Помоги проекту - поделись книгой:
Я посмотрел на небо, на часы и сдался:
— Ладно, будет вам тандем. Но только после медосмотра, предпрыжковой подготовки и не со мной: на тандем-мастера я, увы, не тяну.
Еремеев подобрался, а его супруге было все равно — в мечтах она уже парила в небе:
— Куда бежать⁈
— На медосмотр — к Жене, а предпрыжковую подготовку проведет Аня. Она же с вами и прыгнет.
— А вы⁈
— Я полетаю рядом, а кто-нибудь из ребят снимет прыжок на видео.
Глаза женщины вспыхнули дьявольским огнем, а в эмофоне появилась «жажда мщения»:
— А можно все это сделать втайне от мелких? Так, чтобы я приземлилась прямо у них перед носом⁈
— Запросто! — улыбнулся я. — Если сразу после медосмотра перелететь на остров Линды и всем остальным заниматься там, то мелочь ничего не увидит…
На Изумление Виктор Викторович не полетел. Де-юре — чтобы заболтать Егора и в нужный момент показать ему приземляющуюся матушку, а де-факто — чтобы не нервничать слишком сильно: да, он поддержал просьбу супруги, но переживал искренне и очень сильно.
В его отсутствие женщина начала чудить: наслушавшись рассказов Афины и девчонок, тоже ломанувшихся в медкабинет, заявила, что прыгать в комбинезоне летом — это редкое извращение, поэтому натянула плотный спортивный топ, эластичные шорты и кроссовки.
Нет, стараниями пластических хирургов придраться к фигуре Еремеевой не смог бы даже самый пристрастный эстет. Но, на мой взгляд, прыжковый наряд стоило выбрать поскромнее, ибо правильно затянутые наспинно-плечевые и ножные обхваты привлекали слишком много мужского внимания к аппетитным формам. Впрочем, воспитывать женщину, годящуюся в матери, я был не готов, поэтому на земле ассистировал инструкторам, во время набора высоты веселил Еремееву армейскими байками, а на пяти километрах вслед за Костей выбрался на оружейный пилон, дождался отделения тандема и прыгнул следом.
В любой другой день, зависнув в прозрачном воздухе над темно-синим зеркалом океана, я бы залюбовался россыпью изумрудных островов. Но в этот раз догнал кракозябру с четырьмя руками и четырьмя ногами, «замер» перед Еремеевой, все еще пребывавшей в состоянии легкого шока, и по просьбе Аньки жестами попросил «балласт» раскинуть руки.
В глазах, ясно видимых за прозрачным стеклом прыжкового шлема, не сразу, но все-таки появилось понимание, затем Светлана Николаевна, наконец, легла на поток и показала мне сразу два больших пальца. Да, при этом еще и улыбалась, но все тот же набегающий потом, скажем так, «корректировал» выражение лица и вызывал смех.
Секунды через три к нам «подошел» Костя, и начинающая телезвезда начала смешить уже двоих. Мы ответили тем же — исполнили десяток не самых сложных фигур воздушной акробатики, несколько раз «отъехали» на дистанцию и вернулись обратно, а на полторашке «разбежались» и открылись так, как договорились на земле. В смысле, я бросил медузу самым первым, чтобы нарезать вокруг тандема хотя бы пару кругов, а Кречет — последним. Чтобы запечатлеть для истории процесс открытия и зависания, а затем на скорости уйти к земле и заснять приземление.
Само собой, с момента отделения от конвертоплана и до ухода в запятую я описывал Виктору Викторовичу все, что происходило с его супругой, чтобы он, сидящий с гарнитурой скрытого ношения рядом с бассейном, не слишком волновался и спокойно общался с сыном. На глиссаде молчал, выбирая место приземления. А когда погасил скорость, плавно опустился на бортик с высоты сантиметров в десять и снял с себя шлем, услышал деловой шепот Азы:
— Нет, это не Мария — у той сиськи меньше. Может, Элизабет?
— Не-е-е, у Лиззи чуть более тяжелые бедра…
Я мысленно усмехнулся, собрал купол в комок и предусмотрительно отошел в сторону. А секунд через пятнадцать-двадцать Анька со Светланой Николаевной на хорошей скорости влетели в бассейн и подняли целое цунами, которое чуть не смыло с бортика экспертов по женским фигурам!
Следующие пару мгновений ошалевшая мелочь стояла и обтекала. Потом практически одновременно сделала возмущенный вдох, и… изумленно уставилась на матушку Егора, сорвавшую с себя шлем и расплывшуюся в ехидной улыбке:
— Ну че, бандиты, не ждали? А зря…
Еремеева глумилась над «бандитами» до самого ужина и была не в состоянии думать о чем-либо, кроме прыжка. Сияла, пока дежурные хозяйки накрывали на стол, пока здоровалась с подтягивающимися к бассейну членами команды и тогда, когда нахально оккупировала второе кресло по правую руку от моего. А потом вдруг прервалась на полуслове, сфокусировала взгляд на ком-то за моей спиной и дернула меня за руку:
— Денис, это что, Люда⁈
Я развернулся на месте, полюбовался Полуниной, идущей к столу с палочкой в правой руке и в сопровождении Кнопки, после чего ответил таким же тихим шепотом:
— Ага. Позавчера, наконец, получила санкцию Жени и начала выбираться из дому.
— Обалдеть!!!
— Да, с пластическими хирургами нам, определенно, повезло…
— С ума сойти, она выглядит, как фотомодель! — выдохнула Еремеева, выбивая меня из воспоминаний, а когда Полунина подошла поближе, повторила почти то же самое в полный голос: — Люд, привет! Я в восхищении — ребята нашли тебе хирурга экстра-класса и настолько качественно его замотивировали, что он не работал, а творил. Да еще и вложил в тебя всю душу без остатка!
«На редкость умная баба! — подумал я, пока „фотомодель“, ради встречи с Еремеевыми нарядившаяся в развеселый летний сарафанчик с приличным декольте и на фоне дочерна загорелой толпы выглядящей снежной королевой, благодарила Светлану Николаевну за теплые слова. — Не сказала ни одного слова, хоть как-то ассоциирующегося со зрением. Да и сейчас говорит именно то, что думает, поэтому ее слова цепляют даже без эмпатии…»
Само собой, «умной бабе» хотелось разобраться и с перспективами восстановления зрения. Но этот вопрос она задала только после ужина и лично мне. Отведя в сторону под каким-то достаточно логичным предлогом и убедившись, что вокруг нет лишних ушей.
Я предполагал, что так и будет, поэтому выдал заготовленную легенду:
— Мы не сдаемся и сдаваться не собираемся. Хватаемся за любой шанс, даже самый безумный. К примеру, весь май, июнь и июль Люда штудировала аудиокурсы иглорефлексотерапии и, вроде как, разобралась с китайской методикой подстегивания регенерации, а потом мы вызывали к ней двух патриархов этого дела и оплатили десятидневный курс. А теперь подсела еще и на медитации.
— И как? — из вежливости спросила женщина.
— Говорит, что чувствует какие-то изменения. Да, Женя, еженедельно проверяющая ее состояние, ничего такого не замечает, но Полунина далеко не дурочка, в принципе не способна к самообману, так что я верю, что у нас все получится.
Тут Еремеева покосилась на Мадонну, жизнерадостно хохочущую над анекдотом, рассказанным Виктором Викторовичем, и задумчиво хмыкнула:
— Ну да, особы с такими внушительными послужными списками и солидными личными кладбищами, как правило, предельно прагматичны и не строят замков на песке.
Начало следующей фразы Светланы Николаевны заглушил новый взрыв многоголосого хохота, но мне хватило и второй половины:
— …-сивая баба. В жизни не скажешь, что прошла через Крым и рым. Береги ее, ладно?
Добрых полчаса после такого напутствия от этой женщины тянуло грустью и горечью, но потом девчонки помогли ей развеселиться, и в десятом часу вечера Еремеевой захотелось «продолжения банкета». Озвучивать свою идею, конечно же, пришла ко мне. А для того, чтобы я не отказал, привела с собой группу поддержки из всех десяти девиц, имеющихся в команде:
— Денис, мы с Витей прилетели к вам всего на сутки с небольшим. Ему, уставшему от работы, хочется тишины и спокойствия, а мне, одуревшей от сидения в четырех стенах, наоборот, не хватает адреналина и буйства эмоций. Может, погоняем по океану на вашем катере и аквабайке?
— Мне тоже хочется почувствовать ветер, бьющий в лицо, и наслаждаться ощущением полета в те моменты, когда мощный катер или гидроцикл будет взмывать в воздух с вершин самых больших волн… — поправив зеркальные солнечные очки и намеренно «глядя» чуть правее меня, призналась Люда.
— Же-ень? — протянул я, повернувшись к Богине Войны и невольно залипнув на ее новенькие «далеко не девяносто», двумя впечатляющими таранами выставленные вперед.
— Катер — не вопрос. А на аквабайк не пущу ни в коем случае! — жестко заявила она, почувствовала, что перегнула палку, и постаралась смягчить эффект: — Что касается положительных эмоций, то они ей необходимы в очень больших количествах!
Обламывать всю толпу, уже настроившуюся на вечерние покатушки, было бы крайне жестоко, и я задал Очень Серьезный вопрос:
— На вас, мелких, меня и остальных мужиков транспорта не хватит. Кого вычеркиваем?
Еремеева фыркнула:
— Всех, кроме нас и тебя: детям пока рано участвовать в таком веселье, а остальные мужики пусть подумают над своим поведением!
— Накосячили? — подобрался я, и получил убийственный ответ:
— Пока нет, но ведь могут…
…К моему тихому офигению, фраза «в таком веселье» была ввернута отнюдь не для красного словца: сразу после выхода из эллинга на «Келпи» и шести аквабайках дамы устроили жуткий бардак! Пользуясь тем, что вся наша техника позволяла разгоняться до скоростей под сто сорок километров в час, и совсем слабым волнением, даже не гоняли, а летали. До тех пор, пока хватало выносливости пальцев и предплечий. В процессе закладывали реально самоубийственные виражи, прыгали с «усов», оставленных моим катером или другими гидроциклами, изображали пушечные ядра и, конечно же, верещали от восторга!
Да, периодически «упивались» океанской водой и набивали синяки, но забывали об этих 'мелких неудобствах чуть ли не раньше, чем забирались обратно на аквабайки. А еще пытались повторить самые смешные падения, причем не по одному разу, и потихоньку теряли голову от переизбытка адреналина.
Отрывайся так только Анька, Афина, Саша и Татьяна с Леркой, я бы понял, ведь это было в их характере. С некоторой натяжкой поверил бы и приступ сумасшествия Линды, зная, что она тянется за нами и готова на все, чтобы соответствовать своим представлениям о CrazyRussians. Но буйство Кнопки, сестер Лебедевых и Еремеевой не лезло ни в какие ворота: моментами у меня создавалось впечатление, что они по полной программе закинулись какой-то наркотой!
Нет, я не мешал дамам развлекаться. Наоборот, аплодировал каждому успешному трюку, выдергивал из воды и помогал вернуться в седло своего «коня» наездницам, которым не хватало на это сил, веселил во время отдыха на борту «Келпи» и… радовался тому, что на каждой буйствующей особе имеется спасательный жилет. И не только из-за того, что без них половина бы точно утонула: во время некоторых падений у нескольких отдельно взятых особ трусики съезжали аж до щиколоток, так что без жилетов добрая половина компании рисковала вернуться на остров голыми! Впрочем, на пике веселья такие мелочи никого не волновали — великолепная десятка задыхалась от восторга и не собиралась останавливаться!
Единственное, что отравляло отдых — это эмоции Мадонны: сидя рядом со мной и изображая слепоту, она плавилась от желания наплевать на все и вся, запрыгнуть на любой освободившийся аквабайк и потерять голову. Поэтому периодически сжимала мое предплечье и заставляла выжимать из катера все, на что он был способен.
Само собой, я пытался подсластить пилюлю, дождавшись, когда рядом окажутся только свои, и предложив ей как-нибудь выйти в океан ночью, однако услышал твердый отказ:
— Во-первых, я до сих пор считаюсь незрячей, а радиооптические активные фазированные антенные решетки современных спутников способны отслеживать перемещения особо интересных личностей вроде нас даже через приличную облачность. Во-вторых, самый смак происходящего в том, что это безбашенное веселье поддерживается и усиливается каждой отдельно взятой участницей. Ну и, в-третьих, в одну воду, как известно, два раза не войти, так что в следующий раз все будет по-другому.
— Ладно, как скажешь. Тогда персонально для тебя я придумаю что-нибудь не менее интересное! — пообещал я.
— Слова не мальчика, но мужа! — улыбнулась она и аж подпрыгнула на месте от щипка «возмущенной» Голиковой:
— Какого, нафиг, мужа⁈ Рано ему жениться! Да и законы не позволяют. Чтобы сразу — и на всех…
[1] Описано в 4 книге.
[2] Имеется в виду отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие.
Глава 2
…Триггер с Кречетом просочились ко мне в кабинет ровно в час ночи, увидели, что я сижу не за столом, а на диване, подошли к мягкому уголку и опустились в кресла напротив. Я закончил запечатлевать в памяти схему служебных помещений ресторана Alain Ducasse, отложил планшет в сторону и посмотрел на них:
— Через час вылетаем в командировку по линии ССО. Ориентировочно дней на пять-шесть. Участия в спецоперациях, вроде бы, не предвидится: наша задача — качественно изобразить
— То есть, ты, типа, работаешь, а мы косим под отморозков в боевом режиме, готовых палить во все, что не так шевелится? — без тени улыбки уточнил снайпер.
— Да.
— Форма одежды?
— Костюмы.
— Подстраховка будет?
— Моментами.
— Сколько человек в игре?
— Вы, я, Росянка и Мадонна.
На последнем имени мужики напряглись, переглянулись и вопросительно уставились на меня.
— По ее утверждениям, убирать фигур моего уровня не так выгодно, как кажется на первый взгляд. Тем не менее, берут и такие заказы. О том, что соваться ко мне и Аньке накоротке себе дороже, знает вся планета, а значит, отсутствие слабого звена в моем окружении не оставляет противникам ни единой возможности, кроме работы с дистанции и на поражение!
— Она права! — внезапно заявил Костя и расслабил плечи. — Зато на такую конфетку, как она, купится даже самый крученый профи. Не зная, что Людка, даже ничего не видя, в состоянии покрошить на винегрет всех, кто окажется в радиусе пары-тройки метров. А если дать ей пару стволов и десяток магазинов, то даже на слух загеноцидит все живое в радиусе пятидесяти!
— Стволов не будет. Чтобы не выбивали из образа. Их заменят керамбиты и пила Джильи в пояске ее делового костюма.
— Тоже кошмарный вариант! — признал Миша. — Особенно в ее руках. В общем, все вопросы снимаются: Люда, как обычно, в голову не только ест. И в создавшейся ситуации реально нужна. Хотя рисковать жизнью и здоровьем этой мыслительницы страсть как не хочется.
— Мне тоже не хочется. Но ультиматумы никто не отменял. Так что дуйте собираться.
Они тут же исчезли, а я, поработав еще немного, со вздохом убрал девайс в стильную кожаную сумку, подаренную сто лет назад Элизабет тогда еще Форд, заглянул в большой сейф, посмотрел на кейсы со спецсвязью, и решил, что брать их с собой однозначно не стоит. Хотя бы потому, что в номере такое добро не оставишь, а «отключать» по одной руке двум боевым единицам из пяти — полный и законченный идиотизм. В итоге захлопнул створку, убедился, что она заблокировалась, и поперся прощаться с девчонками, остающимися на хозяйстве.
Мероприятие получилось коротким, но эмоционально насыщенным: если Линда и Ольга встретили новость о моем очередном отъезде достаточно спокойно, то Голикову и Рыжову, узнавших о нем еще в прошлое воскресенье, плющило не по-детски. Ведь даже я забыл, когда мы с ними последний раз расставались хотя бы на сутки. Впрочем, все эти страдания ощущались только в эмофоне, а так все прошло спокойно и мило: нашу троицу от души затискали и расцеловали, потом проводили до «конвертов» и помахали ладошками взлетающим машинам.
Перелет до ангара на два бизнес-джета, арендуемого нами в аэропорту Лос-Анджелеса, рокировка техники и взлет прошли штатно. Потом на телефон упала смска от Татьяны, и я, прочитав условную фразу «Милый, мы уже та-ак скучаем…», криво усмехнулся: ССО-шники явно не собирались пускать дело на самотек, поэтому «кто-то из моих верных фанатов» заметил в ночном небе над городом два пролетающих «Гнева», выложил пост в соответствующий раздел официальной странички и инициировал начало дискуссии на тему «А куда это собрался наш любимый кумир?»
Изменения в моем эмофоне, естественно, не остались незамеченными, и Мадонна, все еще изображавшая немощь, полыхнула сложной смесью чувств, которые можно было перевести фразой «Я же говорила…»
Через пару-тройку минут ожила и Анька, все это время проверявшая «мозги» системы безопасности самолета на наличие «посторонних мыслей»:
— Все чисто, можно расслабиться.
— Лады… — кивнул я, подошел к шкафу для личных вещей, снял ботинки и костюм, натянул футболку и шорты, пообещал, что скоро вернусь, и вышел в первый салон, оккупированный экс-«Яровитами».
За стойкой с аппаратурой спецсвязи просидел буквально две минуты — отправил Еремееву уведомление о вылете, хотя понимал, что оно нафиг не нужно, дождался подтверждения и вышел из программы. Потом обратил внимание на то, что мужики все еще не трансформировали кресла в кровати, сообразил, что до сих пор не озвучил, куда именно нас послали, и исправил недоработку:
— Рулим в Париж. Будем там часов через десять, то есть, по местному времени в районе девяти вечера сегодняшнего дня по местному времени.
— Десять часов сна — это перебор! — пробормотал Кречет, справившись с несложными вычислениями. Впрочем, полтора месяца развития Дара… хм… ни разу не тупого штурмовика настолько «переформатировали» ему мозги, что подобные расчеты выполнялись влет и без малейших задержек. Особенно в тех случаях, когда требовалось придумать вескую причину для оправдания желания порубиться в какую-нибудь забойную игрушку: — Я, пожалуй, чуток повеселюсь.
Поделиться книгой: