Секрет парка аттракционов

На перемене в школьном дворе на следующий день, как всегда, всё кипело. Где-то вдалеке сражались две быстренько сложившиеся футбольные команды, а так же быстро сбежавшиеся болельщики поддерживали их криками. Рассевшись группками на газоне позади школы, мальчишки и девчонки болтали и спорили, а мы с Амандой и Тома решили посмотреть наше последнее видео о тайнах Ренн-лё-Шато. Из рассказов об этой крайне любопытной деревеньке, куда нас случайно занесло во время последней школьной экскурсии, и о её легендах получился целый фильм. Наши подписчики с нетерпением ждали следующего выпуска. Кстати, самих подписчиков становилось всё больше.

– Вот наш свежий ролик, – сказал Тома. – Я с утра пораньше успел его загрузить, ещё до автобуса.

Любопытная Аманда первой зашла на наш ютьюб-канал со своего телефона.

– Вау! Вы только гляньте, сколько тут просмотров! – воскликнула она. От удивления её большие зелёные глаза стали круглыми-прекруглыми.

– Ага, я видел. – Тома кивнул. – Самый наш большой успех за последнее время.

– И куча комментариев! – подхватил я. – У нас ещё никогда столько не было!

– Потом посмотрим, – сказал Тома Аманде, которая, как загипнотизированная, не сводила взгляда с экрана. – Давайте лучше обсудим книгу.

– Я о ней всю ночь думал, – ответил я, поёжившись. – У меня, кажется, уже мозги перегрелись.

– А я, кроме температуры на градуснике, ни в чём не разобралась. Посидела над другими загадками, но ничегошеньки в них не поняла.

– Температура на градуснике? – переспросил Тома, сдвинув брови. – Ты мне ничего не говорила. А ты в курсе, Оли?

Я попытался улыбнуться, но, кажется, получилось криво.

– Ну и какая же там температура? – продолжал Тома.

– Сто восемнадцать и четыре, – медленно и раздельно произнесла Аманда.

– Если считать, что это обычный градусник, то такая температура… – озадаченно начал Тома.

– О, так ты тоже думаешь, что это градусник, только не простой? – обрадовалась Аманда, и глаза у неё заискрились.

– Ясное дело. Чем же ещё он может быть? Ну а какое отношение к градуснику имеет буква Ф? – спросил я насмешливо.

– Вообще-то самое прямое, – Тома нисколько не смутился. – Она указывает, по какой шкале измеряется температура. Сто восемнадцать и четыре – это по Фаренгейту.

– Чего, по кому? – хором спросили мы с Амандой.

– Этой шкалой пользуются в Америке. Мы привыкли к градусам Цельсия, а они – к градусам Фаренгейта.

– И зачем только нужна путаница с разными системами? – удивилась Аманда. – Всё-таки они странные, эти американцы.

Я хотел было сказать, что американцы и расстояние измеряют в других единицах, но друзья меня бы сейчас не услышали. Тома в бешеном темпе что-то набирал на смартфоне, а Аманда смотрела на него как на редкого зверя в зоопарке. Наконец Тома оторвался от экрана и с торжествующим видом объявил:

– По Цельсию это сорок восемь градусов!

– Отлично! – похвалил я Тома. – А нам от этого какой толк?

– Большой. Не думаю, что такое целое число, без всяких дробей, появилось тут просто так. Мне кажется, отсюда и надо копать дальше.

Высшие силы, словно подслушав наш разговор, поставили точку в предложении Тома школьным звонком.

Глава 6

После уроков мы с Амандой пошли ко мне. Уже несколько месяцев подряд по пятницам я помогал ей с домашкой по математике. Хотя в последнее время это был скорее предлог, потому что на самом деле мы возились с роликами для нашего канала. Родители, естественно, подозревали, чем мы там заняты, но оценки в дневниках вполне радовали, поэтому взрослые дружно оставили нас в покое.

Мы разобрали задачу по геометрии, которая никак не получалась у Аманды, и тут она спросила:

– Остров Реюньон, это где?

– Что-что?

– Ноа сказал, что его мама родом с Реюньона. Интересно, где он находится.

Я задумался, пытаясь выудить из памяти хоть какие-то географические сведения, и не отвечал. Аманда тоже помолчала, а потом сказала:

– Даже как-то некрасиво не знать, где этот остров. Всё-таки часть Франции.

– Действительно, – согласился я и усмехнулся. – Прямо-таки стыдно. А вот ты, например, знаешь, где находится Шатору?[3]

– Нет. А при чём тут Шатору?

– При том. Это тоже Франция, но ни ты, ни я не найдём с ходу на карте.

Аманда тоже усмехнулась, а я сел за компьютер.

– Ладно, сейчас мы с тобой всё выясним и ляжем спать намного более умными, чем вставали утром, – пообещал я ей с гордым видом.

Мне и правда хотелось побольше узнать о моей стране, и я поискал в интернете сначала карты, а потом и сам остров Реюньон.

От фотографий разбегались глаза. Оказалось, Реюньон расположен на востоке от Африканского континента выше острова Маврикия на широте Мадагаскара. Всё же есть что-то завораживающее в том, что маленькая частичка земли, окружённая океаном, в сотне километров от материковой Франции – тоже твоя родина. На фотографиях перед нами представали золотистые пляжи, лазурная вода, джунгли, горы в дымке летних грозовых ливней. Мы кликали картинку за картинкой и замирали в изумлении, любуясь красотой пейзажей и яркими красками.

И тут я зацепился взглядом за одну иконку с какой-то специальной информацией, в которую я не очень-то вникал. Она появилась на изображении пляжа. Я бы даже не обратил внимания, если бы не цифры на ней, которые что-то мне напомнили.

– Посмотри-ка, – сказал я Аманде и ткнул пальцем в экран.

– На что? – спросила Аманда. – На долготу и широту?

– Да, вот тут, 22 градуса южной широты, 55 градусов…

Аманда повернулась ко мне, и глаза у неё стали вдвое больше.

– Ты думаешь, что 48 градусов Тома имеют к этому какое-то отношение?

Я заволновался и почувствовал, как от затылка до пяток пробежало что-то вроде электрического разряда. Сердце забилось сильнее, кровь прилила к щекам, и я покраснел – вечно краснею, когда Аманда меня хвалит.

– Это координаты острова Реюньон. Может, мы тоже найдём что-то такое, если расшифруем загадочную книгу?

– То есть координаты?

– Вот именно! Вдруг они-то и укажут нам место, где спрятано сокровище? Смотри. В первой строке на иконке мы видим букву N, что означает север, и ещё S – это юг. Первая загадка тоже дала нам букву Н. Ну не может это быть случайностью!

Я поспешно схватил книгу, положил её между нами и торопливо перелистал страницы до самого начала.

– Предположим, нам нужны координаты, – твердил я, и руки у меня дрожали от волнения.

– Предположим, – повторила за мной Аманда и нервно мне подмигнула.

– У нас уже есть N и сорок восемь градусов. Если это координаты, то в следующем ответе мы найдём минуты, а может, и секунды. Скажи, пожалуйста, на что похожа следующая загадка? – спросил я и перевернул страницу.

– На часы! – воскликнула Аманда.

Мы одновременно склонились над рисунком, наши головы соприкоснулись, и меня снова будто ударило током. Всего на секунду. Картинку мы изучали долго и внимательно, прямо-таки приклеились к листку.

– Что показывает минутная стрелка? – спросил я Аманду.

– Цифры. Римские… Показывает LII.

– L – это пятьдесят. Значит, пятьдесят две минуты.

– А вторая стрелка?

Аманда очень долго вглядывалась, боясь ошибиться, потом ответила:

– XXXVI. И потом через запятую CCCLXXIII.

– Ага, и у нас получается тридцать шесть целых и триста семьдесят три тысячных секунды.

– Здорово ты в римских цифрах разбираешься, – сказала Аманда, поднимая голову. – Помнишь, как ловко ты разобрался с ними в Ренн-лё-Шато?

Я расплылся в улыбке до ушей. Да, та школьная поездка стала для нас невероятным приключением. И правда, есть что вспомнить.

– Ну, давай двигаться дальше, – заторопилась Аманда, – координаты-то мы определили.

– Не все. Пока мы знаем только широту – сорок восемь градусов, пятьдесят две минуты и тридцать шесть целых и триста семьдесят три тысячных секунды северной широты. Теперь надо подобрать ответы к другим загадкам и найти долготу. Но у нас есть подсказка. Нам нужна всего одна буква из двух: или Е – восток, или О – запад[4]. А потом будут цифры. Теперь дело пойдёт быстрее.

– Надо срочно рассказать Тома, а то он обидится, – сказала Аманда.

Я сразу же отправил Тома сообщение. Он, конечно, мигом подорвался, оседлал велосипед и примчался к нам. Через несколько минут команда видеоблога «Детективы из Арвиля» вновь собралась в полном составе у меня в комнате. Я сделал коротенькую паузу, чтобы этот знаменательный момент запечатлелся в памяти. Мы, я и мои лучшие друзья, занимаемся тем, что любим больше всего на свете, – разгадываем загадки, которые приведут нас к сокровищу.

Через секунду мы уже взялись за работу. Если моё предположение верно – а я, в общем-то, в нём не сомневался, но мало ли что, – то следующий ответ даст нам букву Е, указывающую на восток, или О, направляющую нас на запад.

Тома схватил книгу и прочитал вслух:

– «Повернёшь налево – жди тишины. Повернёшь направо – перейдёшь речку».

Глянув на нас, он пожал плечами и скорчил рожу: мол, вы как хотите, но я в этом ни бум-бум.

– По-моему, здесь говорится про букву Е, – предположила Аманда, – потому что поворачивать букву О нет никакого смысла. От этого ничего не изменится. Так или не так?

Конечно, она была права. Я попытался мысленно повернуть букву Е, но она почему-то упиралась и явно не желала двинуться с места. Тогда я залез к себе в ящик и достал листок бумаги. Тома и Аманда молча наблюдали за мной, не понимая, зачем он мне понадобился.

А я просто нарисовал большую букву Е и стал крутить листок туда-сюда.

– Если перевернуть её вверх зубчиками, она будет совсем как Ш, – сказала Аманда.

– Погоди-ка, – подхватил Тома, – а что мы говорим, когда просим тишины?

– Ш-ш-ш, – тут же зашипели мы с Амандой.

– Вот именно! А если наоборот?

Я перевернул Е зубцами вниз, и у нас получился мостик, по которому можно шагать через речку.

Справились!

Мы сделали гигантский шаг вперёд, и я прекрасно видел, что друзьям не терпится продолжить. Тома снова взялся за книгу, а мы с Амандой заговорщически переглянулись. Мозги у нас так и кипели от возбуждения, и мы очень быстро расправились со следующей задачкой. Она была с цифрами, на логику, и втроём мы решили её в один миг. Недаром мама любит мне повторять: в единстве сила!

Аманда записала всё, что мы узнали, на листке бумаги, и мы с Тома потянулись к нему, как два мотылька на свет.