Возвращение Ворона (СИ)

— А что? — спросил я, несколько сбитый с толку.

— Ты забыл, как собачёнчка к жизни вернул, когда ты совсем еще мальцом был?

— Бабка ты не гони на меня, ты лучше подробнее расскажи.

Гаврильевна смягчилась и поведала мне историю, как я вытащил щенка и оживил утонувшего щенка, вдыхая ему в пасть и массируя сердце.

«Та же тема, опять замешаны лекари и знахари», — подумалось мне. После того как мы обсудили предсказания и семейные легенды, я решил заняться делами. Тратить время зря не хотелось.

— Ну хорошо. Еды и воды вам принесут. Сидите ждите. Мне в школу надо. Или приду через три дня или кого-нибудь из надежного дружка пришлю. Скажу, что делать. Понятно?

— Ишь, повзрослел. Посмотри на него Ефимия Алексеевна. Оперился, — она делала вид, что разговаривает строго, но на самом деле улыбалась, — не мал еще про понятность переспрашивать?

Я ее очень любил. Она была полноценным членом рода. В семье всегда уважали старших, и она имела право делать замечания мне с братом. Но сейчас, я точно знал, что она чувствует гордость за своего двенадцатилетнего воспитанника, примерившего на себя роль защитника семьи и добытчика.

— Илюша, сынок, — мать подошла и обняла меня, — беспокойно мне за тебя. Береги себя.

— Он себя еще покажет… — видимо Гаврильевна имела виду, что я покажу себя с лучшей стороны.

— Мам, не переживай. Мы точно выкарабкаемся. Вы главное тут ничего не бойтесь, но и особе не светите себя. Будьте тише воды.

Я поцеловал обеих в щеки и побежал в школу.

***

Я учился в училище поддьячных писарей у наставника Симеона Полоцкого и пропустил два дня. Это было большим нарушением режима.

Наш наставник был грозен и вечно сердит. Его боялись даже старшие выпускники.

Одного его старческого взгляда было достаточно чтобы дети думских бояр и князей, которых учили грамоте в этой школе начинали заикаться.

Те самые мажоры, как сказали бы в будущем, тряслись, когда Симеон Полоцкий сурово интересовался их самочувствием и выполненными упражнениями по грамоте и словесности.

Наставник не признавал ни чинов, ни происхождения.

Он говорил, что подчиняется только Великому Князю. Все остальные для него дети-человеки, все как один равны.

И вот теперь, придя в школу, я видел, как самый грозный и ужасный наставник сам дрожал и заикался перед человеком, одетым в темно-вишневый монашеский балахон.

Посетитель держал в руках дубовый посох, богато украшенный золотом.

Они стояли в коридоре училища перед началом занятий.

Симеон Полоцкий что-то виновато лепетал, заискивающе глядя в глаза собеседнику. Тот стоял ко мне боком, и я не мог разглядеть его лица.

До меня донеслись обрывки их разговора.

— Так сам не знаю, где его носит. Третьего дня не появлялся на уроках

Я хотел незаметно пробраться в класс, но тут оба обернулись ко мне.

— А вот и он! Ваше Преосвещенство. Явился! — Симеон грозно сдвинул брови, — ну-ка поздоровайся с Протопопом Аввакумом.

— Доброго здравия батюшка Симеон, доброго здравия батюшка Аввакум. Можно мне пройти в класс?

— Нет, в класс ты не пойдешь, — мягко ответил мне наш наставитель.

Что-то тут было не так. Учащимся за пропуски полагалась взбучка.

Обычно экзекуция происходила в классе на глазах у остальных учеников, чтобы другим было неповадно нарушать порядки в следующий раз.

— Как так? Почему?

Я вопросительно посмотрел на Симеона.

— А вот так. Забирают тебя. Повезло тебе несказанно.

Ответил Симеон Полоцкий

Он потер ладоши будто заключил хорошую сделку. На лбу его выступила испарина. Он заискивающе улыбался.

Я посмотрел на человека в темно-вишневой рясе и увидел у него на рукаве треугольную четку — лестовку. Такие были у моей крестной.

Я вспомнил про слова боярыни Морозовой про нового наставника.

Гость повернулся ко мне лицом. Теперь я видел его большие, карие, широко посаженные глаза. Прямой и тонкий нос. Седые пряди и аккуратную бороду, подчеркивающую светлую кожу с золотистым оттенком.

— Отрок Илия. Должен спросить твою волю. Желаешь ли дальше продолжить обучение у почетного старца и наставника Симеона Полоцкого или пойдешь со мной?

Я, не думая, выпалил.

— Конечно с вами! Матушка…

На этих словах Протопоп Аввакум, прервал меня жестом. Я догадался, что чуть не сболтнул лишнего про крестную Феодосию.

Он обернулся к Симеону, слегка поклонился и сообщил, что письменные формальности о моем переводе в другое училище уладят его помощники.

Видимо протопоп был настолько непререкаемым авторитетом в глазах моего, теперь уже бывшего, учителя, что тот радостно затряс головой в знак согласия.

Он, видимо опасался, что с него снимут три шкуры за мое исчезновение. А теперь, к его счастью, он избавляется от меня с радостью. Даже не заботясь о моих документах, без которых меня никуда не возьмут после обучения.

«Вот гад, ты ребенка передаешь, а не мешок картошки»

Стало понятно, что Илюха Воронов не был прилежным учеником.

— Ну что же, пойдем отрок. Отец Симеон распорядится, что бы твои вещи доставили ко мне.

Перед выходом я закрыл глаза, чтобы мысленно слетать к монастырю и убедиться, что с матушкой и Гаврильевной все в порядке.

То, как повел себя Симеон, говорило о том, что мой новый наставник Авва имел очень серьезный вес в нашем Царстве. Пока еще не Империя, но уже и не Княжество.

Я приказал себе увидеть монастырь, в котором прятались мои. Протопоп Аввакум вроде ничего не заметил.

Мы вышли на улицу.

— Куда мы? — спросил я его.

— В твое новое училище. Я забираю тебя к себе в ученики. Но пока мы не дойдем, не болтай языком лишнего. Времена сейчас неспокойные.

— Я понял. Я вообще молчок.

Мысли мои были с родными. По матушкиным рассказам, где-то должна была летать птица, повинуясь моим приказам и показывая мне происходящее с высоты своего полета.

Я наконец увидел мать и няньку в окно. Они сидели за столом и пили чай с сушками.

Мы шли молча. Прохожие невольно расступались перед нами и уступали дорогу идущему со мной старцу.

Его прямая осанка в сочетании с сутаной, капюшоном и золоченым посохом таила в себе неосязаемую силу и опасность.

Мое сознание почти полностью соединилось с сознанием мальчика. Я помнил многое.

Выходило, что я всегда знал, что я маг. Но не умел пользоваться своими способностями. Способность видеть глазами птицы пришла с моим попаданием в новое тело.

Через четверть часа мы пришли.

Здание училища располагалось за белыми крепостными стенами монастыря на Петровке.

Нам распахнули ворота двое суровых послушников. На вид им было лет по двадцать.

Они поклонились Аввакуму. Не останавливаясь, мы вошли во двор. Я мог поклясться, что ворота затворились за нами сами, без усилий встречающих.

Меня это удивило, но я решил ничего не спрашивать.

— Илья, я знал твоего отца. Но ты здесь по просьбе матушки Феодосии Морозовой. Она хорошо отзывалась о тебе, я знаю, что она твоя крестница.

Он остановился и ласково посмотрел на меня.

— Она считает, что ты одаренный. Посмотрим так ли это. Добро пожаловать в частное военное училище магов. Ты зачислен с сегодняшнего дня. Братья, — он указал рукой на стоящих поодаль послушников, — покажут тебе твою келью и ознакомят с уставом. Старайся не пропускать занятия и не опаздывать. У нас с этим очень строго. Едой, кровом и одеждой ты будешь обеспечен в течении всего времени обучения у нас. О матушке Феодосии никому не болтай. В опале она сегодня. Понятно?

— Понятно.

— У тебя остались какие-нибудь вопросы?

— Батюшка, моя матушка и няня Мария Гаврильевна, мне нужно оберегать их. У меня будет возможность видится с ними? Без меня из ждут неприятности. Мой брат…

— Знаю. Петр повел себя очень глупо, подставив вашу матушку. О ней позаботятся, пока они в ските. Через неделю они с твоей няней переедут в безопасное место. Чуть позже у тебя появится возможность навещать их. Не переживай. Все будет хорошо. Можешь обращаться ко мне по имени. Многие ученики величают меня Аввой. Еще вопросы есть?

Я пытался понять знает ли он про Ваську Губу, но не стал спрашивать. Я сам с ним разберусь.

— Авва, а что значит одаренный?

— Илья, в нашем мире люди делаться на тех, кто владеет магией — это одаренные, и тех, у кого нет этого дара. Мы называем их бездарными.

— Так вроде, у меня есть дар, — сказал я, желая рассказать про способность видеть с высоты птичьего полета. Но Авва прервал меня жестом.

— Видеть глазами птицы — это еще не магия. Когда ты научишься вызывать силу своего рода и объединять ее с силой Ворона, вот тогда и поговорим.

— Как вы узнали про то, что я вижу сверху? — удивленно выкликнул я. Но мой новый учитель лишь улыбнулся и потрепал мою шевелюру.

— Ты многое сам узнаешь в нашем училище. Осваивайся. А теперь у меня дела. Ступай.

Он отвернулся и зашагал в сторону строения напоминавшего трапезную. Один из послушников предложил последовать за ним. А второй вернулся к воротам.

— Как тут все устроено? — спросил я моего провожатого, как можно более дружелюбным тоном.

Нужно было налаживать связи на новом месте. Не смотря на большую разницу в возрасте послушник, не меняя сурового выражения лица, ответил без тени высокомерия

— Живете в кельях по двое, подъем в шесть утра, водные процедуры, утренняя силовая тренировка, завтрак, учеба. В полдень обед. Опять учеба, вторая силовая тренировка, учеба. Ужин, постирка. Дальше свободное время, отбой в десять вечера.

— Так каждый день?

— Нет, выходной в понедельник.

Меня несколько удивлю, как расписание построено расписание. Я пока нигде не заметил часов. Мне казалось, что люди все еще измеряли время половинами и четвертями суток.

— А у вас есть часы? Как узнавать время?

— Я забыл, что ты новичок. Да в училище есть часы. Каждый час отмеряет звонарь.

— А как я узнаю, что, например, наступило десять вечера?

— Привыкнешь.

— Класс, расписание прямо, как в армии.

— Как где?

Я понял, что он не знает значения слова «армия»

— Ну как у стрельцов. В стрелецкой дружине.

Он остановился и смерил меня взглядом.