Помоги проекту - поделись книгой:
— Ты ничего не упустил?
— Нет. Да, кстати, я даже запомнил номер машины.
— Диктуй!
— Семьдесят три ноль два…
— А буквы?
— Буквы? Кажись, «АА»…
— Кажись или точно?
— Точно — две «а». Семьдесят три ноль два. На чёрном фоне.
— Такого номера не существует в природе — мы проверили. Как ты объяснишь такой феномен?
— Не знаю, — удивлённо пожал плечами Ярослав. — Я в этом не смыслю…
— Ладно… Считай, что нарком тебе поверил. Если вдруг встретишь случайно кого-нибудь из этих ребят, сразу звони мне в наркомат по прямому телефону.
— Договорились, Лаврентий Фомич.
— Номер помнишь?
— Естественно.
— Сам задержать злоумышленников лучше не пытайся — они могут быть вооружены.
— Понял…
— И на концерт не забудь прийти. С милейшей Ольгой Александровной.
— Спасибо. Постараюсь. Если не заставят остаться с Шуриком.
— А у тебя что, голоса в семье совсем нет?
— Почти.
— Плохо! Мужик должен быть главным в доме. Сказал — как отрезал. Остальные должны взять под козырёк и приступить к немедленному выполнению.
— Ваши б слова да моей Фигиной в уши…
— Кстати, почему она не стала менять фамилию?
— А зачем ей лишняя морока?
— Что ты имеешь в виду?
— Вот защищусь — и отпущу супругу на дальнейшую учебу — повышать, так сказать, квалификацию. А в уже имеющемся дипломе — другие данные. Придётся менять, а это целая проблема.
— Чудишь… Жена должна носить фамилию мужа. И на этом точка! Как я погляжу, ты только руками горазд махать, а как твёрдость характера проявить-продемонстрировать надо — так сразу в кусты. Не орёл, как говорят у нас на Кавказе, не мужик, а самый настоящий подкаблучник. Собственную бабу на место поставить не можешь.
— Просто не считаю нужным, товарищ старший майор. У нас в семье — полное равноправие.
— От такого равноправия одни проблемы в обществе…
— Вам не нравится линия, которую проводит партия большевиков? — не удержался от шпильки Ярослав.
— При чём тут наша партия? Поверь мне — красивую женщину можно удержать исключительно силой.
— Других вариантов нет?
— Нет! Любая супруга должна ежечасно, ежесекундно чувствовать за собой крепкую мужскую спину. И руку! Иначе она непременно сбежит к другому. При первом удобном случае.
— А нежностью, любовью, лаской заставить уважать себя нельзя?
— Не знаю… У меня так почему-то не получалось.
1 сентября 1939 года начался не только новый учебный год, но и… Вторая мировая война. Хотя современники о том вряд ли догадывались: речь шла исключительно о, как сейчас говорят, локальном германо-польском конфликте.
Пока…
Кстати, воинствующие поляки объявили о начале всеобщей мобилизации чуть ли не за полгода (22 марта 1939 года!) до нападения на них фашистов, с которыми «бедная овечка Польша» ещё в 1934 году подписала договор «О дружбе и ненападении».
(Да-да, точно такой же, как и ненавистный СССР, который, между прочим, совершил аналогичный шаг значительно позднее).
Тогда нашим западным соседям удалось поставить под ружьё до полутора миллионов человек. Из них наспех сколотили 39 пехотных и 11 кавалерийских дивизий, 3 горных и 2 мотомеханизированных бригады, на вооружении которых в то время состояло около 700 танков и 800 самолётов.
Не помогло!
Для полной оккупации страны, ранее не в меру бахвалившейся своей военной мощью, Гитлеру хватило и двух недель. Красная армия участия в разгроме Польши практически не принимала — Сталин ввел войска на ее территорию только 17 сентября, когда всё уже было решено.
Предлог для этого избрали самый благовидный: освободить (некоторые теперь берут это слово в кавычки!) белорусов и украинцев, проживающих в Восточной Польше от панского гнёта.
Сделать это предстояло силами всего двух фронтов: Украинского под командованием Семёна Константиновича Тимошенко и Белорусского под командованием Михаила Прокофьевича Ковалёва.
Они включали в себя 1,5 миллиона человек, 6191 танк, 1800 самолётов и 9140 артиллерийских орудий.
Жители белорусских городов и сёл, люто ненавидевшие польскую шляхту, поднимали народные восстания, как только узнавали, что Красная армия перешла западную границу.
Например, в Скиделе[6] бунтари захватили почту и полицейский участок, самих же правоохранителей просто разоружили и отпустили по домам.
Такая же участь постигла и солдат, находившихся в воинском эшелоне, застывшем неподалёку на железнодорожных путях…
Однако…
Спустя всего пару часов в город ворвались польские «жолнежы»[7], усиленные ротой гродненских жандармов, и сразу же с усердием принялись за «дело».
Три десятка восставших скидельчан были расстреляны без суда и следствия. Причём перед казнью над ними всячески издевались: вырывали глаза и языки, ломали пальцы рук и ног, били так, что на людях не оставалось живого места…
Более остальных досталось члену подпольного райкома Коммунистической партии Западной Белоруссии товарищу Лазарю Почимку. Ему отсекли уши, выкололи глаза, а на груди и спине вырезали ненавистные звёзды…
Около двух сотен мирных жителей свободолюбивого Скиделя каратели согнали на соборную площадь, положили лицом вниз и стали избивать прикладами, заставляя есть и целовать родную землю. Да ещё и приговаривали при этом:
— То есть наша земля — польска, вам, быдлу, на ней никогда не жить!
Пока одни польские солдаты и жандармы зверски глумилась над белорусами под стенами храма, другие — бросали гранаты, факелы и зажигательные смеси в дома сторонников СССР. А сочувствующих граждан, пытавшихся организовать тушение возникших пожаров, отгоняли выстрелами из всех видов оружия.
В тот день дотла сгорели 19 строений, многие из них — вместе с женщинами и детьми…
Но и это было ещё не всё.
Самое страшное ожидало восставших впереди!
Точнее, могло ждать, если бы ранее намеченный сценарий не сорвался самым чудесным образом.
Итак…
Ближе к вечеру из числа людей, пролежавших весь день на площади, поляки отобрали «наиболее активных граждан» и погнали на расстрел в сторону реки Котры[8].
Но в этот момент…
Из-за леса показалась первая танкетка с красной звездой на башне. Это на выручку братьям-белорусам спешил летучий отряд красноармейцев во главе с капитаном Чернявским.
Два броневика и два танка из передовой колонны оказались по завязку набитыми оружием, которое сразу же раздали жителям окрестных деревень. С их помощью Скидель быстро очистили от ненавистного врага.
Похожая история случилась и в соседнем Гродно, где поляки за два дня казнили около сотни человек.
Однако ни Фролушкин, ни Плечов ещё ничего не знали об этих печальных событиях.
И даже могущественный Цанава, по всей видимости, не знал о том, что произойдёт в ближайшие дни…
Семнадцатого сентября Шурик, которого Ольга, руководствуясь своим пока ещё недолгим материнским опытом, справедливо считала «ранней пташкой», почему-то упрямо не хотел просыпаться.
Может, он, каким-то особым, данным свыше младенческим чутьём определил, что сегодня воскресенье, у любящих родителей — долгожданный (единственный в неделе!) выходной, и ему следует предоставить им редкую возможность полноценно отдохнуть?
Но ещё в шесть утра по находящейся всего в нескольких сотнях метров от их нового дома автомобильной дороге прогрохотала первая колонна тяжёлой военной техники; за ней вторая, третья…
Чтобы не тревожить жену, Славка тихонько поднялся и пошёл на кухню, окна которой выходили на новое шоссе. Отодвинул шторки и пристально вгляделся вдаль.
Неужели война?
Не зря же её тошнотворный запах висел в воздухе уже несколько лет!
А?
Предчувствия не обманули Ярослава Плечова.
Несколько часов тому назад передовые части Белорусского и Украинского фронтов перешли советско-польскую границу. И сейчас за ними следом в западном направлении спешно устремились вспомогательные и тыловые службы…
Теперь — пара слов об этой, ныне непопулярной войне, которая имела налицо все признаки, как считают многие, заурядной миротворческой операции.
Итак…
Советским войскам категорически запрещалось подвергать авиационной и артиллерийской бомбардировке любые населенные пункты и уничтожать не оказывающего вооружённого сопротивления противника.
До и во время операции личному составу Красной армии неоднократно разъяснялось, что наша армия пришла в Западную Белоруссию и Западную Украину «не как завоеватель, а как освободитель украинских и белорусских братьев».
Кроме того, командиры и политработники были обязаны при каждом удобном случае указывать подчинённым «на необходимость соблюдения должного такта и вежливости по отношению к местному населению». При этом непременно подчеркивать, что их главная задача — «не допустить захвата Германией земель, населённых братскими нам народами».
Кроме этого, особое внимание следовало обращать на необходимость охраны жизни и имущества всех украинских и белорусских граждан, тактичного и лояльного отношения к польскому населению, особенно — к государственным служащим и военным.
Кстати, чуть не забыл: всем беженцам из западных регионов Польши предоставлялось право беспрепятственно перемещения в глубь Страны Советов.
При всём при этом РККА всячески старалась избегать прямого вооруженного соприкосновения с частями польских вооруженных сил.
И на земле, и в воздухе.
Славные красные соколы не могли открывать огонь по вражеским самолетам, если те не вели бомбометание или обстрел наступающих советских войск.
Польские части, не оказывавшие сопротивления и добровольно сложившие оружие, практически сразу же распускались по домам. Интернировались исключительно офицеры.
В то же время частям Красной армии предписывалось «действовать решительно и продвигаться быстро» при соприкосновении с вроде бы как «дружественными», как теперь говорят, чуть ли не «союзными» немецкими войсками, дабы не дать им возможность захватить районы, издревле заселенные этническими украинцами и белорусами.
При попытке же противника (читайте — подразделений вермахта!) завязать встречный бой надлежало, не стесняясь в средствах, оказывать ожесточённый вооружённый отпор.
И отдельные боевые столкновения между двумя армиями, которые сейчас многие хотят поставить на одну доску, обвиняя в одинаково агрессивных планах, действительно случались. Кто бы и что не говорил!
Так, уже в первый день освободительного похода, части 21-го немецкого армейского корпуса восточнее Белостока[9] подверглись бомбардировке с воздуха советской авиацией и понесли значительные потери убитыми и ранеными.
В свою очередь, вечером 18 сентября у местечка Вишневец[10], что в 85 километрах от Минска, вражеская бронетехника обстреляла расположение 6-й стрелковой дивизии РККА; при этом погибли четверо красноармейцев.
Всего же потери Белорусского фронта составили 316 человек убитыми и 642 ранеными.
Да… Ещё…
Одна маленькая, но очень важная деталь: местные жители встречали советские войска красными знаменами, плакатами «Да здравствует СССР!», цветами и конечно же неизменным хлебом-солью.
Но сегодня об этом многие уже забыли…
Ну а интересующий нас Несвиж был освобождён в числе первых населённых пунктов в Западной Белоруссии — в 4 часа утра 17 сентября 1939 года.
Поделиться книгой: