Бессмертные тоже плачут (СИ)

Екатерина Витальевна Козина

Бессмертные тоже плачут

Пролог

Она быстро шла по пустой улице. Время уже перевалило за полночь. Кроме стука ее каблучков по асфальту не было слышно никаких звуков.

Холодный ветер морозил щеки. С неба начинал накрапывать осенний дождь. Оранжевые фонари светили тускло. А опускающийся на землю туман уже начинал скрывать от любопытных глаз соседние дома.

Ей показалось, что позади кто-то есть. Оглянулась. Только вода в канале плескалась. На дороге не было ни людей, ни машин. Тишина. Грозная, пугающая тишина.

Запахнулась сильнее в пальто, ускорилась. Страх подгонял. Что-то было этой ночью особенно неприятное. И дело не в осени, которая уже прочно закрепилась в своих правах, обрывая с деревьев пожелтевшие листья.

Будто холодок пробирался тонкими пальцами по затылку, а затем вниз по шее.

Девушка поежилась. До дома оставалось всего-ничего.

Темная легкая тень пронеслась по крыше одного из домов. Она давно уже выслеживала себе жертву, и вот наконец-то нашла ту, кто мог ей стать. Идеальная кандидатка. Молодая, вкусная. И никого в округе. Никто ничего не увидит. Еще и туман сыграет на руку.

Девушка уже не шла — бежала. Каблучки отбивали дробь. Двадцать метров до парадной и спасена. Вот только от кого? На улице по-прежнему было пусто. И как она не оглядывалась, чувствуя на себе чей-то липкий взгляд, никого не видела.

Тень спланировала на землю прямо за угол дома. Скрытая туманом, как плащом-невидимкой, облизнувшись предстоящему пиру, она прытко бросилась вперед.

Завидев чей-то силуэт, девушка вскрикнула и бросилась бежать. Ноги подворачивались на неудобных каблуках. Длинная юбка мешала бегу.

Если бы не камень, кем-то любезно оставленный прямо перед подъездом, она бы успела. Успела бы распахнуть незапертую дверь, потому что домофон не работал вот уже неделю. Успела бы скрыться в парадной, подняться по лестнице и перевести дух в квартире, привалившись спиной к двери. Потому что тень, что преследовала ее, не могла зайти в дом без приглашения.

Но кирпич стал самым настоящим камнем преткновения. Девушка споткнулась о него, не разглядев в темноте, и упала на асфальт, раздирая руки и колени в кровь.

Она так и не увидела лица нападавшего. Просто кто-то навис сверху, тяжело дыша, а потом что-то больно проткнуло шею. Девушка еще пыталась подняться, пыталась отмахнуться слабеющей рукой от незнакомца, но силы покидали ее так же быстро, как кровь, которую нападавший поглощал.

1

— Девушка. Двадцать лет. Полное обескровливание, — доложил криминалист Лаврентий Павлович, только подошедшей Василисе. В отделе у него была кличка Берия. Но в глаза никто так не называл, конечно.

Она совсем недавно получила эту должность, почти с боем отвоевав возможность раскрывать дела. Мужчины никак не хотели уступать, пришлось доказывать, что Василиса Игнатьевна Кравцова, хоть и хрупкая на вид, но может раскрывать такие преступления, за которые не берутся даже самые матерые следователи.

И вот сейчас начальник Лев Игоревич отправил ее на дело, которое по всем показателям было новым висяком. Хотел поиздеваться, наверное. Как бы говорил: «Ты, Кравцова, не выпендривайся. А то все время будешь висяки получать».

Васька убрала светлые волосы в хвост и присела рядом с трупом девушки.

— Утром ее обнаружил сосед, вышедший на прогулку с собакой, — доложил ей помощник Антон Шмелев. Он только недавно закончил академию, и его приставили к Василисе, чтобы сразу бросить в бой.

— Поучится паренек, походит за тобой, может, потом и начальником твоим же станет, — усмехался Лев Игоревич.

А Василиса только губы поджимала. Что она могла сказать? Да ничего. Придумать, за что ее можно уволить, было легче легкого. Поэтому она брала все задания, которые ей выдавали и даже не пыталась спорить. Просто выполняла свою работу.

— Это уже вторая похожая жертва, — пробормотала Кравцова.

Неделю назад они уже находили такой же труп в переулке недалеко от Невского. Похоже, что здесь было не просто убийство. Орудовал настоящий изощренный маньяк. Это уже был не просто висяк. Дело принимало очень интересный оборот, и Лев Игоревич теперь приложит все усилия, чтобы отдать эти убийства кому-нибудь более опытному.

Но Кравцова знала, что если она поймает маньяка, тут же окрещенного ей больным психопатом, то быстро укрепится на рабочем месте и заслужит наконец-то признание.

Оставалось только раскрыть преступление, чтобы мечты превратились в реальность.

— Есть какие-то улики? — спросила она, возвращаясь в реальность.

Достала из кармана пальто блокнот и ручку и, покусав в задумчивости ее кончик, стала записывать все мысли, которые приходили.

— Ничего. Пусто. Голяк, — развел руками Шмелев. — Василиса Игнатьевна, а можно я пойду? Холодно.

Паренек трясся, как осиновый лист. Еще бы. На улице не больше пяти градусов тепла, даже иней на траве еще не растаял, а он в пиджачке. Уши и нос у Шмелева покраснели, парень громко хлюпал носом и кутался одолженный у кого-то шарф.

— Хорошо, езжай в отдел. Только домой по пути загляни, пальто, что ли, возьми, — махнула ему рукой Вася.

Антон был забавным. Эдакий непутевый дурачок, который в скором времени легко может ее подсидеть. Лев Игоревич постарается.

— Спасибо, товарищ Кравцова, — отсалютовал белобрысый молодой человек. — А то я с утра не посмотрел на градусник. Думал, тепло. Солнце же светило.

— Иди уже, Шмелев, — усмехнулась Вася.

Вообще-то паренек должен был опросить всех возможных свидетелей, а не только соседа с собачкой. Пройтись по домам, поспрашивать о жизни убитой. Может, кто-то что-то из окна видел.

— Все приходится делать самой, — вздохнула Вася и, убрав свой блокнот обратно в карман, пошла в сторону дома.

Как она и ожидала, никаких свидетелей не оказалось. Судя по всему, девушка погибла ночью, когда жильцы уже спали. А те, что бодрствовали, не видели ничего дальше метра в окне.

— Такой туман был! — причитала Зинаида Ивановна, которая выловила Василису прямо возле подъезда. — Вы же расследуете преступление, да? Девочка хорошая была, работала много. Я еще ночью не спала. Услышала вроде бы шум какой-то, в окно зырк. А там туман, ничего не видать. Так и легла обратно. А это, видимо, ее убивали.

— Вы только не волнуйтесь, вашей вины-то нет, — попыталась успокоить женщину Вася.

— Конечно нет! — фыркнула Зинаида. — А где твой начальник? Следователь. Я ему все расскажу. А то помощники нынче слишком много о себе думают.

— Хочу вас разочаровать, Зинаида Ивановна, но следователь здесь я.

Старушка недоверчиво окинула взглядом Кравцову.

— Да? — протянула она. — И давно у нас к мужской работе женщин допускать начали?

Василиса решила просто стерпеть эти нападки. Привыкла уже.

— Прошу прощения, но мне пора работать, — девушка улыбнулась и направилась в следующую парадную.

***

— Ну-с, как подвижки с Ленинградским вампиром? — в кабинет заглянул Лев Игоревич Головин.

Полненький, невысокий, с пышными черными усами и залысиной на голове.

— С кем? — переспросила Василиса, раскладывая все записи по столу.

— Маньяк твой.

— А, вы про больного психопата? — усмехнулась девушка. — Пока никаких подвижек. Улик нет, свидетелей нет. Голяк. Пока проверяем родственников девушки.

— Смотрите у меня, товарищ Кравцова. Если маньяка не поймаем, переведу в младшие следователи. Будете на побегушках. Вон, у Лаврова, например, — Головин рассмеялся и довольный вышел из кабинета.

Лавров Арсений Витальевич, сидевший в этом же кабинете, сочувственно посмотрел на Василису.

— Не даст он тебе покоя, Кравцова. Никак не успокоится, что тебя к нам перевели.

Арсений работал следаком лет на пять больше Васи. Поджарый, высокий, красивый. А в свои тридцать четыре года почему-то до сих пор не женат. В отделе говорили, что он женат только на работе. И были правы. Личной жизни у Лаврова не было.

— Да никуда твои алкаши от тебя не разбегутся, завтра же будут на том же месте. Сходи, развейся пока, — иногда говорил ему Головин, когда Арсений собирался на ночь глядя ехать разговаривать с очередными свидетелями, которыми частенько оказывались выпивохи со двора.

Лавров же только головой покачивал, брал портфель, накидывал пальто, и выходил в ночь из душного отдела.

— Не даст, — согласилась Вася. — Но это пока я дело не раскрою. Потом поймет, с кем связался.

Она поправила горловину серого свитера, который носила почти постоянно — удобно и тепло, и уткнулась в записи, пытаясь найти хоть какие-то совпадения, кроме того, что обе убитые девушки возвращались поздно ночью домой, и не было никаких свидетелей в это время.

2

— Вот, — Рита швырнула на деревянный столик, сколоченный из двух ящиков несколько купюр.

— Что это? — удивился Валерка, даже не притрагиваясь к деньгам.

Он лежал на потрепанном старом матрасе, который они недавно нашли на помойке. Рядом стояла почти пустая бутылка молока.

— Деньги. Или ты ослеп? — фыркнула девушка, садясь на скрипучий стул, любезно оставленный здесь прошлыми хозяевами.

— Я вижу, что деньги. Откуда они у тебя? — парень взглянул на девушку.

За последние полгода она очень сильно изменилась. Конечно, им пришлось многое пережить. Побег из дома, чтобы не сорваться на своих родных, переезд из города в город. Когда на попутках, а когда на своих двоих.

Без денег. Без планов. Пока просто выжить. Немного вырасти, научиться себя контролировать. А потом можно будет и на работу устроиться. Когда восемнадцать исполнится. Года через два.

Главное это сейчас не попасться Носатову, который идет по их следу, будто собака-ищейка. Они узнали об этом совсем недавно, когда заметили бывшего врача, караулящим их возле одного из старых домов, где ребята остановились на несколько дней.

— Как он нас находит? — удивлялся Валерка.

— Даже не знаю, — усмехалась Рита, деланно хлопая ресницами.

И вот сейчас, когда Рита бросила на столик деньги, Валерка начал подозревать неладное.

— Ты их украла? — спросил он сурово.

— Даже если так, то той девушке они были все равно уже ни к чему, — усмехнулась Рита.

Она закинула ногу на ногу и стала подпиливать где-то раздобытой пилочкой ногти.

— Не хочешь рассказать по подробнее? — предложил парень.

— Пожалуй, нет. Пойду еще погуляю, — она вскочила на ноги, не желая больше оставаться в старой заброшенной квартире дома, который подлежал сносу.

Они остановились здесь, как и всегда, всего на пару дней. Особо не обживались. Только матрасы для сна нашли, хотя им сон, больше уже не был нужен.

— Никуда ты не пойдешь, — вдруг твердо произнес Валерка.

— Это еще почему? — она развернулась на каблуках ботинок и сложила руки на груди. — Ты не моя мамочка, чтобы командовать.

— Потому что, наверняка, Носатов где-то рядом. Нам не стоит пока светиться.

— Мы уехали в Ленинград! Тут миллион домов и улиц. И ты думаешь, какой-то бывший врач сможет нас отыскать? Да у него после смерти Левы вообще шарики за ролики заехали. Небось, случайно нас находил. Может, он вообще, помочь хочет. Откуда тебе знать? Ты ведь с ним не разговаривал с Той ночи.

«Той ночью» Рита называла ночь, когда Валерка обратил ее в вампира. История была интересная, даже душещипательная, но Шарова предпочитала ее не вспоминать.

Какая разница, кем она была в прошлой жизни. А человеческая жизнь с болезнью, которая убивала ее каждый день — была определенно прошлой. Рак остался там же, где и школа, бабушка и подростковые проблемы.

Теперь она стала бессмертным вампиром. Существом, которое пьет кровь, имеет большую силу и может никогда больше не спать. Она стала другой.

Валерка — тот был другой. Став полноценным вампиром, даже главой вампиров — стратилатом, он пытался оставаться человеком. Соблюдать правила их жизни, стараться не сорваться и не выпить человеческой крови. И не важно, что из-за этого он был слабее.

Единственный раз, когда Лагунов выпил кровь прямо из человека — когда обращал Ритку. С тех пор, страдая от жуткого голода, он больше никого не кусал.

Каждое полнолуние Ритка и Валера забирались в какую-нибудь больницу и просто крали по одному пакетику донорской крови. Так и выживали.

Но Рите совершенно не нравился такой расклад. Раз уж стал вампиром — живи по-вампирски. Никто тебе не указ. Даже, если их поймают люди, они же могут в одно мгновение перерезать им глотки своими острыми ногтями.

В общем, Рита Шарова совершенно не разделяла чаяний Валерки и его попыток оставаться человеком.

Именно поэтому, совершенно не опасаясь Носатова, по какой-то причине посчитавшего себя самым настоящим Ван Хельсингом, она снова отправилась на ночную прогулку.

Один прыжок, и девушка оказалась на крыше дома. Ночной Ленинград был таинственный, красивый и даже немного жутковатый. Но Рита больше ничего не боялась.

Пока она была человеком, то каждый день смотрела в глаза смерти, потому что знала, что скоро умрет. Рак был беспощаден, и ничто не могло ей помочь. Кроме укуса стратилата.

Страх остался где-то в прошлом. Теперь только веселье, сила и новые возможности.

Пока они прятались по заброшенным домам, у Шаровой созревал самый настоящий план. Они с Валеркой обладали огромной силой, но почему-то жили, как самые настоящие беспризорники, хотя могли бы легко найти богатый красивый дом, найти себе прислугу и жить припеваючи.

Сейчас Рита, стоя на крыше одного из домов, смотрела на город и была уверена, скоро весь он будет у ее ног.

Радостно засмеявшись, девушка разбежалась, и прыгнула вперед, расправив руки, будто крылья. Ветер обдал ее лицо холодными каплями дождя, запах прелых осенних листьев проник в легкие, закружился там, поднимая Риту все выше и выше к облакам.

Потом полет закончился. Ботинки ударились по рубероиду соседнего дома. Девушка сгруппировалась и перекатилась через голову, тут же вставая.

Вот она — свобода!

Луна вышла из-за туч, освещая город. Ее город!