Темный янтарь-2

***

В следующий раз отбомбились немцы по "Кара-Богазу" плотно и густо, «юнкерсы» заходили неоднократно, но попадание было одно – бомба легла в первый трюм, транспорт остался на плаву, хотя сильный пожар тушили довольно долго. Может, пожар и помог выжить: еще трижды проходили над судном вражеские самолеты, но бомбы тратить не пожелали – судя по клубам дыма, посудина и так была обречена.

А вот фиг им – немцам – по всей морде. Держался "Кара-Богаз", командовал неутомимый Михнев…

…Брызгала и прыскала водяной струей разболтанная помпа, но куда больше команда надеялась на иные средства пожаротушения. Выстроились цепочки от борта, передавали ведра – двигался живой конвейер, и даже без особого шума-крика работали люди. По сути, вот эти красноармейцы, гражданские, случайно приблудившиеся моряки береговых служб и стали теперь командой транспорта, не очень опытной, но уже единой.

Янис не сразу сообразил, что моряк, которому он передает мятые разнокалиберные ведра, женского пола, и вполне ничего себе так. Это подкатанные рабочие штаны натолкнули на неуместную догадку – у нормальных моряков не бывает таких гладких и выразительных икр. Потом уж дошло, что тельняшка торс краснофлотца неправильно облегает, в смысле, очень даже правильно, но откровенно неуставно. Лицо опять же.… Вот что за бессовестный человек товарищ Выру?! Судно горит, ко дну запросто можно пойти, а он вовсе не на то, что нужно, косится…

— Не узнаете? – спросила полосатая красавица, мимоходом упихивая выбившуюся прядь волос обратно под пилотку. – Вы же меня утром из воды вытаскивали.

— Э.… Извините, не узнал, – признался Янис. – Длинный сегодня денек.

— Да что вы извиняетесь? Я поблагодарить хотела. Прыгнула с испуга за всеми, вроде и плаваю хорошо, а чувствую, тону. Еще и в платье запуталась. Ой, да я не про это. Правы вы – длинный день. Но мы же дойдем, спасемся? Ведь правда, спасемся?

— Работаем над этим. И будем работать…

…Плескала вода из ведер на изящные босые ступни, безостановочно двигалась цепочка людей, а Янис в голос – не только девушке – рассказывал, что положение отнюдь не безнадежно, остров Вайндло не так далеко, катерники здесь частенько проходят, он, как электрик-пулеметчик сторожевого катера, вполне в курсе дела. Конечно, нужно поднатужиться, ремонтных работ еще много, но машинное отделение не задето, шансы вполне приличные…

Трюм густо дымился, но открытый огонь затушили, а некоторый дым пусть будет – он защита. Поставить бы еще дымы, но дымовых шашек на борту не имелось. Считали комендоры у орудия немногие оставшиеся снаряды, катались по изуродованной палубе россыпи винтовочных гильз, уцелевшие пассажиры начали уборку. Ремонтная команда вернулась к основному делу. Пробираясь в пролом, Янис раздумывал о стройных ногах, и о том, что болтал языком на палубе почище любящего это дело Серого. С чего так на красноречие и треп пробило, вообще непонятно. «Подходы, бухта, маяк, знаменитая столетняя сосновая роща»… Наверняка остров Вайндло[3] совершенно не такой, вот выскажут потом.… Хотя некоторая польза была, люди слушали.

…— Поднажмите, товарищи! – приказывал спустившийся к ремонтникам Михнев. – Вы люди ответственные, сами всё понимаете, но еще раз напомню – мы дрейфуем. И дрейфуем в совершенно ненужную сторону. На берегу противник, а принимать бой нам нечем, да и не с руки. Нет у нас таких задач. Ускорьтесь, товарищи!

Ускорялись товарищи ремонтники, но было это сложновато. Ходили втроем – с толковым старлеем-связистом и самим товарищем Михневым – к раненому помощнику капитана. Тот, кашляя кровью, пытался объяснить насчет рабочего момента на баллере[4], даже рисовал...

Сделали. Поднимал пары "Кара-Богаз". Рулевое управление восстановилось, конечно, сугубо примитивно, так сказать, в механическо-голосовом виде: команды сверху передавались путем крика, а внизу уже вручную реагировали, ворочая неуклюжую систему рычагов, но ведь работал проклятый руль, работал…

— Все ж довольно доступная механика. Это если вдуматься, – заметил Янис, вытирая вздрагивающие от усталости руки влажной ветошью.

— Так это если хорошенько вдуматься, – согласился измученный сержант, чья гимнастерка уже не отличалась цветом от прокопченных стен разбитого отсека.

***

16:40. Крейсер «Киров» и сопровождавшие корабли уже на Кронштадтском рейде.

17:40. Атаками девятки Ю-88 к юго-западу от острова Лавенсари потоплен пароход «Атис Кронвалдис». На борту было около 950 человек. Вплавь спаслось около 20 человек, четверо спасено сторожевиком «Разведчик».

Около 17-18 часов в районе острова Лавенсари под ударами немецкой авиации затонул транспорт «Алев», бомбами подожжен пароход «Ярвамаа». Подробности гибели неизвестны. Позже в зону бедствия были направлены тральщики «Озерной» и «Молотов», в сумерках они никого не нашли.

17:40. Немецкий авиаудар по уже горящему и потерявшему ход транспорту «Шауляй». Попаданий нет, судно взято на буксир тральщиком «Москва», отведено в бухту Сууркюля. Начата высадка пассажиров.

***

Двигаться "Кара-Богаз" начал уже после 18 часов, а через полчаса его атаковали немецкие самолеты. Было «юнкерсов» всего три, но как же остервенело наседали, гады. Бомбы положили криво – по ходу, но потом немцы раз за разом заходили и поливали пулеметным огнем. Умолкла, расстреляв последние снаряды, пушечка транспорта, треск винтовочного огня бомбовозы игнорировали. Отвалили сволочи, когда "Кара-Богаз" вновь запылал…

Ну, крепко избитому судну чтобы задымить, много и не надо. Уже привычно тушили первый трюм, судно тяжелело – в трюмах открылась течь, и не одна. Но машинное отделение еще держалось.

Шли почти ощупью, хотя карта имелась и ручных-полевых компасов хватало, но насчет точного своего места "Кара-Богаз" определиться не мог. Наблюдатели высматривали мины, отдельная команда с винтовками готовилась в случае необходимости расстреливать плавучую смерть. Товарищ Михнев приказывал удвоить бдительность: мин будет много, а с маневренностью у транспорта сейчас совсем плохо, так что всем смотреть вдвое зорче!

Янис ничего удвоить уже не мог – иссяк силами. Лежал под надстройкой на корме, дремал под чьей-то фуфайкой. Дали сухарь, жиденько намазанный чем-то консервированным, кружку воды. Вяло размышляя о былых тарталетках с джемом и о том, где сейчас «003»-й, Янис заснул.

С минами обошлось – видимо, в стороне от заграждения прошел "Кара-Богаз", засекли лишь одну сорванную с якоря гадину. Но об этом Янис позже узнал, когда проснулся от криков.

Кричал на этот раз "Кара-Богаз" от восторга – навстречу шел советский тральщик, сигналил.

Нет, вовсе ничего не кончилось. Взять на буксир едва двигающийся и дымящий трюмом транспорт маленький тральщик, конечно, не мог. Проводил к острову, оставил дожидаться помощи.

Больше двух суток ждал "Кара-Богаз", когда выручат. На крошечном островке охранял маяк и вел наблюдение штатный гарнизон из шести бойцов и лейтенанта, клочок суши был так себе масштабами – коту по нужде присесть негде. Торчал почерневший транспорт у отмели, делал вид, что мертв. Пассажиры большей частью перебрались на остров, сформировали две стрелковые роты, наметили рубежи для обороны. Боеприпасов имелось в обрез, но комендант-лейтенант и командиры эвакуированных подразделений сдаваться не собирались.

Товарищ Выру был оставлен на борту транспорта, как механик и член команды. Впрочем, винтовок все равно на всех не хватало, да и чувствовал Янис себя не очень годным. Как миновала яростная работа, обнаружилось, что ноги болят – соленая вода порядком изъела, да и на спине было нехорошо. Поспал – опять на животе, по-госпитальному, потом ремонтники ковырялись с импровизированным рулевым управлением, прислушиваясь. При малейших признаках приближаюшегося самолета давалась команда, и вымирало судно. Брошенное, на мели сидит, нет тут никого, летите мимо.… Не бомбили, обошлось. Наблюдатели говорили «наши самолеты, со звездами», но в такое обстоятельство не очень верилось – не густо было в те дни с авиационным прикрытием у нашего флота[5].

***

Буксир, сопровождаемый маленьким сторожевиком, пришел утром. На борт "Кара-Богаза" перебралась команда из настоящих корабельных механиков, подивилась импровизированной системе управления. Загрузили роты пассажиров, двинулись потихоньку. Группа прибывшей технической поддержки из Кронштадта утверждала, что немцы сюда залетают редко, но пассажиры непрерывно следили за небом, стрелки держали винтовки наготове.

Дохромал "Кара-Богаз" до базы лишь 5 сентября. Много стояло боевых кораблей на рейде, не всех немцы при переходе перетопили, вот откровенно преувеличивали панические слухи.

***

Во время Таллинского перехода наш флот потерял 19 боевых кораблей и около 40-45 транспортов и вспомогательных судов. Погибло более 10 тысяч человек. Точное число потерь неизвестно и в наше время.

Янис Выру и его товарищи точно знали, что то была крайне неудачная операция Балтийского флота. Считали ее поражением и трагедией. Но не разгромом. Видимо, и нам – их потомкам – имеет смысл присоединиться к мнению участников событий.

И еще одно уточнение, о котором Янис узнает много позже, да и тогда не особо удивится. Из числа доставленных в Кронштадт эвакуированных лишь четверть людей прибыла на место на кораблях, на которые и погрузилась в Таллине. Остальные были спасены из воды, пересажены с погибающих и выбросившихся на отмели судов – экипажи уцелевших кораблей, среди мин, под непрекращающимися бомбежками, работали, не жалея собственных жизней.

Советский конвой (фото сделано из кабины немецкого Ю-88)

[1]Транспорта «Кара-Богаз» в составе конвоев не имелось. Это собирательный образ судна, из состава транспортов и вспомогательных судов, участвовавших в том переходе. Описанные события в действительности происходили в тот день на различных транспортах конвоев.

[2]История борьбы за жизнь «Ивана Папанина» – военного транспорта № 505, история его капитана Александра Петровича Смирнова, экипажа и пассажиров теплохода достойна отдельной объемной книги. Как и все события, на всех кораблях и судах того трагического и героического Таллинского перехода. Формат данной книги не позволяет охватить очень и очень многое. Автор приносит свои извинения и убедительно просит интересующихся читателей ознакомиться с документальными исследованиями и мемуарами по теме. Многие из этих текстов не совсем точны, спорны, излишне эмоциональны, но прочтите – оно того стоит.

[3]Остров Вайндло (русское название – Стеншер) – скалистая полоса суши длиной в 500 метров, шириной в 150 метров. На острове маяк и немножко деревьев, но насчет великолепия сосновой рощи Янис слегка погорячился.

[4]Баллер – если очень упрощенно – ось для вращения руля.

[5]Наши истребители, по плану командования прикрывавшие Переход, базировались на аэродроме Липово, но из-за угрозы захвата аэродрома в самый нужный момент были вынуждены перелететь на аэродром Низино у Петергофа. На последнем этапе операции авиация пыталась прикрыть корабли, но без особого успеха.

Глава 4. Часы и имена

Новая флотская форма тело еще не успела облечь, казалась неудобной, особенно брюки и ботинки. Но был товарищ Выру теперь обмундирован как положено, без всяких там полугражданских деталей и прорех. Пять минут – и готово, все строго по размеру выдали, даже ремень. Размышляя о ленинградской точности, быстроте и порядке, Янис потуже скрутил пахнущую морем и "Кара-Богазом" фланелевку – постирать, и пригодится еще, хотя бы для грязных работ.

Вообще приняли «утопленников» по прибытии действительно оперативно: с борта корабля немедленно перенаправили к интендантам: входят в дверь полураздетые, оборванные люди – выходят уже правильными бойцами, пусть и с измученными лицами. Конечно, настроение после такого перехода соответствующее, его и столовая не изменит, хотя обещан обед.

Обед действительно был, вполне полноценный, после чего всех матросов и красноармейцев направили на ответственную процедуру оформления-распределения.

Янис дожидался своей очереди в коридоре, среди таких же, тонувших, отбившихся от своих моряков, по большей части утерявших документы. У товарища Выру кое-что из бумажек имелось, практически не размокло – очень разумно предохранился. Но имелись подозрения, что проблемы возникнут. Да и вообще сомнения…

Нехорошо было Янису. Вроде всё миновало, жив, на твердой земле, а как представишь, что снова в море выходить… э,… даже макароны в горло не лезут.

Не то чтобы боялся Янис моря… тут иное чувство, тут будто дыхание судорогой перехватывает и желудок скручивает, едва о волнах и глубине вспоминаешь. На горящем транспорте некогда было думать и колебаться, а сейчас так и накатывает, прямо до дурноты в голове и слабости в руках. Видимо, это все же именно страх, и даже доходящий до самого нездорового, животного ужаса. Несомненно, хотелось вернуться на СКА «003»-й, убедиться, что все из экипажа живы-здоровы. Но выходить в море…

Э, опять начало внутри скручивать. Вот курад его поимей, вроде не был раньше таким трусливым? Но если ту ночь вспомнить, волны и бездну под ногами… Может, в ремонтники проситься? Такие люди на войне тоже нужны, куда без них. Но ведь не поймут – здоровый парень, и «оставьте меня на берегу, мне от моря дурно становится, я в обморочек могу брякнуться». Определенно не поймут, не барышня же.

Зашел Янис в кабинет в противоречивых чувствах. За столом сидел начальник-лейтенант – этакий уже не юный, мясистый, с удвоенным подбородком, явно из запаса.

Янис представился, передал свои справки.

— Так, ранение… выписан.… Как сейчас самочувствие, а, матрос?

— Не жалуюсь. Вот ноги только вода разъела.

— Это по месту службы в санчасть зайдешь, помажут, живо пройдет. Не смертельно. А это что за писулька?... «Боец заводского отряда Лиепайской рабочей гвардии…» Это молодец, доброволец, значит. А где официально призван? Служебную книжку краснофлотца утопил, так?

— Я не призывался, товарищ лейтенант, – Янис начал объяснять ситуацию…

Начальство слушало, постукивало карандашом, потом вздохнуло:

— И что мне теперь с тобой делать, а, боец заводского отряда? Как на тебя оформлять документы, если ты официально сугубо гражданское непризванное лицо? Тебя по месту жительства должны были призвать, как положено.

— Да как меня могли призвать «по месту жительства», если там уже немцы, а я в госпитале был?

— Вот и я говорю – проблема. Но время военное, не то время, чтоб бюрократию разводить, – лейтенант решительно взял из тощенькой стопки серо-синюю новенькую и чистую Краснофлотскую книжку.

Янис решился и спросил:

— Товарищ лейтенант, вы меня куда пишете: в электрики или в пулеметчики? Я обратно на СКА «003»-й пойду?

— Насчет специальности и места службы не я решаю. Но обратно на катер ты вряд ли попадешь. Ты ведь официально только с этого дня военнослужащий, нет оснований тебя куда-то возвращать. Куда определят, там и будешь служить. Понял?

— Так точно.

Еще более противоречивые чувства одолевали Яниса. С одной стороны, облегчение, что не придется на катере в море выходить, с другой – а вдруг на какую-то подлодку припишут? Там наверняка электрики нужны. Хотя на берегу тоже нужны. Впрочем, лейтенанта спрашивать бессмысленно – его дело с документами разобраться, а насчет судьбы нового матроса уже далее решаться будет.

— Вот, держи, – лейтенант протянул новенькое удостоверение и старые справки. – Фото в книжку потом когда-нибудь вклеят. Поздравляю со вступлением в славные ряды Краснознаменного Балтийского флота! Теперь влево по коридору, там команда для распределения в экипаж. Жди. И зови следующего.

Мучаемый неопределенностью, Янис вышел в коридор. Опять ничего не решилось, «жди», говорят. Ладно, хоть нормальный документ выдали. Янис открыл новую флотскую книжку и замер. Твою ж…, как говаривал Серый…

Видимо, скрипнул зубами уж очень явственно – окружающие аж вздрогнули.

Развернулся, врезался в дверь кабинета не хуже торпеды, влетел:

— Вы мне что вписали, товарищ лейтенант?!

Проклятый писарчук подпрыгнул на стуле:

— Не ори! В чем дело?

— Да вы всё навыворот написали! Какого черта «Ян», я же – Янис! И фамилия? Откуда такая фамилия?!