Рыжики для чернобурки (СИ)

— Удивительное совпадение, — сообщила Эльга. — Адель — поставщица моих родителей. Раньше они покупали варенье и мармелад у ее покойного мужа. А сейчас — у нее.

Валериан кивнул, закрыл багажник. Айкен садиться в машину не пожелал, побежал вслед за Брантом за мармеладом и сушеными грибами, не выпуская мяча из рук. Эльга заняла переднее сиденье, посмотрела в сторону ярмарочных ворот, сказала:

— Уламываю Бранта купить лошадей. Пока слышу «нет», но, чувствую заинтересованность. Родители давно уговаривают его заняться конюшнями — неподалеку от поместья гимназия, директор спрашивал, не может ли кто-то давать уроки верховой езды для детей. Не столько как спорт, сколько как средство психологической разгрузки. Отец не хочет никого нанимать. Брант не хочет хозяйничать в чужих конюшнях. А у него бы получилось — его любят дети и слушаются лошади.

— За город каждый день не наездишься.

— Можно было бы жить у родителей. Айкен хорошо учится, его примут в гимназию.

— У вас же новый дом.

— Да, — кивнула Эльга. — Но он не будет долго пустовать. Айкену уже десять лет, вот-вот исполнится одиннадцать. Не успеешь оглянуться, как придет время поступать в университет. Переедет обратно в город. В этот дом или в мою старую квартиру. У нас трое детей, Валериан. Всем надо будет где-то жить.

Валериан повертел слова так и этак — нет, в них не было ни превосходства, ни издевки. Покосился на трость, решился задать вопрос, застрявший в голове.

— Эльга, а можно я у вас спрошу кое-что личное? Надеюсь, вас это не обидит.

— Спрашивайте, — пожала плечами Эльга. — Если обидит — я вам не отвечу.

— Вам не становится легче рядом с Брантом? Хромота не проходит?

Об этом подумалось при встрече — он, проспав в обнимку с Аделью, еще не был готов преодолевать полосу препятствий, особенно в выкладке, но надеялся, что через неделю пройдет медкомиссию. Почему Эльга опять тяжело опирается на трость? Брант не её пара? Кремовым лисицам не помогает присутствие истинного?

— А! Вот оно что… — Эльга слабо улыбнулась. — Однажды я выслушала речь своего бывшего однокурсника. Он безапелляционно заявил, что мне не надо было заводить детей с Брантом. Видно же, что мы друг другу не подходим — я не исцелилась. Я не стала ему объяснять, что врачи предрекали мне серьезное ухудшение здоровья после родов. Вплоть до постоянного передвижения в инвалидном кресле. Как видите — обошлось. И в первый раз, и во второй. У меня врожденная хромота. Этого не исправить. Думаю, если бы я родила от неподходящего лиса, пришлось бы усаживаться в кресло. А рядом с Брантом я продолжаю ходить на своих ногах.

— Понятно. Извините.

Они дожидались Бранта и Айкена в неловком молчании, разбавляемом треском и бормотанием рации. Валериан вылавливал обрывки информации: «дополнительное заграждение на мосту», «автомобиль выехал на тротуар, пострадавших нет, водитель, находившийся в состоянии алкогольного опьянения, пытался скрыться с места ДТП», «задержан курьер с партией потенциально опасных психоактивных веществ».

Обогащение новостями прервал Брант, притащивший еще две коробки. Валериан ему посочувствовал и доехал до гостиницы, стараясь не сворачивать на брусчатку, чтобы не разбить стекло. По пути Эльга расспросила его о планах и предложила сходить на фестиваль каштанов.

— Если к грибному мармеладу я равнодушна, то каштаны обожаю. И свежеобжаренные, и вареные, и засахаренные. Мне уже много лет привозят каштановый джем, а еще мы с Айкеном хотим попробовать каштановое мороженое. Я никогда не пробовала. А вы?

— А что, бывает каштановое мороженое? — удивился Валериан. — Я на фестивальную площадь ни разу не выбирался. Мужики говорили, что там все дорого. А жареные каштаны и без фестиваля на улицах продают.

Эльга тут же завалила его ворохом сведений о каштановых десертах, каштановой муке, выпечке и паштетах из каштанов с белыми грибами.

— Ага, — сказал Валериан, твердо решивший с грибами ничего не покупать. — Сладкие можно будет Лютику, если Адель разрешит. В смысле, если никакая аллергия на горизонте не маячит.

Они договорились встретиться через день — поглазеть на представление жонглеров на открытии.

— А вы Лютика возьмете? — простодушно спросил Айкен. — Берите, ему же тоже интересно.

Валериан отделался неопределенным мычанием, Эльга громко обеспокоилась местом для хранения варенья — вроде бы, в гостинице обещали найти уголок в подвале. Брант смотрел в окно машины, ни на что не реагируя. Похоже, что-то обдумывал.

Доставив буро-кремовое семейство к гостинице, Валериан отправился домой — выгрузить продукты и прибрать. Рассовав контейнеры и банки по полкам холодильника, он вышел в комнату, огляделся и обнаружил, что на книжной полке валяется грязный носок.

«Как же он туда попал? — ужаснулся Валериан, поспешно убирая порочащую улику в корзину для грязного белья. — Наверное, Лютик закинул, когда с птичками играл. Играл, а носок попался под руку».

Думать о том, почему ребенку в гостиной под руку попался грязный носок, не хотелось. Для очистки совести пришлось пропылесосить и заглянуть под все предметы мебели на ножках. Это помогло обнаружить потерянную в прошлом году толкушку для пюре. Как она попала из кухни под кресло, стоявшее возле прихожей, думать хотелось еще меньше, чем о носке. Валериан достал чистые наволочки, привел подушки в порядок, и поехал покататься по городу, чтобы убить время до встречи со своими рыжиками. Корзинку подарков для Лютика он водрузил на раскладушку, надеясь, что мелкий оценит его старания.

После нескольких петель от центра до окраин Валериан сообразил, что лучший способ скоротать время — это поесть. Казенную столовую он исключил: в данный момент ему не хотелось быть полезным обществу, это могло помешать своевременному появлению возле стадиона, да и воспоминания о капустном салате и гороховом киселе были слишком свежи. Выбор пал на пельменную — спасибо Бранту! — где пришлось дожидаться выполнения заказа, что только порадовало. Съев половинную порцию, он вышел на сумеречную улицу, предъявил удостоверение и этим отогнал от машины двух дорожных полицейских, пытавшихся запихнуть под «дворник» квитанцию штрафа о неправильной парковке. Очередная петля по улицам вывела его к стадиону, и он смирился с судьбой — лучше сесть и подождать на месте встречи. Сумерки густели, неохотно зажигались фонари, освещавшие потрескавшийся асфальт, бормотание рации усыпляло, и Валериан задремал, откинувшись на спинку сиденья.

Разбудил его стук в окно. Адель держала на руках Лютика, приветственно взмахивавшего хвостом. Валериан выскочил из машины, чуть не задев своих рыжиков дверью, забрал у Адели рюкзак, кинул на заднее сиденье и предложил Лютику устроиться рядом с поклажей. Лисенок осмотрел салон, принюхался, нахмурился и вопросительно взглянул на Валериана.

— Что-то не так?

Слова были адресованы Адели — лисенок-то не ответит.

— Не знаю. Наверное, ожидал увидеть торт. Он в обед превращался, поел, спрашивал, вернемся ли мы к подушечкам, и купишь ли ты торт.

Большое счастье, что ответ был длинным. Валериан чуть не ляпнул: «Какой торт?», а потом вспомнил. Вспомнил! И ловко выкрутился:

— Мы же договорились купить желейный. Я заглянул в одну кондитерскую, а там желейных не было. И я решил, что мы заедем в другую и что-нибудь выберем.

Нет, кажется, он не выкрутился — Адель же говорила, что не хочет, чтобы их видели вместе. Валериан вдохнул, выдохнул и продолжил:

— Подумал, что если тебе будет лень заходить, то посидишь в машине. А мы с Лютиком купим. Я буду за ним хорошо присматривать.

— За тобой бы кто присматривал, — фыркнула Адель, явно не поверившая оправданиям. — Лютик! Пойдешь с ним в кондитерскую?

Лисенок распушился и тявкнул.

— Тогда едем, — обрадовался Валериан. — Лютик, прыгай на сиденье, сейчас помчимся.

Недорогую и приличную кондитерскую он знал. Лет пять назад хозяину не повезло — накушавшийся мухоморов «лесной брат» отстреливался от полицейских и выбрал его заведение в качестве укрытия. Обошлось без штурма: стрелка уговорили сдаться, хозяина и продавца вызволили из подсобки, после чего вволю наелись пирожных. С тех пор все торты и пирожные к праздникам заказывались в этой кондитерской со скидкой, и в отменном качестве предстоящей покупки Валериан не сомневался — плохого не посоветуют. Он быстро доехал в знакомый переулок — Адель сидела молча, закрыв глаза — выудил Лютика с заднего сиденья и занес в кондитерскую.

Вдоль длинной витрины-холодильника тянулась узкая полочка — поставить покупку или принесенный с собой пакет, чтобы не держать на весу. Мелкий использовал полочку как дорожку — прошелся, придирчиво изучая торты и слушая восхищенные охи-ахи продавщицы, осыпавшей его комплиментами. Выбор пал на что-то огромное и ярко-зеленое, усыпанное красными ягодами. Валериан присмотрелся к цветам и бабочкам в середине — тоже яркие — попросил уложить в коробку, и только потом поинтересовался:

— А это из чего? Как называется?

— Это «Яблочное лето», — любезно объяснила продавщица, вытаскивая великолепие из витрины. — Два слоя сметанного полуфабриката, между ними слой безе, всё это соединено сливочным кремом с добавлением яблочного конфитюра. Поверхность тоже покрыта сливочным кремом. А сверху торта — этюд из бабочек, ягод и цветов. Вафельные лепестки и масляные шарики и листочки.

— Понятно, — кивнул Валериан. — Вообще-то мне всё равно. А «Принц-чернобурка» вы готовите?

— Только под заказ. Мы и его, и торт «Янтарный принц» делаем двухкилограммовыми.

— А это «Лето» сколько весит?

— Полтора килограмма, — накрывая торт прозрачной крышкой, ответила продавщица. — Из этой же серии есть малиновый торт «Огненная лисица» и клубничный «Огненный лис». Каждый с соответствующим конфитюром.

— Ага. А можно две ленточки? Вот вы завязываете алой с золотом. И еще дополнительно зеленую.

Валериан заметил, что лисенок следил за упаковочной лентой, не отводя взгляда, и решил, что двойное цветовое решение не помешает — надо же извиниться за забывчивость.

В итоге Лютик и торт разместились на заднем сиденье и доехали домой с комфортом. Адель, увидев большую коробку и изобилие лент, слабо улыбнулась и снова закрыла глаза.

— Устала? — спросил её Валериан, когда они вошли в калитку.

— Да. Сумасшедший день. Все наперегонки начали забирать варенье и мармелад, расхватали ежевику на дождевиках… между прочим, несколько ящиков купила Эльга.

— Она мне сказала. Я подвез их к гостинице. Это совпадение, клянусь. Я про грибное варенье слышал, когда мы с отцом к ним на ужин ходили. Эльга рассказывала, что заказывать сложно, и что покупают только у определенного поставщика. Не думал, что ты это варенье продаешь.

— Да. Родители Эльги давно заказывают. Брали еще у матушки Артура. Потом у него. Теперь — у меня. Достались в наследство.

Разговоры о покупателях грибных изысков прервал пронзительный визг. Валериан отпер дверь, Лютик первым пробежал в комнату и обнаружил корзинку. Содержимое в мгновение ока оказалось на раскладушке. И мяч-тыква, и свечки, и носки, и скатерть с полотенцами.

— Ого! — Адель немного ожила и улыбнулась. — Оказывается, тут были припрятаны богатства, которые затмили торт.

Мяч и Лютик исчезли под раскладушкой.

— Я пропылесосил, — немного невпопад сообщил Валериан. — Еда в холодильнике. Куриные крылья и мясо нужно разогреть. И какой-то пирог тоже. Пойдешь в душ? Или набрать ванну?

— В душ, — выбрала Адель. — В ванне я засну.

Валериан поставил торт на кухонный стол, и пошел в ванную следом за Аделью — как привязанный. Он понимал, что его избранница устала, но ничего не мог поделать. Ни с собой, ни с возбуждением, которое накрывало неотвратимо, как гигантский морской вал.

— Вместе? — с надеждой предложил он. — Давай, я потру тебе спину?

Адель кивнула, снимая рубашку. Валериана бросило в жар, и он потянулся к пуговицам — трясущимися от жадности руками, больше мешая, чем помогая раздеваться. Вещи падали на пол и на стиральную машинку. Поцелуи кружили голову, заставляли глотать глухие стоны. Из гостиной донесся грохот — похоже, Лютик куда-то удачно попал мячом, но это уже не могло ни смутить, ни заставить разорвать объятия. Валериан щелкнул щеколдой, Адель открыла кран, и они забрались под теплые струи, заглушая шумом воды неуместные звуки и рычание. Вспенился гель, клочья разлетелись веером, прилипли к кафелю. Волосы Адели намокли и потемнели, губы после поцелуев обрели вишневую спелость. Валериан шептал: «Огненная, горячая, теплая… моя!». «Твоя», — ответ звучал еле слышным эхом, читался по движению губ, подгонял, заставлял торопиться.

Тесная ванная комната не подходила для сексуальных забав. Пришлось проявить изобретательность и использовать стиральную машинку не по назначению. В итоге они уронили на пол все полотенца и чудом не обрушили полочку. Звук льющейся воды оглушал, Валериан дрожал как после сдачи суровых нормативов и держался за стену, чтобы не осесть на пол.

— Что-то слишком тихо, — пробормотала Адель, упиравшаяся ладонями в стиральную машинку. — Надо бы ополоснуться и глянуть.

Они все-таки помылись вдвоем — экономя время, а не воду — оделись и вышли в гостиную. Лютик, замотанный в скатерть с тыквами и грибами, расхаживал вокруг раскладушки в одном носке со снегирем и с бусами на шее, размахивая полотенцем. Увидев их, он превратился, выскользнул из-под скатерти, оставив бусы на полу, и сбежал во двор, приоткрыв незапертую входную дверь. Причина бегства выяснилась почти сразу — мяч попал в торт и скинул его на табуретку. Кремовое великолепие почти не пострадало — отвалившиеся ягодки и бабочки остались в коробке — а мяч лежал на столе, отлично оживляя кухонный интерьер.

— Отругаю, — пообещала Адель.

— Не надо, — попросил Валериан. — Он же ничего не разбил. Давай превратимся и прогуляемся во двор? Хочется размяться. И Лютика вернуться уговорим. А потом сядем ужинать.

Ему хотелось покрасоваться. Распушиться, выяснить, понравится ли Адели его хвост. Проверить, какой воротник и чулки у огненной лисицы. Такие же как у Лютика или другой формы и цвета?

— Давай, — согласилась Адель. — Я вроде как проснулась. Можно нагулять аппетит.

Валериан превратился первым. Встряхнулся, повертелся, показывая себя со всех сторон, и заработал искренний комплимент:

— Ты красивый. Лунный. Серебришься, как настоящая драгоценность.

Валериан повилял хвостом, привлекая к нему внимание, но отдельной похвалы не дождался. Возможно, Адель плохо разбиралась в истинно северных окрасах и не понимала важности чистого черного цвета. Без белой капли на кончике хвоста.

«Я ей потом объясню», — пообещал лису Валериан.

«А я поймаю ей ежа, — ответил тот. — Еж ходит вдоль забора, я слышу».

Черный лис дождался огненную красавицу: ослепительный белый воротник был чуть меньше, чем у Лютика, чулки — длиннее и темнее. Звери переступили через порожек, поежились и зафыркали. На улице резко похолодало, туман уплотнился, надежно отгораживая их от нескромных взглядов. Продрогший Лютик пискнул — это было не столько извинение, сколько сожаление об осыпавшихся с торта ягодах — и спрятался в комнаты, чтобы отогреться.

Чернобурый лис исполнил обещание — отрезал ежу путь к дыре в заборе, зарычал, обещая расправу. Огненная залаяла: «Брось! Нос уколешь! Зачем?»

«Тебе. Добыча».

«Не надо, — категорически отказалась лисица. — Я такое не ем».

Они побегали по двору от забора до калитки, позволив ежу уйти на соседний участок, хорошенько обнюхались, вылизали друг другу носы и уши и чинно вошли в комнату. Лисенок сидел на кухне и грустно созерцал лежавший на табуретке торт. Чернобурый лис тявкнул, обещая, что сейчас они превратятся и спасут упавшую красоту, а огненная лисица легонько куснула лисенка за холку. На этом воспитательный процесс был закончен.

Ужинали кто во что горазд. Лютик погрыз куриное крыло и выбрал шелковицу из маринованных кабачков, а потом объел розочки и бабочек с торта. Валериан с Аделью налегали на мясо, пюре и овощное рагу.

— Эльга звала меня сходить на открытие фестиваля каштанов. Там будет представление. Айкен хочет посмотреть на жонглеров. Говорил, что Лютику тоже будет интересно. Подумай. Может быть, отпустишь Лютика со мной? Эльга присмотрит за нами обоими.

Адель рассмеялась. Покопалась в плошках с соленьями, положила себе несколько лепестков кабачков, ответила:

— К открытию фестиваля я сбуду с рук варенье и мармелад, а оставшийся товар может продать Рой. Может быть, выберусь, погуляем с Лютиком. В прошлом году он отказался пробовать каштаны, а я не настаивала. Надо проверить, что будет в этот раз. Засахаренные мне нравятся, я пару раз делала, неподалеку от фермы есть маленькая рощица, не особо плодоносная, но нам с Лютиком хватит.

— Пойдешь сама или со мной? С нами?

— Можно и с вами, — подумав, ответила Адель. — Там всегда толпа. Трудно понять, кто с кем пришел. Даже в ресторанчиках подсаживают за столики, потому что мест не хватает. А Эльгу запомнили как покупательницу… Да, можно и с вами.

— Отлично! — Валериан посмотрел на бусы на шее Лютика, размазывавшего кремовую розочку по тарелке. — У меня есть еще одно предложение. Я видел симпатичные браслеты из янтаря и кораллов. С темными бусинами из дымчатого стекла. Возьмешь, если я вам с Лютиком подарю? Там в комплекте три браслета. Два больших и маленький.

— Не знаю. Давай поговорим об этом позже. Это не самое главное.

Валериан отметил заминку. Сообразил, что дешевая пластмасса ни у кого не вызовет вопросов — Адель всегда может сказать, что купила игрушку мелкому, чтобы тот не ныл. А вот браслет — два браслета — неминуемо вызовет ненужное любопытство. Сколько бы ни платили за варенье, разбрасываться на побрякушки не будешь. Если деньги откладываются на то, чтобы прожить зиму.

План созрел молниеносно: купить, припрятать, отдать так, чтобы Лютик не видел — увидит, сразу вцепится, не расстанется. Все равно к закрытию ярмарки придется говорить. Спрашивать, готова ли Адель уехать с фермы. Куда хочет переехать: сюда, в Чернотроп, или, может быть, в Лисогорск, а вдруг даже подальше — тогда предложить Ключевые Воды как один из вариантов. Если захочет. Если согласится… мысль о разговоре отдалась приступом ноющей боли в суставах, предчувствием неприятностей.

— Лютик!

Окрик прогнал тоску. Заскучавший рыжик попытался украсить разломанный кусок торта маринованной морковкой, тут же бросил увлекательное занятие и сбежал к полотенцам и скатерти, побрякивая бусами.

— Я доем, — сказал Валериан, пододвигая к себе тарелку. — Никаких проблем.

— Ты такой покладистый, что это вызывает подозрения.

Адель сопроводила фразу улыбкой, но смотрела внимательно, цепко, как будто хотела докопаться до потаенных мыслей.

— Я не со всеми такой, — честно ответил Валериан. — Даже не так. Правильнее будет: «С остальными я не такой». Вы с Лютиком — исключение.

Исключение тут же явилось в кухню, выдало им по полотенцу и потребовало зажечь свечки.

— Нет. Свечки — завтра. Ты уже капризничаешь, я вижу. Пора спать. Надо искупаться. Будешь спать в футболке?

Лютик немедленно начал торговаться. Адель долго доказывала ему, что скатерть — не покрывало, спорила, устала и сдалась. Лютик согласился искупаться, превратился и залег на раскладушку с бусами на шее. Подушечки были застелены полотенцем с розами, скатерть все-таки исполнила роль покрывала, а покрывало досталось тыкве и канарейке с попугаем, переехавшим в кресло. Носки Лютик предусмотрительно развесил на подлокотнике, так, чтобы их было хорошо видно с раскладушки.

— Спать, — зевнула Адель. — Срочно спать.

Лисенок заснул мгновенно, даже не выбрав, какую сказку хочет послушать на ночь.

— Ложись. Я пока со стола уберу.