Пепел и проклятый звездой король

Я поднял взгляд на остальных, в ожидании.

Вейл был дворянином. Его уважали. Он только что перевесил некую шаткую чашу весов.

Сначала медленно, а потом волной, остальные дворяне опустились в поклоне.

Это было именно то, чего я хотел. Нуждался. И все же, от этого зрелища мне стало как-то не по себе. Я сразу же вспомнил о короне на своей голове, которую веками носили короли до меня, короли, проклятые правилами жестокости и паранойи. Короли, которых я убивал, прямо или косвенно, так же, как они убивали тех, кто приходил до них.

Я не смог удержаться. Я снова оглянулся через плечо, всего на долю секунды, едва ли этого достаточно, чтобы кто-то заметил.

Глаза Орайи пронзили меня насквозь. Как будто она видела этот маленький темный осколок честности, который был обнажен.

Я быстро отвел взгляд, но этот взгляд все равно остался со мной.

Глава

3

Орайя

Выражение лица Райна задержалось на мне дольше, чем мне хотелось бы. Почему он показал мне это? Что-то настолько честное.

Я ненавидела то, что знала, что это было честно.

После этого меня быстро вывели из тронного зала, а Райн непринужденно шел, не удостоив своих дворян и взглядом, как я поняла, это было сделано с расчетом. Охранники Кетуры встали по бокам от меня, а Райн шел на несколько шагов впереди, хотя я видела побелевшие костяшки его пальцев. Он даже не сказал мне ни слова, пока Кэйрис, Кетура и благородный — его новый генерал? — сгрудились вокруг него, и они исчезли в боковом коридоре, а охранники проводили меня к лестнице, ведущей в мои покои.

Септимус присоединился ко мне несколькими ступеньками выше. Я почувствовала его запах раньше, чем услышала. Он шел бесшумно, но этот проклятый дым сигариллы выдавал его.

— Что ж, — сказал он, — это было интересно, не так ли?

Он посмотрел на охранников, которые заметно напряглись в его присутствии.

— О, простите за мою грубость. Я помешал?

Охранники ничего не сказали. Как и всегда.

Септимус ухмыльнулся, довольный тем, что ему не ответили.

— Я знал, что прошлое твоего мужа вызывает… назовем это спорами, среди ришанской знати, — продолжил он, обращаясь ко мне. — Но, должен сказать, это превзошло все мои ожидания. Полагаю, мне, вероятно, придется призвать дополнительные войска из Дома Крови. — Он стряхнул пепел на мраморную лестницу, растерев его каблуком. — Похоже, ришанцы не слишком помогут, если это лучшее, что они могут предложить.

Мы поднялись еще на один лестничный пролет.

Мне нечего было сказать. Слова Септимуса проплывали сквозь меня, как фоновый шум.

— Ты, — сказал он наконец, — стала намного тише.

— Я говорю не только для того, чтобы услышать свой голос.

— Какая жалость. У тебя всегда были такие интересные темы для разговора.

Он играл со мной, и я ненавидела это. Если бы у меня были силы, возможно, я бы исполнила его желание и набросилась на него.

Но у меня не было сил, поэтому я ничего не сказала.

Мы поднялись на последний этаж. Как только мы завернули за угол, к двери моей спальни, сзади раздались быстрые шаги. Дездемона, одна из охранников Септимуса, зашагала рядом с ним.

— Простите, Ваше Высочество. У нас проблема.

Септимус и Дездемона отступили назад, а я продолжала идти. И все же… я навострила уши.

— Речь идет о нападении на Мисраду, — говорила Дездемона, голос был низким. — Нам придется взять войска из арсенала, если мы хотим получить достаточно воинов за две недели…

Дверь распахнулась, привлекая мое внимание. Передо мной открылась знакомая тюрьма — моя спальня.

— Ну так сделай это, — сказал Септимус с нетерпением. — Мне все равно…

Я вошла внутрь.

Дверь захлопнулась за мной, снова запирая меня внутри. Я расстегнула пуговицы на платье и тут же плюхнулась на кровать, ожидая слишком знакомого звука двери. Четыре щелчка. Четыре замка.

Щелчок.

Щелчок.

Я ждала. Проходили секунды. Шаги затихли.

Я нахмурила брови. Впервые за несколько недель во мне проснулось любопытство.

Я села.

Мне показалось? В последнее время мой разум был затуманен. Может быть, я пропустила два других щелчка.

Я подошла к двери и прищурилась в щель. Две тени заслонили полоску света в коридоре. Два верхних замка, простые задвижки были закрыты.

А два нижних были оставлены открытыми.

Черт.

В первый день заточения мне удалось открыть три замка. Только нижний, большой засов не поддавался мне. Но теперь…

Я отошла от двери, оценивая ее так, как оценивала бы соперника на ринге. В груди зашевелилось чужое, неопытное ощущение — надежда.

Я могу открыть эти замки. Я могу выбраться.

Была ночь, хотя и близился рассвет. Нужно было дождаться, пока взойдет солнце и вампиры разойдутся по своим комнатам. Затем я вздрогнула, вспомнив о комнате рядом с моей и о мужчине, который мог вернуться в любую минуту. Слух вампира был безупречен. Если бы я попыталась выйти, пока он там, он бы узнал об этом.

Но… Я тоже обращала внимание на передвижения Райна. Он проводил очень мало времени в своей комнате. Часто он возвращался только после рассвета.

Значит, мне придется поиграть. Подождать до завтра, подождать достаточно долго, чтобы большинство вампиров уснули, но недостаточно долго, чтобы уснул Райн.

И что потом?

Ты знаешь этот замок лучше всех, маленькая змейка, — прошептал мне Винсент, и я как всегда вздрогнула, когда услышала его голос.

А ведь он был прав. Я не только прожила в этом замке всю свою жизнь, но и научилась пробираться по нему так, чтобы никто не заметил — даже последний король Ночнорожденных.

Мне просто нужно было выждать время.

Глава

4

Райн

— Это, — пробормотал Кейрис, — было дерьмовое шоу.

— А я думаю, что все прошло не так уж и плохо.

Кетура закрыла за нами дверь. Комната была одновременно слишком пустой и такой грязной, что в ней невозможно было думать. Раньше это была библиотека — помещение, где выставлялись очень красивые, очень старые или очень дорогие книги, а обычно всё сразу. Кетура приказала обшарить большую часть замка в поисках информации, ловушек, и какой-то бедный слуга успел уже наполовину снять книги с полок, прежде чем она решила, что именно эта комната — единственная приемлемая база для операций.

Теперь здесь царил сплошной беспорядок — полки с одной стороны были пусты, стопки книг засунуты в угол. Длинный стол в центре комнаты был завален записями, картами, книгами и несколькими выброшенными накануне стеклянными бокалами, на дне которых застыла красная корочка крови.

Винсент находился у власти уже двести лет. Нужно было устранить много беспорядка.

Я был втайне благодарен ему за это.

В ту ночь, когда закончился Кеджари, я прилетел сюда с чувством ужаса в животе. Тревог у меня было более чем достаточно: бессознательное тело Орайи в моих руках, кровь Винсента на моих руках, знак Наследника, горящий на моей спине, и целое чертово королевство на моих плечах. И все же я остановился у дверей этого замка, и воспоминания о прошлом преследовали меня.

Может быть, это делает меня трусом.

Но двести лет довольно долгий срок. Во время правления Винсента это место выглядело совсем иначе. Этого было достаточно, чтобы замаскировать худшие из воспоминаний, возникающих от ночи к ночи. И все же я никак не мог заставить себя посетить некоторые помещения замка.

Я вытащил стул и тяжело опустился, упершись пятками в угол стола. Стул слегка заскрипел под моим весом. Я откинул голову назад и уставился в потолок на серебряные плитки с выгравированными крыльями хиаджей. Уф.

— Что ты собирался делать, если бы Вейл не появился в назначенное время? — спросил Кейрис. — Перебить их всех?

— Неплохая идея, — сказал я. — Так поступил бы великий Некулай Вазарус.

— Ты — не он.

Что-то в его тоне заставило меня вскинуть голову.

Он сказал это так, как будто это плохо.

От этой мысли меня затошнило. По какой-то причине мои мысли вернулись к ночи свадьбы и обещанию, которое я дал Орайе, когда практически умолял ее работать со мной.

Мы разрушим миры, которые поработили нас обоих, и из пепла построим что-то новое.

Я придавал значение каждому слову.

Но Орайя лишь смотрела на меня с ненавистью и отвращением, и, черт возьми, я не мог винить ее за это. И вот теперь я выковыривал кровь из-под ногтей, решая, как лучше сделать себя таким же, как тот человек, который уничтожил меня.

Она всегда видела всю эту чушь насквозь.

К счастью, раздался стук, прервавший этот разговор. Кетура открыла дверь, и Вейл шагнул внутрь. Он сделал паузу и склонил голову передо мной, закрывая за собой дверь.

— Ваше Высочество.

Иногда именно мелочи помогают понять реальность ситуации.

Потрясающее заявление Вейла о верности не помогло. Но этот непринужденный полупоклон, точно такой же, какой он делал Некулаю, заставил меня почувствовать, что я на два века в прошлом, а мой бывший хозяин стоит прямо за моей спиной.

Кетура хотела, чтобы Вейл стал моим генералом. Она была хороша в исполнении, но нам нужен был стратег. И Кейрис настаивал, чтобы это был кто-то из благородных кровей — кто-то, кого уважают все те, кто не уважал меня. Чтобы сделать тебя законным королем, — сказал он.

Законным. У меня было благословение богини и уродливая магическая татуировка, от которой я не мог избавиться. И все же именно Вейл собирался дать мне эту «легетимность».

Мне было трудно забыть. Нет, Вейл никогда не участвовал в разврате так, как это делали другие. Может быть, он считал, что любовники по обоюдному согласию проявляют больше энтузиазма. Может быть, он достаточно проливал крови на службе, и это было не то, чем он хотел бы заниматься ради удовольствия.

Это не делало его святым. И это не означало, что он не смотрел на меня как на раба.

— Я прошу прощения за свое сегодняшнее опоздание, — сказал он. — Бури над морями.

— Ты не можешь управлять ветром. И я уверен, что твоей жене, вероятно, нужно было время, чтобы прийти в себя.

Он моргнул.

— Из-за Обращения, — уточнил я. Затем улыбнулся. — Кстати, поздравляю.

Глаза Вейла посуровели, сверкая, как у сторожевого пса, едва держащегося на привязи.

Неужели он подумал, что я угрожаю ей? Так бы поступил Некулай.

Но нет. Мне просто не понравилось, что Вейл обратил какую-то человеческую женщину и притащил ее сюда. Мне это совсем не понравилось.

— Все прошло как нельзя лучше — сказал он. — Она отдыхает. Ее немного укачало во время путешествия. Я хотел, чтобы она освоилась.

Его выражение лица смягчилось, и этого… этого я не ожидал. Это было странно похоже на настоящую привязанность.

Я не был уверен, стало ли мне от этого легче. Некулай любил Нессанин, свою жену. Но это не спасло ее.

— Что ж. Я рад, что вы добрались. — Я жестом указал на стол и разложенные на нем карты. — Как видишь, у нас есть над чем поработать.