Порочная красота

– Это не имеет никакого отношения к твоему брату.

– Прелестно. А я хочу продать тебе масло со змеиным экстрактом. Оно прекрасно действует на кожу. Можно сказать, источник молодости.

Она кривит губы.

– Неважно, каковы мои мотивы, мы говорим о тебе. Разве есть правило, согласно которому ты не можешь выступать и кандидатом, и наградой одновременно?

Я замираю. Вопреки всему обдумывая ее слова.

– Надо проверить, но думаю, что нет. Сомневаюсь, что кому-то пришло бы такое в голову. – Мне не хочется подтверждать сомнения Эрис на мой счет, но… – Ты видела других кандидатов. С такими сложно состязаться.

Каллисто пожимает плечами.

– Если ты собиралась завоевать титул Ареса, значит, готовилась сразиться с ними и одержать победу.

Она не ошибается, но ее слова все равно могут оказаться ловушкой. Вот только… не уверена, что меня это волнует. Если буду состязаться и выиграю, то убью двух зайцев одним выстрелом. Приму титул Ареса и сумею избежать брака с незнакомцем. Я невольно вспоминаю лицо Париса, то, как он глазел на меня, выдвигая свою кандидатуру. Каково быть замужем за ним. Однажды я избежала такой участи и решительно настроена сделать это снова.

И все же кое-что не сходится. Я скрываю растущее волнение и спрашиваю спокойно:

– Повтори-ка, что ты выигрываешь, предлагая мне пойти на это?

Она пожимает плечами.

– Может, я выступаю против того, чтобы людей принуждали вступать в брак вопреки их выбору. А может, просто хочу прожить этот опыт через тебя, потому что сама посостязалась бы за титул Ареса, если бы не была Герой. Может, хочу насолить любимому муженьку. Мои мотивы не важны, так ведь? – Снова эта хищная улыбка. – Ты хочешь состязаться, Елена? Так сделай это. Докажи этим ублюдкам, которые считают тебя лишь хорошенькой наградой, что они не правы.

У меня возникает чувство, будто она запустила стрелу прямо мне в сердце. Я не могу ей доверять и неважно, что она моя невестка. Но… это не означает, что ее затея лишена смысла.

– Ты и правда ненавидишь моего брата?

– Я ненавижу всех из Тринадцати.

– Ты сама одна из Тринадцати. – Пусть даже титул Геры потерял силу с тех пор, как мой отец стал Зевсом. Сменив трех жен, трех Гер, он лишил этот титул влияния, сделав так, что от него осталось лишь имя для обозначения супруги Зевса.

– Да, это так.

Дверь открывается, и в кабинет входит Персей. Переводит взгляд с меня на жену и обратно.

– Вот ты где.

Ее улыбка сочится ядом.

– Болтаю с Еленой.

Он никак не реагирует на ее слова, но это к лучшему.

– Нам пора, Гера.

– Разумеется, Зевс. – Ее слова звучат вежливо, но за ними кроется ярость. Каллисто поворачивается ко мне. – Поздравляю с предстоящей свадьбой, Елена. Уверена, ты станешь прекрасной парой для следующего Ареса.

Я смотрю, как она неспешно подходит к моему брату, и у меня волосы на затылке встают дыбом. Эта женщина большая хищница, чем большинство из Тринадцати, и я не могу избавиться от ощущения, что Персей сильно пожалеет, что женился на ней. Он легко поворачивается и опускает ладонь ей на поясницу. Брат всегда беспокоится о производимом впечатлении, даже когда никто, кроме меня, не видит этого.

Я выхожу за ними из кабинета, и мы спускаемся на парковку. Только когда мы оказываемся вне зоны слышимости охранника, стоящего возле дверей, Персей заговаривает:

– Ни при каких обстоятельствах не предпринимай действий, которые могут поставить все под угрозу. Пообещай мне, Елена.

Черт бы его побрал за то, что преподнес мне этот неприятный сюрприз, а теперь требует, чтобы хорошо себя вела. И черт бы побрал его жену за то, что своими умными замечаниями пробила брешь в моем и без того ненадежном решении делать то, что просит семья. Я качаю головой.

– Знаешь, ты и правда похож на нашего отца.

Он вздрагивает, и от этого едва заметного движения меня охватывает чувство вины. Это был удар ниже пояса, и я нанесла его намеренно, чтобы причинить боль. Я никогда не хотела быть стервой, но порой боль давит так сильно, что с моих губ срываются ужасные слова. Слова, которые наносят удар в самое сердце.

Персей подталкивает Каллисто к внедорожнику, и я снова поражаюсь, как легко он прикасается к ней, будто не боится лишиться руки. Он ведь замечает резкий взгляд, который она бросает в его сторону всякий раз, когда он подходит слишком близко?

Дождавшись, когда она сядет на пассажирское сиденье, он поворачивается ко мне.

– Я это заслужил, но это ничего не меняет. Пообещай мне, Елена.

– Обещаю, – не колеблясь, лгу я. И даже не испытываю чувства вины. В нашей семье это, можно сказать, способ выражения любви.

Он всматривается в мое лицо, и холод в его глазах исчезает.

– Кто бы ни стал Аресом, он будет хорошо с тобой обращаться. Я об этом позабочусь.

Горько усмехаюсь.

– Как? Установишь слежку, чтобы убедиться, что мой супруг меня не обижает? Да брось.

– Да.

Он… не шутит. Я смотрю на него.

– А что потом, Персей? Что станешь делать, если окажется, что ты обрек меня на брак с монстром?

– До этого не дойдет. Ты слишком умна, и большинство претендентов понимают, что, причинив тебе вред, испортят отношения с большинством из Тринадцати.

Не может же мой честолюбивый безжалостный брат быть настолько наивным.

– Большинство, но не все.

– Чужаки не победят, Елена.

Нет, не победят. Потому что победа будет за мной. Решимость крепнет в груди, придавая мне сил. Я заполучу титул Ареса. И все же не могу перестать допытываться. Сама не знаю, чего ищу. Заверения. Утешения. Чего угодно. Какая я дурочка.

– А вдруг все же победит кто-то из незнакомцев? Если победит Парис?

– Никто не причинит тебе вреда. А если причинит… – Брат поворачивается к внедорожнику. – Тогда я сделаю тебя вдовой.

Глава 4

Патрокл

Я оставляю спящего Ахиллеса в нашей квартире и пешком иду в главный офис Афины. Она предпочитает не выделяться и занимает старое здание в северо-восточной части Верхнего города, к югу от доков и недалеко от побережья. Оно расположено достаточно далеко от блистательного центра, где обосновался Зевс, и здания в округе разительно отличаются от строений из стали, стекла и бетона, находящихся в кварталах возле башни Додоны.

Осталось совсем немного времени до истечения срока, когда можно выдвинуть свою кандидатуру. Я предполагаю, что большинство ключевых игроков уже заявили о себе, но не люблю, когда меня застают врасплох. Осталось всего несколько часов, и если кто-то намерен объявиться с опозданием, то сделает это сейчас, под покровом темноты.

Исторически сложилось, что все три состязания скорее испытания физической силы, но нельзя недооценивать преимущества неожиданного соперника. Чтобы гарантировать Ахиллесу победу, мне нужно учитывать все варианты и строить планы, исходя из этого. Поэтому я сейчас здесь, а не в теплой постели рядом с ним.

Вдоль улицы на одинаковом расстоянии выстроились высокие дубы, которые создают приятную прохладу в летнюю жару. Я встаю в тень одного из них, откуда хорошо виден вход в здание Афины, и жду.

Я слышу прежде, чем успеваю увидеть. Каблуки жестко стучат по тротуару, настолько быстро и резко, что выдают сильный гнев. Я прячусь глубже в тень и выглядываю, ища источник звука.

Во мне вспыхивает удивление, когда узнаю золотистое платье, мерцающее в свете уличных фонарей. Отсюда мне плохо видно лицо Елены, но ее решительно напряженные плечи говорят о многом. Она делала то же самое, когда мы были детьми и играли на площадке – расправляла плечи, прежде чем ринуться в бой.

Тогда ставки были гораздо ниже.

Мне удается убедить себя, что она оказалась на этой улице и идет в эту сторону случайно, пока она не распахивает дверь в здание Афины и не заходит внутрь.

Я хороший стратег. Возможно, лучший в Олимпе. Я предполагал, что Елену выберут в качестве жены для следующего Ареса, еще до того, как об этом объявили, потому что на это указывали все факты. Также я знал, что Парис и Гектор выдвинут свои кандидатуры. И предвидел, что среди претендентов будет несколько участников не из Олимпа, хотя у меня не было возможности подробнее о них узнать.

Но такого я не ожидал.

Елена намерена состязаться за титул Ареса? Даже мысль об этом абсурдна, хотя, перебирая в уме истории, которые прочел на эту тему, понимаю, что это не противоречит правилам. Просто раньше такого не случалось.

А если она погибнет во время одного из испытаний? Участников иногда убивают, хотя это скорее исключение из правила. Вряд ли Зевс сможет быстро заменить предложенную в награду супругу. Но если сумеет, а Тринадцать, общественность и кандидаты его поддержат… Сама мысль об этом смехотворна. Кто может сравниться с Еленой Касиос в том, что касается связей и красоты? Никто.

Все обернется катастрофой.

Я так поглощен своими мыслями, что не слышу, как она выходит. И не замечаю Елену, пока она не оказывается прямо передо мной.

– Тебе никогда не удавалось быть скрытным.

– Мне было восемь, когда ты видела меня в последний раз. Люди меняются. – Хотя, если подумать, именно Елена тогда вела себя необычно. Маленькая милая девчонка в безупречно аккуратном платье… которая разбивала носы хулиганам и заставляла их плакать.

– Некоторые меняются, – пожимает плечами она. – В любом случае шпионаж ниже твоего достоинства, Патрокл.

Возможно, в детстве мы были друзьями, пока мои матери не переехали из центральной части города, когда я учился в третьем классе. С тех пор я редко видел Елену. Оглядываясь в прошлое, понимаю, что она была милым ребенком, но для меня она всегда была богиней. Именно она подружилась со мной, когда я был неуклюжим мальчишкой, и не позволяла другим дразнить меня из-за очков. Я скучал по ней, когда переехал, но со временем эти воспоминания померкли.

Теперь я ощущаю ее красоту, словно бурный натиск. В ночи под светом фонарей, ласкающим ее высокие скулы и полные губы, она выглядит поистине неземной. Может, я считал ее богиней в детстве, но сейчас она действительно на нее похожа.

– Я не шпионю, – выговариваю с трудом. Слова звучат хрипло, но, черт подери, она меня удивила. Я опускаю взгляд на ее ноги и хмурюсь. – Где твои туфли?

– Увидела, как ты тут прячешься, и захотела поговорить. – Она приподнимает пару туфель на таких высоких каблуках, что мои ноги болезненно сводит в знак сочувствия. – Подумала, что ты дашь деру, если услышишь, как я подхожу.

– Я один из людей Афины. Я бы не дал деру, чтобы избежать разговора с тобой.

Она приподнимает уголки губ.

– Полагаю, люди все же меняются.

Меня обдает жаром.

– Удивлен, что ты меня помнишь. – Не знаю, зачем это сказал. Честное слово, не знаю. Это же Елена Касиос. Пускай она по-доброму относилась ко мне, когда нам было по восемь, но это давно в прошлом.

Ее улыбка меркнет.

– Мы были друзьями, Патрокл. Конечно, я о тебе не забыла. Я скучала по тебе, когда ты уехал.

Не могу понять. Судя по голосу, она обижена, но наверняка мне это показалось.

– Что ты здесь делаешь? – Уже знаю ответ, но хочу услышать, как она скажет об этом.

– Подумала, мы с тобой могли бы побеседовать.

– Нам не о чем говорить. – Особенно если мы собираемся состязаться за титул Ареса.

Я не намерен побеждать. Не ставил перед собой такую цель, когда выдвигал свою кандидатуру. Но, прикрывая Ахиллесу спину, смогу гарантировать, что он дойдет до финального испытания и победит. Разумеется, при благоприятном развитии событий мы с ним останемся вдвоем, и тогда я заявлю о выбывании из испытания, но, зная других претендентов, не уверен, что продержусь так долго. Моя сила – в стратегии, но мне недостает самого важного, чем обладают Ахиллес и другие участники: рвения, которое выводит их за рамки того, чего могут достичь обычные люди.

Честно говоря, шансы Елены я оцениваю невысоко. Но оказавшись среди протеже Афины и наблюдая, как работает ее гениальный ум, понимаю, что в Олимпе ничего нельзя принимать за чистую монету. Елена похожа на тусовщицу, которая порхает с вечеринки на вечеринку, красивую птичку в позолоченной клетке. Но я не могу позволить себе думать, что все так и есть.

Готов поспорить, у нее все еще жесткий хук справа.

– Патрокл. – Она произносит мое имя медленно, будто пробует на вкус. – Ты один знаешь, что я выдвинула свою кандидатуру, кроме Афины, конечно. Я бы сказала, что нам есть о чем поговорить.

Несложно догадаться, что она имеет в виду.

– Ты хочешь, чтобы я помалкивал.

– Да. Во всяком случае, пока об этом не объявят на завтрашней церемонии открытия.

Мотаю головой.

– Нет. Возможно, мы когда-то были друзьями, но с тех пор прошло много времени. Я не желаю тебе зла, но не ты заботишь меня в этом турнире, а Ахиллес.

Она наклоняет голову набок, и у меня перехватывает дыхание от ее совершенной красоты. Я люблю Ахиллеса – люблю с тех пор, как был подростком, но есть в Елене что-то такое, что поражает меня. Она словно королева Старого света, способная вдохновить целые страны отправиться ради нее на войну.

Она стала опасной.

Елена смеется низким смехом.

– То, о чем Ахиллес не знает, ему не повредит. – Ее слова звучат так, будто она пытается меня соблазнить.

Меня тревожит, как сложно оказывается отступить от нее на шаг. Тело борется с разумом, что только усиливает мое беспокойство.

– Прости, Елена, но я ему расскажу. – Прокашливаюсь. – Это все?

– Вообще, еще кое-что. – Она указывает на мое плечо. – Не возражаешь?