Отступники

— Спасибо за заботу, — пролепетала Элет, тревожно оглядываясь по сторонам. — И правильно ты сделал, что ушёл. То существо, что ты описал, похоже на одного из духов Азазеля.

Если она не ошибается, конечно. Все знания по демонологии, что ведьма получила в Шабаше, мигом вылетели из головы. Может, это просто призрак? Или, что хуже, сам демон?

— И что это за тварь? — сквозь зубы процедил Джон, настороженно смотря вперёд.

— Долго объяснять, — замялась Элет. — Азазель — это демон, научивший людей изготовлять оружие и воевать. А духи, подвластные ему, являются самыми изощрёнными мастерами-убийцами. Видимо, Совет верховных ведьм призвал их, чтобы отыскать меня…

Джон лишь вздохнул и ничего не ответил. Вокруг царила тишина, но тишина вполне естественная, то и дело чем-то нарушаемая: слышны были то гулкие крики сов, то стоны ветра в деревьях, то чьи-то далёкие тяжёлые шаги… Чьи?!

Элет замерла, заставляя остановиться и Джона. Напряжённо прислушалась, чувствуя, как холодеет и дрожит.

— Что такое? — недоуменно спросил он.

— Там кто-то есть, кажется…

— Да мало ли путников на тракте?

— На ночном тракте, Джон! — вскрикнула она и тут же прикрыла рот ладошкой: эхо её слов взлетело к верхушкам елей. — Все нормальные люди давно спят в это время, только мы с тобой… драпаем.

Джон коротко рассмеялся и совершенно спокойно поглядел на Элет. Видимо, собрался было сделать шаг, но она не отпускала, что было силы вцепившись в его руку и словно стараясь просверлить его жалким взглядом.

Совы больше не кричали. Ветер завыл сильнее, пронзительнее. А шаги… Элет на миг показалось, что они ей всего лишь померещились, но тут же она снова услышала этот звук. Недалеко от них, в нескольких десятках метров вперёд по тракту, кто-то тяжело ступал им навстречу.

Элет вскоре смогла разглядеть силуэт идущего и предположила, что и Джон его узнал.

Длинный чёрный плащ с капюшоном, надвинутым на лицо — или, точнее, чёрную субстанцию с горящими на месте глаз жёлтыми огоньками. Громадный меч на поясе. Невероятно большой рост.

А также дуновение чего-то мрачного, злого, ужасного, как будто существо явилось в этот мир из самых глубин преисподней… Так оно и было на самом деле.

Элет вспомнила, что это дуновение возникало вокруг верховной ведьмы Жанетты, когда та злилась или, наоборот, была чем-то сильно обрадована.

Джон резко высвободил руку, не глядя на Элет, отодвинул её рукой за свою спину, бросил сумку прямо на землю, и буквально через секунду, тускло сверкнув в чёрном ночном воздухе, из его ножен вылетел меч. Джон выставил его вперёд, сжимая рукоять двумя руками.

Существо приближалось. Несмотря на размеры, двигалось оно легко, даже, пожалуй, грациозно, а ещё безжалостно быстро. Буквально полминуты — и оно почти вплотную приблизилось к Элет и Джону и остановилось. Существо не дышало, не шевелилось — лишь тихо стояло в паре миллиметров от лезвия меча, непонятно чего ожидая.

— Если это дух, то он бесплотный? — тихо бросил через плечо Джон — в голосе его прозвучала слабая надежда.

И Элет очень не хотелось её разрушать.

— Нет!

Она вскрикнула, потому что дух внезапно извлёк из ножен свой громадный меч, начертил им в воздухе над своей головой сложный знак, который на мгновение вспыхнул золотым огнём и тут же погас. Ведьма не успела понять, что это за знак, да и некогда было понимать: воздушная волна толкнула её в спину, и лишь стоящий впереди Джон помешал ей упасть.

Он оглянулся, но Элет быстро покачала головой: ничего, мол, страшного, не теряй бдительности. Пытаясь вспомнить хоть одно боевое заклинание, она отошла в правую от Джона сторону.

Дух снова поднял меч, на этот раз, видимо, намереваясь опустить его на голову Джона. Но тот резко отскочил, полоснув адскую тварь по тому месту, где у него должна была быть нога. Ноги, правда, сквозь плащ не виднелись, а руки были скрыты за длинными, почти до пола, чёрными рукавами. Элет прекрасно понимала, что такое свободное облачение сражаться духу никак не помешает, и всё же в глубине души надеялась, что это станет его слабостью.

Чем она могла помочь Джону? На боевые заклинания ей попросту не хватит сил. Разве что на самое слабое, которое вряд ли сможет сильно навредить духу.

Неужели они обречены…

Зато теперь для Элет всё стало ясно. Дух вызвала Жанетта. Заклинание морока на него не подействовало, он напал на Джона в лесу, убил несчастную девушку, похожую на Элет, и ещё кого-то, судя по рассказу Джона. Лес, видимо, закляла Жанетта, проследив, пока беглянка окажется в нём, но её планы слегка подпортил Джон, тоже случайно оказавшийся в этом лесу и тем более случайно вставший на пути у адской твари.

Утешало то, что тогда он справился с духом. Только вот как…

Вокруг пальцев правой руки неслышно затрещали и слабо заблестели искорки энергии. Наблюдая, как Джон увиливает от тяжёлых, медленных ударов духа и безуспешно пытается нанести хоть один свой, Элет собирала остатки сил, чтобы атаковать. Может, получится сбить духа с толку, на какие-то доли секунды дезориентировать и хотя бы немного помочь Джону…

Иначе им обоим конец. Джон умрёт по её вине.

Тот пригнулся, уворачиваясь от очередного удара, занёс меч и скрестил его с мечом врага. Дух отбил этот выпад и все последующие без особого труда. Клинки скрежетали, соприкасаясь, выбивали друг из друга искры, блестели в свете луны, разрезая вязкую ночную темноту.

Адская тварь не знала усталости, а вот новый знакомый Элет уже заметно устал — это было заметно невооружённым глазом. Правда, он так и не позволил духу себя ранить, но его попытки отбить удар становились всё слабее и слабее. В один момент Джон и вовсе осел на одно колено, лезвие вражеского меча прошлось в паре миллиметров от его горла, но клинок своего хозяина не подвёл.

Элет взглянула на свою руку, вокруг которой плясали слабые искорки энергии. Скорее всего, удара дух даже не почувствует. Но выбора не было: либо она сделает сейчас хоть что-то, либо Джону конец.

Она вспомнила, как тащила его из леса: тогда Элет ощутила странное чувство ответственности за Джона, хотя совсем его не знала. Сейчас это чувство стало сильнее, можно сказать, из ответственности оно превратилось в обязанность.

«Боже, помоги мне», — подумала Элет, прекрасно понимая, что проклята Богом с рождения, а потому помощи ждать не стоит. И всё же…

Она резко протянула руку вперёд. Искорки загорелись ярче, чуть обжигая и покалывая кожу, закружились вокруг пальцев и запястья, образуя светящуюся спираль. Джон, кажется, вовсе не заметил этого, продолжая отражать удары духа, которые становились всё более тяжёлыми и ощутимыми. Огромный меч вдруг задел его предплечье, и лишь то, что Джон успел увернуться, спасло его руку.

Дальше ждать было нельзя.

Собрав все свои силы, физические и магические, Элет зажмурилась, стиснула зубы и закричала:

— Убирайся в ад!

Глаза не просто загорелись — запылали. Казалось, что магия выжигает их вместе с мозгом и сердцем. Элет чувствовала, как эта странная, непонятно откуда взявшаяся сила росла, одержимо пульсировала, рвалась на свободу сквозь кокон её слабости. Едва заметные искорки превратились в тонкий, но безумно яркий луч света, оторвались от её пальцев и, словно стрела или копьё, ударили по духу.

Он не издал ни единого звука: ни вопля, ни рыка, ничего. Просто постепенно начал растворяться, из чёрного становиться прозрачным, а потом и совсем исчез.

Элет не знала, убила она духа или просто изгнала, но была уверена в одном: в этом мире он больше не появится.

Очнувшись, она бросилась к Джону. В первых зеленоватых лучах рассвета она увидела на земле большое чёрное пятно, как будто выжженное. В нескольких метрах от него, прямо на камнях и редкой траве сидел Джон. Меч лежал у него на коленях.

— Ты в порядке? — спросила Элет, наклонившись.

Ран на бледном лице заметно не было, одежда в паре мест разорвана, но крови не видно… Джон смотрел вперёд остекленевшим взглядом, покусывая раскрасневшиеся губы. Внезапно стянул зубами с правой руки перчатку и приложил её к ране на руке — небольшой, судя по всему.

— Знаешь, мне срочно надо выпить, — сказал он.

Глава 3. Игра

Когда вдалеке показались очертания деревни, Джон выдохнул с облегчением. Ходьба пешком действительно утомляла, хоть он и не подавал виду. Да и ведьма тоже явно устала: шла, еле переставляя ноги, то и дело спотыкалась и тяжело дышала. И выглядела она не очень-то аккуратно: волосы выбились из тонкой косы, кожа на сапогах стёрлась и запылилась, дешёвая ткань серого платья изорвалась в бахрому на подоле. Своим видом Элет напоминала бездомную кошку, которую, с одной стороны, хотелось погладить, пожалеть и накормить, а с другой, обойти стороной, чтобы не подцепить блох или какую-нибудь заразу.

А в деревне, помимо всего прочего, можно достать денег на коня, провизию и новое оружие. Наверняка в каком-нибудь трактире ведётся непрерывная игра в кости или карты… Если выиграть пару-тройку партий, то можно собрать вполне приличную сумму.

Про долг он тоже не забыл. Честно говоря, ему было чуть боязно сделать что-то не так и тем самым как-то разозлить ведьму. Пусть Элет строила из себя жалкую слабачку — Джон видел, на что она была способна на самом деле. Что ей стоит кивком головы свернуть ему шею, если он не отдаст ей пару серебряных?

Очередная безымянная деревня понравилась Джону больше предыдущей. По крайней мере, трупы на улицах не валяются, духи по подворотням не летают, да и жители выглядят и ведут себя вполне дружелюбно.

А вот Элет оглядывалась встревоженно. Впрочем, она, судя по всему, встревоженной была всегда. Это неудивительно — когда на тебя ведётся охота, вряд ли легко оставаться беспечной и спокойной.

Более-менее приличный трактир они нашли не сразу. Внутри было шумно, многолюдно и душновато. В одном углу два смазливых рыцаря обжимались с челядинками, в другом тихо выпивала небольшая разномастная компания. А в центре зала уже разгоралась игра в кости.

Глаза у Джона так и засветились.

Элет присела на скамейку около входа, забрала свою сумку и кивнула, слабо улыбнувшись. Джона тронула эта её странная преданность. Пожалуй, она готова ждать его тут ровно столько, сколько ему понадобится, чтобы выиграть достаточно денег. Хотя можно сначала набрать на комнату, пристроить туда ведьму — и уж тогда-то разыграться как следует.

Опыт игры в кости у Джона был нешуточный. Один раз бросил кости ради интереса ещё на войне, играя с боевыми товарищами, — и больше не мог остановиться. Охотничий азарт завлекал, заволакивая сердце и разум, и возникало лишь одно желание: две шестёрки.

В игру его приняли сразу, хотя и с недоверием. За большим, грубо сколоченным столом, сидели трое мужчин, все старше Джона лет на десять-пятнадцать, и вид у них был весьма внушительный. Один — лысый, со шрамом через всю левую щёку, с маленькими злобными глазами — сел прямо напротив Джона, потряхивая в огромных ручищах стакан с костями. Его друзья, не такие здоровенные, и всё же вполне себе крепкие, уселись по бокам, ухмыляясь и о чём-то перешёптываясь.

Джон для вида нервно сглотнул и улыбнулся. На самом деле не боялся — и не таких видал…

— Что поставишь? — пробасил здоровяк, кивая на свою ставку — кучку серебряных монет. И даже не представился — вот невежливая оглобля!

Джон вытащил из кармана камзола дядину монету. Всё равно она уже ничем не может помочь — а тут хоть какая-то ставка будет. Лица игроков мгновенно поменялись, однако не так, как он ожидал. Не было ни алчного блеска в глазах, ни восторженных вопросов о том, где он такое достал. Сидящий напротив напрягся, выпрямился, его товарищи встревоженно переглянулись.

Первым бросал здоровяк. Выглядел он уверенно, расслабленно, то и дело подмигивал своим дружкам, однако Джон заметил, что руки у него слегка тряслись. Либо выпил лишнего, либо правда волнуется…

Джону не везло. Две тройки против пятёрки и тройки, двойка и четвёрка против шестёрки и тройки, единица и тройка против четвёрки и пятёрки… Однако сдаваться он и не думал: благо, дядина монета ещё не проиграна, а без денег он отсюда не выйдет.

И волнения нельзя показывать: противники и так, кажется, не воспринимают его всерьёз. Поглядывают насмешливо, негромко хохочут, и лишь их главарь сохраняет сосредоточенное молчание — видимо, что-то его всё-таки напрягает. Но что? Джону казалось, что это важно знать.

Здоровяк заказал себе эля, и Джон почувствовал, что у него пересохло в горле. Последний раз он пил ледяную воду, набранную в лесном роднике, который Элет с помощью магии нашла недалеко от дороги. А сейчас ему смертельно требовалась выпивка покрепче. Иначе просто не выжить.

Его соперник по игре метнул снова. Джон оглянулся, бросив короткий взгляд на ведьму. Та стояла неподалёку, скрестив руки на груди, и, словно заворожённая, смотрела на стол немигающим взглядом. Когда Джон повернулся, то увидел, что у здоровяка выпали две двойки. Тут же метнул сам — и глазам не поверил. Две шестёрки?

Эта же комбинация выпадала столько же раз, сколько они кидали кости. В конце концов всем стало понятно, что дальнейшая игра попросту не имеет смысла. Здоровяк напрягся, изо всех сил стараясь сдержать ярость, его товарищи встревоженно поглядывали на него и кидали злобные взгляды на Джона. Тому было абсолютно всё равно: ещё одна партия, — так, чисто из вежливости — и он заберёт свои деньги и уйдёт отсюда. Про ведьму бы не забыть на радостях…

* * *

Они великолепно поужинали и сняли лучшую комнату. Джон не ожидал, что в забытой Богом деревне найдётся трактир, где будет светлая просторная комната с мягкими белоснежными постелями, ванной и свежим тростником на полу. Но и стоила она соответствующе, хотя у них ещё оставалась довольно много монет, да и дядина монета была цела. Надо бы купить коня…

Элет ополоснулась в подготовленной слугами ванне и тут же нырнула в похожую на кучевое облако постель. Ночь прошла вполне спокойно, лишь пару раз с первого этажа или улицы доносились звуки потасовок. Исходящей извне опасности Джон не чувствовал. Исходящей опасности от Элет — тоже. Поэтому ему даже удалось выспаться.

Утром комнату наполнил прозрачный белый свет. Проснувшись, Джон понял, что уже настал полдень. Элет ещё спала. Видимо, уйти сегодня утром, как они собирались, не получится, потому что утро уже прошло. Ничего, денег им хватит как минимум на две недели проживания в таких хоромах…

Всё-таки самое блаженное чувство (после удовлетворения с женщиной, конечно) — знать, что у тебя денег полный кошелёк.

Элет чуть пошевелилась во сне, но не проснулась. Видимо, ей тоже долгое время не удавалось нормально поспать. На лице девушки читалось абсолютное блаженство, бледные впалые щёки чуть подрумянились, обветренные губы растянулись в слабой улыбке. Джон, засмотревшись, далеко не с первого раза попал ногой в сапог.

А сапоги, кстати, не мешало бы подчистить. Элет успела и ванну принять, и платье постирать, а он… Хотя, конечно, это всё без толку: находясь в бесконечных скитаниях, невозможно оставаться опрятным долгое время. Уже буквально через день сапоги запачкаются, брюки порвутся, кожа на камзоле сотрётся…

Как только Элет проснулась, — а случилось это не меньше, чем через час, — Джон тут же не преминул спросить:

— Признавайся: твоих рук дело?

Элет потянулась, зевнула и выбралась из постели, откинув большое белое одеяло. Видимо, совсем не стесняясь того, что на ней была лишь одна исподняя сорочка, подошла к столу и вытащила из лежащей на нём сумки флакон с какой-то темноватой густой жидкостью.

— Что именно? — уточнила Элет.

Она сделала маленький глоток из флакона и поморщилась, видимо, от горечи неизвестного напитка.

— Комбинация из двух шестёрок раз пять подряд, — отозвался Джон, вытирая носок сапога жёсткой тряпкой. — Чтобы хоть кому-нибудь так повезло? Не бывает такого.

— Ну, я прекрасно понимала, что деньги нам очень нужны, — пожала плечами ведьма. Букву «г» она выговаривала странно, почти как «х» — наверное, южанка…

С её губ не сходила лукавая улыбка. Джон не очень понимал, чему она рада: большому выигрышу или своей недавней победе над духом. Впрочем, сейчас это неважно. Нужно было решить, что делать дальше.

— Значит, смотри. — Он поднялся, поправил камзол, стряхнул пыль с ладоней. — До Хидельберга ещё долго, а мы с тобой теряем день.

— Почему?

— Потому что если выйдем сейчас, то к вечеру до следующей деревни не доберёмся, придётся ночевать в лесу.

— Я так понимаю, тебе к этому не привыкать, — пожала плечами она. — Мне тоже.

Элет впорхнула в свежевыстиранное и в некоторых местах залатанное платье, быстро обулась и принялась собирать ещё влажные волосы в пучок на затылке.

— В наших краях это считается вдовьей причёской, — заметил Джон.

Он поднял стоящие возле кровати ножны, вытащил меч, проверяя его на наличие повреждений после схватки с духом. Нет, ну это никуда не годится — придётся заказывать новый. Иначе он просто расколется в очередной драке — а драки ему ещё явно предстоят, и нешуточные.

— Я не знаю ваших обычаев, — пожала плечами Элет. — Да и в принципе никаких не знаю, кроме обычаев Шабаша…

— В любом случае, сегодня мы отсюда не уйдём, — продолжил он, прикрепляя ножны к поясу. — Мне нужно обновить клинок и купить коня. Подождёшь тут?

— Нет, с тобой пойду, — покачала головой Элет.

Любой другой на месте Джона, пожалуй, подумал бы: «Вот привязалась!», но его это, наоборот, тронуло.

* * *

Полуторный меч из драффарийской стали был довольно-таки тяжёлым, однако в руку врос буквально сразу. Да и цена Джона вполне устроила: пятьдесят серебряных вкупе со старым клинком, который он отдал оружейнику на перековку.

Меч был и правда хорош: тёмно-серая сталь с тонким желобком переливалась на солнце, рукоять была простой, без изысков, которыми любят выпендриваться высокородные выскочки, но зато удобной и крепкой.

Джон повертел меч в пальцах, перекинул из правой руки в левую и наоборот, бросил в ножны и решил, что надо брать.

Элет же ненадолго замерла у прилавка с тканями и платьями: своё она кое-где зашила и неплохо выстирала, но оно всё равно оставалось довольно ветхим и чересчур простым, едва ли не нищенским. Однако, глядя на отрезы льна и шерсти, Элет лишь вздыхала. У них были деньги на одежду, что ж она так грустит? Или не хочет тратить за раз слишком много?

Они задержались у торговцев до вечера, в трактир возвращались уже затемно, когда людей на улицах было совсем немного. Если день выдался солнечным, светлым, ярким, то к вечеру небо заволокло тучами. Не было видно ни звёзд, ни луны. Тьма, словно чёрный туман, заползала в улицы, переулки, окутывала дома, скрывала от глаз неровности на дорогах, и лишь редкие огоньки маленьких окон могли пробить в ней хоть какие-то прорехи.

Элет то и дело спотыкалась, ругаясь сквозь зубы: видно, не привыкла к «отменным» деревенским дорогам. Тут валялись камни, весенними ручьями, ветрами или временем выкорчеванные из мостовой, попадался под ноги разнообразный мусор и зияли помойные лужи… Джону-то не привыкать: в таких деревнях он был много раз, такие деревни располагались недалеко от его замка… Точнее, уже не его.

В конце концов, ведьме, видимо, спотыкаться надоело. Хмурясь и неумело ругаясь, она поднесла к лицу пальцы, что-то шепнула, её серые радужки на миг стали золотыми, а вокруг пальцев закружились светлые искорки. Джон уже такое видел и поэтому почти не удивился. Хотя выглядело это всё равно странно и непривычно. Огненные искры вокруг живой человеческой руки — и не обжигают…