Гардемарин

Глава 15

Нам надо молится на Дайона и в волосатую задницу его целовать. Рискуя своей жизнью, квартирмейстер обеспечил нас самым главным, без чего бы у нас ничего не получилось, он спас плотницкие инструменты. Не будь у нас с собой самого необходимого и ремонт можно было даже не начинать. Пилы и коловороты по дереву, вот без чего бы мы не обошлись при починке шлюпа. Три недели работ подходят к завершению, и за это время мы напилили и насверлили столько всего, что в голове не укладывается. Я работал наравне со всеми, попутно осваивая работу плотника и изучая конструкцию судна. Ну а чего такого? Сам царь Пётр, не считал зазорным на голландских верфях плотником работать! А я всего лишь адмирал, хотя какие мои годы, всё у меня впереди…

В прошлой жизни мне частенько приходилось ремонтировать свои корабли, в этом деле я дока. После тяжёлого сезона, когда работаешь во льдах, судно всегда получает повреждения, я уже не говорю про войну, когда мой «Шторм» разве что из пепла не восстанавливали. Но те корабли были из стали, и двигали их моторы, а ремонты проходили на судоремонтных заводах, где были высококлассные мастера и горы оборудования. Судоремонтники делали всегда основное, однако и команда без работы не оставалась. Что бы увеличить скорость ремонта, экипаж впрягался в лямку сам и тащил её совместно с мастерами, иногда даже превосходя их в качестве и скорости производства работ. Ничего удивительного, экипажу на корабле жить и идти в бой, он нам как родной был, как член семьи. Так что себя я смело могу считать профессионалом, однако впервые мне пришлось ремонтировать деревянный корабль, на необорудованном пляже и примитивными инструментами. Осваиваться и разбираться приходилось по ходу дела.

Ремонт мы начали шустро. Ну а чего там начинать? Ломать не строить, а вначале мы только ломали. Разобран был сгоревший бак, повреждённая румпельная, вскрыт квартердек. Всё что можно было отвязать и снять, было снесено на берег, где стараниями Дайона, всё складировалось в шалаши и навесы, для просушки и последующего ремонта.

Разгрузка балласта, была, пожалуй, самой тяжёлой и грязной подготовительной работой к ремонту. Большую часть камней, что лежала сверху мы уже выкинули на риф, однако на дне трюма оставались самые тяжёлые валуны и грязь! Матерясь и ругаясь, мы чистили трюм, сбрасывая камни на отмель. Там, возле рифа, у нас не было другого выхода, кроме как избавится от камней радикальным способом, а теперь мы старались сохранить каждый камушек. Балласт нам ещё пригодиться. Как только волны отмоют его от грязи и нечистот в лагуне, так сразу его вытащат на берег, сушиться и проветриваться.

Относительно быстро управились мы и с демонтажем рангоута, остатков стоячего и бегучего такелажа. Аккуратно сложили дерево на берегу, веревки забухтовали, рассортировали и уложили под навесами. На шлюпе остались только сами мачты, но их я трогать не решился, снять может мы их и снимем, а вот поставить обратно…

Собрав козла вокруг корпуса и оставшегося рангоута, приступили к дефектовке и определению объема работ. Для ремонта нужен чёткий план и график, иначе он превратиться в хаос. На обороте одной из бумаг, кипу которой я так и таскал за пазухой, с помощью кусочка свинца, я сделал таблицу с перечислением дефектных деталей и степени их изношенности. В дефектной ведомости мы отмечали детали, которые требуют незамедлительного ремонта, и те, что еще могут подождать. Исходя из этого, и составлялся план ремонтных работ. Я точно знал, что всего учесть невозможно, при проведении ремонта обязательно вскроются новые дефекты, их я выделю в отдельную таблицу и по возможности включу в план ремонта, но основное мы выяснили и определились с очередностью устранения повреждений. Ну а основное, это была обшивка судна.

Шлюп был довольно новый и изготовлен из качественных материалов. Дубовый набор, тиковые обшивки и настилы. Осмотрев дно, я с удивление узнал, что пояса обшивки, кроме получивших механические повреждения, были в отличном состоянии. За шлюпом хорошо ухаживали! Обшит он был вгладь, что положительно сказывалась на мореходных качествах корабля. Обшивка была двухслойная, при которой швы наружного слоя были смещены относительно швов внутреннего. Такая обшивка придавала корпусу дополнительную жёсткость. Длина обшивочных досок составляла шесть метров, ширина и толщина — двадцать пять и пятнадцать сантиметров соответственно. В районе ватерлинии, как в наиболее уязвимом месте корабля, обшивка была сделана из более толстых досок. К шпангоутам обшивка крепилась гвоздями и деревянными нагелями. Причём гвозди были медные.

Разобрав поврежденные места, я озадачился заменой досок. Требовалось сделать ремонт качественно. Шлюп не имел переборок, а значит любая крупная течь грозила гибелью судна.

— А чего мудрить господин Виктор? — удивился Дайон, когда я поделился с ним проблемой — на берегу хватит деревьев, напилим и заменим, не вижу проблем.

— Всё так Дайон, но у нас на обшивке тик, и доски хорошо просушенные, если мы поставим на замену свежее дерево, причём непонятной породы, то стопроцентно получим проблемы и нам придётся повторить ремонт! Дерево имеет свойство набухать в воде и расширяться, и каждый сорт по-своему! Если мы разные сорта дерева совместим, да и ещё разной просушки, то неизбежно будут или щели, или выдавит нашу заплату — возражал я.

— А что делать? — удивился канонир. Все из моих матросов хорошо умели работать руками, однако никто из них не был профессиональным плотником.

— Пилим пока местные деревяшки, и если другого выхода не будет, воткнём их, я же пока подумаю — вздохнул я, и тут же наехал на нашего завхоза — И когда на обед нормальное мясо будет, а не эта гнилая солонина?! Подстрели хоть что-нибудь, свежатины охота! В кустах вокруг пляжа постоянно какая-то скотина хрюкает, у меня аж слюни бегут!

— Нет же даже минутки свободной, господин Виктор! — начал оправдываться Дайон — Целыми днями паруса перешиваем с господином Ивом, клотни к ним пришиваем. Вот сегодня такелаж клетневали!

— Сети или силки на ночь поставь! Придумай что ни будь! — психанул я — и думай уже о пополнении запасов. Если надо, давай охоту организуем. Пока мы на берегу и рядом источник есть, все бочки из-под воды надо промыть и проскрести, обжечь изнутри, и пусть стоят пустые, сохнут. Ты квартирмейстер или погулять вышел?!

— Так рассохнуться, если без воды будут — буркнул Дайон оправдываясь — нормальные они, воду держат.

— А ты ту воду пить хочешь? Вот и я не хочу эту болотную жижу хлебать, а потом дристать! Там только что головастики с жабами не плавают! Перед выходом замочим в ручье и свежей воды наберём. Действуй короче, не морочь мне голову!

— Так ведь бывает, что так сильно рассыхаются пустые бочки, особенно из-под солонины, что ведёт клепки или днище! Мы иной раз из трёх бочек одну потом собрать не можем, местами меняем клепки, переворачиваем, а она всё равно бежит как решето — взмолился Дайон — давайте почистим, но только с водой оставим?!

— Из трёх одну и местами поменять? — задумался я, мне в голову вдруг пришло решение проблемы с досками для обшивки — а это идея! Молодец Дайон, соображаешь!

— Рад стараться господин Виктор! — не понял меня канонир, но заулыбался во все свои пятнадцать зубов — а чего я сделал?

Воспользовавшись советом Дайона, я принял решение демонтировать внутреннюю обшивку на юте и полуюте, использовав доски для обшивки внешнего корпуса шлюпа. Это тоже тик, и причём в отличном состоянии, да и толщина досок одинаковая!

Ремонт шёл своим чередом, постепенно корпус шлюпа обрастал новой обшивкой. Вошёл в привычное русло и наш быт. Нас никто не беспокоил, ни пираты, ни местные аборигены, ни хищные звери. Ив, стал нашим главным добытчиком свежего мяса и птицы. Пацан в основном помогла Дайону сделать что-то сложное, где требовались лишние руки, и оставшееся время проводил в зарослях, выслеживая мелких местных кабанов. Оказывается, у его отца есть во Франции отличный лес и охотничьи угодья, и малец с пелёнок ходил на охоту! Пороха у нас было немного, но тратить его на пропитание было не жалко. Местный ручей с пресной водой привлекал много животных, и Ив в основном охотился на водопое. Происходило это так. Мы работали, сверля и стуча топорами, пока не слышали выстрел в кустарнике. Тогда пара канониров, отложив инструмент, спешили на помощь нашему мелкому охотнику. Дорезали подранков если требовалось и разделывали тушку, после чего тащили в лагерь. Оставив мясо на попечение Дайона, новоиспечённые корабелы снова принимались за работу.

Дайон же оказался не заменимым помощником, он организовал добычу морской соли! Нам требовались припасы, а вот при спешном покидании горящего галеона, солью мы не озаботились. Теперь нам требовалось её довольно много, так как мясо нужно было солить. Всё оказалось чертовски просто! Буквально за час, он организовал небольшую запруду, куда во время прилива залилась морская вода. Как только вода отошла, с помощью нескольких канониров, Дайон поднял борт запруды на несколько сантиметров, отрезов её от берега. Теперь в этот искусственный водоём прилив не доставал. Стояла жара, днём солнце палило нещадно, и через три дня водоём высох. После испарения воды, канониры собирали со дна соль, а запруду снова раскопали, давая приливу наполнить чашу снова. Соль была грязная, с песком, но всё же эта была соль, и её добыча не отнимала много времени! По сути, будь у нас много дров и подходящая тара, можно было бы выпаривать соль и быстрее, однако и того что удавалось добыть нам должно было хватить на наши нужды.

После тяжёлой работы на солнце и жаре, я вечерами обычно шёл купаться в лагуне. Вооружившись ножом, я нырял и собирал моллюсков, лангустов и крабов. Сейчас я предпочитал есть морепродукты, устав от постоянного мяса. Лягушатники охотно присоединялись ко мне, если я с ними делился. За время ремонта я даже набрал веса и загорел до черноты, хотя Ив и смотрел на меня не одобрительно. По его словам, дворянин не должен так себя вести! Он должен быть гордым, бледным и грязным!

— Ты Ив ещё сопляк зелёный, а значит тебе простительно такого не знать! — смеялся я — мыться надо каждый день! От грязи все болезни. Да и без солнца не прожить. Если кожа не видит солнечного света, то стареет быстрее. У нас в России, в баню ходят не реже раза в неделю, и то, это очень мало, по-моему, я бы каждый день топил. Неужели приятно, когда от твоего собеседника или от тебя воняет потом или дерьмом?!

— Ну для этого есть духи! — разобиделся Ив.

— Духи нужны для того, чтобы хорошо пахнуть, а не для того что бы скрыть вонь! Ну ничего, я тебя перевоспитаю! И всех касается, если я увижу или учую, что на шлюпе кто-то справил нужду в трюме, я разбираться не буду, наказание получит первый, кто подвернётся под руку! Как там у вас французов говорят? Один за всех и все за одного? — уже сейчас, отчищенный и просушенный шлюп был почти готов, и он мне всё больше нравился. Превращать его в помойку я не буду, это точно, по крайней мере пока он мой, и я на нём старший!

Кстати это была одна из тех проблем, которые мучали меня постоянно. Не знание морских законов этого времени сильно меня беспокоило. Шлюп — это находка! На нём не было флага и команды, я на него поднялся первым, и я не француз. Я не состою на службе и даже не подданный Франции. Что мне делать?! Иметь свой корабль, это было бы отлично, однако кроме отличного корпуса, у меня ничего нет. Ни нормального рангоута, ни артиллерии, и самое главное у меня нет своей команды! Имей я это всё, то вопрос бы даже не стоял. Я бы точно не вернул кораблик! По-моему, сейчас действует принцип «свободного моря» и никаких конвенций нет, а значить можно творить всё чего тебе заблагорассудиться, лишь бы не грабил торговцев. Франция потеряла корабль, а я его подобрал, ну вот подфартило мне так! Тем более мне Никола и Корнелий были должны… Только вот сейчас то что делать? Плыть в Архангельск и в Россию вернуться? Не вариант! Сейчас на северном море господствует Англия, Дания и Голландия, и для того, чтобы в Архангельск пройти всё равно нужно будет мимо Франции двигаться! Владивостока ещё нет, а Черное море, турецкая вотчина! Ну а в России пока нет царя, заинтересованного в море и кораблях. Пётр пока совсем ребёнок. Шлюп сгниёт возле берега, запертый в единственном русском порту. А кораблик хорош, оснастить бы его как следует и на нём я легко смогу заработать себе на безбедную жизнь. Да хоть китов бить можно, я это умею, не даром несколько лет китобоем был! Сейчас же корабль с двумя жалкими парусами, ободранный до нитки и с командой из французского гардемарина и канониров просто жалок! Тут бы просто нормальный ход наладить. Посоветоваться по этому поводу мне было не с кем. Канониры простые моряки, и не знают законом, а Ив просто пацан, который уверен, что я верну его к маме с папой, и отдам корабль Франции, за похлопывание по плечу и искреннее спасибо! Посмотрим, может быть так и придётся сделать, если иного выхода не будет, хотя очень не хочеться…

Настало время спускать шлюп на воду. Всё что запланировано — сделано. Странное у нас плавсредство получилось. Корпус минифрегата, а парусное вооружение, как у прогулочной лодочки. Короткие мачты без стеньг, на фок-мачте только два крохотных кливера, которые закреплены на бушприт. На гроте одна рея с марселем, на бизани криво сшитый гафельный парус. Почётное место на палубе занимает основательно связанный плот. За неимением шлюпки, я приказал сделать хоть какое-то спасательное средство, ибо никто из нас не уверен, что мы сделали всё как надо. В орудийных портах торчат стволы дерева, покрашенные чёрной смолой. Вблизи никого не напугать, а вот издали, вполне себе на пушки смахивает. Это у нас единственное крупное оружие — психологическое. Скромные припасы погружены в трюм, как и чистый балласт. Вместо якоря у нас громадная коряга, которая обвязана каменными валунами. Так себе якорь, но без него никак. Трюм пока более-менее держит воду, хотя без течей и не обошлось, я надеюсь, что когда дерево набухнет от влаги, то полностью загерметизирует наш единственный отсек. С большим трудом, повторив процедуру с камнями и плотом, мы вывели шлюп за риф. Паруса захлопали, поймали ветер, и «Рокфор» медленно двинулся прочь от лагуны.

— Флаг бы надо повесить — Ив прогуливается по палубе, и с кривой миной на лице осматривает наш шлюп — нас ведь за пиратов примут!

— У тебя есть флаг? — усмехнулся я — да ты герой пацан! Спас Французский флаг, героически засунув его себе в задницу?! Вытаскивай, давай повесим, даже стирать не будем!

— Ну что за шутки у тебя Виктор! — скривился Ив — ты же знаешь, что флага у меня нет! Но флаг нужен, или каждый встречный военной корабль, будет считать нас законной добычей!

— Мы можем вывесить твои кальсоны если хочешь! — психанул я — тут на паруса то едва хватило ткани, так что отстань от меня мальчик! Твоя вахта сразу после моей, иди отдыхай и не морочь мне голову!

— Господин Виктор — в разговор аккуратно вмешался Дайон — господин Ив прав, нужен флаг! Только разбойники и пираты ходят без флага.

— И что вы предлагаете? Запомните ироды, прежде чем озадачить начальство проблемой, надо уже знать решение! Иначе вы не подчинённые, а сами проблема и есть! Хрен вам через всю харю, а не фл… — мой взгляд внезапно упал на куртку Дайона. Куртку, состоящую из синих и белых полос! А, пожалуй, будет им флаг! Флаг, которого пока нет в этом мире, но обязательно будет — Дайон! Снимай куртку, бери нож и шило! Ты будешь шить флаг! И учтите, этот флаг будет не французский!

— А что за флаг?! — удивлённо уставился на меня Ив. Дайон же подавленно молчал, схватившись обоими руками за куртку, он уже явно успел пожалеть, что открыл свой рот. Ну ничего, инициатива имеет инициатора, это уж как заведено. И он только что выучил этот урок.

— Увидишь — усмехнулся я — под этим флагом ходят русские! На него у нас материала как раз хвати!

Через час на гафеле развивался маленький флажок. Косой синий крест, на белом фоне. Над моим кораблём впервые в этой истории поднялся Андреевский флаг!

Глава 16

На удивление шлюп шёл довольно неплохо и всё благодаря Иву. Пацан оказался из нас всех самым опытным знатоком парусов. Отличная у нас команда получилась, жаль только маленькая. Я стою на руле и командую Ивом, а уже он канонирами, которые управляются с нашими не многочисленными парусами. Я же учусь у мальчишки, но так, что он и сам этого не знает.

— Ну что же Ив, первый день твой. Представь, что меня тут нет и я просто рулевой — моя хитрожопость не знает предела. Наивный пацан восторженно смотрит на меня с глазами полными слёз от гордости за оказанное доверие. Когда-то я так же учился управлять своим первым китобойцем и сейчас просто иду проторенным путём — я хочу посмотреть, можно ли тебя одного оставлять на вахте.

И вот пацан командует, а я мотаю на ус и запоминаю. Парусов у нас не много, гафель, марсель и два кливера, то есть три косых и один прямой и идём мы галсами. Пятерых матросов вполне хватает для своевременных манёвров, да и с погодой нам повязло. Вот только на ночь нам придётся в дрейф ложиться или якорь ставит, на ещё одну вахту людей просто не хватит. Ведь помимо парусов на корабле ещё куча дел есть. Та же течь в трюме, которая требует постоянного контроля и периодической откачки воды. Должно пройти несколько дней, прежде чем древесина набухнет и течь прекратиться (ну это по моим прикидкам, возможно наши заплаты и вообще отваляться!). Кроме того, команде надо спать, есть, пить, оправляться, следить за порядком, чинить наш отстойный такелаж, и ещё кучу всяких мелочей делать.

Мы с Ивом не покидаем шканцы, команда облюбовала кубрик на баке. Мебели на шлюпе нет, даже матросских гамаков нету, и спать матросам придётся прямо на палубе, используя в качестве постели охапки сена, которые мы нарвали ещё на берегу лагуны. У нас с Ивом ситуация получше. Две нары нам сколотил Дайон, но вместо матрасов тоже сено. Я занял каюту капитана, а Ив спит в кают-компании. По бортам кают-компании когда-то были разборные перегородки, служившие каютами офицерам, там же стояли и пушки. Ни о каком уединении на столь маленьком корабле и большой команде не могло быть и речи. Офицеры спали за ширмами, прямо над орудиями висели их подвесные койки, а из личных вещей был только сундук с одеждой. Во время боя перегородки разбирали, личные вещи сносили в трюм, и нам кораблик достался уже без этих девайсов. Заморачиваться с восстановлением перегородок мы не стали, так что можно считать, что у Ива самая большая каюта на корабле.

Постепенно наше плавание вдоль Африканских берегов стало походить на рутину. На ночь мы всегда старались найти подходящую бухту и бросали там якорь, так же мы поступали при любой угрозе шторма или свежего, встречного ветра. По необходимости пополняли запасы воды и свежего мяса, редкими вылазками на берег. За это время, что мы находились в пути, мы не встретили ни одной живой души. Развороченный глобус, который я подобрал ещё на галеоне, служил нам картой, по которой я отслеживал наш путь. Мы уже вошли в Гвинейский залив, когда на горизонте появились очередные признаки сильного шторма. Ветер усилился, нагоняя волну, черные тучи стремительно закрывали солнце и нам ничего не оставалось делать, как снова искать укрытие. Я было уже направил корабль в ближайшую подходящую бухту, когда ко мне подошёл Дайон.

— Господин Виктор — осторожно обратился ко мне Дайон — мы почти у французской миссии, я был в этих краях ещё совсем молодым юнгой, но до сих пор помню, что, если пройти немного дальше, там буде поселение миссионеров. Это посёлок Ассини и его основали пять миссионеров-капуцинов. Поселение давно покинуто, однако там есть вода, и даже хижины на берегу. Там удобное место для стоянки и идти туда не долго.

Мне было всё равно, лишь бы надёжно укрыть шлюп от бури, и я согласился. Каждый раз подводя корабль к незнакомому берегу или заходя в бухты, я опасался, что мы можем напороться на подводные скалы или рифы. Лоций у нас не было, вперёдсмотрящий не всегда мог предупредить вовремя об опасности, а о том, чтобы быстро остановить идущий по инерции корабль не было и речи. Так что от возможности зайти в надёжную, проверенную и безлюдную бухту отказываться не стоило. Мы направились в Ассини.

Шлюп входил в лагуну, которая делила берег на две части. Южную, плоскую береговую полосу и северную, покрытую холмами. В лагуну впадала довольно большая и полноводная река, делая лагуну на одну треть пресной. Песчаные берега были покрыт пальмами. Да, местечко спокойное, но отмель на южной части лагуны довольно опасная, тут легко можно сеть на мель. Поставив шлюп в самом глубоком месте лагуны, мы кинули якорь и приготовились встречать непогоду. Паруса были убраны и закреплены, пушечные порты, которые были открыты для проветривания подпалубного пространства задраены, и на этом работу мы закончили.

В лагуне было спокойно. В моё время тут был бы шикарный курорт, а сейчас место представляло из себя дикий пляж. На северном берегу виднелись жалкие остатки французского поселения. Полуразрушенные хижины и хлипкий, покосившийся забор из частокола, говорили о том, что место давно покинуто. Высадку на берег я отложил до завтра, уже наступал вечер, а нам, требовалось довольно много времени, чтобы спустить плот на воду. Завтра утром, если позволит погода, мы пойдём за свежей водой и возможно за кокосами, или чего там на этих пальмах ещё растёт. Овощей и фруктов нам очень не хватало, а я боялся цинги, главного врага всех моряков этой эпохи. Любые съедобные растения и плоды, способные насытить организм витаминами были бы весьма кстати, они бы разнообразили наш скудный рацион. Питаться одним мясом и морепродуктами было уже невыносимо. Когда-то, я был прибрежным китобоем, и много общался с чукчами, эскимосами, ненцами, алеутами и эвенками. Эти люди всю жизнь питались только строганиной, кровью и жиром, и признаков цинги у них не было, но это можно сказать отдельный подвид людей, которые отличаются от белого человека, как волк и собака. Цинга — серьёзное заболевание, вызванное недостатком витамина С. По идее, ею должны часто страдать северные народы, испытывающие недостаток в овощах и фруктах. Однако они, никогда этой болезнью не страдают. Всё дело в том, что мясо у них принято есть в сыром виде. Не проходя термическую обработку, оно сохраняет в себе все витамины. Но это не наш вариант, мы находимся в жарком климате, где мясо подвержено воздействию множества микроорганизмов и паразитов. В условиях Крайнего Севера микроорганизмы не выживают, поэтому сырое мясо является вполне безопасным продуктом, ну а для нас, это почти стопроцентный билет на тот свет.

— Дайон, сколько у нас пустых бочек? — во время скромного ужина, когда мы сидели на палубе шлюпа и любовались закатом, спросил я у нашего квартирмейстера.

— Две, господин Виктор, но в остальных вода тоже уже зацвела, поэтому предлагаю поменять завтра воду во всех бочках — ответил мне Дайон, вгрызаясь в твёрдый как подмётка кусок мяса.

— Да, так и сделаем. А чего там за пальмы и что там растёт? Ты же был уже тут — спросил я опытного канонира.

— Кокосовые и финиковые, господин Виктор — охотно ответил канонир — из фиников можно отжать масло, а кокос — это орех с мякотью и молоком! Ох и вкусная вещь я вам скажу! И храниться долго! Нам бы их набрать…

— Во! Правильная мысль! Тоже об этом подумал. Значить завтра помимо воды собираем и финики с кокосами. Берём все, даже не спелые! А ещё нужно поменять подстилки! У меня уже бока болят, всё слежалось и в труху рассыпалось. Если что интересное в поселении чем мы можем поживиться? Может забыли, чего миссионеры?

— Ничего там нет господин Виктор, только голые стены. Миссионеры толи от болезни все померли, толи вернулись назад во Францию, только вот сюда время от времени всё равно корабли заходят, и всё что можно разграбили. Почитай сорок лет поселение пустует, не понятно, как ещё стены держаться — вздохнул канонир.

— Ладно. Давайте спать. Сегодня ночью дежурим по очереди. Зарядить мушкеты и пистолеты, что бы у каждого под рукой были! — почему-то на душе было тревожно.

Уже засыпая на своей жесткой постели, положив на пол рядом с собой два пистолета и саблю, я понял какая мысль никак не могла сформироваться в моей голове! Поселенцы были миссионерами! А это значить, что они шли сюда кого-то обращать в свою веру! Берег не пустынный, по берегам лагуны кто-то живёт. Завтра нужно быть предельно осторожным при высадке!

Проснулся я от непонятного шума. Как будто кто-то стучал о дерево поленом. Спал я тревожно, было чертовски неудобно и жарко. Камзол, который служил мне простыней, сбился от того, что я постоянно ворочался и давил мне в поясницу. Весь потный и злой я сел на нарах и обулся, нужно попить воды и сполоснуться, прежде чем лечь спать снова, заодно и караульного проверю. Снова стук! Да что такое?! Это похоже… Это похоже на удар лодки о борт корабля! Схватив саблю и сунув пистолеты за пояс, я рыком вскочил и заорав во всё горло бросился на палубу.

— Тревога!

Проскочив кают-компанию, где на своём месте только просыпался Ив, я вылетел на палубу и нос к носу столкнулся с чернокожим мужиком, который держал в руках усыпанную каменными шипами дубинку. Не задумавшись и секунды, я сделал выпад, и мужик упал с распоротым животом. На палубе вовсю хозяйничали негры, и всё новые и новые появлялись из-за бортов. В том месте, где сидел обычно караульный, была куча мала из тел, кто-то с кем-то боролся. Выхватив пистолет, я выстрелил в ближайшую толпу дикарей, особо даже не целясь.

Ближайшие противники шарахнулись от меня в сторону, а на палубу свалилось ещё одно тело. Из-за спины раздалось два выстрела подряд, оглушив и ослепив меня, это Ив разрядил оба своих пистолета. С бака тоже раздались выстрелы. Канониры вырвались на палубу и открыли огонь из мушкетов. Многоголосы ор разорвал тишину ночи, диверсанты больше не собирались соблюдать тишину. Не давая аборигенам опомниться, я бросился вперёд, раздавая удары саблей на право и налево.

— Ив! Сиди в кают-компании, заряжай пистолеты и стреляй! На палубу не выходи! — прокричал я на ходу, полосуя саблей очередного, подвернувшегося под руку чёрного бандита. Свой второй пистолет я приберёг на крайний случай, не собираясь пока тратить последний заряд.

— Виктор! — крик мальчика заставил меня обернуться. Ив стоял, зажав руками древко копья, которое торчало у него из груди и медленно опускался на колени. Его убийца, подобрав с палубы выпавшие пистолеты отчаянно нажимал на спусковой крючки, направив их на меня. Курки пистолетов были даже не взведены, Ив не успел их зарядить. Выхватив свой пистолет, я выстрелил в нападавшего и бросился к Иву.

Парень был мёртв. Его глаза застыли, на лице не было гримасы боли, а только безмерное удивление и обида. Копьё с обсидиановым наконечником пробило сердце гардемарина.

— П… вам падлы! — прошипел я сквозь зубы, и страшно заорав бросился в самую толпу дикарей, подхватив во вторую руку шпагу Ива.

Я колол и резал, не разбирая кто и где, в ход шли ноги. Моя сабля, то и дело рассекала такелаж, врезалась в борта и мачты, но всё-таки чаще всего она входила в живую и податливую плоть, от чего я весь был забрызган тёплой кровью. На губах появился привкус металла и соли. За это время, что мы провели вместе, Ив стал мне как младший брат. Он был доверчив и всегда принимал за чистую монету всё что я ему говорил, он верил мне и надеялся на меня! Бешенство охватило меня с головой, хотелось убивать!

— Господин Виктор! Это я! Господин Виктор, вы меня убьёте! — голос Дайона вдруг послышался впереди меня, им говорил мой очередной противник! Это глюки! Эта падла хочет ввести меня в заблуждение притворяясь моим матросом! Я взмахнул саблей, но кто-то повис у меня на плечах. Окружили суки! Я попытался вырваться, но кто-то ещё навалился на меня, и я оказался на палубе, рыча от беспомощности.

— Господин Виктор! Они сбежали, всё закончилось! — голос Дайона снова донёсся до моих ушей — отпустите его!

Меня отпустили, и я медленно поднялся на ноги, опираясь о палубу окровавленной саблей. Вокруг, тяжело дыша, стояли полураздетые, вооруженные канониры. Дайон на всякий случай отошёл от меня на пару метров и обеспокоенно смотрел мне в глаза. Палубу, заваленную телами нападавших, освещал самодельный факел, который в руках держал один из канониров.

— Кто стоял на посту?! — я не мигая стоял и смотрел на Дайона.

— Франц, господин Виктор — опустил глаза Дайон — он мёртв.

— Это хорошо! — удовлетворённо протянул я — иначе мне пришлось бы его убить прямо сейчас! Что с Ивом?!

— Помер… — так же тихо ответил Дайон и я скрипнул зубами. А чего я спрашиваю, я же и так это знал…

— Всю падаль за борт! Франца тоже! Ива заверните в кливер и подготовьте к погребению. Если есть раненые, добить! Одеться и перевязаться кто ранен. И готовьтесь, утром мы идём на берег! Мы идём убивать! — я развернулся и спотыкаясь о тела нападавших побрёл в кают-компанию. Адреналин уходил из тела, сабля и шпага в моих руках казались неподъёмным грузом.

Я сидел на нарах Ива, бездумно пялясь в переборку. На ровном месте нас чуть всех не вырезали из-за одного мудака! Ив погиб, прикрыв мне спину, если бы не он, это копьё торчало бы у меня между лопатками. Мы отбились легко, все кроме незадачливого караульного и пацана целы и невредимы. На мне нет ни одной царапины. Но нас осталось всего пятеро!

Сколько я так просидел не знаю. От мрачных мыслей меня отвлёк Дайон, который осторожно вошёл и встал передо мной.

— Чего тебе? — устало перевёл я на него свой взгляд.

— Господин Виктор, позвольте похоронить Франца по-христиански? Он виноват, но за то расплатился жизнью. Не правильно это будет, с дикарями его за борт выбрасывать — умоляюще взглянул на меня Дайон.

— Хорошо, хороните… — безучастно ответил я.

— Мы Ива в парус замотали, по морскому обычаю будем хоронить, али на берегу? — быстро заговорил ободренный Дайон.

— Выйдем завтра в море и там похороним. Нельзя могилу на этом берегу оставлять — вздохнул я — чего там на палубе?

— Всё относительно хорошо господин Виктор, наши, кто жив, все целы, а негров двенадцать штук за борт выбросили. Там возле левого борта две лодки остались, я их тоже приказал поднять на борт. Они не с берега, они с моря зашли, вот Франц и прозевал их — доложил Дайон — светает скоро, что прикажите делать?

— Как рассветёт, снимаемся с якоря и идём в глубь лагуны. Поселение аборигенов должно быть на берегу. Или в лагуне или в реке. Надо его сжечь! — буркнул я — воды мне принеси, умыться надо.

— Сию минуту! — Дайон выскочил на палубу, а я выпустил из рук оружие. Мёртвых не вернёшь, надо жить дальше…

Поселение мы нашли через час, после того как снялись с якоря. Деревня аборигенов стояла на берегу лагуны, возле устья реки. Шлюп остановился напротив поселения, которое казалось абсолютно безлюдным. Одна из трофейных лодок-долблёнок уже была спущена на воду и подтянув её к борту, мы все впятером отплыли от борта корабля, на котором остались только тела наших товарищей. Весь наш арсенал лежал заряженным на дне лодки. Я стоял на носу, и мрачно смотрел на приближающийся берег. Казалось, там нет никого живого, деревня была покинута.

— И всё же может быть стоило бы уйти, господин Виктор? — тихо спросил меня Дайон, ворочая веслом — нас слишком мало.

— Спалим этот гадюшник, и отчалим с чистой совестью — упрямо ответил я — там нет никого, они обгадились от страха и сбежали!

— Остановитесь! Что вам надо?! — вдруг с берега послышался голос на ломанном французском языке с жутким акцентом. Говорящего не было видно.

— Нам нужны те, кто вчера напал на наш корабль! — прорычал я в ответ, взводя пистолеты — мы убьём их и уйдём. Если нет, то мы сожжём вашу деревню! Кто ты? Покажись!

Из-за хижины вышел дряхлый старик, который опирался на посох или короткое копьё.

— Меня зовут Ту, я говорю с тобой от имени вождя Банги. Уходите! Мы не хотим с вами войны! — прокричал старик.

— Откуда ты знаешь наш язык старик? — спросил я.

— Меня учили ваши шаманы, когда я был ещё маленьким — ответил старик, а потом пафосно выпятив грудь гордо заявил — они разгневали нашего бога и мы их убили, и вас тоже убьём!

— Передай своему Банге, что мы не уйдём от сюда, пока не отомстим! — рассмеялся я и продолжил блефовать — мы не шаманы, мы воины. Ваша деревня сгорит! На нашей большой лодке есть пушки, ты должен знать, что это такое. Мы убьём вас всех, если вы не выдадите нам нападавших! Иди и скажи это своему вождю, и поторопись, пока моё терпение не закончилось!

Старик ушёл, а мы остались в лодке, не приближаясь к берегу. Все напряженно молчали, я же стоял и ждал. Старик отсутствовал несколько минут, а потом вернулся и вид у него был уже не такой гордый, как в начале разговора.

— Мы не можем выдать наших воинов. Но готовы заплатить за них выкуп! Мы знаем, что вам надо. Банге предлагает тебе взять слоновую кость и рабов. Лодка бивней, или пленников, за каждого воина! Четыре руки лодок, это хорошая цена. Но вы должны пообещать, что не будете метать в нас гром и огонь!

Пока старик говорил, пространство вокруг него заполняли аборигены. Вооружённые молодые мужики всё выходили и выходили из-за хижин. Дайон испуганно вскрикнул. Тут было не менее сотни человек. Я скрипнул зубами. Кость так кость! Но это не значит, что я отказался от мести, я сюда ещё вернусь!

Глава 17

Я устал как собака, глаза закрываются на ходу. Две бессонные и очень трудные ночи позади и сейчас шлюп кинул свой самодельный якорь вдали от берега, где до нас на лодках будет трудно добраться. Мы наконец-то можем передохнуть. По грани мы прошли, по тоненькой ниточке, буквально проскочив у старухи Смерти под косой. Если бы только дикари знали, сколько нас всего и что мы практически не в состоянии оказать им сопротивление…

Лодки, гружённые слоновой костью, подходили к шлюпу по очереди, одна за другой. Погрузка выкупа заняла весь день и занимались ей бессменно только канониры. Восемнадцать лодок, в каждой из которых было не меньше двадцати бивней, больше у дикарей кости не было. В последнюю очередь грузили рабов. Я согласился взять только десять человек, хотя предлагали больше двадцати. Отобрав самых молодых юношей, возрастом от пятнадцати до восемнадцати лет, я предложил вождю обменять остальных пленников на старика переводчика и продовольствие, и он с радостью согласился. Плачущего и причитающего старика насильно погрузили в лодку, кинув на связки кокосовых орехов, кувшины с маслом и корзины с сушёным фиником. Хотя обмен и казался не равным, но старик мне был нужен. Он знал французский язык и мог многое мне рассказать о племени моих кровных врагов, он мог объяснится с нашими рабами, которых мы заперли в матросском кубрике. Весь этот день мы ходили на нервах, не выпуская из рук оружие и каждую минуту ожидая повторного нападения. Будь у нас настоящие пушки, я бы хоть в холостую палил, когда лодки на долго застывали на берегу, показывая что мы разочарованы задержками и готовы пустить их в ход, а так приходилось ждать и наедятся, что очередная лодка привезёт нам именно слоновую кость, а не абордажную команду.

А потом, в сопровождении десятков пирог с воинами, шлюп выбирался из лагуны и направился в открытое море. Мы шли пока берег не скрылся из виду, а потом повернули севернее, к побережью, что бы наблюдатели аборигенов не смогли отследить наш путь. На руле и парусах нашей крохотной команде пришлось провести всю ночь. И вот теперь мы снова добрались до берега и можно было расслабится, закончив неотложные дела.