Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Двухколесное счастье (СИ) - Изольда Рыбкина на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

— Ба, ну прости, — улыбаюсь ей своей фирменной улыбкой, за которую бабуля никогда не может долго злиться на меня.

— Эх, коза, — не удерживается от ответной улыбки. — Знаешь, что люблю тебя и не могу долго злиться.

— Ага, — тяну к ней свои руки для объятий, которые мы так любим. — И пользуюсь этим.

Бабушка щекочет меня, как она всегда это делает. Немного больновато всегда выходит у неё, из-за того, что бабушка у меня очень сильная, но я всегда делаю вид, что мне просто щекотно и она тогда, счастливо улыбаясь, просто целует меня в макушку.

— Но всё равно, — бабушка меняет тон на нарочито строгий. — Ты почему обидела мальчика? Вышел от тебя как в воду опущенный…

— Ба, да я его не обижала, честно. Он сам обиделся, что я его не позвала, когда из туалета выходила, — говорю почти правду, это ведь и была причина его морализаторской лекции перед уходом. — Ну, сама посуди, что я буду его звать в такое место? Может еще над горшком надо было попросить меня подержать!?

— Ну, коза! — снова смеется бабуля. — Ладно, делай как знаешь.

Бабушка гасит свет. В темноте мне видны её очертания, но даже без них я знаю, что она делает — крестится перед иконами, истово крестит меня, а потом вздохнув о чем-то своём, откидывает одеяло и ложится в кровать.

— Ба, — зову её тихонько.

— Да, Асюш, — отзывается бабушка, привставая на кровати. — Тебе что-то принести?

— Нет-нет, лежи, — быстро останавливаю её. — Я просто спросить хотела…

— О чем? — бабушка всё-таки присаживается на кровати, видимо, подозревая, что это может быть что-то важное.

— Давид… — начинаю, не зная, как сформулировать свой вопрос. — Ну… он же… — надеюсь, что бабушка догадается, к чему я веду. — Не русский…

— И что такого? — она и правда не понимает, к чему мой вопрос.

— Ну ты же сама говорила, что нельзя с ними связываться, — точно не помню, что именно говорила бабуля, но смысл вроде был такой.

— Когда это я говорила?

— Ну помнишь, когда армяне нам окно меняли на балконе… И когда мясо ты протухшее у них купила года два назад.

Бабуля разражается таким смехом, что кажется, ей трудно остановиться.

— Аська, ну ты даёшь! — наконец, успокоившись, бабушка снова крестится, а потом ложась на кровать говорит. — В такие моменты, когда кто-то тебя подводит, со злости всякое скажешь. Ну вот сама посуди — да, окно нам поставили на балконе дорого, зато стоИт ведь как хорошо! Из других вон — дует, индевеют постоянно. Зато дешево, — бабушка иронично усмехается. — А мясо — в первый раз что ли я протухшее купила? Уж бывали случаи разные. Да и люди, моя дорогая, тоже все разные… — бабушка задумывается. — В любой нации есть хорошие, честные, а есть наглые и бессовестные. Давид хороший парень.

— Ба, вот откуда ты знаешь, что хороший? — тут уже я не выдерживаю и сажусь на кровати. — Ты вот его в дом пустила, а ведь мы с тобой совершенно ничего о нем не знаем. Может, он выведывал, что у нас тут плохо лежит. Может придет со своими дружками, когда мы бдительность потеряем, и обчистит квартиру.

— Ой, напугала! — бабуля смеется и машет на меня рукой. — Что у нас тут брать-то?! Ламповый телевизор? Или вон эту тряпку у тебя над кроватью? — бабуля указывает рукой на мой любимый ковер с оленями, которому лет наверное втрое больше, чем мне. Становится обидно, что она назвала его тряпкой… — Да и вообще, — помолчав, добавляет она, — Давид визитку оставил, можно позвонить и проверить, тот он, за кого себя выдает или нет.

Ого! вот тут и я заинтересовалась не на шутку! В визитке же должны быть указаны фамилия, имя и отчество. А значит, можно узнать, какой он национальности.

Подождав, пока бабушка уснет, я медленно встаю с дивана и крадусь на кухню. Бабушка всегда хранит важные документы в серванте.

Медленно, опираясь на бабулин костыль, который мне поставили еще днем, добираюсь до стеклянного шкафа. Квитанции, чеки, тв-программка. Всё не то. Куда же бабушка могла ее положить?

И тут до меня доходит, что визитку Давид мог дать уж перед уходом, и она может быть на этажерке, которая сегодня тоже была пострадавшей от моей самостоятельности. Наклоняюсь — на полке с газетами её нет. Поднимаю голову выше, даже не рассчитывая её тут увидеть, но однако же, сердце замирает, когда вижу в стаканчике с моими карандашами и кистями для макияжа маленькую темно-серую картонку с выгравированными на ней серебристыми буквами:

Юридическое бюро «КАД»

Ведущий юрист Карапетян Давид Ашотович

10

На следующее утро я проснулась совершенно разбитой. Полночи костерила себя за то, что выскочила на ту роковую велосипедную дорожку, что позволила незнакомцу в эти два дня так глубоко ворваться в мою жизнь, но самое главное — за то, что занюхалась вчера приятным запахом, засмотрелась на красивые руки, и прижималась к теплой груди. И кого?! Армянина!!! Чтоб я, русская девушка… Приличная русская девушка! Связалась с армянином!?

«Никогда они не женятся на русских», — так говорили женщины с маминой работы, когда обсуждали интрижку сотрудников на заводе.

«Армяне наших девчонок не уважают, воспринимают, как развлечение», — поучала староста с третьего курса свою одногруппницу, жених которой оказался вовсе не её женихом, и повел под венец девушку из армянской семьи.

«Ты что, собралась на день рождения к Наринэ? Там же вся местная армянская диаспора соберется, будут свои песни петь на своём, а тебя танцевать заставят. Лезгинку», — говорила подруга в девятом классе, когда новенькая пригласила меня к себе в гости. Я тогда так и не пошла. И только спустя полгода узнала, что армяне вообще-то не танцуют лезгинку. Ну да ладно. В остальном-то она говорила правду…

Всё. Решено. Пора отвадить Карапетяна от нашего дома раз и навсегда. А мне самое время подумать о том, кого я из-за этого … Давида, уже два дня практически не вспоминала. Как там мой кудрявый итальянец? Может, Нике позвонить, пусть узнает у Чацкого, как у него дела… Нет, пока не буду слишком активничать. Надо сперва встать на ноги. В прямом смысле.

Примерно к одиннадцати часам утра Давид снова заявился. Я решила избрать тактику игнора. Сегодня притворюсь спящей. Благо, бабушка уже с час готовила что-то на кухне и не заходила в комнату, а значит, не могла видеть, что всего за минуту до прихода парня я еще не спала и даже вполне бодренько листала ленту соцсети.

Заслышав звонок в дверь, приготовилась за считанные секунды: сунула телефон под подушку, накрылась одеялом почти до самой макушки и принялась сопеть. Сначала получалось слишком громко — я почему-то волновалась. Ну а вдруг он не поверит, что я сплю и раскусит меня с порога?

Но вот прошло уже десять минут, а Давид всё не заходил ко мне. Может, бабуля никак не отпускает «Давидушку», пока тот хорошенько не прорядит её оладушки, которые, между прочим, она сегодня нажарила для меня! Или это только я так думаю, что для меня? Да ну нет, бабуля же знает, как я их люблю, и наверняка решила меня порадовать.

Но почему тогда уже сорок пять минут нет ни «дорогого гостя», ни оладьев?!

Хотелось уже встать и самой явиться пред ясны очи этого армянского сокола и возмутиться таким поведением! Что это вообще такое значит — приперся проведовать больную, когда его:

1. Никто не звал.

2. Никто не ждал.

3. Ну, если уже приперся, так хотя бы ради приличия в комнату к больной заглянул и увидел, что его тут никто не ждал и не звал.

Продолжая пыхтеть от негодования и исходить слюной по пухленьким друзьям моих таких же пухленьких щек, я не заметила, как дверь комнаты вдруг резко распахнулась и явила мне… мою бабулю. Нет, я, бесспорно, была очень рада её видеть, тем более что в руках она держала поднос с выпечкой, пиалкой с вареньем и чашкой чая.

— Асюшка, ты не спишь уже? — в смысле «уже»? Бабушка ведь не видела моего одиночного спектакля, с чего она вязла, что я спала?

— Я и не спала, — решаю не врать, потому что в этом уже и так нет никакого смысла — бабушка вошла неожиданно и прикинуться спящей я не успела. — Ты одна? — не хотела спрашивать про него, но как-то само вырвалось, всё-таки хочется знать, к чему готовиться мне в ближайшие минуты. Ощущение того, что Давид может появиться вслед за бабулей в любую секунду меня не покидало.

— Да, — отвечает как ни в чем не бывало. — Давид приходил. Принес тебе яблок, — бабушка устроила поднос на журнальном столике на колесиках и подкатила его к моему дивану. — Красные, как ты любишь. Удивительно проницательный мальчик.

— Мальчик, — хмыкаю себе под нос, когда бабушка отходит к кровати, чтобы взять подушку и подложить её мне под спину. — Ба, а с чего ты решила, что я спала?

— Давид сказал, — как само собой разумеющееся выдает бабуля. — Он ходил тебя проведать, когда я чай наливала, но сказал, что ты уснула, и не стал тебя будить. Такой деликатный…

— Ба! Да не спала я! — пытаюсь достучаться до бабушки, но она, словно не слышит меня.

— Ой, да ты наверное и не заметила, как задремала, — отмахивается от меня и перескакивает на другую тему. — Он завтра придет, не переживай.

— Да не переживаю я! — сама не замечаю, как повышаю тон.

— Ага, — усмехается бабуля, — а чего ж кричишь-то так?!

— Ба, да ты просто не слышишь меня, — пытаюсь оправдаться, стараясь говорить спокойно, но меня просто всю разрывает изнутри. — Я тебе говорю, что Давид не заходил ко мне, а значит не мог знать, сплю я или нет. Он тебе просто соврал!

— Ну не заходил и не заходил, — снова пропускает мимо ушей истинный смысл моих слов, — завтра зайдёт, не переживай, — и подмигивает мне.

— Ба! — но продолжения я уже сформулировать не могу — бабушка вбила себе в голову, что Давид хороший и не желает видеть его двуличность.

Какой же бессовестный! Обманул пожилую женщину! Завтра я точно спрошу у него за это!

Вторую половину дня я решила посвятить Марио. Вернее составлению плана по его завоеванию. Да, знаю, что завоеванием должны заниматься мужчины, а девушкам принято быть в роли «жертвы», но я не суеверна. Завоюю его по-тихому, а потом буду играть роль той, которая ждёт, когда её завоюют.

Для начала мне необходимо было подкорректировать «досье объекта».

В первый же день нашего знакомства я узнала об увлечениях парня. Тот факт, что он является игроком студенческих сборных по баскетболу, волейболу и теннису привел меня в спортзал три дня назад. Получив сотрясение мозга во время попадания в голову мяча, я похоже получила еще и психологическую травму — мячефобию. По крайней мере, ни в баскетбол, ни в волейбол, ни в футбол, ни в какой-нибудь другой бол, я больше ни ногой, ни рукой, ни… головой.

Можно было бы рассмотреть теннис, как альтернативу болам, но к моей огромной радости, зал для тренировок в этом виде спорта на ремонте. А значит, нужно искать пересечения в других, не столь спортивных занятиях.

Туризм. Так, ну походить с рюкзачком, покушать на травке бутерброды, попеть песни у костра — это мне нравится. Беспокоит только одно: рядом со словом «туризм» в списке увлечений итальянца значится страшное и опасное слово «альпинизм»… Карабкаться на гору, ходить по обваливающимся тропкам вечных серпантинов, обвязываться веревками, чтобы спускаться в бездну — это лишь малая часть того, что первым приходит на ум при его упоминании. Никогда не понимала людей, которые в своё свободное время вместо того, чтобы ехать к морю и лежать тюленем на горячем песочке, подставив пяточки неспешному заигрыванию прибоя, заковывают эти пяточки в душные кроссовки и, взгромоздив на плечи рюкзак побольше и потяжелее, все в пыли и грязи тащатся на вершину какой-нибудь горы, и взобравшись туда, радуются словно выиграли миллион. А на самом же деле, оставив свои данные, эти авантюристы, или экстремалы (не знаю, как их правильнее назвать), просто спускаются обратно вниз.

В общем, это тоже не моё.

Тогда что? Музыка? Ну нет. Слушать — это пожалуйста. А вот извергать из себя в каком бы то ни было виде — это точно не для привлечения внимания парня. Этот прием в моем исполнении будет хорош как раз в достижении обратного результата.

Так стоп. А это что?

Всматриваюсь в строчки, исписанные моим корявым почерком, и понимаю, что не могу разобрать свои собственные каракули.

«Бегание»? Нет, что-то не то. Первая буква похожа скорее на «в».

«Виляние»? Чем это, интересно?

Может, тогда «валяние»? Это было бы занятно. Только совсем не представляю Марио с войлоком и шилом, мастерящим какого-нибудь милого кролика.

Что же я тут накорябала в спешке? Какие-то крючки и редкие петельки…

«Величание»…

«Волочение». Нда… по смыслу это очень подходит Гардиани. Но писать такое я бы не стала.

И тут меня осеняет!

ВЕЛОГОНКИ! Там написано «велогонки». Ну точно — иероглиф разгадан! Конечно же, велогонки! Наташка со второго курса так и сказала — Марио дважды в год участвует в велозаезде от нашего университета.

А что? В детстве я любила кататься на велосипеде. У меня был даже такой небольшой подростковый голубой велик. Как сейчас помню, назывался «Десна». Почему такое странное название, я не знала, но именно из-за его странности, видимо, и запомнила.

Проблема лишь в том, что садилась я в последний раз на двухколесного друга лет десять назад. Ну точно: когда я перешла в третий класс, мою «Десну» наглым образом отжал у меня мой шестилетний брательник. Он тогда и прирос к велику на долгие годы, что мне больше ничего не оставалось, как найти себе другое увлечение.

Интересно, жива ли моя Дёсенка после активной эксплуатации братом? А самое главное: получится у меня кататься спустя столько времени? Говорят же, что существует мышечная память… Надо будет проверить…

11

Покосившаяся ржавая железная дверь поддалась не сразу. Дедов гараж уже лет десять используется бабушкой не по назначению — после того, как голубой Москвич, выезжая из своего дома в последний раз, протаранил ветхий забор, ограждавший двор, было принято решение с ним попрощаться. Ну как «принято»… дед до последнего отказывался его принимать, но бабуля была непреклонна: «Ты, старый, своё отъездил! Сейчас мне перед соседями краснеть и деньги на забор с пенсии откладывать, а завтра что? Передачки готовить или сразу панихиду заказывать?»

В общем, много лет в гараже, расположенном у самых ворот нашего двора, уже давно не хранилось никакого транспорта, кроме моей «Десны».

Провозившись с замком, мне всё-таки удалось попасть в эту Нарнию советских времен. Распахнув ворота, я словно открыла старую книгу эпохи СССР, и чем дальше заходила, передвигая разные вещи, тем больше пыли летело с её страниц, повисая в воздухе и погружая меня в атмосферу любимых советских фильмов. Вот эмалированный бидончик, в который залетел счастливый билет из «Спортлото-82», вот керосиновая лампа из мультика про Чебурашку, а вот и телефонный аппарат с крутящимся диском посередине, с помощью которого Женя Лукашин звонил «своей Наде»…

Пока я разгребала в стороны разные раритетные вещи «Брежневского застоя» и «Хрущевской оттепели», где-то в глубине за детской коляской с огромными колесами и потрепанным дерматиновым корпусом показался до боли знакомый руль. Убрав с пути несколько связок с книгами, содержащих полное собрание сочинений Ленина, я добралась-таки до своего железного друга детства.

Когда-то он был красивого голубого цвета. Точнее даже цвета морской волны, или тиффани, как сейчас модно его называть… Но сегодня все эти названия не имеют никакого отношения к моему велику, ибо краска слезла с него почти полностью. Руль и рама тоже не выдержали годы стояния в душном и неотапливаемом помещении и прилично так покрылись ржавчиной. О седушке и говорить страшно…

Однако, когда я вытащила на свет Божий то, что когда-то называлось средством передвижения, то сразу же поняла, что это гордое имя носить ему видимо придется нескоро или не придется вовсе: оба колеса были не просто пусты, но в них отсутствовала добрая половина спиц. Оставшиеся покрылись слоем ржавчины и, очевидно, были не пригодны для эксплуатации.

— Асюша, что ты тут делаешь!? — внезапно раздается за спиной возглас бабушки, который заставляет меня едва не подпрыгнуть от неожиданности.

— Ба, я …

Хотела что-то сказать в своё оправдание, но повернув голову к бабуле, вдруг наткнулась на пронзительный взгляд черных глаз, которые совсем не ожидала увидеть. Рядом с бабушкой, держа в руках её сумку и пакет из супермаркета, стоял Давид.

С нашей последней встречи прошло четыре дня, и если в первые два он еще появлялся в нашей квартире — я слышала его голос, — то ни вчера, ни сегодня от него не было ни слуху ни духу.

— Зд-расьте, — протянула по слогам, на ходу подменяя растерянность на искусственное презрение.

Давид сдержанно кивает, не переставая буравить меня осуждающим взглядом. От этой его молчаливой нотации становится стыдно за свой поступок, но признать очередной промах я не хочу, поэтому с вызовом отвечаю сразу двоим:

— Я вышла немного подышать воздухом, что тут такого?

— Ася! Тебе ведь даже вставать без надобности запретили, а ты спустилась по лестнице, да еще и забралась в этот душный гараж, — бабушка причитает, не оставляя ни одного шанса мне вставить хоть слово оправдания. — И зачем ты вытащила этот велосипед!? Только не говори, что собиралась на нем ехать…

— Вообще-то собиралась, — несмело отвечаю, пытаясь боковым зрением увидеть реакцию Давида. Не знаю, почему, но уверена, что он в этот момент снова поднимет свои густые брови к не менее густой шевелюре, которая не выдержав разочарования во мне, падает на его высокий ровный лоб.

— Да что же ты за егоза у меня! — то ли возмущенно, то ли умиленно, то ли просто артистически восклицает бабуля. — Давид, — обращается она к парню, отчего мне становится неловко, — ну вот что с ней поделаешь!? Не может эта стрекоза-попрыгунья на одном месте долго сидеть.

Молчавший доселе армянин всё-таки подает голос:

— Асья, — неужели не забыл еще, как меня зовут! — я вижу, вам уже лучше? — не пойму, это сарказм, что ли?

— Да, вашими молитвами, — едко парирую в ответ, за что получаю укоризненный взгляд бабули. — Вам нет больше надобности ездить к нам за тридевять земель. Спасибо, что помогли донести сумку, — на этих словах я уверенно подхожу к парню вплотную и хватаю за ручки бабушкиного саквояжа. Но Давид не разжимает своих пальцев и сумка остается у него.

— Не просите, Асья, я не позволю вам нести тяжести в вашем состоянии. Пойдёмте, я провожу вас до квартиры, — он разворачивается к выходу, и в следующий момент я слышу от него уже совсем негромкое добавление: — Там и попрощаемся…

Последние его слова так и повисли в воздухе. Конечно, я рада их слышать — отделаюсь, наконец, от навязчивого армянина. Но почему от них вдруг кожа на руках и спине покрылась мурашками?

В каком-то тумане бреду к нашему подъезду, даже не поняв, когда и как закрывала двери гаража. Каждый шаг словно ощущается каждой клеткой, будто ноги двигаются отдельно от туловища, а мозг вообще еще сомневается, стоит ли идти…



Поделиться книгой:

На главную
Назад