Таль: Не упустить свою мечту (СИ)

Подумав, я решила использовать для объяснения двусложное слово «арил».

— Вообще ударение это такой акцент голосом при произнесении слова. Если я говорю Арил, то ударение на первом слоге и слово произнесено не правильно. Вроде бы я при этом не понимаю его так, как должно быть при срабатывании заклинания, хотя мне трудно судить потому как я просто помню, что оно обозначает. А если я говорю арИл, то ударение на втором слоге и слово звучит правильно. В принципе я могу попытаться сама подобрать правильное звучание написанного вами слова, последовательно пытаясь произнести его, делая ударение на разные слоги. Я изначально поставила ударение на последний слог, поскольку такое звучание показалось мне наиболее естественным, но я ориентируюсь на звучание нашего языка и могу в этом ошибаться.

— Вы правы, мы действительно не используем какого-то отдельного слова для описанного вами правила произнесения слов… просто слово говорят либо правильно, либо неправильно.

Он взял стилус, чуть помедлил и подчеркнул конец второго слога… судя по тому что он переспрашивая сказал «буквы», а не «слог» — такого понятия у них тоже нет. Я вновь прочитала написанную транскрипцию, сделав ударение на втором слоге и сразу в голове всплыло слово «педагог». Так… и как бы это им описать?

— Человек, который работает в учебном заведении и передает свои знания другим людям — ученикам.

Судя по всему мое кривое объяснение полностью удовлетворило архимага, потому как в глазах его начал разгораться такой исследовательский азарт, что на мгновение мне показалось, что этот пожилой, степенный маг сейчас начнет подпрыгивать, как мальчишка. Он метнул взгляд на дверь из которой вышла я, помещение за которой по-видимому являлось его кабинетом, на дверь через которую вошел сам несколько минут назад и погрустнел.

— Карен, ты уже записал данные новой жительницы нашего королевства?

— Нет, простите, господин архимаг, я не думал, что это срочно…

Молодой человек бросился к столу и торопливо выудил из одного из ящиков частично исписанный лист бумаги.

— Как звучит Ваше имя?

— Наталья.

Он аккуратно записал полученный ответ в первую строку правее имеющейся записи и я подумала, что это, скорее всего, анкета.

— Сколько Вам лет?

— Двадцать четыре в годах моего мира.

Карен удивленно поднял на меня глаза, а Лисандр остановился в дверях в свой кабинет.

— У нас в году триста шестьдесят пять дней, разделенных на двенадцать месяцев, в одном дне двадцать четыре часа, в часе шестьдесят минут, в минуте шестьдесят секунд. — Пояснила я. — А у Вас?

— У нас в году триста пятьдесят дней, поделенные на двенадцать месяцев по двадцать девять дней и два дня, не принадлежащие месяцам — сердце лета и сердце зимы. В одном дне пятнадцать часов по сто минут. Минуты мы не делим в обычной жизни, только в алхимии. Четыре часа принадлежат ночи, одиннадцать часов — дню. Так что год практически идентичен вашему. Не думаю, что есть смысл высчитывать погрешность при измерении величины минуты. Они тоже примерно равны — у некоторых призванных были часы — я сравнивал.

Вот никогда раньше не имела повода жаловаться на свои способности к устному счету, но тут впору обзавидоваться… это ж надо так быстро все перемножить и поделить… хотя, раз он раньше сравнивал длину минут, то возможно и пересчитывал не сейчас… а ладно, завидовать вообще нехорошо.

Вопрос исчерпал себя, архимаг ушел в кабинет, а Карен записал мой ответ и продолжил задавать вопросы.

— Умеете ли вы читать?.. это мы уже выяснили. Умеете ли вы писать?… Это мы тоже выяснили. Назовите страну, в которой Вы жили.

— Россия, а зачем вам это?

— Извините, но на этот вопрос мне запрещено отвечать.

Парень посмотрел на мое озадаченно-расстроенное лицо и попытался сгладить неловкость.

— Ну попробуйте у господина архимага спросить, когда он выйдет, может Вам он и скажет… Вы не такая как остальные, они обычно несколько дней переживают только, а Вы вон сразу к книгам бросились. Я только одного такого же активного видел, а я здесь уже три года работаю, почти всех призванных видел. Вам бы в магическую академию попасть, жалко, что Вы не в прошлый призыв к нам попали — экзамен сегодня — мне кажется Вас бы взяли. Там иногда, редко правда, даже без магических способностей берут на факультет артефакторов.

— Я очень надеюсь, что смогу стать магом… это как несбыточная мечта, которая вдруг оказалась перед самым носом и нужно только не упустить свой шанс. Господин архимаг сказал, что мне разрешат пройти сегодня вступительные экзамены в академию магии, а там нужно уметь читать, вот я и бросилась к книгам.

— Ой! Тогда быстрее заполнять надо. — спохватился парень — А то за Вами провожатый придет, а я опять не готов.

— Ну так спрашивай, постараюсь больше не отвлекать.

С оставшимся полутора десятком вопросов мы управились минут за двадцать, после чего Карен аккуратно постучал в дверь кабинета архимага и унес туда заполненную анкету. Через несколько минут он вернулся с другой бумагой в руках, аккуратно сложил ее конвертиком, вынул из стола плотно закрытую шкатулку, а оттуда небольшой кулечек из промасленной бумаги, внутри осталось еще несколько таких же. Достал из стола что-то вроде штампа на длинной ручке, содержимое кулечка аккуратно вытряхнул на то место, где в середине конверта сходились края листа, и быстро прижал штампом. Получилось что-то вроде овальной сургучной печати.

— Пойдемте. Мне велели проводить Вас до кареты.

— Карен, а можно Вам еще вопросы задать?

— Да, но только по дороге к карете. Если я задержусь — меня могут наказать.

Я схватила со стола листок с записанными транскрипциями, быстро свернула несколько раз и сунув в задний карман джинс пошла за ним в галантно придержанную для меня дверь и оказалась в длинном и довольно широком коридоре с лепниной на стенах и множеством дверей в обоих направлениях от той, из которой мы вышли. Вопросы задавала уже идя за Кареном направо по коридору.

— Что это за здание?

— Королевский дворец. Сейчас мы в административном крыле, есть еще жилое и парадное.

— Когда я была в своем мире со мной было немного вещей, кроме той одежды, что сейчас на мне. Эти вещи тоже попали в ваш мир?

— Да, у Вас была сумочка с мелкими вещами. — Парень немного смутился. — Большинство вещей вам отдадут, кроме тех, что посчитают опасными или важными для королевства.

На мне было золотое кольцо, подаренное мамой на поступление в институт, я непроизвольно сжала руку, как будто Карен начнет отнимать его прямо сейчас. Видимо он это заметил.

— Нет-нет, мы не забираем драгоценности — это строжайше запрещено. К опасным относится в основном оружие, а к полезным… ну вот, например, у многих женщин бывает субстанция розового или красного цвета в специальном футляре. Наши алхимики изучают состав этого вещества.

Я расхохоталась.

— Похоже ты говоришь о губной помаде. И у меня в сумочке она точно была. Невелика потеря.

— А Вы тоже не скажете зачем она нужна? — с надеждой в голосе произнес Карен.

— А что никто не сказал? — удивилась я.

— Ну, они приставляли палец к своему виску и несколько раз его поворачивали. Некоторые при этом свистели. Мы так поняли, что это средство как-то воздействует на мозг, но так и не выяснили как.

Нам пришлось остановиться. Я так хохотала, что сползла по стенке и несколько минут была просто не в состоянии продолжить путь. Все еще сидя у стены я покрутила всем в России понятным жестом у правого виска.

— Так показывали?

— Да. — Он даже кивнул для наглядности своего подтверждения и с интересом уставился на меня ожидая продолжения.

— Этот жест показывают, когда хотят дать понять человеку, что он чудак, ненормальный, не от мира сего. В вашем случае он выражал скорее удивление тем, что вы не знаете такой простой вещи. А если мы говорим действительно о губной помаде, то женщины красят ей губы, чтобы они были более насыщенного цвета и блестели. У нас это нравится мужчинам, так что это просто средство приукрасить себя.

Тут я совладала с собой, поднялась на ноги и мы пошли дальше.

— Не сходится, — сказал Карен, — в одном из футляров содержимое было прозрачным. Им себя не украсишь.

— А какая одежда была у владельца этого футляра?

— А какая разница? — удивился парень.

— У нас бывает очень холодно и тогда вот такую прозрачную помаду используют как защитное средство. Но тогда и одежда должна быть очень теплой.

— Если честно я не помню.

— А еще возможно, что я не верно определила предмет по твоему описанию и мы говорим о разных вещах. Чтобы сказать точно что за предмет вас так заинтересовал нужно его увидеть.

После этого мы вышли через большие двери во двор, где стояла карета, запряженная двумя лошадьми, с кучером на козлах и слонялся вокруг нее хмурый мужчина средних лет — военный, судя по явно форменной одежде и колюще-режущему набору на поясе.

Карен протянул военному запечатанный документ и что-то тихонько сказал ему так, что я не расслышала, после чего галантно распахнул передо мной дверцу кареты.

* * *

Посмотреть город мне не удалось. В академию меня доставили в карете с задернутыми шторами под присмотром того самого хмурого военного, который за всю поездку произнес только три слова «сиди смирно» в начале и «выходи» в конце. А еще в карете безбожно трясет, так что к концу поездки цветом я здорово напоминала квакающее земноводное.

Когда карета, наконец, перестала растрясать мой и так потрясенный уже сегодня организм, полностью остановившись, я и услышала то самое третье слово, произнесенное моим провожатым. Очень осторожно спустившись по раскачивающейся подножке и порадовавшись свежему ветерку, имевшемуся снаружи, я нашла взглядом своего этого хмурого типа. Убедившись, что мое внимание сосредоточено на нем, военный молча ткнул пальцем в сторону больших двустворчатых дверей, перед которыми стояла небольшая группа детей и подростков. Почти все они смотрели в мою сторону и взгляды делились на заинтересованные и неприязненные.

Ну и ладно… не первый и не последний экзамен в моей жизни. Прорвемся.

Подбодрив себя таким образом, я двинулась к остальным абитуриентам.

— Кто последний? — привычно поинтересовалась я, отсидевшая и отстоявшая за свою жизнь не одну сотню очередей.

Абитуриенты удивленно воззрились на меня. Так, опять это их заклинание чего-то не того напереводило… или вообще не перевело. Будем заходить издалека…

— Вы в каком порядке заходите — кого вызовут или кто раньше пришел?

— А, так ты очередь хочешь занять, — догадался худой и очень подвижный мальчишка лет девяти, — за мной будешь.

— Деревня… даже разговаривать нормально не умеет, а тоже в академию лезет, — презрительно заявил долговязый парень с веснушчатым лицом.

Я скептически оглядела этого «горожанина», особо задержавшись взглядом на неаккуратной заплатке на правом колене и приподняв при этом бровь. Парень проследил за моим взглядом и обиженно шмыгнул носом.

— Деревенских на карете не привозят. — Несколько снисходительно заметил хорошо одетый и аккуратно причесанный мальчик, стоящий у самой двери. Взгляд его был оценивающим и слегка высокомерным. Наверное представитель местной знати или просто из очень богатой семьи, а значит может быть образованным. Надо бы его немного расспросить о городе, обычаях и вообще интересно, наверное, пообщаться будет.

Но тут открылась одна из створок двери. Оттуда никто не вышел, а вот последний мой собеседник развернулся и решительно вошел, аккуратно притворив за собой дверь.

Разговор затих сам собой. Все ждали, все в разной степени нервничали. Я чтобы отвлечься принялась оглядываться вокруг. Здание академии было довольно большим и с такого близкого расстояния целиком не осматривалось. Над резными дверями с коваными ручками, в которые поочередно входили абитуриенты и которые, судя по всему, являлись парадными, располагался искусно выполненный барельеф. Наверное это был какой-то герб, но описать его детально мне не удастся… Если очень схематически, то внизу был холм, на котором стоя домик, а над всем этим «шалашиком» сходились меч и молния. Из верхнего угла шалашика вниз тянулись тонкие полоски, возможно имелись ввиду солнечные лучи.

Мы находились на ровной, довольно большой площадке между огромными воротами в стене и парадным входом. Скамеек или чего-то подобного, предназначенного для удобства обучающихся здесь не наблюдалось. Возможно это место использовалось для построений и торжественных мероприятий, правда флагов как и флагштока я не увидела, но возможно они здесь вообще не в ходу и их заменяют такие вот барельефы.

От окружавшей, судя по загибающимся краям, академию стены к зданию тянулись еще две видимые мне стенки пониже и не такие массивные с виду. В них имелись решетчатые двери. Оглянувшись на очередь я выяснила, что еще один абитуриент прошел внутрь. Передо мной в очереди оставалось двенадцать человек, так что время на удовлетворение собственного любопытства имелось и я пошла к ближайшей решетчатой двери.

— Ты куда? — окликнул меня мой предшественник в очереди к обители знаний.

— Хочу посмотреть что находится за стеной через решётку двери, — оглянувшись, ответила я.

— Я с тобой, — заявил мальчишка и пошел ко мне.

За ним двинулся еще один, до этого державшийся так тихо и неприметно, что я ни разу не задержала на нем своего внимания. Теперь же, когда они шли рядом, я с удивлением поняла, что мальчики близнецы.

— Я Марек, а это мой брат Тарек, — представил он обоих.

Тарек кивнул, то ли подтверждая слова брата, то ли здороваясь. Хотя может тут кивком и не здороваются, никак я не перестану примерять местных под рамки своего мира. Наверное нужно время для того чтобы мозг привык к мысли что все теперь не так. Скорее всего, психика пока просто игнорирует этот факт, чтобы не допустить срыва. Мы в современном мире привыкли пропускать через себя огромное количество информации, большую часть тут же забывая или запихивая в дальний уголок мозга, чтобы не перегружать память.

— Наталья.

— Эмм… — замялся Марек, видимо проговаривая мое имя про себя — а покороче как-нибудь можно?

Привычное с детства «Ната» застряло комком в горле, вспомнилось как мама когда-то обнимала и гладила по голове. Я вновь непроизвольно нащупала колечко на левой руке. Теперь это все что у меня осталось в память о маме. Глубоко вздохнув, я решила не использовать никакое из имевшихся в моем мире сокращений, чтобы лишний раз не вспоминать о родине.

— Таль. Подойдет?

— Ага! — непонятно чему от души обрадовался Марек и первым вприпрыжку побежал к решетке.

Мы с Тареком спокойно пошли следом.

За стеной оказалось что-то вроде спортивной площадки. По краям утоптанного поля стояло довольно много лавочек, ближе к внешней стене были вкопаны несколько толстых столбов, которые издалека казались погрызенными ненормальными, но очень старательными бобрами. Под самой стеной были свалены несколько толстых плетеных кругов. Со стороны здания располагалось что-то вроде полосы препятствий и несколько отдельно стоящих турников и брусьев. Дальнюю от нас сторону закрывал ряд высоких не особо старательно подстриженных кустов.

Я оглянулась на очередь, там еще оставалось семь человек.

— Пойдем посмотрим что с другой стороны?

Мы развернулись и пошли к противоположной двери. Точнее это мы с Тареком пошли, а Марек опять побежал. По мере нашего приближения он только что подпрыгивать не начал возле решетки.

— Смотрите! Это она! ОНА!

Ну посмотрела. Со всех сторон огороженная площадка раза в два меньше той, на которой мы сейчас находились. Множество разнокалиберных булыжников аккуратно разложены вдоль всех стен, самый маленький примерно с мою голову, самый большой примерно в мой рост. Катают их по этой площадке что ли? У стены здания лежала здоровенная каменная платформа, непонятно кем и зачем сюда притащенная — на сцену вроде не похоже.

— Ну и на что тут смотреть? Чего ты так разволновался?

— Таль, да ты что, не знаешь? Это же левитационная площадка! А вон ту плиту когда боевик на архимага сдает должен поднять и держать одну минуту. Говорят ее сюда сам архимаг Элтар в одиночку принес с дальних гор — сначала порталом на городскую площадь с ней вышел, а потом еще через полгорода ее левитировал. Его все в городе боятся… Скажешь ему что-нибудь не так, ну или посмотришь, а ему не понравится и он тебя ка-а-ак…

Судя по дальнейшему рассказу Марека, который в основном продолжался уже у входа в академию, на то, что именно с ними сделает архимаг, фантазии горожан в трезвом состоянии не хватало, а в нетрезвом она принимала столь причудливые формы, что сам архимаг до такого вряд ли додумается, даже если ему и под силу осуществить придуманное запугавшими себя горожанами. В чем я тоже сильно сомневаюсь.

Так за разговором незаметно пролетело время и оказалось, что мы стоим во дворе втроем, а открывшаяся дверь ждет следующего абитуриента.

— Тарек, можно я перед тобой пройду, ну пожалуйста, ну можно?

Ну и непоседа этот Марек… И откуда в нем только столько энергии берется?

Тарек вздохнул и кивнул, после чего его брат опрометью умчался внутрь, хлопнув дверью так, что мы с Тареком вздрогнули. И тут я поняла, что за все это время мальчик не произнес ни слова, за него все время разговаривал брат.

— Тарек, а ты вообще разговаривать умеешь? — обеспокоенно спросила я.

— Да. — Коротко ответил он и снова замолчал. Немного подумав он добавил. Вы не думайте, Марек не всегда такой оглашенный. Боится он. И я боюсь. Мы с ним беспризорники, а здесь кормят. Вот я и придумал сюда поступать. За год читать более менее выучились, даже писать немного, а вот есть ли магия нам проверить негде — магу мы заплатить не можем.

И снова умолк. Да и что тут говорить… так и стояли молча пока снова не отрылась дверь и Тарек не скрылся в недрах академии магии. Я осталась наедине со своим ожиданием, чувствуя, что ноги уже начинают уставать от долгого стояния на месте.