Гардемарин

Капитан ушёл на палубу, а меня отвели в тесную, но отдельную каюту на корме, где стоял только пустой сундук и жёсткая, узкая кровать. Почти пенал, но есть закрытый, небольшой порт в борту. Это скорее всего бойница, для стрельбы из мушкета, или фальконета. Не фонтан конечно, однако теперь у меня есть своя комната, где можно побыть одному. Пока всё идёт не плохо, я снова без денег и не знаю языка своей команды, но удачно избежал смерти и увечий, покинув порт со своими мучителями. Это ли не удача?!

Глава 8

После бессонной ночи, я спал как младенец. Узкая койка, с тощим тюфяком вместо матраца, казалось царской периной по сравнению с гамаком в кубрике голландского фрегата. Никто не храпел, никто не пердел, снующие по своим делам люди не отталкивали твоё спальное место, чтобы пройти — лафа! Да и пахло на этом галеоне куда как лучше, чем на голландце. Всё-таки тут военный корабль, и дисциплины у матросов и солдат морской пехоты гораздо больше. Меня никто не беспокоил, хотя в каюту ночью и заходил кто-то из команды галеона, я посетителя просто не услышал. На сундуке лежали постельные принадлежности, которые я не успел постелить перед сном и новая одежда. Новый камзол, исподнее, сапоги и треуголка, на удивление почти моего размера. Тут же стоял и медный таз с кувшином воды, и даже ночной горшок! Всё указывало на то, что мне, как гостю капитана и его брата, тут рады и стараются обеспечить минимальный комфорт.

Избавившись от старых, порванных и провонявшихся вещей, я с удовольствием умылся и переоделся. Зеркало бы сейчас! Но уже и без него понятно, что новый комплект сидит на мне гораздо лучше старого. В этот раз сапоги были почти новые и чёрного цвета, а одежда гораздо лучше качеством и явно дороже. Приведя себя в порядок и застелив постель, я вышел на палубу.

Галеон я не рассмотрел ночью, сейчас же он предстал передо мной во всей красе. Пока я так и не понял, чем он таким особым отличался от фрегата или линейного корабля кроме размеров. Парусное вооружение было почти точно таким же и состояло из трех мачт. Бушприт, фок-мачта, грот-мачта и бизань-мачта — никакой разницы! Только в парусах и реях было отличие, на мой не искушённый взгляд, не существенное. На бушприте стоял прямоугольный шпринтовый парус, тогда как на фок- и грот-мачте стояло по три прямых паруса: грот (фок), марсель и брамсель. На бизани стоял косой парус (латинский). Французский галеон был больше размерами и имел надстройку не только в корме, но и на баке. Тридцатиметровый фрегат, который подобрал меня в море, был почти на десять метров меньше, этого гиганта. Ещё вчера я заметил, что в высоких бортах галеона прорезаны два ряда орудийных портов, тогда как у фрегата орудийная палуба была только одна.

Сейчас на палубе было многолюдно. Десятки матросов как обезьяны скакали по мачтам и реям, устанавливая паруса. Все были заняты делом, и на меня никто не обращал внимания. А вот моё внимание привлекли несколько пацанов, разного возраста, которые были одеты точно в такие же камзолы, как и я, и то, как они уверенно командовали матросами. На моих глазах мальчик лет десяти, не больше, выговаривал почтительно стоящему перед ним с шапкой в руках сорокалетнему мужику. Разговор больше походил на монолог, пацан орал, а мужик виновато вздыхал и не решался ответить. Ну а закончилась отповедь вообще феерично, пацан врезал собеседнику прямо в нос своим маленьким кулачком, для чего ему пришлось даже подпрыгнуть!

Сердитый пацан, закончив разборки, уверенно направился куда-то по своим делам, не опасаясь возмездия, я же поспешил подняться на кормовую надстройку. Мне требовалось узнать где мы сейчас, и можно ли считать, что вопрос с голландцами закрыт.

— Доброе утро Виктор! — капитан галеона стоял возле рулевого и наблюдал за работой команды.

— Здравствуйте господин Корнелий — поклонился я капитану — можно ли узнать у вас, как здоровье Никола, и где мы сейчас находимся?

— Никола… — на лице капитана промелькнула тень — врач не даёт прогнозов, возможно ноги придётся ампутировать, да и в руках больше не будет былой силы, голландские ублюдки постарались на славу! Но тем не менее, надежда есть! Кости сломаны, однако суставы не повреждены, а это значит, что выздоровление вполне возможно. Сейчас же мы взяли курс на Гвинею. Загрузившись там сахарным тростником, мы отбудем во Францию. Погода благоприятная и ветер попутный, если богу будет угодно, то вскоре мы будем во владениях французской короны, где вам уже ничего не будет грозить!

— Благодарю господин Корнелий! — я с облегчением вздохнул — позволено ли мне будет спросить вас, кто те юноши, что сейчас так уверенно командуют экипажем?

— Уверенно? Ну допустим, только командуют они из рук вон плохо Виктор! — рассмеялся Корнелий — это гардемарины, которые состоят в моём экипаже. Гонору много, но почти ничего не умеют! Мальчишки тут на обучении, перед присвоением первого офицерского чина. У нас на борту два младших гардемарина и три старших. Ты познакомишься с ними за обедом. Сейчас у них есть полчаса, чтобы показать мне, чему они обучились за время похода, а потом, после получения замечаний, они отправятся к штурману, где два часа будут изучать навигацию, после обеда же ими займутся канониры, мушкетёры и мастер клинка. По идее им и танцы ещё надо преподавать, но обойдутся оболтусы, танцевать это единственное, что они хорошо умеют! На тебе форма как раз одного из них, ничего более подходящего не нашлось. Жаку тоже четырнадцать лет, и вы даже внешне схоже, так что я распорядился выделить тебе один из его запасных комплектов. Парусный мастер сейчас немного занят, а вот как освободиться, то займётся подгонкой твоего гардероба, и ты сможешь переодеться в более подобающую одежду. Сейчас тебя проводят к Никола, он ждёт тебя с утра, но не разрешал тебя будить. Мне же нужно немного времени посвятить этим неучам, которые тебя так впечатлили.

Стоящий рядом вестовой, по команде капитана, вежливо и почтительно предложил мне спуститься на второй ярус кормовой надстройки, где и располагался сейчас капитан погибшей «Святой Марты».

Никола лежал на кровати, и каюта где его поселили, была куда как больше и богаче обставлена, чем мой «пенал». Тут было даже настоящее остеклённое окно! Никола лежал и читал книгу в кожаном переплёте, которую перед его лицом держал один из матросов. Его руки, были жёстко примотаны к груди.

— Доброе утро Никола! — поздоровался я, входя в каюту.

— Виктор! Ну и горазд же ты спать! А я вот признаться, почти глаз ночью не сомкнул. Этот коновал, корабельный медик, вправлял мне плечи почти час! Меня так даже голландцы не пытали! Опиум, что он мне дал, перестал действовать едва он закончил процедуру, и я всю ночь промучился от болей. Этот подонок отказался мне дать вторую порцию настойки! Ты представляешь?! Говорит это вредно и можно умереть! А терпеть такие мучения не вредно разве?! — Никола явно обрадовался моему приходу. Повернувшись к матросу, который так и сидел с книгой в руках, он отдал приказ — оставь нас Александр, нам надо поговорить наедине!

Матрос поклонившись тут же вышел, а я занял его место у кровати больного. Отмыли бывшего пленника, причесали и побрили, только тонкие усы оставались на его лице, и я с удивлением понял, что Никола довольно молод! Лет тридцать ему, не больше, а там, в тюрьме, он выглядел на все шестьдесят!

— Я благодарен тебе Виктор, что ты вытащил меня и моих парней из того ада, куда мы угодили волей случая или же из-за проделок дьявола. Ты мог уйти и спастись, но предпочёл вернуться за нами, рискуя своей жизнью и свободой. Это поступок, на который способен не каждый. Знай, что теперь у тебя есть преданный друг в моём лице! Пусть это и звучит сейчас пафосно, но так и есть! Моя семья довольно богата, и как сказал тебе уже Корнелий, всегда отдавала долги. Как только мы доберёмся до Франции, ты получишь достойное вознаграждение! — Никола смотрел на меня с гордым и благородным выражением лица, но размер этого «достойного вознаграждения» так и не озвучил.

— Благодарю, ты тоже можешь считать меня своим другом. И раз мы друзья, можешь выполнить несколько моих просьб? — слова Никола меня особо не впечатлили, обещания денег «когда-то потом», вместо полновесных гульденов, меня честно говоря разочаровало. А ведь в грудь себя пяткой вчера бил, обещая исполнить всё что я пожелаю, в обмен на свободу! Сегодня он «вознаграждение» отложил, а через несколько недель, когда мы доберёмся до Франции, может и вообще забыть. Однако кое-что он мог сделать для меня прямо сейчас. Дать знания!

Я опытный флотоводец и адмирал, я водил в бой всё что можно, от маленького тральщика до авианосца, но никогда парусники! Я даже никогда не ходил на них. Мой опыт работы на фрегате показал, что я не знаю про управление и тактику боя парусных кораблей вообще ничего! Тогда я делал умный вид и к парусам не лез, чтобы не вызвать подозрений, а сейчас у меня есть шанс! Что делать на берегу я не представляю, с морем связана вся моя жизнь, и для того, чтобы чего-то добиться в этом веке, надо начинать учиться прямо сейчас!

— Говори, сделаю всё, что в моих силах — вежливо ответил Никола, но я заметил, как он напрягся.

— Я тебе уже говорил, что до встречи с пиратами, обучался кораблевождению и навигации. Я хочу продолжить учёбу прямо тут, на корабле. У Корнелия есть несколько гардемаринов в обучении, и я хочу присоединиться к ним. Ну и кроме того, мне нужен наставник, который обучит меня французскому языку. Пока это всё! — спокойно изложил я свои пожелания.

— Но Виктор! Это же невозможно! Чин гардемарина присваивает адмиралтейство, ни я, ни Корнелий не вправе тебе его присвоить! — заволновался Никола — С языком я тебе помогу сам, однако твоя первая просьба не выполнима!

— Я не прошу присвоить мне чин, а просто прошу учиться вместе с ними! — ну что за тупые люди! Я ему одно, а он мне другое! — это же возможно? По прибытию во Францию, Корнелий всего лишь выдаст мне аттестационный лист, который позволит мне или продолжить обучение дальше, или получить должность на торговом судне! Уже сейчас я вполне состоявшийся навигатор, мне всего лишь нужно освоить остальное. В Голландии это возможно, и думаю, что во Франции тоже!

— Ах это?! — облегченно вздохнул Никола — тут проблем не будет! Считай, что вопрос решён, я сегодня же поговорю с Корнелием. Право, это такой пустяк. Ну а французский мы можем начать учить прямо сейчас! И мне это поможет развеять скуку, и тебе будет чем заняться!

До обеда мы играли с Никола в интересную игру, я называл ему слова, а он переводил мне их на французский. Я старательно старался запомнит, и повторить, то что он мне говорил, но видимо получалось у меня не очень, что вызывало безудержный смех у француза. Хреновый из него учитель! Нет бы поправить и объяснить, как правильно! Эта же падла ржёт как конь! Когда Колясику принесли поднос с едой, а меня позвали к столу обедать, я был уже на грани, и готов был нанести недобитку новые увечья! С облегчением распрощавшись с бывшим сокамерником, я направился знакомиться с французскими офицерами и гардемаринами.

Стол был накрыт в капитанских покоях. Буквально вчера на нём своей грязной жопой сидел Никола, стряхивая со своей башки блох и вшей, а сейчас он красиво сервирован. Сегодня на обед была странного вида похлёбка, и жаренная рыба, в качестве десерта выступал пудинг. Офицеры и гардемарины (даже мелкий сердитый пацан!) пока не садились за стол, а стояли кто где с кубками вина в руках, и разговаривали. Капитана пока не было. Судя по всему, без капитана тут не хавают. Моё появление вызвало всеобщий интерес. Слегка поклонившись как равный равным, я произнёс приветствие на французском языке, которое выучил только что с помощью Николы. Мне с этими людьми каждый день хрен знает сколько времени встречаться, и нужно было прямо сейчас построить если не дружеские, то хотя бы уважительные отношения. Приняв из рук вестового бокал с вином, я переместился к переборке и прикинулся ветошью, надеясь, что про меня забудут. Не тут — то было! Пятеро пацанов, в таких же, как и у меня камзолах, тут же оказались рядом.

Самый старший из них, парень которому на вид было не меньше двадцати лет, обратился ко мне на французском.

— Я тебя не понимаю мудила — с вежливой улыбкой, на русском языке, ответил я — нормальный язык выучи бабезьяна, а потом приходи, поговорим.

— Вы говорите на английском или голландском? — тут же нашёлся, что у меня спросить собеседник после секундной растеряности.

— Не так хорошо, как хотелось бы, но говорю на обоих. Если не возражаете, я бы предпочел говорить на английском — обреченно ответил я. Не хотел я с ними до прихода капитана знакомиться.

— Отлично! — удовлетворённо воскликнул парень и гордо продолжил — позвольте представиться, меня зовут Жуль де Альбер, старший гардемарин и старшина гардемаринов на «Нептуне»!

— Моё имя Виктор Жохов, гость капитана и пассажир этого галеона — ответил я.

— Ну право, не скромничайте! Мы в курсе вашей истории! — глаза паренька горели — это же какая история, почти как в приключенческих модных романах!

— Возможно. Только вот в романах не ломают кости, не вешают на дыбу и не секут кнутом. Да и в романе вряд ли описано, как страшно сидеть в тюрьме, голодать, гадить в парашу и нюхать вонь не мытых тел. Для того, чтобы сбежать, мне пришлось ударить топором по голове человека, и угрожать ножом женщине. Вы правы, это было весело и интересно — тупая улыбка этого паренька, и его сравнение нашего жуткого побега с романом модного писателя, мне не понравились. Он ведёт себя как ребёнок, несмотря на свой внешний вид и облик почти взрослого мужика. Не била его ещё жизнь, ох не била!

— Ах, это была всего лишь простолюдинка, не берите в голову Виктор! — легкомысленно отмахнулся парень — а вы действительно убили тюремщика?

— Может быть, я не проверял выжил он или нет, хотя череп у него был крепкий и не раскололся от удара — не вдаваясь в подробности ответил я.

— Господа! — в каюту уверенной походкой зашёл капитан — извините за задержку, но мне необходимо было проведать брата. Прошу к столу!

Капитан специально говорил на английском. Специально для меня! Прикольно, а мне тут начинает нравиться! Меня явно тут уважают, не то что эти голландцы, которые заставляют адмиралов гальюны драить!

Мы расселись за столом. Моё место мне показал вестовой. Посадили меня сразу за офицерами, но перед гардемаринами, сразу показывая всем мой статус.

— Небольшое объявление, прежде чем мы начнём наш обед. Хочу вам всем представить нашего гостя, и спасителя моего дорогого брата, это Виктор Жохова господа! Отец Виктора достойный русский дворянин — начал капитан. Я встал и сдержанно поклонился присутствующим. Вот же сука такая, не стал говорить, что я представился незаконнорожденным! Теперь все вокруг будут считать меня именно дворянином и не скажешь же, что капитан врёт! Так можно и новые приключения на свою задницу заработать! А капитан продолжил — Виктор направляется с нами во Францию и не желает быть простым пассажиром. Он изучал навигацию и искусство управления кораблём, и теперь хочет продолжить обучение. Я решил пойти ему на встречу, тем более, что такое стремление похвально. С завтрашнего дня Виктор присоединится к нашим гардемаринам, и будет вместе с ними постигать эту сложную науку. Французским он не владеет, зато сносно говорит на английском и голландском, прошу всех проявить терпение и помочь ему освоить наш великий язык! А теперь Жан, можешь приступать к молитве.

Один из гардемаринов, видимо, как раз тот, чьи шмотки я прихватезировал, забубнил слова из священного писания, и через минуту, всем приступили к обеду. Я сидя на своём месте и уныло ковырялся в тарелке. Всё-таки присвоили мне статус, из-за которого сейчас запросто можно лишиться головы! Дворянин, етить колотить, Витька Жохов! А если по-русски, боярский сын (хорошо хоть не сукин!). В России за такое самоуправство, если вылезет, меня выпорют, поставят клеймо на лоб и ноздри вырвут! А потом отправят на галеру веслом всю жизнь махать! Да и хрен с ним, меня ещё поймать надо, зато поживу хоть как белый человек! Завтра начинается обучение, и когда оно закончиться, я наконец-то смогу управлять парусным кораблём и не буду чувствовать себя ущербным недоучкой!

Глава 9

Сижу вот и думаю, какая падла название всем этим мачтам, реям, верёвкам и парусам придумывала?! Это же мать его невозможно запомнить! Не только запомнить, как и где они расположены, но даже названия у них выучить, уже требует невероятных усилий и напряжение воспаленного мозга! Мачты, стеньги, реи, рю, гафели, гики, бушприт — и это только рангоут основной! А он ещё и на составные части делиться и приставки к нему имеются! И ладно бы только это, так ведь есть ещё стоячий и бегучий такелаж, паруса всякие! Да вот любую мачту хотя бы взять. По сути, палка и палка, только очень большая, чего там сложного может быть? А вот хрен тебе Витя! Она составная, собранная из кучи разных частей и у каждой детали, вплоть до маленького гвоздя есть своё название и предназначение!

Только что в морду матросу дал! От всей своей пролетарской души врезал! Ибо нефиг выводить из себя и доводить до белого каления Витю Жохова! Не зря тут рукоприкладство процветает, ох не зря! Заведу я себе, пожалуй, палку, как у боцмана Ёба! Добрейшей души оказывается был человек, просто святой! Только сейчас я стал понимать боцмана голландского фрегата, с этими дебилами по-другому нельзя! Я ему говорю значит, совершенно спокойно причём, ты мол мил человек, вон ту верёвку проверь, надо бы подтянуть или заменить, а он мне в ответ, это мол не верёвка, а крюйс-бом-брам-стень-фордуны! И скалиться ещё падла, типа самый умный, а у меня и так уже нервы на пределе!

Ну а как не беситься-то?! Только что я был на «лекции» капитана, который с умным видом выдал гардемаринам вот такую вот речь: «Бакштаги бушприта удерживают бушприт в диаметральной плоскости. Их гаками закладывают в обухи, поставленные по обеим сторонам судна. В переднюю часть бакштагов, как на крагах, ввязаны юферсы или штаг-блоки которыми бакштаги с парным им найтуют на краге». И вот понимай как хочешь! Голова кругом, а десятилетний Ив Жируа (тот самый пацан, которого я первого встретил на галеоне), понял! А я, тупой недоумок, нет! И так постоянно! Этот час, когда мы изучаем рангоут, такелаж и принципы управления кораблём, для меня самый тяжелый и трудный в ежедневной учёбе. Тут я отстающий и не получаю звиздюлей от капитана, только потому, что не состою в его экипаже, а числюсь «почётным» гостем. А ведь тут лупят всех, кроме офицеров! И гардемаринам достается как бы не больше чем матросам. Чуть косяк — пожалуйте вашбродье на пушку и получите тростью по жопе! Всего и отличий, что гардемаринов лупят тростью и не снимая штанов, а матросов плетью и по голой заднице! Но ничего, я всё равно выучусь! Вот сегодня уже усвоил, что такое эти грёбанные крюйс-бом-брам-стень-фордуны!

Если с изучением рангоута и такелажа дело движется со скрипом, то с изучением других дисциплин и языка всё гораздо лучше. Все тут говорят на французском, и я потихоньку начинаю понимать этот язык. Вот никогда не думал, что стану полиглотом, а гляди ты, уже шпрехаю и на английском, и на голландском и вот теперь французский зубрю. Изучение языка идёт у меня семимильными шагами, языковая среда способствует. Навигация так вообще хорошо, на ней я просто скучаю и поражаюсь тупости моих сокурсников, им как раз она тяжко даётся. У французских гардемаринов вообще считается, что командиру корабля, даже и офицерам, это всё нахрен не нужно, есть же специально обученные люди подлого сословия! Не престало дворянам и будущим офицерам бумагу марать, а их математикой заниматься заставляют! Математику я тоже не люблю, но знаю крепко, от того простенькие навигационные задачки, которые нам выдает штатный штурман галеона, щелкаю как семечки, просто в уме. Штурман прямо заявил капитану, что научить меня ничему не сможет, так как я уже знаю всё не хуже, чем он сам (я-то лучше знаю, но говорить об этом понятное дело не стал). И тем ни менее на занятия я исправно хожу, морские карты и лоции тут существенно отличаются от тех, что знаю я, и я с интересом их изучаю, иногда едва сдерживая смех, читая очередной «великий научный труд».

Занятия с канонирами и изучение мушкета, даются мне легко, но нудно это всё, скучно. Если с пушками особых проблем нет, то занятие с мушкетом подразумевает не только изучение матчасти, принципов стрельбы и уходу за хрупким и капризным механизмом, но и строевые приемы! Муштра, одним словом. Монотонное повторение одних и тех же действий под команду, чтобы научиться действовать как автомат в любых условиях, даже когда голова отказывается думать от страха. Я знаю, что это нужно, я знаю, что без этого никак, но тем не менее терплю с трудом. На занятиях «мушкетом» мы изучали и другое оружие. Пистолеты, например. Одноразовая штука по своей сути сейчас. Используется только в ближнем бою, перезарядка во время боя не предусмотрена. Выстрелил, перехватил за ствол, и можно пользоваться уже как палицей, благо на рукояти есть специальный, окованный латунью набалдашник. Огнестрел тут был примитивный, однако принцип работы у него тот же, что и в оружии времен Второй мировой войны, из которого я в своё время вволю настрелялся, так что для меня разобраться и освоиться с ним проблем не было.

Мастер клинка — усатый и седой унтер-офицер, учил нас владеть шпагой и абордажной саблей. И если со шпагой я пока ещё не освоился толком, изучая только азы, то во владении абордажной саблей особых премудростей не было. Старый унтер меня даже хвалил! Короткий клинок, на подобии сапёрного тесака, был предназначен для боя в условиях ограниченного пространства, среди сплетений такелажа и рангоута парусного корабля, где шпагой особо-то и не помашешь. В первом же учебном бою я заслужил уважение учителя! Тяжёлый и тупой учебный инвентарь мне выдали в руки в первую же минуту знакомства с «сенсеем».

— Ну что же, господин Виктор, посмотрим, что вы умеете! — заявил мне унтер — атакуйте меня и в полную силу пожалуйста! Представьте, что я пират, который хочет взять на абордаж ваш корабль!

На секунду я застыл. Этой штуковиной если и не убить, то покалечить можно основательно! Он сейчас серьёзно просит, что бы я его со всей дури ей отоварил?! Ну ладно, раз просит, хозяин-барин…

Бой закончился за несколько секунд. Унтер бесчувственной куклой повалился на палубу. Нет, саблей я его не задел даже, он ловко отбил мой удар, только вот он же «пират», сам так сказал! А жалеть пиратов и давать им шанс заколоть меня не в моих правилах, и честно фехтовать с заведомо сильным противником не наш метод, мы жить хотим! Он принял удар вскользь, красиво уводя мой клинок в сторону, а моя правая нога совсем даже не красиво врезалась ему в пах, после чего я от души приложился коленом в подбородок, согнувшегося от боли учителя. Задача выполнена, «пират» повержен! Для порядка я ещё и контрольный, добивающий удар обозначил. Гардемарины стояли, открыв рты, снующие по своим делам матросы остановились и застыли в оцепенении, я же начинал паниковать. Нахрена я так-то?! Можно же было и как-то помягче, наверное, а с другой стороны, он сам сказал, что бить надо в полную силу. От раздумий меня отвлёк унтер, он заворочался на палубе.

— Акулья задница! — унтер, держась руками за причинное место выдал целую гору непереводимых французских выражений — по мне, как будто стадо быков пробежалось!

— Приношу свои извинения Филипп! — извинился я — но ты сами просили в полную силу.

— Ни каких претензий господин Виктор, всё просто отлично! — с перекошенным от боли лицом унтер поднялся наконец-то на ноги, однако при этом выглядел довольным! — учитесь господа!

— Но это же не честно! — Ив, с выпученными глазами осуждающе смотрел на меня, и разве что только пальцем не тыкал от возмущения — он победил вас не честно!

— Я вас не честному бою учу, а абордажному! — прервал возмущения юного гардемарина унтер, который похоже оправился от подлого удара — господин Виктор сделал всё просто прекрасно! Фехтовать во время боя вам никто не даст, вас просто зарежут со спины, или застрелят из пистолета! Используем всё, что подвернётся под руку, этому я вас учил! Прячьтесь за вантами и мачтами, укрывайтесь за бортом, не стесняйтесь бить в спину и нападать группой на одного, ставьте подножки и лягайтесь как лошадь, в бою можно всё! Несколько лет назад, когда наш капитан был ещё зелёным лейтенантом, он в бою забил капитана английской галеры обломком весла! Не ждите, что с вами будут биться по дуэльным правилам, правил никаких не будет! Для дуэлей есть шпага, а для серьезного боя на корабле — абордажная сабля и ваше тело с мозгами! Виктор отвлёк меня ударом сабли, а потом уложил на палубу ударом по яйцам! Блестяще!

Так я и стал любимчиком мастера клинка. Абордажному бою он учил меня сам, снова и снова прося выйти с ним на «спаринг», и с удовольствием обсуждая и смакуя каждый новый «подлый» приём, который я старался применить, или которые он использовал сам. А я таких приемчиков знал массу, пьяные драки у кабаков, в которых я участвовал в прошлой жизни, и не такому научат. Да и морским пехотинцем я когда-то был, и в рукопашных схватках уже участвовал! А вот шпага мне пока особо не давалась, но я не переживал, в дуэлях я участвовать не собираюсь!

Никола шёл на поправку. Он так же, как и прежде был затянут в лубки, однако корабельный доктор принял решение ноги ему не резать. Опухоль спала, кости срастались и заражений не было, а значить нет причин для хирургического вмешательства. Вот как только они срастутся, мне не понятно, рентгена понятное дело тут нет, а на ощупь повреждения не оценишь. Раздавленные тисками ступни наверняка сломаны не в одном месте и переломы точно не ровные. Я боюсь, что Никола на всю оставшуюся жизнь останется хромым инвалидом. Я ежедневно навещаю больного, напоминая о себе и изучая французский язык, так же Николя добровольно стал моим учителем по тактике «современного» морского боя.

— Корнелий давно уже хочет получить под команду другой корабль. Семья предприняла большие усилия, что бы его назначили на линейный. Когда мы отплывали из Франции, как раз закладывался семидесяти пушечный двухдечный линейный корабль «Бретань», на котором он должен стать капитаном. От того Корнелий так и рвётся во Францию. Будь его воля, он бы на Гвинею и не ходил. Его задержали мои поиски, и теперь мы идём под всеми парусами, даже не заходя в бухты, которые обязаны проверять! Ведь наша эскадра как раз для борьбы с пиратами и предназначена. За всё плавание ни одного не поймали! Галеон по сути приманка, полная морских пехотинцев и артиллерии, за фрегатами и шлюпами ему не угнаться. И значить тактика наша заключается в следующем. Суда сопровождения, как ты знаешь это у нас два шлюпа, остаются ввиду берегов, с таким расчётом, чтобы перехватить беглеца, если ему удастся уйти от «Нептуна», а галеон, изображая из себя торговца, проверяет все возможные стоянки пиратов. Даже сейчас шлюпы держаться в отдалении, Корнелий не теряет надежды отличиться, хоть и чертовски торопиться. Задумка в том, что такой приз ни один пират не пожелает упускать и постарается нас захватить. Нам даже не надо гоняться за ними, они сами к нам придут! — Никола сейчас слегка пьян, но мыслит вполне трезво, рассказывая мне об одном из способов борьбы с пиратами — если нас раскроют, и пиратский корабль попытается сбежать, его перехватят шлюпы!

— Понятно… — со скучающим видом буркнул я. Эту историю я уже десятый раз слышу!

— Мне доложили, что тебя хвалят почти все наставники. Однако Корнелий в недоумении, иметь такие знания в навигации и абсолютно ничего не смыслить в парусном вооружении и вождении корабля, это странно! Можешь объяснить? — неожиданно Никола сменил тему.

— Да просто всё. Ничего странного нет — я уже давно обдумал ответ на этот вопрос, ибо он назревал — в России нет современного флота. У нас в ходу только небольшие галеры, кочи и струги. Там простой рангоут, и всего несколько парусов. Как я могу знать того, с чем никогда не сталкивался?

— Ты прав, варварская страна, эта ваша Московия — удовлетворённо кивнул головой Никола и надменно продолжил — тебе чертовски повезло, что ты попадёшь во Францию Виктор и встретил меня! Посмотреть, как живёт цивилизованный мир и стать его частью, это большое счастье и доступно не каждому!

Он этот разговор частенько заводит. Пытаясь внушить мне, что одно только то, что я попаду во Францию, уже большая честь для такого варвара как я. Размер обещанного «вознаграждения», с каждым днем всё меньше и меньше в его глазах. Оказанная услуга стремительно обесценивается.

— Ну не скажи — возразил я — не такая уж и варварская. У нас просто нет не замерзающих портов, однако дело это поправимое. Поверь мне, не пройдёт и нескольких десятков лет, и Россия уже будет на Балтике и в Чёрном море! В Индию и Китай у нас есть сухопутный путь, и море пока царям было не интересно. Новый же царь, морем грезит, а значить будет и в России современный флот. Россия больше Франции в тридцать раз, и освоить такие территории трудно, тут нечего и сравнивать. Ты же не был в России, а значить и не знаешь о чём говоришь.

— Ну-ну — усмехнулся Никола — не будем спорить Виктор, я знаю, что я прав и ты сам в этом убедишься, едва только мы пройдём Ла-Манш!

— Парус на горизонте! — крик вперед смотрящего, переданный по цепочке матросами, дошёл до кормовой надстройки и отвлёк нас от спора.

— Ну всё Никола, поправляйся, я позже тебя навещу! — засуетился я. Встреча парусных кораблей в море большое событие и разнообразие для однотонной жизни экипажа, я хотел посмотреть на это зрелище.

Не дожидаясь ответа от моего должника, я выскочил из каюты. На корабле царило нездоровое оживление. Весь командный состав, кроме вахтенного офицера, собирался на передней надстройке, вооружившись подзорными трубами. Я тут же поспешил к ним, пользуясь своим привилегированным положением.

Когда я поднялся на верх, на открытом мостике разгорался нешуточный спор. Не вмешиваясь и стараясь не отсвечивать, я встал возле ограждения надстройки, и пытался рассмотреть в море парус, про который говорил вперёд смотрящий. Стоящий рядом Жан, молча указал мне рукой направление. Точно парус! Серая тень на волнах и приближается со стороны африканского берега.

— Он идёт на перехват — подвёл итоги дебатов капитан — идём прежним курсом и готовимся к бою господа! Добыча сама идёт к нам в руки! О Виктор и ты тут! Хочешь посмотреть?

Капитан сунул мне в руку подзорную трубу, и я благодарно кивнул головой. Припав к окуляру, я уставился на приближающийся парусник. Точка стала больше, но не на много, однако сейчас я точно видел, что корабль идёт на пересечение курсов. Тут и дураку будет понятно, что он желает встретиться с нами. По давней привычке, я повел трубу вправо, осматривая и остальные участки моря. Несмотря на то, что солнце слепило меня, я перевёл взгляд за корму.

— Ещё два паруса господин капитан, идут параллельным курсом со стороны солнца! — глаза слезились, но я чётко видел преследователей.

— Что?! — капитан выхватил у меня из рук трубу и уставился в указанное мною место — Черт возьми, ты прав! Нас преследуют два мерзавца!

Капитан растерянно опустил подзорную трубу, напряженно думая. Корабль ловушка, сам угодил в ловушку маленькой эскадры пиратов. Типы кораблей с такого расстояния рассмотреть было трудно, но тем не менее, даже если это фрегаты или шлюпы, биться против трёх противников галеону, сколько бы пушек у него не было, будет очень трудно. И это не смотря на подкрепление, которое ещё даже не знает о том, что на нас напали. Похоже скоро предстоит тяжёлый морской бой, в котором мне волей, не волей придётся поучаствовать.

Глава 10

Капитан думал не долго. Французский галеон спешно готовился к бегству. Тактика «ловушки» против трёх кораблей не действовала. Случись ближний бой, и после залпа в упор, галеон сцепился бы с пиратом в абордажном бою, но против сразу троих противников это не работало. Численное преимущество в людях, хоть и давало французам преимущество в абордаже, однако абордаж нес в себе и значительные неприятности. Далеко за корпус корабля выступали части рангоута и такелажа, реи имели длину несколько десятков метров. После того, как два корабля сцепляются рангоутом, быстро расцепить их уже не выйдет. Да что там говорить, по словам капитана, после сцепки обычно приходилось рубить оснастку (в прямом смысле этого слова), так что галеон из схватки с одним пиратом, даже если и победит, выйдет повреждённым. И иной раз повреждения бывают настолько сильными, что корабль попросту не способен продолжать бой. Войти-то в абордаж недолго. А вот как выйти? Два оставшихся противника смотреть как режут их собратьев не будут, и воспользовавшись случаем, скорее всего расстреляют галеон как на учениях. На быструю помощь подкрепления рассчитывать не приходиться, они ещё не видят противника, а значить спокойно идут в походном строю. Здесь нет ещё радио, и ещё долго не будет, флажковые сигналы уже вывешены на галеоне, однако до шлюпов далеко, и капитан уверенно говорит о том, что с такого расстояния наш крик о помощи не разобрать. Можно конечно привлечь внимание выстрелами из пушек, однако жечь дефицитный порох перед боем капитан не хочет. Мы убегаем, отваливая от береговой черты в открытое море, идя на соединение с остальными французскими кораблями. Просто сбежать у нас не выйдет, пиратские корабли гораздо быстрее, а значить варианта только два. Или заметив, что галеон не один, пираты выйдут из атаки, или бой неизбежен, но биться мы уже будем три на три.

Канониры и прикреплённые к ним члены экипажа возятся с пушками. На палубу подняли заряды пороха и снаряды (в основном книппеля и картечь). Мы на море, а значить заряжаться заранее нельзя, порох отсыреет, и сейчас пушки спешно приводят в боевой вид. Я не вижу, что творится на нижних палубах, но однозначно тоже самое, с тем лишь отличием, что канонирам там приходиться тяжелее и заряжаются они ядрами. Самые тяжёлые орудия как раз там, внизу. Корабельные пушки, сопоставимые габаритами с сухопутными, стреляют меньшим зарядом пороха — для сокращения отката. Потому как откат корабельной пушки должен быть ограничен — из-за дефицита места. Чем тяжелее пушка, тем сложнее система канатов, тормозящих откат и служащих потом для наката орудий, передачи отдачи на борт корабля и фиксации пушки в походном положении. Пушки главного калибра на галеоне — это скорее средство поставить жирную точку в бою, они будут стрелять в последнюю очередь и выстрелят скорее всего не больше одного раза. Перезаряжать их чертовски долго, на это в ближнем бою времени почти не остаётся, хотя канониры и постараются конечно…

Основная нагрузка в бою, как и основные потери личного состава, лягут на канониров верхней палубы, где установлены самые лёгкие и длинноствольные орудия. Их основная задача, не потопить противника, а обездвижить его и лишить команды. Они будут стрелять по рангоуту, не пытаясь проломить крепкие борта, а как только корабли сблизятся, рой картечи должен будет проредить пиратскую команду. У нас преимущество в высоте бортов и надстроек, так что все шансы на то, что у мужиков всё получиться есть. Хотя… Всё от ветра зависит. Встанешь на ветер — невозможно будет стрелять по рангоуту из-за наклона судна к противнику, а проломить борт эти маленькие пушки точно не смогут.

Команда вооружается. Арсенал открыт, и мой наставник по фехтованию, выдает команде сабли, абордажные крюки и прочий колюще-режущий инструмент для убийства себе подобных. В походе иметь оружие могут только офицеры, а арсенал открывают только перед боем. Вооружаются и мушкетёры.

— Шпагу или саблю? — когда очередь дошла до меня, спросил меня Филипп. Унтер спокоен и деловит, сразу видно, что для него обстановка привычная.

— Конечно саблю дружище, я жить хочу, а не красиво помереть — усмехнулся я — ты же знаешь, что со шпагой я не силён.

— Правильный выбор господин Виктор, а вот остальные гардемарины предпочли шпаги. Это грустно, урок они не усвоили, если выживут, будут умнее. Возьмите эту, как раз для вас приберёг, английская, из трофеев, с виду простая, но сталь и заточка у неё хорошая. Как раз под вашу руку.

Сабля досталась мне и правда с виду проще некуда, потрёпанная рукоять, обшитая кожей, гарда испещрена зарубками и царапинами, этим клинком пользовались активно. Ножны только что не разваливаются, рассохлось дерево, латунный прибор потемнел от времени. Накинув перевязь, я отправился получать огнестрел.

И вот я полностью готов. Сабелька оттягивает плечо, за поясом заткнут пистолет, а на поясе висит мешочек с пулями и порохом. Наверное, вид у меня боевой, и страшный, на что очень хочется надеяться. Я поднимаюсь на капитанский мостик, у меня нет места в штатном, боевом расписании корабля, и я иду получать указания капитана.

Капитан преобразился. На поясе два шикарных пистолета, отделанных золотом, обычную шпагу тоже сменила абордажная сабля, только в отличии от моей она куда как красивее и богаче украшена. Все офицеры и матросы на кормовой надстройке, просто увешены оружием.

— Господин капитан — я поклонился хозяину корабля — я в вашем распоряжении. Куда прикажите заступить на пост?

— Виктор! Отлично мой мальчик, лишние руки нам не помешают! — капитан задумался — у тебя прекрасное зрение, оставайся тут, следи за морем, докладывай обо всё что увидишь. В случае чего поможешь рулевому или заменишь штурмана.

Я отошёл к борту, чтобы не мешать команде, и уставился на море. Особо ничего не поменялось, пока я вооружался. Бой парусных кораблей — это в основном преследование и попытка занять более выгодную позицию, и длиться это может часами, а то и днями. Мы изменили курс, уходя от берегов, а вот наши преследователи стали значительно ближе. Я всматривался в корабли противников, пытаясь угадать с кем мы имеем дело. Тот корабль, что мы заметили первым, похож на фрегат, а два преследователя, что так удачно зашли со стороны солнца, представляли из себя что-то странное. Уж очень лихо они развернулись за нами, казалось, не прилагая к этому особых усилий. Именно они ближе всего к нам. Паруса там явно прямые, это не галеры, а вот что?! Ходко идут и явно догонят нас быстрее фрегата. Попросив у капитана подзорную трубу, я до рези в глазах всматривался в корабли противника. Весла там точно есть!

— Господин капитан, не могу понять, что это такое? Парусное вооружение как у фрегата, но они идут и на парусах, и на вёслах! — отвлёк я Корнелия, от управления галеоном.

— Вёсла?! Ну ка… — капитан тоже всмотрелся в противника — это галера-фрегат Виктор и это плохо. Они идут по ветру и помогают себе вёслами. Скоро они нас догонят. Часа три, и они начнут стрелять.

— Но мы тоже идём по ветру и парусов у нас больше, да и подкрепление близко! — возразил я, по моим прикидкам, галеон разогнался узлов до десяти. Я заметил так же, что шлюпы изменили направление и идут к нам.

— Они легче — ответил капитан — а наши шлюпы… Им приходиться идти галсами, лавировать и использовать только часть парусов. Да и потом, когда мы сблизимся с ними, им предаться менять курс и они неизбежно отстанут. В нашем случае хорошо только то, что на фрегат-галерах не может быть много пушек, а вот людей там в избытке, пираты скорее всего на вёсла посадили не рабов.

— Ну и что они нам сделают тогда? Пушек у нас больше, мы расстреляем их и уйдём — удивился я.

— Они манёвреннее и не будут подставлять нам борт. Паруса они используют, чтобы нас догнать, а воевать будут как на обычной галере. Расстреляют нам корму, лишив рулей и рангоута, и пойдут на абордаж. Самые мощные пушки у них как раз на баке стоят, как только мы сблизимся, они с кормы и начнут. У нас конечно тоже на корме есть пушки, только вот их всего две, и они недостаточно мощные. Даже снеся им рангоут, мы их не остановим, гребцов они под удар не поставят, а проломить им борт даже нечего и думать. Был бы он один, то пусть бы и шёл на абордаж, но их там двое, и фрегат на подходе. Пока шлюпы успеют к нам на помощь, нас просто вырежут, и тогда шлюпы сами окажутся в ловушке! — Корнелий от досады разве что на палубу не сплюнул. Командир маленькой флотилии просчитался, подставив под удар все свои корабли, и в этом была только его вина.

Как и предсказывал Корнелий, пиратские корабли приблизились к нам на расстояние прицельного выстрела через пару часов. Теперь я во всех подробностях мог рассмотреть врагов. Это не комбинированные фрегаты, это галеасы. Длина каждого была сравнима с французским галеоном. Борта высокие, один ряд вёсел, тридцать банок на борт. Три мачты несли смешанное парусное вооружение. Вооружение галеасов состояло из пушек, которые были установлены на батарейной палубе, причём последняя располагалась под палубой для гребцов. Как два брата близнеца! Эти корабли полностью идентичные, что удивило не только меня, но и Корнелия. Сейчас он уверенно заявлял, что оба корабля испанской постройки. Однако гадать, почему у пиратов оказалось два однотипных корабля, времени уже не было, морской бой начался.

Корма закутана пороховым дымом, дышать трудно. Это наши канониры, ведут ответный огонь из капитанской каюты. Две пушки стреляют залпами, и ветер относит дым на капитанский мостик. Галеасам легче, дым от выстрелов ветер уносит в стороны и видят они нас прекрасно. Оба пирата бьют по нам в разнобой, по мере готовности каждого орудия, от того кажется, что они стреляют куда как чаше чем мы. Стреляют они и книппелями, и ядрами, две пушки среднего калибра на верхней палубе надстройки, бьют по рангоуту, а четыре нижние, пытаются попасть в корму и уничтожить руль и командный состав французского галеона. Пока попаданий нет, нам везёт, но двенадцать пушек, просто по закону больших числе, должны скоро пристреляться и попасть в галеон.

Очередное ядро врезалось в воду буквально в паре метров от борта корабля, и тут же один из книппелей со свистом рассёк воздух над нашей головой, срезая такелаж. Косой парус забился на ветру растрёпанной тряпкой, засвистели свистки боцманов, и стоящие наготове матросы, стремительно взлетели на мачту, пытаясь обуздать порванный парус, и восстановить повреждения. Скорость галеона стала снижаться. Ещё через пять минут, сразу два ядра влетели в корму, разнося в щепки богатое убранство капитанской каюты. Первые крики боли и отчаяния разнеслись по кораблю, сорванная с креплений пушка, бешенным мастодонтом покатилась по каюте, снося всё на своём пути. Перед кормовой надстройкой, на палубе, стали выстраиваться ряды морских пехотинцев, с мушкетами на перевес. Абордажа не избежать, это понятно абсолютно всем.

Капитан был бледен и сосредоточен, он уже давно не смотрел на два французских шлюпа, которые с какого-то перепуга, пошли не на помощь своему флагману, а на перехват пиратского фрегата, оставив нас один на один с двумя врагами. Сейчас три парусника стремительно удалялись, играя в гонку на выживание. Шлюпы гнались за пиратом, а тот уверенно уводил их от добычи, которую терзали его напарники. Все офицеры французского галеона, несмотря на обстрел, сосредоточились на обстреливаемой корме, через силу шутя и пытаясь не показать своего страха. Мне тоже приходилось оставаться рядом с этими безумцами, которые понтавались друг перед другом, делая вид, что им вражеские ядра и картечь не почём. Идиоты! Один удачный выстрел, и корабль обезглавлен! Так нет же, дворянская честь не позволяет укрыться! Близкородственные связи до добра не доводят, именно от них такие дебилы и рождаются! Очередное ядро снесло ограждение кормового мостика и ворох щепок и обломков дерева, накрыли всю дружную компанию, а меня снесло с надстройки прямо на выстроившихся мушкетёров. В глазах потемнело, и я отключился, сильно приложившись о палубу.