Юрий Артемьев
Братья по крови. Книга первая
Глава 1
Глава первая.
Боевое братство.
Начало осени 2010 год. Москва
Последние пару лет череда заказных убийств захлестнула страну. Ну, и как водится на Москву пришлась большая её часть. А что поделать? Москва крупнейший мегаполис Российской Федерации. А если брать по населению, то практически больше десяти процентов населения России здесь обосновалось. И это только те, кто прописан тут постоянно. А транзит приезжих и масса мигрантов-гастарбайтеров добавит ещё почти столько же. Недаром появилась у некоторых такая тупая поговорка: «Есть ли жизнь за МКАДом?»
Есть. Ещё какая… Но в Москве этого порой не видят, или не хотят видеть. И несмотря на это Москва уже не первое десятилетие, как магнитом притягивает к себе гостей из всех волостей. И эти гости по большей части несут с собой негатив. Ну а как же… Зажрались тут они в Москве. А мы там у себя оголодали… Так давайте, делитесь! Ах, не хотите? Ну, тогда мы и сами возьмём!
Так что, операм МУРа нынче скучать не приходится. Да и раньше-то опера не особо скучали.
Большинство заказных убийств остаются нераскрытыми. Хотя порою даже кого-то задерживают и этот кто-то даже признают себя виновным… Но это всё чушь собачья… Можно хватать на улице каждого второго и через сутки он сознается в убийстве Джона Кеннеди. Есть много методов у оперов… Но я воспитанник старой советской школы… Меня этому не учили…
Я тоже не ангел, но невиновного под уголовку подводить не приучен. Но если я знаю, что человек заведомый злодей, то готов приложить максимум усилий для того, чтобы вывести его на чистую воду и заставить признаться в содеянном.
А что там по заказным убийствам?… Так по моему мнению, несколько дел можно смело было объединить в одно. Даже невзирая на то, что люди убиты в разных местах, при разных обстоятельствах, и друг с другом ну никак и ничем не связаны.
Два преступных авторитета из разных группировок. Причём это даже не разборки между бандами. Вообще никакой связи друг с другом. Один местный, другой из южного региона. Убиты на разных концах Москвы, вместе со своей охраной и теми, кто был рядом… Причём, случайных прохожих никого не задело… Даже проститутка, что была рядом с южным гостем осталась жива. Так, слегка по голове получила, и валялась без сознания, пока киллер спокойно добивал всех подранков. Свидетелей куча и там, и там… Но все показания настолько противоположны, что общей картины нарисовать никак не удаётся. Правильно говорят: «Врёт, как очевидец…»
Судья-взяточник убит на своём рабочем месте… И тоже никто ничего не видел, не слышал. Даже камеры наблюдения, что были понатыканы в суде на всех этажах, не помогли. Отличные приметы для поиска: «Рост — выше среднего. Спортивного телосложения. Волосы тёмные. Усы. Бородка. Очки. Бейсболка. Тёмная куртка, тёмные брюки. Белые кроссовки.»
Усы с бородкой и очки скорее всего липовые. А по остальным приметам искать бесполезно. Каждый день в ориентировках такие приметы постовым и операм диктуют на разводе, а толку, как обычно — ноль.
Коммерсант-нефтяник из Сибири… Тоже сам по себе тёмная лошадка. В девяностых скупил половину своего нефтеносного региона на скупленные задарма у населения ваучеры. А теперь вот валяется в морге с простреленной башкой.
И много ещё разных дел помельче, не таких резонансных…
Но везде прослеживается один почерк… Чисто пришёл. Чисто ушёл. Чисто сделал, не оставив подранков. И никаких следов на месте преступления. Ну а то, что везде использовалось разное оружие — это вроде бы мелочи… Но именно из-за этих мелочей все дела выглядят по-разному.
Там был выстрел с дальней дистанции. А в другом месте практически в упор из четырёх разных пистолетов с глушителями стрелял. Это потом эксперты криминалисты по баллистике определили. Причём был только один человек и стрелял только один человек. Прямо четверорукий Шива какой-то.
Судью в суде, так вообще убил, ударив простым хорошо заточенным карандашом в ухо. Убил тихо и без шума, в перерыве между заседаниями. И так же тихо ушёл.
А вот выстрел в нефтяника был произведён с расстояния около километра. Никто вообще ничего не понял. Вышел человек из гостиницы и упал прямо у входа, не дойдя до машины. А рядом упал его охранник. Два выстрела. Два трупа… Всё…
Стрелять с такой дистанции не каждому дано. И дело не в оптике вовсе… Тут нужен специалист с большой буквы. Я только одного такого снайпера знал лично… И с ним я познакомился очень давно… Ещё в Афгане…
1983 год. Февраль.
Панджшерское ущелье. Демократическая Республика Афганистан.
Накрыли тогда нашу колонны ду́хи. Всех бы положили тогда. Крепко зажали. Я лежал под подбитым БТР с простреленной ногой, истекая кровью. Кое-как мне удалось перетянуть ногу жгутом выше раны… Патронов оставалось — только застрелиться… Всё остальное уже расстрелял.
Недалеко от меня лежал Колька Шведов из Ленинграда. Полголовы у него снесло осколком… Двухсотый уже. Зато на нём была разгрузка с полными магазинами. Его почти сразу убило. Не успел пострелять… Но чтобы до него добраться и забрать боеприпасы, мне надо было проползти с раненой ногой всего-то пару метров… Всего каких-то сраных пару метров…
Я собрался, и рванул вперёд. Было больно, но я полз сжав зубы. На зубах скрипел песок и очень хотелось пить… Ухватив труп Кольки, я начал тащить его на себя. Получалось плохо… В глазах мелькали белые пятна… Похоже я много крови потерял…
Я почувствовал, что тело погибшего бойца вздрогнуло у меня в руках, и увидел, как его спину вспарывает от попадания пули… Сука… Снайпер… Мне конец… Следующий выстрел мой.
Но внезапно шум боя изменился. Застрекотала вертушка прямо на головой и стала поливать из крупняка горы с которых в нас стреляли ду́хи… А потом появилась десантура…
Тогда я и познакомился с Лёхой. Оказывается это он обнулил душмана, который стрелял в меня. Его выстрел произошёл за мгновение до того, как дух нажал на спусковой крючок. Моджахед всё-таки успел выстрелить в меня, но пуля досталась не мне, а уже убитому Кольке…
Потом Лёха вколол мне шприц-тюбик промедола и забинтовал ногу прям поверх формы. Тащил на себе меня, мой автомат и разговаривал со мной без остановки. А меня всё время тянуло закрыть глаза и хоть немного поспать. Я даже не понимал, что это от сильной кровопотери. Мне просто хотелось спать, спать, спать… А Лёха всё болтал и болтал.
Оказалось, что мы земляки, хотя и жили в разных районах Москвы… Практически всё, что он мне говорил, пролетало где-то мимо меня. Но он всё говорил и говорил…
«Держись, братишка!»… Это он уже мне на прощание сказал, передавая медикам у вертолёта. Я практически не слышал его слов. Но его лицо осталось в памяти… С подтёками грязи на щеках и с улыбкой от уха до уха…
«Держись, братишка!»
За тот бой у меня медаль «За отвагу». Нога у меня зажила. Дослуживал я после госпиталя уже в Союзе. Лёху в армии я больше не встречал. Адресами и фамилиями мы не успели обменяться.
1989 год. Москва.
— Лёха! Ты?
Я узнал его сразу, несмотря на то, что он очень изменился за это время. Ну, ещё бы… Там-то, в Афгане все были в форме, да ещё и щедро присыпаны пылью. А тут такой спортивный красавец во всём импортном, да ещё со значком мастера спорта СССР на груди.
— Извини! Не признал. Мы знакомы?
— Я тебя на всю жизнь запомнил и помнить буду. Сашка я. Помнишь, в Панджшере нашу колонну накрыли. А ты меня на себе тащил до медиков.
— Саня? Не узнал, братуха… Богатым будешь!..
Мы обнялись, крепко похлопывая друг друга по спине… Афганистан уже был так далёк от нас… Да и последние войска оттуда уже вывели в феврале этого года…
— Ну, как ты? Как нога?
— Тебе спасибо, не отрезали тогда. Отлежался в госпитале в Ташкенте. Потом оставшиеся полгода в Союзе дослуживал… А ты как?
— Да я почти сразу дембельнулся тогда в восемьдесят третьем… Мне за тот бой Красную Звезду дали. В аккурат под дембель.
— А мне «За отвагу»…
— «За отвагу» у меня уже была. Ну, как ты тут? Тогда и познакомиться толком не успели.
— Окончил Юрфак, сейчас стажёром в милицию устраиваюсь.
— В ГАИ небось? По блату? — он толкнул меня в плечо.
— Нет. Опером в Уголовный розыск.
— На Петровку? В МУР?
— Да, нет. Простым опером, в обычном районном отделении… И не по блату…
— А чего к ментам?
— Ну, надо же кому-то это делать…
— Да, ну… Брось ты это дело. Там говорят сейчас и не платят ни хрена…
— А ты-то как.
— Физкультурный институт… Биатлоном серьёзно занимаюсь… Ты же помнишь, что я не только раненых мотострелков умею вытаскивать с поля боя…
— Да. Если бы не подоспела ваша десантура на вертушках, мы бы…
— Забей! Ерунда всё это… Сам знаешь, мы — русские… На войне своих не бросаем! Пойдём лучше отметим нашу встречу! Знаю тут недалеко неплохое место…
Попили, поели тогда мы не слабо… И парней погибших помянули, как следует. Он своих, я своих… И всех вместе потом…
А после до нас докопалась какая-то пьяная гоп-компания. Ух и порезвились мы с ним тогда от души. Положили всех, кроме тех, кто был поумнее и успел сбежать… По кафе летали столики и стулья. Билась посуда…
Мы тогда с ним вовремя слиняли… Иначе бы нам не поздоровилось… Если бы менты нас приняли, то могли бы и срок намотать. Ну а как же… Все остальные в отрубе лежат. И только мы, как два богатыря. Сильно помятые, слегка побитые, но не побеждённые. И на своих ногах ушли…
Ушли красиво… На соседней улице нам удалось поймать такси и доехать до Курского вокзала, а там уже распрощались, и обменявшись телефонами, разъехались в разные стороны… Москва большая…
Август 1991 год. Москва.
ГКЧП застал меня на работе. Что там творилось в остальной части Москвы я толком и не знал тогда. У нас ввели режим «Крепость». Заперлись у себя в отделении и вооружившись автоматами сидели по кабинетам… Ждали чего-то. Кто-то спал, кто-то пытался куда-то дозвониться. Связь работала еле-еле. А потом и вовсе телефоны отключились.
Я попил чайку, да у завалился спать в обнимку с автоматом. Прямо на полу в кабинете. Мне не привыкать…
Вот так вот и проспали мы развал СССР. А проснулись уже совсем в другой стране, под другим флагом.
1992 год. Москва.
Сижу в кабинете. Скучаю. Чаёк попиваю. Я сегодня дежурный опер. А день весёлый — воскресенье. Отдел пуст. Дежурный следователь слинял на обед. Он живёт рядом. Питается дома. Повезло…
У меня к чаю пряники каменного века, судя по твёрдости. Но ничего. Зубы молодые… Разгрызу.
Зарплаты в последнее время ни на что не хватает, хотя и выдают её чуть ли не пачками. Зато, если пересчитать в долларах получится не больше пары зелёных бумажек не самого крупного номинала. Но пока ещё платят в рублях. Три ха-ха… Хотя и задерживают иногда выплаты… И это при том, что я не рядовой и не сержант, а старлей… Вот такая вот хрень… Мы тут на хрен никому не нужны…
А цены такие везде, что даже удивительно, как мы ещё живы. Я реально похудел за пару последних лет… Всё кругом напоминает зарисовки из времён НЭПа на заре советской власти… Жирные купцы нэпманы — в наличии. Бандитов сколько угодно. Работяги последний хрен без соли доедают. Зато старики недоедают, старую одежду донашивают, доживают кое-как… Вымирают… Молодежь ворует, колется, нюхает… В последнее время из нашего отдела уволилось уже почти треть. В основном семейные… У них своя правда. Детей кормить надо не разговорами о честности и светлом будущем, а реальной едой. У коммерсантов-то платят побольше… А уж если удастся пристроиться куда-нибудь в совместное предприятие, где платят живыми баксами, то это вообще, как крупный выигрыш в лотерею.
Те, которые остаются служить в органах, подрабатывают, как могут. Кто-то таксует. Кто-то дежурит, охраняя новых русских коммерсантов, в свои выходные.
Взамен уволившихся приходят молодые, голодные и злые. Как раз те, кого призвали в армию ещё при Советском союзе, а вернулся уже в Российской Федерации. Ничего не понимающие в окружающей их жизни, но имеющие жгучее желание получить всё и сразу. На заводах и фабриках не платят, а у нас пока ещё платят иногда. Да ещё, как в том анекдоте: «Пистолет дали и живи. Как хочешь…»
Шум в коридоре отрывает меня от грустных мыслей. Похоже, что кого-то притащили. Опять принимать заявления, писать бесконечные протоколы и брать объяснения у всяких терпил, твёрдо зная, что украденное у них никогда не найдётся.
Выхожу в коридор, иду в сторону дежурки…
Упс… Не угадал. Никаких ограбленных и заплаканных потерпевших нет.
Зато гаишники притащили двух мутантов в кожаных куртках. Уже упакованы в наручники, но при этом имеют наглый вид и держатся довольно дерзко… Ну-ну… Посмотрим.