Тайны Космера

Брендон Сандерсон

Тайны Космера

Посвящается Натану Хэтфилду, который помог появиться Космеру

Предисловие

Космер всегда был полон тайн.

Теперь я могу отметить несколько ключевых моментов в своем большом плане. Первый из них — Хойд. Еще в подростковые годы я выдумал человека, который соединяет миры, не имеющие представления друг о друге. Этот человек владеет тайной, о которой никто больше не догадывается. Читая книги других авторов, я помещал его куда-нибудь на задний план, воображая, что это случайный персонаж из толпы, и размышлял о закулисной истории, в которой он принимал участие.

Второй ключевой момент, который помог связать все в одно целое, — чтение последних книг цикла «Основание» Айзека Азимова. Я восхитился тем, как он объединил романы о роботах и романы цикла «Основание» в одну большую историю. Я понял, что хочу создать нечто подобное, эпик над эпиком, историю, охватывающую миры и эпохи.

И третий момент — первое появление Хойда в романе. Я вставил его в текст, переживая о том, чтобы все получилось. На том этапе моего большого плана по Космеру еще не существовало, лишь наметки того, что хочется сделать.

Тот роман — «Элантрис». Следующая книга «Драконья сталь» так и не была опубликована (она не слишком хороша). Однако в ней я проработал предысторию Хойда и предысторию целой вселенной, которую назвал Космером. «Элантрис» еще долгие годы лежал в столе, и когда издатели наконец обратили на него внимание, мой большой план был готов. Его ядром стали «Рожденный туманом», «Архив Буресвета» и «Элантрис» (в этом сборнике вы найдете повести и рассказы, относящиеся ко всем трем циклам).

Наверное, большинство моих читателей не догадываются, что почти все мои работы связаны между собой тайной закулисной историей. Это меня радует. Я часто повторял, что не хочу, чтобы читатели думали, будто им необходимо перечитать полное собрание моих сочинений, чтобы насладиться очередной историей. На данный момент «Рожденный туманом» — это просто «Рожденный туманом», а «Архив Буресвета» — просто «Архив Буресвета». На первом плане истории самих миров[1].

Впрочем, нельзя сказать, что в книгах нет намеков. Их там предостаточно. Я собирался делать их менее заметными, особенно поначалу. Однако они полюбились многим читателям, и я понял, что не нужно скупиться на эпизоды закулисной истории.

Однако черту я пока не пересек. Все романы, повести и рассказы, которые вы читаете, создавались самодостаточными, по крайней мере, в контексте собственных миров. Но если вы копнете поглубже, можно узнать еще много интересного. Больше тайн, как сказал бы Кельсер.

Этот сборник помогает еще на шаг приблизиться к единой природе Космера. Каждая история снабжена примечаниями Крисс. Крисс — это женщина, которая пишет приложения Ars Arcanum ко всем романам. Также вы найдете в сборнике звездные карты для каждой солнечной системы. Так далеко в связывании миров я пока не заходил, и этот сборник прозрачно намекает на то, чего ждать в будущем — полноценных кроссоверов по Космеру.

Однако время для этого еще не пришло. Если у вас голова идет кругом, помните: большинство историй можно читать отдельно. События некоторых из них хронологически происходят после опубликованных романов, и об этом сказано в начале каждой такой истории, поэтому при желании вы легко избежите спойлеров.

Ни одна история сборника не требует целостного понимания Космера. Дело в том, что большая часть происходящего в Космере еще не раскрыта, так что никто не ждет, чтобы вы были в курсе всего.

Однако я обещаю, что в этом сборнике вы найдете не только вопросы, но и кое-какие ответы.

Система Села

Основная планета системы — Сел. На ней есть несколько империй, и что примечательно, они практически ничего не знают друг о друге. Эта неосведомленность осознанная. Каждая из трех больших областей планеты делает вид, что остальные не более чем просто отметки на карте, едва ли достойные внимания.

Такому положению дел способствует и сама планета, которая крупнее большинства других. Ее размер в 1,5 раза, а сила тяжести в 1,2 раза больше космерского стандарта[2]. Благодаря огромным континентам и бескрайним океанам на этой планете исключительное разнообразие ландшафтов. Вы увидите и заснеженные равнины, и обширные пустыни. В свое первое посещение я сочла этот факт исключительным, поскольку тогда еще не знала, как обстоят дела на многих планетах в Космере.

Эта планета примечательна тем, что она двуосколочная. Одна из немногих в Космере, она привлекла два осколка Адональсиума — Господство и Преданность. Осколки очень сильно повлияли на развитие человеческого общества, что прослеживается в большинстве традиций и религий. Примечательно, что на все современные языки и алфавиты планеты эти два осколка повлияли напрямую.

Скорее всего, сначала осколки выбрали пассивную роль по отношению к человечеству, и общество формировалось под влиянием медленного процесса познания окружающих сил. На данный момент сложно утверждать наверняка, поскольку в далеком прошлом и Господство, и Преданность были уничтожены. Их инвеституру — силу — расщепили, разумы растерзали, души отправили в Запределье.

Непонятно, была ли их сила обуздана сразу или, на время предоставленная сама себе, опустошала мир. Все это произошло еще до появления людей.

На данный момент значительная часть инвеституры Господства и Преданности заключена в когнитивной сфере. Эти не имеющие ничего общего друг с другом силы называются Дор. Они пойманы в ловушку и стремятся на свободу, но вынуждены сосуществовать вместе и питают самые разнообразные формы магии на планете.

Из-за того что в когнитивной сфере существуют вполне определенные локации (в отличие от духовной, где пребывает большинство форм инвеституры), магия на Селе очень сильно зависит от географии. Кроме того, на планете настолько усилены принципы восприятия и намерения, что язык и подобные функции напрямую формируют магию, которая вытягивается из когнитивной сферы.

Слияние языка, географии и магии настолько встроено в общую систему, что малейшие изменения в чем-то одном оказывают значительный эффект на доступ к Дор. Мне кажется, в ландшафте столько инвеституры, что в нем развилось самосознание, чего никогда не случалось на других планетах в Космере. Я не знаю, как это произошло и какие будут последствия.

Я начала задаваться вопросом, не происходит ли на Селе нечто более значительное, чем то, до чего мы додумались в наших университетах в Сребросвете. Нечто, уходящее корнями в далекое прошлое. Возможно, Айри знают больше, но они отказываются говорить на эту тему и упорно отклоняют мои просьбы о сотрудничестве.

Следует вкратце упомянуть сущностей, известных как сеоны и скейзы. Это щепки самосознающей инвеституры, у которых развилось человекоподобное поведение. Думаю, между ними и загадкой природы Села есть связь.

Остальная часть системы не имеет большого значения. Здесь есть другие планеты, но в обитаемой зоне располагается только одна, да и то с натяжкой. Она бесплодная, негостеприимная и подвержена ужасным пыльным бурям. Из-за близости к солнцу под названием Мэйш на ней чересчур жарко, даже если вы провели значительную часть жизни на Дневной стороне Талдейна.

Душа императора

Пролог

Гаотона пробежался пальцами по плотному холсту, изучая одно из величайших творений, которые он когда-либо видел. К сожалению, это была подделка.

— Девица опасна, — бубнили голоса за спиной. — То, чем она занимается, — кощунство.

Гаотона слегка повернул полотно к оранжево-красному свету камина и прищурился. В его возрасте зрение уже не то, что раньше.

«Какая точность», — подумал он, рассматривая мазки и касаясь толстых слоев масла. Совсем как подлинник.

Сам бы он никогда не заметил огрехов: цветок слегка не там, где должен быть, луна в небе на самую малость ниже. Экспертам потребовался не один день, чтобы подробно изучить картину и обнаружить различия.

— Она одна из лучших поддельщиков среди ныне живущих. — Голоса принадлежали собратьям-арбитрам, самым могущественным чиновникам империи. — Ее слава разнеслась по всей стране. Нужно казнить ее другим в назидание.

— Нет. — У Фравы, главы арбитров, был резкий гнусавый голос. — Она ценный инструмент. Эта девица может нас спасти. Нужно ее использовать.

«Зачем? — снова подумал Гаотона. — Зачем столь талантливому, столь великолепному мастеру заниматься подделками? Почему не создавать собственные полотна? Почему не стать истинным художником? Я должен понять».

— Да, эта девица — воровка, — продолжила Фрава. — И занимается отвратительным искусством. Но я могу ею управлять, и ее таланты помогут нам справиться с неприятностями, в которые мы угодили.

Остальные неодобрительно заворчали. Девушка, которую они обсуждали, Ван Шай-Лу, была вовсе не простой мошенницей. Она умела изменять природу самой реальности. Отсюда следовал другой вопрос: зачем ей учиться рисовать? Разве обычная живопись не кажется заурядной в сравнении с ее загадочными талантами?

Сплошные вопросы. Гаотона обвел остальных взглядом со своего места у камина. Арбитры заговорщически сгрудились вокруг стола Фравы. Их длинные красочные одеяния переливались в свете пламени.

— Я согласен с Фравой, — сказал Гаотона.

Все посмотрели на него. Судя по хмурым взглядам, их мало интересовали его слова, но позы говорили об обратном. Авторитет Гаотоны почти сошел на нет, но о нем все еще помнили.

— Приведите поддельщицу. — Гаотона поднялся. — Хочу послушать, что она скажет. Подозреваю, что управлять ею окажется гораздо сложнее, чем утверждает Фрава, но у нас нет выбора. Либо мы воспользуемся навыками этой девушки, либо утратим контроль над империей.

Ворчание стихло. Сколько лет минуло с тех пор, как Фрава и Гаотона последний раз сходились во мнениях, тем более по такому неоднозначному вопросу, как привлечь в их дела поддельщика?

Один за другим трое остальных арбитров кивнули.

— Да будет так, — тихо заключила Фрава.

День второй

Шай вдавила ноготь в один из каменных блоков темницы. Камень слегка поддался. Она растерла пыль меж пальцев. Известняк. Необычный материал для темницы, но стена не сложена из него целиком, через блок тянется лишь эта жилка.

Шай улыбнулась. Известняк. Эту маленькую жилку легко не заметить, но, если она права, ей наконец удалось определить все сорок четыре разновидности камня в стене круглой ямы-темницы. Шай опустилась на колени у койки и вилкой, на которой отогнула все зубцы, кроме одного, принялась царапать заметки на деревянной ножке. Без очков приходилось щуриться.

Чтобы подделать предмет, нужно узнать его прошлое, его природу. Шай была почти готова. Впрочем, ее настроение мгновенно испортилось, когда дрожащее пламя свечи выхватило из мрака другие царапины. Эти отмечали дни в заключении.

«Время поджимает», — подумала она.

Если ее подсчеты верны, до публичной казни оставался всего один день.

Ее нервы были натянуты как струны. Один день. Оставался один день, чтобы создать духопечать и сбежать. Но у нее нет духокамня, только деревяшка, а единственный инструмент для резьбы — вилка.

Невероятно сложная задача. Но на то и расчет. Эта темница предназначалась для таких, как она: стены сложены из камней с множеством разнообразных прожилок, чтобы затруднить их подделку. Каменные блоки доставили из разных карьеров, и у каждого своя уникальная история. Шай почти ничего о них не знала, поэтому подделать их едва ли возможно. И даже если получится преобразовать камень, дальше, скорее всего, поджидают другие препятствия.

«Ночи!» Ну она и вляпалась.

Покончив с заметками, Шай поймала себя на том, что смотрит на гнутую вилку. Она отломала металлическую часть и принялась за резьбу на деревянной ручке, словно это была заготовка для духопечати.

«Шай, так не выбраться, — сказала она себе. — Нужно придумать что-то еще».

Шесть дней она искала выход: пыталась переманить на свою сторону стражников, кого-нибудь подкупить, что-нибудь разузнать о природе темницы. Пока ничего не…

Наверху открылась дверь в подземелье.

Шай вскочила на ноги, сунув ручку от вилки за пояс на спине. Неужели казнь перенесли?

По ступеням подземелья загрохотали сапоги. Шай прищурилась, разглядывая появившихся над ямой людей. Мужчина с вытянутыми чертами лица и длинными пальцами в сопровождении четверых стражников. Великий, представитель правящей в империи расы. Его сине-зеленое одеяние выдавало чиновника невысокого ранга, который выдержал экзамены на государственную службу, но не слишком высоко поднялся по карьерной лестнице.

Шай напряженно ждала.

Великий наклонился взглянуть на нее через решетку. Немного помедлив, жестом велел стражникам отпереть.

— Арбитры желают допросить тебя, поддельщица.

Шай отступила, пока они открывали потолок темницы и спускали лестницу. Потом настороженно взобралась к выходу. Приди ей в голову мысль казнить пленника пораньше, она бы заставила его думать, будто происходит нечто другое, чтобы тот не сопротивлялся. Однако, выведя из подземелья, в цепи ее не заковали.

Судя по всему, ее и правда вели в кабинет арбитров. Шай постаралась взять себя в руки. Стало быть, новый вызов. Смела ли она надеяться на благоприятную возможность? Ее не должны были поймать, но теперь уж ничего не поделаешь. Шут императора обвел ее вокруг пальца и предал, как раз когда она решила, что ему можно доверять. Он забрал поддельный Лунный скипетр, подменил им настоящий и был таков.

Дядюшка Вон учил, что всегда найдется тот, кто обведет тебя вокруг пальца. Неважно, насколько ты хорош, найдется кто-нибудь лучше. Пока помнишь об этом, уверенность никогда не перерастет в небрежность.

В прошлый раз она проиграла. А на этот раз одержит верх. Шай подавила досаду из-за того, что попалась, и настроилась воспользоваться новым шансом, в чем бы тот ни заключался. Она ухватится за него и добьется своего.

На этот раз на кону не сокровища, а ее собственная жизнь.

Стражники оказались из числа бойцов — так их нарекли великие. Раньше они называли себя мулла'дил, но их народ так давно влился в империю, что прежнее название почти забылось. Бойцы были высокими, сухопарыми, с бледной кожей и почти такими же темными волосами, как у Шай, но не прямыми и длинными, а курчавыми. Она старалась, и довольно успешно, не чувствовать себя коротышкой рядом с ними. Ее народ, май-пон, ростом никогда не отличался.

— Ты, — повернулась она к старшему бойцу, — я тебя помню.

Судя по прическе, молодой капитан нечасто надевал шлем. Великие ценили бойцов, и в их возвышении не было ничего удивительного. Этот всем своим видом выражал рвение: начищенная броня, бодрость в каждом движении. Он явно воображал себе самое блестящее будущее.

— И коня, — продолжила Шай. — Ты перекинул меня через спину своего коня, когда меня поймали. Статный белоснежный жеребец гурской породы. Красавец. Ты разбираешься в лошадях.

Продолжая смотреть прямо вперед, боец пробормотал себе под нос:

— С каким же удовольствием я прикончу тебя, девка.

«Мило», — подумала Шай.

Они добрались до императорского крыла. Каменная кладка здесь была изумительной, в античном ламиосском стиле. Высокие мраморные колонны украшали барельефы. Огромные вазы между колоннами подражали древней ламиосской керамике.

«В принципе, — напомнила себе Шай, — у власти по-прежнему фракция „Наследие“, так что…»

К этой фракции принадлежал император, а также совет из пяти арбитров, который во многом и управлял империей. Фракция превозносила величие и изучение культур прошлого до такой степени, что даже переделала свое крыло дворца на манер античных строений. Шай полагала, что на донышках этих «античных» ваз найдутся духопечати, с помощью которых они и превратились в точные копии прославленных произведений искусства.

Да, великие называли таланты Шай кощунством, но с формальной точки зрения незаконным считалось лишь подделывание личности. Втихомолку подделывать предметы дозволялось и даже приветствовалось, покуда мастер находился под строгим контролем. Если перевернуть любую из этих ваз и избавиться от печати на донышке, она превратится в обычный горшок без орнамента.

Бойцы сопроводили Шай до инкрустированной золотом двери. Пока дверь открывалась, на нижней внутренней кромке Шай заметила красную духопечать, превратившую дверь в имитацию под старину. Стражники провели Шай в уютную комнату с потрескивающим камином, пушистыми коврами и мебелью из мореной древесины. «Охотничий домик пятого века», — предположила она.

Внутри ожидали все пятеро арбитров фракции «Наследие». Трое — мужчина и две женщины — сидели у камина в креслах с высокими спинками. Еще одна женщина занимала стол прямо возле двери — Фрава, старший арбитр фракции «Наследие», возможно, самая влиятельная фигура в империи после императора Ашравана. Ее седеющие волосы были заплетены в длинную косу с ало-золотыми лентами, одежда тоже сверкала золотом. Шай давно помышляла обворовать эту женщину, поскольку, помимо прочих обязанностей, Фрава заведовала императорской галереей и занимала смежные с ней кабинеты.

Фрава явно спорила с Гаотоной. Пожилой великий стоял рядом со столом, приосанившись и задумчиво сцепив руки за спиной. Гаотона был самым старым из правящих арбитров. Считалось, что он наименее влиятельный и пребывает в немилости у императора.

С появлением Шай оба замолчали и уставились на нее, как на кошку, только что опрокинувшую дорогую вазу. Шай была без очков, но заставила себя не щуриться. Перед этими людьми нужно казаться сильной, насколько это возможно.

— Ван Шай-Лу. — Фрава взяла со стола листок бумаги. — Тебе приписывают довольно внушительный список преступлений.

«Ты так это говоришь, будто… Какую игру ты затеяла? Ты что-то от меня хочешь, — решила Шай. — Меня могли привести сюда только по этой причине».

Впереди замаячила возможность.

— Ты выдавала себя за женщину благородного происхождения, — продолжила Фрава, — проникла в императорскую галерею, подделала свою душу и, конечно, пыталась похитить Лунный скипетр. Неужели ты думала, что мы не распознаем простенькую подделку, когда дело касается столь важного достояния императора?

«Однако именно так и случилось, — подумала Шай, — если, конечно, шут сбежал с настоящим скипетром».

Мысль о том, что почетное место Лунного скипетра в императорской галерее занимает ее подделка, немного согрела душу.

— А что насчет этого?

Фрава шевельнула длинными пальцами, и один из бойцов принес что-то с другого конца комнаты. На стол легла картина. Шедевр Хань Шу-Ксена «Лилия в весеннем пруду».

— Мы нашли ее в твоей комнате на постоялом дворе. — Фрава побарабанила пальцами по полотну. — Это копия картины из моего собрания, одной из самых известных в империи. Наши эксперты заключили, что твою подделку можно назвать в лучшем случае любительской.

Шай встретилась с Фравой взглядом.