Колдун и Ведьма

— Всё, посиди в сторонке и не мешай.

Ползу, уткнувшись носом в жухлую осеннюю траву, отслеживаю каждый из трёх отпорных кругов.

Всё цело. Нетронуто. Не потревожено.

Зато ведёт к воротам широкий след огромных куриных лап. Делается он всё шире и шире, словно избушка набирала ход, и, наконец, заканчивается всё это глубокими рытвинами, словно Манюня изо всех сил оттолкнулась и...

И улетела. В самом прямом смысле этого слова. Поднялась на воздуси и улетела.

Круг подозреваемых начинает стремительно сужаться.

Мало кто может заставить взлететь избу на курногах.

Я прочёсываю полянку вдоль и поперёк. Сарайчик остался нетронутым, как и частокол. Если надо было перебраться на новое место, Бри открывала особым словом широченные ворота. А сейчас они наглухо закрыты и никаких признаков того, что створки их распахивались.

Нет, они точно взлетели. Против подобного способа защиты у Бри не имелось.

— Ну как? Нашёл что-нибудь? — Бри осторожно заглядывает мне в глаза. Хлопает ресницами. Demoiselle en détresse[1], не иначе.

— Бри. Ты след этот видишь? Что он значит, по-твоему?

Бри сконфуженно глядит в землю.

— Манюня разбежалась, прыгнула и…

— И взлетела.

— Угу-у… — Бри всхлипывает.

— Не реви. Скажи лучше, метла твоя двоих вынесет?..

Если кто-то думает, что летать верхом на ведьмовском помеле — это большое удовольствие, пусть попробует посидеть на круглом шестке в курятнике. Ведьмочки летают элегантно, боком, и мне пришлось последовать их примеру.

Мулов я отправил домой. Груз, какой смог, кое-как навьючил на себя.

Справишься, Иван? Или позовёшь друзей на помощь?

Нет. Гляжу Бри в глаза и понимаю – не позову. Или – или.

Метла идёт тяжело, с креном. Оно и понятно, Бри легка, аки пёрышко. Я – другое дело. Магия магией, но хороший колдун от хорошей же кольчуги никогда не откажется.

— Куда мы летим? — в сотый, наверное, раз спрашивает меня Бри. Я не отвечаю, но по уважительной причине.

Не люблю не только эльфов, но и высоту.

— Пониже спустись, говорю тебе! Над вершинами давай!

— Там Паучий лес! Забыл? Хочешь, чтобы нас сетью изловили?

Проклятье, она права. И проклятая высота.

— А обогнуть никак?

— Ты все карты забыл, что ли? Мы к горам гоним, прямо — пауки, слева гоблины шарят, сшибут из пращи; справа Бешеная речка, там водяницы, ужасно ревнивые, вообразили, будто мы на их тритонов посягаем!.. И теперь над рекой лучше и не появляться. Так что только вверх. И-и-и-и!..

Взвизгнула лихо и рванула черенок на себя.

А, что б тебя, ведьма!..

Пришлось обеими руками вцепиться в округлое дерево.

Лес провалился, мы теперь на изрядной высоте, становится холодно. Да, вот она, паучья чаща, даже сверху видны серые пятна ловчих сетей, какими тамошние обитатели ловят глупых птиц.

Метла у Бри хорошая, быстрая и послушная.

— Так куда теперь? Впереди только горы!

— Вот туда и давай.

— На Брокен, что ли?

— Зачем нам на Брокен? Нет, правее давай. Правее. Чёрный пик видишь? Вот туда и правь.

Спиной Бри прижимается к моей груди, и я ощущаю, как она начинает дрожать.

— Зачем туда, Ив?.. Там же… там наши пропадали…

Знаю. И потому-то нам именно туда.

— Ты меня высадишь на ближних подступах, там безопасно. Неужели решила, что я тебя потащу в самое пекло?

Смутилась. Даже спиной смутилась.

— Так ты что же… пойдёшь за Манюней, а я, значит…

— А ты вернёшься в башню. К… к нам в башню.

— К нам?..

— А к кому же? К гоблинам? В общем, вернёшься в башню, приглядишь за хозяйством. Мулы как раз притрусят. Позаботься о них.

— А ты? — И теснее прижалась спиной. Я бы предпочёл другую сторону Бри, но, сидя на свистящем над Паучьим лесом помеле, выбирать не приходится.

— Говорю тебе, я отыщу Манюню.

— Но кто её туда мог угнать?.. Ой, а что, если это те же, кто… кто наших похищает?

— А почему, кстати, я об этом впервые слышу?

На самом деле не впервые, но от Бри — таки да.

Она сжимается.

— У нас, ведьм, об этом не говорят. Ну, просто не суются туда уже давно. Кто не суётся, с тем ничего не случается…

Она явно что-то недоговаривала.

— Ты ж мне тоже не говоришь, за кем мы гонимся…

— Всё узнаешь. В своё время. А вот почему ваш Круг не стал искать причину исчезновений? Что ваша набольшая? Замыкающая Круг? Госпожа Ринрайт Пожирающая Пламя? Верховная ведьма?

Об этом не толкуют на высоте в добрую тысячу футов над Паучьим лесом, но...

Кстати, прозвища Бри, её ведьмовского имени я так и не знаю.

— Круг искал. И нашёл. Только нам, младшим ведьмам, ничего не сказал, просто запретил туда летать. Там, дескать, Аномалия. Не суйтесь в те края, и всё будет хорошо.

Она явственно дрожит, и я осторожно обнимаю её за талию.

— Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя волосы цвета весенней зари?

Бри оборачивается, губки немедля растягиваются в улыбке.

— Что, правда? — осведомляется она кокетливо, обеими руками взбивая огненные свои кудри. Помело летит само по себе, потом резко проваливается вниз, так, что у меня вырывается глухое рычание.

— Черенок держи как следует! Правь, куда надо! А то и вправду к паукам залетим!..

Чаща остаётся позади, мелькает узкая лента реки Паутинки, и я командую снижаться.

— А что теперь? — интересуется Бри, глядя, как я, кряхтя (попробуйте-ка просидеть на черенке метлы столько, сколько просидел я!), достаю из мешка ингредиенты.

— Следи за пауками. Они могут и речку переплыть.

Бри вздрагивает и поспешно берёт помело наизготовку.

Я не задаюсь вопросом, почему я здесь и чем это всё кончится. Это Бри. Рыжая легкомысленная Бри, что, небрежно бросив чары, пляшет под полной луной на вершинах древнего леса (куда ещё не добрались пауки). Бри, которой лучше всего удаются наговоры на поиск суженых, на отваживание соперниц и на лёгкую беременность — притом, что она сама по-настоящему замужем никогда не была и детей, само собой, не имела.

Это Бри, и я научился со сдержанным смехом говорить с ней о её многочисленных воздыхателях, ухажёрах и даже любовниках. И хотя я вроде как тоже могу в них числиться, глубоко внутри я знаю — по-настоящему она не моя. Она может засыпать у меня на плече, может целовать меня, быть ко мне привязанной и даже по-своему, наверное, любить — но она не моя.

Когда-то эта мысль самым настоящим образом вгоняла мне тупой кол в печень, и я не мог избавиться от этого ощущения, никакие чары не работали.

— Ну как? Ты скоро?

— Я кому сказал за лесом следить? Знаешь, что пауки делают с такими, как ты?

Она хихикает, прикрывая ладошкой рот. С чего б такая игривость?

— Принуждают к интиму?

— Тьфу на тебя, рыжая. У кого избушку угнали, у тебя или у меня?.. Вот и не мешай, раз у тебя.

Прошлый раз заклятье не удалось. Но, если я прав в догадках, кем же на самом деле окажется этот «тёмный эльф», то здесь, по пути к Чёрной горе, где по сей день пропадают неосторожные или слишком в себе уверенные ведьмы, чары должны сработать.

Бри наблюдает за моими манипуляциями. На тот берег Паутинки, само собой, не глядит. Вернее, кидает туда взгляд время от времени.

А я опять расписываю формулы, считаю и вычисляю. Орудую циркулем и линейкой. Достаю маленький бронзовый приборчик, раздвижной квадрант с подвижными бегунками, им будем строить квадратриссу, а потом с её помощью решим квадратуру круга.

Бри, похоже, начинает скучать. И верно — осенний день, сыро, солнце в тучах, того и гляди опять начнётся дождь. Прохладно, а мы не разводим костра.

— За лесом следи!

Но Бри это уже надоело. Из чащи никто не появляется, пауки уже запасли, видать, достаточно на зиму, чтобы лениться и не выходить на охоту.

— Ив, так что же…

Я аккуратно двигаю бронзовые бегунки, острие чертит нужную мне кривую. И я… теряю бдительность.

Не замечаю, как исчезают все звуки, как наваливается ватная тишина; а потом Бри, вдруг взвизгнув, хватает помело и стремглав взлетает ввысь, а я слышу только шипение извергаемого ядовитого дыхания. Я уже знаю, кто пожаловал, но не успеваю ни удивиться, ни что-либо предпринять.

Ламия успевает первой. А я цепенею и, как водится, проваливаюсь в беспамятство.

Только потому, что я колдун, мне удаётся открыть глаза. Естественный иммунитет срабатывает, помогая справиться с отравой.

Я пытаюсь не соскользнуть в чёрное отчаяние. Это единственное, что даст шанс выжить; испугаешься, впадёшь в оцепенение, ужас погасит последние остатки воли.

Пещера ламии, надо сказать, аккуратна, чиста и даже уютна. Высокий деревянный стол, низкие и длинные ложа, по стенам полки с утварью, висят кожаные занавесы.

Я не хочу думать, из чьей кожи они сделаны.

Под лопатками моими — жёсткие доски. Не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, яд ламии парализует сразу и надолго, не угрожая, однако, жизненным функциям. Дышать жертва может, моргать тоже, но не более того, и это в лучшем случае. Куда чаще пленник так и не приходит в себя.

И это, пожалуй, самая лучшая участь из возможных. Но я колдун, и я в сознании.

Змеиное тело слегка шуршит по каменному полу. Он здесь на удивление ровен, словно специально заглаживали.

Но хорошо хоть, что Бри спаслась. Ну, обойдётся без избушки какое-то время. Пусть бы заняла мою башню. Пусть бы это была она, кому всё достанется.

Колдуны могут творить сложные заклятия, изощрённые чары, но себя зачастую защитить не способны. В отличие от ведьм.

Нет, какое же счастье, что Бри ускользнула!