа школы дворничиха в неоново-жёлтом жилете разгребала свежевыпавший снег. Работы у неё было много. Катя поравнявшись с ней поздоровалась. Женщина лет сорока с седыми прядями, чуть выбивавшимися из-под платка, посмотрела на Катю своими светло-голубыми смеющимися глазами и поздоровалась в ответ.

"Значит, это мать Чижова?.. Та самая, за честь которой он готов убить кого угодно…"

Кате показалось это странным, но на миг в её сердце вдруг появилось чувство ревности к этой женщине.

"Счастливая. Хотелось бы мне, чтобы за меня кто-то вот так вступался…"

Оттряхнув снег с сапог, она вошла в здание школы. Поднимаясь по лестнице, Катя увидела на втором этаже у расписания уроков Чижова с его друзьями. Он был в куртке и со своей спортивной сумкой перекинутой через голову. В свою очередь заметив её, он похлопал пацанов по плечам, как бы прощаясь, и пошёл навстречу Кате вниз по ступенькам, на ходу надевая шапку. Он спускался по лестнице не останавливаясь, не глядя на неё и не проронив ни слова, и только поравнявшись не сильно афишируя сунул ей в руку обещанный переходник. Видно, он не хотел привлекать внимание своих друзей и других учеников, поднимавшихся мимо них по лестнице.

"Здрасте, приехали! Что это за театр? За пределами школы со мной, значит, можно общаться, до дома провожать даже, а в школе — мы не знакомы? Это он, что, меня стесняется? За свою репутацию перед парнями боится?"

Чего-чего, а такой степени лицемерия Катя от Чижова не ожидала. Особенно после его казавшейся ей такой бескорыстной помощи пару дней назад. Но как бы то ни было, она снисходительно решила ему подыграть и поблагодарила его только чуть заметно кивнув головой в ответ.

Чижов, спустившись в фойе против потока, исчез за входными дверьми. "Работает, значит", — промелькнуло в голове у Кати. Разглядывая переходник у себя в ладони она поднялась мимо ничего не заметивших одноклассников Чижова в учительскую.

"Хотя, ладно. Некрасиво с его стороны, конечно, что он даже не поздоровался, но заговори он со мной в открытую, потом от вопросов отбоя не было бы, что он мне передал, зачем, почему… Ещё не хватало, чтобы всплыло, что он у меня дома был…"

Она успокоилась и потому, что в душе искренне была рада тому, что Чижов сдержал своё слово и, выходит, только ради неё пришёл в школу этим утром. Это был уже третий раз после того случая в подворотне и тех тяжёлых сумок, когда он ненароком старался ей в чём-то помогать, несмотря на то, что в остальном оставался непреступным и ей непонятным.