Помоги проекту - поделись книгой:
— А у нас тринадцать стволов, минус башня у нас, и одна пушка на «Ретвизане». С «Фудзи» бьет всего одна пушка, с «Асахи» две, с «Микасы» три. Полные залпы лишь у «Сикисимы». Видимо, на это и рассчитывал наш командующий. Да и в погребах у самураев не густо — вчера стреляли чаще нас, где-то треть боекомплекта осталась, не больше…
Глава 6
— Да что же это такое — снаряд за снарядом, а он тонуть не собирается⁈ Нужно выходить из боя, иначе наш «Богатырь» калекой станет!
Добротворский чуть ли не бесновался на мостике, не пожелав уйти в боевую рубку. Он с нескрываемой горечью понимал, что происходит — с дистанции пятнадцать кабельтовых, полторы мили, практически в упор расстреливали из всех стволов «Ниссин» два русских крейсера. Вот только сделать ничего не смогли с залитым в броню вражеским крейсером, у которого незащищенными оставались верхние участки борта на носу и корме, дымовые трубы и мостики. И шестидюймовые пушки Кане с броней, «почти крупповской» не справлялись, а сближаться на короткую дистанцию Добротворский уже сам не хотел — японцы стреляли на удивление точно, пустив в ход трехдюймовую противоминную артиллерию.
Творение итальянских кораблестроителей действительно являлось самым натуральным броненосцем — нижний пояс цитадели прикрыт шестью дюймами стальных плит, а верхний на дюйм толщины меньше. Башни и казематы защищены не менее надежно — тут нужны восьмидюймовые пушки, никак не меньше калибром, они бы пробивали броню с двадцати кабельтовых. Но лучше десятидюймовые орудия «иноков» — те с сорока кабельтовых пробивали «почти крупповские» 150 мм плиты насквозь. В бинокль были хорошо видны попадания главного калибра «Осляби» и «Пересвета» в башни и казематы — в двух местах зияли самые настоящие проломы.
— Надо отходить на тридцать кабельтовых, Александр Александрович, тогда избежим серьезных повреждений. Как подойдут наши миноносцы, тогда сблизимся на короткую дистанцию и беглым огнем заставим замолчать противоминные пушки — их едва треть осталась. Не стоит рисковать крейсером Стеммана — он у нас самый лучший.
— Вы правы, Леонид Федорович — лучше разорвать дистанцию, миноносцы уже на подходе — видны дымы с оста. «Ниссин» никуда от нас не денется — обе трубы разбиты, едва ползает.
Добротвотворский посмотрел на вражеский крейсер, у которого дымовые трубы превратились в «огрызки», на кормовом мостике полыхал пожар, но пушки продолжали стрелять, но уже не так быстро, как в начале схватки. Видимо, заканчивались снаряды, их берегли, думая, что русские крейсера постараются сократить дистанцию и пустить в ход торпеды. Но это обоюдное оружие — с тем же успехом и японцы могли бы выпустить самодвижущие мины. Как это попытался сделать тонущий «Иосино». Вот с этим вражеским крейсером проблем у «Варяга» не возникло, расправился тремя залпами. Но самураи сражались до конца, флаг спускать не захотели, да и когда подошедшие «Амур» и «Енисей» принялись спасать японцев, лишь немногие из них были взяты в шлюпки — предпочитали узкоглазые утонуть, чем попасть в плен к своим врагам.
Такого противника поневоле уважать будешь…
— А вот наши номерные миноносцы спешат, за ними обе «богини», «Боярин» и «Алмаз». Хм, непонятно где они своих «немцев» оставили — ни одного не вижу. Думаю, стоит снова сблизиться, поднимите сигнал для миноносцев — «атаковать неприятеля со всех румбов». Вряд ли «Ниссин» увернется от выпущенных торпед!
Леонид Федорович словно застыл на мостике, а «Варяг» направился к «гарибальдийцу», открыв шквальный огонь из всех стволов. Тот же маневр начал и «Богатырь», миноносцы рассыпались, начали набирать максимальный ход, в котором, впрочем, значительно уступали крейсерам — едва 17–18 узлов, слишком дряхлыми они выглядели. Двум самым «младшим» по тринадцать лет, остальным четырем по 15–18 «годков» — удивления достойно то, что своим ходом прошли по Корейскому проливу, благо ночь стояла. А до этого на буксире от Владивостока шли, погода спокойная.
На «Ниссине» сообразили, что наступает последний бой — теперь японцы не жалели снарядов, мелкокалиберные пушки стреляли по приближающимся миноносцам, шестидюймовые орудия били по русским крейсерам. И тут надо снова отдать должное врагу — оказавшись на искалеченном корабле против четырех больших крейсеров флаг не спускали, казалось, что чудовищный перевес противника в силах только раззадорил неприятеля. И произошло то, что должно случиться — получив несколько трехдюймовых снарядов «стотонный» миноносец «201» остановился, окутался паром, что вырвался из разбитого котла. И тут же шестидюймовая пушка «Ниссина» поставила жирную точку — фугасный снаряд разнес носовую часть маленького кораблика, и он начал быстро погружаться.
Но только эта удача оказалась последней для команды «Ниссина» — тут же наступил ожидаемый итог. Едва ползущий корабль получил две торпеды в правый борт — в небо взметнулись белопенные султаны воды. Корабль стал валиться на борт, лег плашмя на воду и перевернулся, показав покрытое суриком днище. И спустя несколько минут скрылся под водой, оставив на поверхности моря лишь обломки.
— Не может быть, — в некоторой растерянности произнес Добротворский, не видя на поверхности спасающихся людей. — Японцы что, решили все умереть за своего императора⁈
— Похоже на то, Леонид Федорович. Оголтелые фанатики — хлебнем мы с ними горюшка! Хотя нет, вроде там вон один плавает, руками машет. Сейчас его на миноносец вытащат…
К великому удивлению маститых каперангов через минуту сигнальщик сообщил, что выловленный из воды моряк оказался офицером итальянского флота. Его направили наблюдателем на купленные японцами корабли — таково было одно из условий контракта. Да оно и понятно — итальянцам, как и англичанам, хотелось узнать, как поведут в бою творения их корабелов. А следом приняли приказ с «Паллады», что стала флагманом Иессена — Карл Петрович потребовал перейти под его командование и немедленно полным ходом отправляться к Квельпатру. Иессен был в своем праве — контр-адмирал, ему командовать отрядом. Действительно нужно поспешать — эскадра вступила в бой с Того, и ей нужна помощь…
Глава 7
— Все же зря Степан Осипович в драку полез — выдадут нам по первое число, отделают как ту черепаху. Чай, мы не бессмертные…
Привыкнуть к разрывам вражеских снарядов невозможно, и каждый раз, когда «Ослябя» вздрагивал всем свои огромным корпусом, Вирениус только болезненно морщился, будто это его самого лупили, только палкой. Настолько Андрей Андреевич свыкся за все это время с броненосцем, что порой считал частицей самого себя, теперь понимая, почему капитаны предпочитали уходить на дно со своим кораблем. Одна радость — сегодня «прилетело» совсем немного снарядов, видимо у японцев действительно опустели погреба и они старались приберечь боеприпасы, памятуя, что на море много разных «случайностей» порой происходит.
— Нам теперь не меньше месяца в ремонте стоять, ваше превосходительство, — негромко произнес Михеев, стоявший с ним рядом, и Вирениус в который раз удивился, что их мысли в очередной раз совпали. — А командующий прав — если есть хоть небольшая возможность отправить даже один корабль противника на дно, то ее следует воспользоваться. Хотя я не вижу у японцев то самое «слабое звено», о котором вы постоянно говорите. Слишком хороши эти броненосцы, построенные англичанами.
— Отличные «шипы», нет спора. Но «Фудзи» явно досталось крепче других, а потому надо терпеть и бить исключительно по нему. Жаль, что мы не умеем концентрировать огонь всего отряда по одной цели, но думаю, со временем научимся это делать. Пока стреляем парами, и уже достаточно хорошо получается — надеюсь, дальше будет лучше. Опыт дело наживное, как недаром говорят, тем более тот, который является позитивным.
Андрей Андреевич прижал к глазам бинокль, рассматривая вражеские корабли. И определенные изменения уловил сразу — стреляли намного реже, а вот промахивались постоянно, возникло ощущение, что это или не те японцы, либо самураи просто сильно устали и делают ошибки одну за другой. А может изменился психологический настрой — одно дело, когда они постоянно побеждали русских, как в прошлой реальности, и совсем другое, когда все происходит в точности наоборот. Ведь его отряд пришел на Дальний Восток вовремя, и пара броненосцев значительно усилила эскадру, как и пришедшие из Владивостока броненосные крейсера. Полдесятка кораблей линии, в дополнение к восьми имеющимся.
Недаром поговорка имеется соответствующая, как нельзя лучше подходящая — сила солому ломит!
Да и итоги первого сражения в Желтом море оказались для японцев обескураживающим фактом — потеря двух броненосных крейсеров крайне болезненна, и заменой послужили «гарибальдийцы». Но сейчас любая убыль просто катастрофична — заменить тот же погибший «Хатцусе» просто нечем. Размен нового броненосца на старый «Рюрик» крайне выгодное дело. И добить ушедший в Куньсан «Ясиму» обязательно нужно — один набег миноносцев, и противник останется без второго броненосца. А десять кораблей линии не четырнадцать — почти треть потеряна.
— Ваше превосходительство, получили сообщение по беспроволочному телеграфу от Иессена — крейсерские отряды соединились и идут на помощь. В бою потоплены «Ниссин» и «Иосино». Добиты вчерашние «подранки», не зря мы по «гарибальдийцу» вчера стреляли! Я приказал сообщить о нашей победе команде!
— Правильно сделали, Константин Борисович, — усмехнулся Вирениус, воспрянувший духом. И моментально сделал подсчеты — перевес в силах стал более ощутимый, а если скинуть со счетов «Ясиму» станет еще лучше. И тут же принялся внимательно рассматривать вражескую эскадру, теперь уделив большее внимание крейсерам Камимуры. С бронепалубными крейсерами все будет ясно — подойдут четыре больших крейсера, что вместе с «Аскольдом» просто раздавят «Наниву» и «Касугу» — третий крейсер сможет удрать. А дальше наступит очередь четырех «асамоидов» — лишь бы снарядов хватило. А вот с ними проблема — погреба опустели, на полчаса неспешной стрельбы, и все — только уходить восвояси.
— Ваше превосходительство, — Вирениус услышал Михеева и оторвался от размышлений — командир «Осляби» был явно встревожен. И причина тут же была высказана, и весьма неприятная.
— Подходит еще одна неприятельская эскадра из бывшего китайского броненосца и трех «сим». А также три малых крейсера — «Идзуми», «Акаси» и «Акицусима». С ними полтора десятка миноносцев, не меньше. Да вон они, посмотрите на ост, там дымы.
Вирениус тут же перешел на противоположную сторону боевой рубки, и стал рассматривать в бинокль подходившее к японцам подкрепление. Действительно, дымов было очень много — и вскоре Андрей Андеевич разглядел «Чин-Йен», своего рода аналог «императора» — на каждом борту по башне с парой короткоствольных, но двенадцатидюймовых германских пушек. С ним шли три бронепалубных крейсера, построенных французом Эмилем Бертеном — по его замыслу эта троица должна была составлять один «совокупный» броненосец. Ведь на каждом крейсере имелось по одному 320 мм орудию системы Кане, снаряды которых весели четыре с половиной центнера. Получить такую «чушку» было чревато самыми нехорошими последствиями для любого русского броненосца.
— Ваше превосходительство, на «Ретвизане» поднят сигнал — «выходить из боя, идти в Дальний». Флагман начал поворот!
— Следовать за ним, — отозвался Вирениус, мысленно возблагодарив небеса — он не ожидал, что Макаров откажется от продолжения сражения. Но Степан Осипович сейчас принял правильное решение — погреба почти пустые, и теперь даже малые крейсера, но вооруженные чудовищными пушками, представляют угрозу. К тому же все броненосцы выдержали двухдневный бой и нуждаются в ремонте — нужно учитывать, что японцы проведут необходимые работы гораздо быстрее.
— Все правильно, Константин Борисович — успех достигнут, наши потери незначительны, а противнику нанесен больший ущерб. Война продолжается — подождем нового случая…
Схема бронирования эскадренного броненосца «Ретвизан» — наиболее защищенного русского корабля, практически не уступающего ни в чем «Микасе».
Глава 8
— Мы не учли всю силу «северных гэйдзинов», и за это поплатились, — Того был мрачен, и сейчас, находясь в одиночестве, мог сбросить с лица маску невозмутимости и полного хладнокровия, которую все самураи носили с детства. «Европейцы» всегда казались ему сильным врагом, особенно с того времени, когда он посетил Англию и увидел, что на самом деле представляет могущественный Королевский Флот. И в те года было принято решение стать союзником великой морской державы, ибо только она могла гарантировать безопасность островной страны Восходящего Солнца от посягательства других европейских стран, а также САСШ, что полвека тому назад уже отправляли к берегам Японии свои эскадры.
Десять лет тому назад в войне с Поднебесной империей, за влияние в Корее, японские армия и флот нанесли китайцам ряд серьезных поражений на суше и на море, после чего навязали очень выгодный мир. Но вмешались три сильнейших европейских державы — Россия, Германия и Франция — прибывшие броненосцы стволами своих пушек заставили поступиться плодами победы. Ляодунский полуостров пришлось передать русским, хотя штурмовали Порт-Артур японцы, и оплатили захват крепости кровью. Кроме того, Российская империя нагло влезла в Корею, сменив там китайское влияние на русское. Причем ван Коджон пытался обрести именно в Петербурге покровительства. И королю это удалось — сейчас русские войска заняли половину Кореи, где против японцев восстала чернь, и сторонников сближения со страной Восходящего Солнца практически не осталось — их массово режут, не давая никому пощады.
Надежды на англичан пока беспочвенны — Лондон не собирается воевать с русскими, и оно понятно. Царь имеет огромную миллионную армию мирного времени, которая после мобилизации утроится. Как смогут англичане защитить свою самую ценную колонию, если в Индию отправится достаточно большой экспедиционный корпус. К тому же на стороне России может выступить как Германия, так и Франция — эти страны, хотя и враждуют между собой, но могут объединиться на время против общего врага, каким они все считают Британию. Недаром французы и немцы не скрывают, что готовят армии к войне друг против друга, но флот исключительно для войны с «туманным Альбионом». А если русские двинут хотя бы четверть своей армии на Дальний Восток, то добьются победы — пусть не сразу, через какое-то время, ведь долго воевать против таких полчищ страна Восходящего Солнца не сможет. И единственное спасение в Объединенном Флоте — но что делать, если превосходство по числу вымпелов за русскими, и они могут его со временем значительно увеличить, если не удвоить.
И как это не горько признавать, но после отчаянных боев позавчера и вчера поражение неизбежно, и лишь отсрочено по времени. На начало войны в строю было двенадцать кораблей, наполовину броненосцев и броненосных крейсеров. Еще два купленных в Италии малых броненосца должны были подойти. У русских было одиннадцать кораблей, и пара также спешила на Дальний Восток — примерное равенство в силах.
Сейчас ситуация кардинально изменилась — он ведет в Сасебо четыре изувеченных броненосца с практически пустыми погребами. На «Микасе» в носовом погребе осталось только три снаряда с зарядами, кормовая башня может дать только четыре залпа. На остальных броненосцах не лучше, за исключением «Фудзи» — но на том выбиты три ствола. Крейсера Камимуры в таком же положении — все четыре броненосных крейсера серьезно повреждены, все же они не должны вести бой с броненосцами. Не лучше выглядит и «Касуга» — эти девять кораблей есть все, на что может рассчитывать империя. Сражение проиграно вдрызг — это стоит признать, тут нельзя себя обманывать. «Хатцусе» и «Ниссин» потоплены, «Ясима» получил очень серьезные повреждения, и не затонул в корейском порту от попавшей торпеды только потому, что уселся днищем на отмель. Теперь корабль обречен — его просто не дадут оттуда увести на ремонт, немедленно перехватят и утопят, ведь русская эскадра поблизости, в Чемульпо.
Из малых бронепалубных крейсеров погибли два — торпедированный ночью «Нийтака» и расстрелянный русскими большими крейсерами «Иосино». Еще есть торпедированный в Куньсане «Токачихо» — последний чуть ли не разломился после подрыва, вообще-то нет резона его поднимать и ремонтировать, корабль все же старый. Но придется — сейчас каждый вымпел на счету, но потребуется не меньше года, чтобы привести «Токачихо» в порядок. Опять же, если русские не совершат набег на этот корейский порт, и не превратят «Ясиму» с крейсером в развалины. А они это вполне смогут, соберут отряд. Ведь у них погиб только «Рюрик» — один против шести, слишком выгодный для «гэйдзинов» размен. И после ремонта адмирал Макаров может рассчитывать на восемь броненосцев и три броненосных крейсера — противопоставить которым он может только четыре броненосца и пять крейсеров Камимуры. И если будет еще одно сражение, а оно неизбежно будет — то страшно представить, что останется от Объединенного Флота…
— Но если англичане не могут открыто помочь нам, то пусть это сделают опосредованно, — Того прикусил губу, разглядывая знакомые берега — эскадра подходила к Сасебо. И тут на траверзе носовой башни, у самого борта взметнулся в небо огромный водяной гейзер, броненосец в 15 тысяч тонн чуть ли не приподняло и ужасно тряхнуло — от неожиданности Того упал на палубу, вместе с ним повалились офицеры и матросы, все кто стоял на мостике. И тут же раздался новый взрыв — старый адмирал моментально понял, что произошло — русские заминировали вход в бухту ночью, вот почему их крейсера подошли слишком поздно, к самому концу боя. И сердце в груди тут же замерло — Хейхатиро Того увидел, как из амбразур носовой башни вылетели языки пламени и клубы черного дыма…
Глава 9
— Хорошо, что эти «мафиози» отказались платить нам за «крышу» — теперь они должны быть вырезаны без всякой жалости, до последнего. И это предстоит сделать вам, драгоценные вы мои. Люди вы у меня без комплексов, слюнтявым гуманизмом не страдаете. Как раз подходите для этого нужного дела — настоящие «отморозки».
Чжан Цзолинь, разобрав последнее слово, вздрогнул, но не от страха, от накатившего возбуждения. Контр-адмирала Витгефта этот молодой маньчжур, которому недавно исполнилось 29 лет, боялся до икоты, ему порой казалось, что он говорит отнюдь не с человеком. И так оно и было — страшно представить, но сейчас Чжан полностью уверился, что судьба столкнула его с
На тайную русскую службу молодой маньчжур поступил два года тому назад, и эта деятельность уже принесла ему небольшое состояние. Но Чжан даже не предполагал, что его могут так приблизить к настоящей власти — но это произошло, когда он тайно встретился с начальником штаба могущественного русского наместника, человеком, к которому раньше не осмелился бы приблизиться. Но именно после разговора с адмиралом, глаза которого жили собственной жизнью, отдельной от его тела, как бы это странно не звучало, сказавшему ему на плохом китайском языке, что именно винтовка рождает власть, Чжан уверился в своей судьбе.
Теперь он имеет чин в русской армии, но тайный, и под его началом не только два батальона маньчжурских стрелков, пошедших «охотниками» на русскую службу, но и большой отряд «хунхузов». Командование последними он поручил Чжан Цзунчану, китайцу, младше его на шесть лет, жестокому и коварному выходцу из Шаньдуня, отец которого спился, а мать была колдуньей. И видимо хорошей ведьмой, раз за считанные секунды вся поседела, и, извиваясь червем, целовала ноги адмиралу.
И вот уже три месяца они истово служат наместнику и наводят для него «свой порядок» от Инкоу до Ляояна. Те шайки хунхузов, что не пожелали принести клятву в верности, безжалостно истреблены, но таких было много только поначалу — казаки и охранная стража, теперь имея надежных информаторов и проводников, живо навели порядок не только в «полосе отчуждения». А затем в дело вступили его «хунхузы», которых казаки совсем не преследовали, и даже помогали. Не желавшие принять тайную власть чиновники, таких тоже оказалось немало, которых русские презрительно именовали «мандаринами», стали умирать. Зато другие маньчжуры моментально сделали правильные выводы, решив, что императрица Цыси далеко, а вот «мукденский владыка» совсем рядом, и нрав у него свирепый. Тем более идет война с японцами и по железной дороги идет переброска огромной армии — эшелон за эшелоном прибывают стрелки, казаки и канониры с пушками.
Что стоит такой силе занять Маньчжурию и привлечь на свою сторону те знатные рода, что тяготятся правлением старой императрицы⁈ Тем более, когда есть на ее место более законный и легитимный претендент!
Деньги у наместника имелись и огромные, о которых никто не знал. Три года тому назад европейцы взяли штурмом Пекин, и ограбили богатейший город, причем русские урвали себе главную долю, ведь они ворвались первыми в «Запретный город». Все трофеи выкупил принявший русское подданство китайский купец Тифонтай, и понятное дело, что за его спиной стоял сам наместник, адмирал Алексеев. И теперь он фактический властитель не только Маньчжурии, но и Кореи, и сколачивает уже армию отнюдь не китайскую, а свою собственную.
«Разнюхивать» все тайны наместника Чжан Цзолинь не собирался, моментально осознав смысл фразы — «меньше знаешь, дольше проживешь». И сейчас смотрел на адмирала преданным взглядом, прекрасно понимая, что отказ «триады» делиться прибылью от продажи опиума в Инкоу, этом вертепе из курилен и притонов, не может остаться без ответа.
— «Я» скоро поеду в Инкоу, и в условленном месте твои хунхузы убьют «меня», двух офицеров, казаков охраны. Зверски убьют, жестоко, и всех — тут свидетелей быть не должно. «Мой» труп обезобразить до неузнаваемости и сжечь — тело «опознают» по орденам, — адмирал провел ладонью по мундиру, украшенного звездами и крестами с медалями. Улыбка, неожиданно исказившая его лицо, была зловещей, глаза горели дьявольским огнем.
— На месте оставите также
— Да, господин, — Чжан поклонился — страха не было, хотя он прекрасно понимал, что с этого момента всем тайным «сообществам» Поднебесной будет брошен открытый вызов. Но терпеть непокорность нельзя — они не хотели поделиться частью, теперь потеряют все. А опиум можно продавать и за «стеной», там он принесет неплохую прибыль, и получить за него можно немало. Пусть китайцы продолжают травиться, в Маньчжурии за
— Вот и хорошо. В город сразу войдет казачья дивизия с маньчжурскими стрелками, и наши «хунхузы». Вот они должны сжечь английские склады, товары и опиум тайно вывезти. А все выявленные дома, притоны и курильни нужно сжечь вместе с теми, кто решил противиться нашей воле!
— Все будет сделано, господин. Мы готовы!
Глава 10
— Андрей Андреевич, я получил депешу от генерал-адмирала. Состоялось «Особое совещание», на котором присутствовал государь-император. Там рассматривали вопросы срочного усиления Тихоокеанского флота, для быстрейшей победы над врагом, — наместник хмыкнул, покрутил в пальцах папиросу, но прикуривать не стал. Плеснул из пузатого графина коньяку по бокалам. Затем продолжил говорить, взгляд стал несколько отстраненным.
— К нам в августе отправят подкреплением с Балтики все три старых броненосца — «Наварин», «Сисой Великий» и «Император Александр II». Ремонтные работы на них ускорили еще в марте, после моих трех телеграмм, которые отправил в столицу. Надеюсь, что «императора» перевооружат уже по образу нашего, на стволы в девять дюймов — других пушек просто нет.
— А как с броненосцем «Наварин»?
— У него неуравновешенные башни, к тому же новые орудия в них не поставишь. Да и нет их в наличии — три двенадцатидюймовых ствола и так с большим шумом едва удалось выбить. Еще отправят две десятидюймовые пушки с «Ушакова» — и это все.
— Негусто, Евгений Иванович, но хоть что-то, — Вирениус отпил коньяка, посмотрел на обширную гавань Дальнего, которую заполонили боевые корабли. Прошли три недели после второго сражения в Желтом море, где русская эскадра одержала однозначную победу. И теперь наскоро отремонтированные в Дальнем и Порт-Артуре броненосцы готовились выйти в море. За исключением получившего торпеду «Цесаревича», который будет находиться в ремонте до осени. А также наскоро залатанного, недавно пришедшего в Дальний «Петропавловска» — тот обещали ввести в строй к началу августа. Да еще стоял у причальной стенки «Император Николай I» — на нем переделывали башню, подачу и погреба — нашли способ, как втиснуть два девятидюймовых ствола в 35 калибров, снятых с броненосных канонерок. Мороки на месяц, зато выйдет нечто похожее на достаточно быстроходный броненосец 2-го класса, с новыми 152 мм пушками Кане в казематах, что будут установлены взамен старых шестидюймовых орудий.
В порт-артурском доке спешно приводили в порядок и «Донского» — бывший броненосный фрегат превращали в более серьезную боевую единицу. С ним как в одной поговорке — не было бы счастья, да несчастье помогло. Пришли по железной дороге устаревшие восьмидюймовые пушки в 35 калибров для погибшего «Рюрика». Два из них решили установить в бортовых спонсонах, где они раньше и стояли. А еще по одной пушке на баке и юте, взамен казематных 152 мм — орудия располагались по ромбической схеме, как на броненосном крейсере «Адмирал Нахимов», только на том были двух орудийные башни. А вот 120 мм и 75 мм пушки остались на прежних местах — «Дмитрий Донской» и так перегружен от «рождения», хотя с него убрали все, что можно, даже одну мачту. В таком виде старый крейсер становился серьезным противником — бортовой залп из трех восьмидюймовых пушек вместо 152 мм «весил» вдвое больше, да и снаряды куда опаснее. Еще пара 203 мм пушек досталась «Палладе» — сравнительно тихоходный бронепалубный крейсер становился «кусачим», как и предполагалось по изначальному проекту. После этого наместник решил, что стоит выпросить устаревшие восьмидюймовые пушки, стоящие на черноморских канонерках, и для других крейсеров. Да, не новые орудия, дальность стрельбы намного меньше, но так не зря говорят, что за неимением гербовой пишут на простой бумаге. И будет чем нанести повреждения «асамоидам», а то бой с «Ниссиным» показал, что даже новые крейсера фактически «беззубые» против такого врага.
— Еще к нам направят «Нахимова» и «Мономаха» — вместе с «Донским» получим отряд из трех примерно однотипных единиц. Кроме того, в отряд вице-адмирала Скрыдлова войдет «Светлана» с двумя дестройерами и три больших вспомогательных крейсера. У Германии великим князем Александром Михайловичем еще закуплены шесть быстроходных транспортов — все они станут крейсерами. И как только придут — мы сможем задействовать не полудюжину, а полтора десятка на вражеских коммуникациях.
— Потихоньку задушим за горло их экономику, и так постановка мин в портах нездоровый ажиотаж на биржах вызвала, — усмехнулся Вирениус. — А набеги крейсеров к параличу приведут — страховки до небес взлетят.
— Ага, ты прав — я сам это раньше в расчет не брал. А теперь судя по реакции наших чиновников с «Певчего моста» стало ясно, что правильным мы делом занялись, устраивая регулярные набеги.
— Подкрепление необходимо, и чем быстрее подойдет, тем лучше. Не только потери восполним, но и превосходство в силах над неприятелем станет более весомым. Девять броненосцев против пяти — почти двойной перевес в силах, и это не считая «императоров».
— «Сисой» с новыми пушками заменит погибший «Севастополь» в отряде князя Ухтомского, а вот «Наварин» с «императорами» станет действовать совместно. После чего японцы будут вынуждены уйти из Желтого моря к своим берегам. У нас будет две эскадры — Старк с тихоходными кораблями, у Макарова только быстроходные броненосцы и крейсера.
Вирениус отпил коньяка — наместник был в своем репертуаре, всячески укрепляя собственную власть и урезая полномочия других флагманов. В целом прибытие подкреплений означает неизбежное поражение Японии — имея девять кораблей линии, самураи не смогут добиться не то, что победы, даже «ничьи». «Ясиму» из Кунсана уже не выпустят — искалеченный и торпедированный японский броненосец Степан Осипович намерен добить, окончательно разрешить эту проблему двенадцатидюймовыми снарядами с «Ретвизана» и «Полтавы». А с возвращением в строй за летние месяцы трех броненосцев многие вопросы будут вообще сняты…
Глава 11
— А что с новыми броненосцами? Их намерены сюда отправлять?
На всякий случай Вирениус спросил о «бородинцах», один из которых вошел в строй, а четыре достраивались. Также как большой бронепалубный крейсер «Олег» и два «камушка». «Жемчуг» и «Изумруд» строились по образцу «Новика», менее быстроходные, но лучше вооруженные корабли.
— Нет смысла, и так задавим потихоньку, — пробурчал Алексеев. — Их к весне достроят, как сойдет лед, к лету проведут ходовые испытания. Отправят, если нужда будет, в июле — к декабрю дойдут. Через полтора года прибудут, никак не раньше — в столице не торопятся.
— И зря — когда идет война, необходимо сосредоточить против врага как можно быстрее максимальные силы. Не затягивать — сокрушить японцев, долгая война нам ни к чему.
— Я это хорошо понимаю, только до Петербурга далеко, им эта война спокойно жить мешает. Некоторые сановники откровенным вредительством, как ты любишь говорить, занимаются — ощущение, будто эти сволочи победы японцам желают, постоянно требуют «экономии». Под меня подкоп ведут, убрать из наместников желают. Только император Николай Александрович пока меня поддерживает, не пускает сюда не великих князей, ни Куропаткина, который поста командующего армией домогается. Уверяет, что при его руководстве Корея будет быстро от японских войск очищена.
— Хренаси, — выругался Вирениус. — В декабре сам наши корпуса за Ялу отведет, и при этом всех виноватыми сделает, только он один будет во всем белом. Нельзя его сюда пускать — покомандует так, что кровью умоемся!
— Вслед за Кирюхой в ящике уедет, — в голосе Алексеева прозвучала злая решимость, впервые в приватной беседе прорвалась до этого тщательно скрываемая ненависть. Да оно и понятно — хотя карьера у него была феерической, но бастарда в Доме Романовых многие великие князья презирали — ведь они «законнорожденные», «породистые», бля.
С «Владимировичами» неладно вышло — Кирилл головы лишился, причем в прямом смысле. А Борис самого важного для мужчины «хозяйства» — отправили в штаб Линевича «царственного гусара», а японцы ему пулей в пах попали, когда тот с невеликого ума решил храбростью бравировать, и в передовой разъезд напросился. Вот и получил пулю — теперь кастрат и пить ему горькую до конца жизни. Наградили «георгием», по совокупности «заслуг» представили еще к «золотому оружию, и литерным поездом обратно в Петербург отправили. А его родитель, великий князь Владимир Александрович слег от такого несчастья, апоплексическим ударом разбитый. На его место инспектора кавалерии поставили, великого князя Николая Николаевича, известного в армии и гвардии по прозвищу 'Лукавый». Характерная кличка, из молитвы, когда просят избавления от оного.
— Наш
— Возможно и такое, но не думаю. Виля все время к власти стремился, она для него как фетиш — постоянно примазывался к сильным мира сего. Но те его всегда за прислугу держали, и близко к заветному «корыту» не подпускали. Ты дал ему силу ощутить, тайной властью поманил — твоей стороны держаться будет, не думаю, что струсит. И не предаст — больших денег лишиться не захочет, к тому же понимает, что искать мы его начнем долго и тщательно. А так имя сменит, интернета тут нет, времена патриархальные на дворе стоят. Ты ему пристанище дал — усадьбу построит в Корее, замок во Франции прикупит — вот и получит «землю обетованную».
Вирениус усмехнулся, глаза сузились. Он никогда не думал, что за это время настолько изменится характером, станет жестоким — лицезрение смерти не в виде пистолета или ружья, а жерла двенадцатидюймового орудия от многих иллюзий освобождает, и нрав мягким отнюдь не делает. Тут все с точностью наоборот происходит.
Вили вовремя
А вот он сам так моряком и останется, уже вроде сакральной фигуры — якобы благосклонность Фортуны притягивает, вроде амулета при Степане Осиповиче. Причем ни обиды, не ревности Макаров не проявляет, хотя за победу получил золотое оружие с бриллиантами и адмиральский чин, а Вирениусу дал государь-батюшка белый крест на шею. Эфемерные у него заслуги, странные — пользы не приносит, знаний нет, но наградами осыпают.
Хотя многого добился по своей прежней профессии — хоть и варварские методы лечения той же гонореи ввел, на основе военных «сороковых», со смертностью в два-три процента, но весьма эффективные. Кто из солдат и матросов уже их перенес, в будущем по борделям без «резиновых изделий» ходить не будут. Мазь Вишневского на двадцать лет раньше появилась, только теперь будет носить имя Бунге — тот буквально не спал и не ел, подбирая компоненты эмпирическим путем. И над пенициллином работает также вдохновленно — года через три создаст первый образец, фанатики упорством завсегда отличаются. Умница Александр Александрович — проверил его компетенцию, ошарашен был изрядно и озадачен, когда тайну знаний узнал, но молчит и будет молчать намертво, от вознаграждения категорически отказался, все патентные перечисления на строительство больниц и научные разработки переводить будет. А список их изрядный получился — и все необходимы в это время до крайности…
Поделиться книгой: