Конан и клан стариков

— Ну, сейчас-то поздно об этом говорить. Матери твоей, — мужчина тяжко вздохнул, и было слышно, что он и правда, скорбит до сих пор, — нет на свете уже тридцать лет. И замок её бывшего мужа теперь — в нашем полном распоряжении. А сама Офелия… Хм. Хорошо хоть, ты унаследовала её вечную молодость. И цветущий вид.

Но этот варвар… Уж не хочешь ли ты ребёнка — от него?!

— Ну… Пожалуй, не отказалась бы. Я б его… Изнасиловала бы так, как никто его не насиловал! Чтоб уж — понести. А дети от него должны быть сильными и здоровыми!

— И глупыми!

— Ну, не настолько уж глупыми. Ведь как-то он выживал до сих пор. Значит — есть у него и смекалка, и природная хитрость. Варвар же!

Помолчав, мужчина усмехнулся:

— Далось же тебе это дело… Ладно: ты где им хочешь овладеть? Прямо в подвале? Или тебе вытащить его наверх?

— Лучше, конечно, вытащи наверх — тут ровнее. И удобней. Да и разделывать его тебе потом тоже будет — удобнее. Я сейчас подстелю шкуру.

Конан напрягся: сейчас откроют люк, и обнаружат его исчезновение! Нужно держаться поближе к двери, чтоб забежать, когда начнут открывать люк!

Но ему повезло:

— Э-э, погоди-ка, отец. Вначале притащи ещё дров: эти прогорели, да и готовить его мясо нужно будет на сковороде! А на это всегда уходит много дров.

Мужчина, которого Ясмина назвала отцом буркнул: «Ага», и направился к двери. Не успел он, однако, оказаться за порогом, как получил знатный удар по затылку рукоятью кинжала, и отправился на мох — отдыхать!

Конан одним прыжком вскочил в комнату, и повалил женщину на пол! Животом и лицом вниз. Ему вовсе не улыбалось быть заколдованным взглядом «лучезарных» возмущённых глаз!

Верёвки Конан использовал от тех трав, что были действительно развешаны на стропилах: как оказалось, внутренний вид избы женщина не «подправляла». Связав даму и принесённого бесчувственного старика по рукам и ногам, Конан заткнул обеим рты подобиями кляпов — вырвал полосы из той же юбки Ясмины. Оказавшейся вполне яркой и прочной.

— Ну и что мне теперь с вами делать?

Он вовсе не ждал ответа на свой риторический вопрос: одна жертва всё ещё была без сознания, другая казалась надёжно «звукоизолирована».

Однако Ясмина умудрилась сказать сквозь кляп, и даже вполне разборчиво, хоть и очень тихо. Но сверхчуткий слух варвара позволил понять её слова отлично:

— С отцом делай что хочешь. Это именно по его приказу я так поступаю со всеми путниками. — киммериец подумал, что это вполне в «традициях» черных колдунов: стараться оклеветать… Кого-то другого! — А он потом расчленяет их тела, и уносит в замок чёрных колдунов. Это — бывший замок Вассы Второго.

Слова звучали тихо, но вполне внятно и спокойно. Не сомневается, стало быть, женщина, что он оставит её в живых. А умна. Пусть и варвар, но Конан — достаточно учтив. И порядочен, чтоб убивать связанную! Однако Конан решил показать, что не купился:

— Мне не впервой слышать, что кто-то что-то делает по чьему-то приказу. Не сомневаюсь, что когда твой папочка очнётся, он преподнесёт мне другую версию случившегося. Например, что ты отлавливаешь всех путников для того, чтоб изнасиловать их. А уж только после этого зовёшь отца — чтоб он убил и расчленил их.

Ясмина побулькала — смех её, как ни странно, звучал точно так же, как до этого у старухи:

— Да, я ему так и сказала. Ты вовсе не глуп. И варварская, природная хитрость и смётка у тебя — есть! Но ты не ответил: что ты собираешься сделать с нами?

Конан пожал плечами: убивать человека, пусть даже и чёрного мага, находящегося без сознания, и его дочь, пусть и желавшую ему зла — ниже его достоинства!

— Я собираюсь оставить вас здесь. Живыми. Перетереть верёвки, которыми связаны твои руки, удастся, думаю, за пару часов. За это время я буду уже далеко. Вне пределов вашей досягаемости!

Как ни странно, чувства облегчения в голосе Ясмины не прозвучало. А прозвучало там совсем другое чувство:

— Конан! Погоди. Не уходи! Я… Прошу. Нет: я умоляю тебя! До того, как ты уйдёшь… Возьми меня! — и столько всего было в её взгляде, брошенном через плечо, что Конан почуял, как по спине, и другим местам побежали огромные не мурашки даже, а — мурашищи!

С минуту киммериец молчал. Хмурился. Он думал. Переспать с ведьмой… Страшновато, конечно. Хотя и нужно признать: ему самому этого очень хотелось бы! Поскольку он не был с женщиной уже недели две! И, как она и говорила, их дети будут и здоровы и сильны. Вот только…

Не свернут ли они — мальчик ли, девочка — на тропинку Зла?!

Увидав колебания, и вполне верно поняв его сомнения, Ясмина сказала:

— Обещаю. Клянусь Священной клятвой Биссет-матери, и Ишшагет-отца: я отдам родившееся дитя в руки приёмных родителей! Я уже делала так. И они воспитывают моих детей, не зная об их способностях! И кто их мать. А я…

Щедро плачу им за это!

Конан пожал плечами: раз женщина поклялась… Только вот присутствие отца… Несколько смущает!

— Я спущу твоего отца пока в подпол. Он… Стесняет меня.

Пока варвар стаскивал щуплое тело по деревянным ступенькам, Ясмина успела и стащить на пол шкуру медведя, и перевернуться на спину, и распустить волосы… И даже приподнять подол юбки. Похоже, связанные руки не слишком смущали её!

А ножки-то у Ясмины… Гораздо лучше тех, что попадались варвару до этого — будь то у портовых и каравансарайных шлюх, либо у даже принцесс.

Да, хороша — слов нет. И отлично это осознаёт.

Конан разрезал верёвки, связывавшие ножки женщины кинжалом…

Эту ночь он запомнит уж точно — навсегда!

Как любовница Ясмина оказалась поистине восхитительна! Она словно — впрочем, почему — словно?! Так и было наверняка! — предугадывала малейшие его желания, и уж Конан не разочаровал даму! Во время одного из пиков наслаждения на краешке сознания проскользнула мысль: наверняка в зелье на ковшике имелось не только снотворное! Такого наслаждения и притока сил он не испытывал и не получал никогда!

Хорошо, что поблизости от избушки не было другого жилья — иначе никто из соседей не смог бы спать от его дикого рёва! Ясмина же хоть и стонала, и кричала, всё заглушал кляп. Который Конан так и не решился вынуть. Что, впрочем, нисколько не мешало ни ему, ни его прелестной любовнице!

Ближе к рассвету Конан подумал, что как-то он уж слишком… Разошёлся! Точно: дело рук его прелестной ведьмочки! Не подпасть бы под очарование!

Сползя на пол после очередного натиска, он, отдуваясь, прохрипел:

— А ты умеешь разжечь настоящего мужчину!

— Не забывай, Конан: я же — ведьма!

— Это уж точно. Но сейчас — будет лучше, если ты просто поспишь тут. На этой шкуре. Одеялом я тебя накрою, и дров в очаг подброшу, чтоб вы с отцом не замёрзли, а мне… Пора!

— Твой пояс и оружие — вон там, за печью! — он был немного удивлён, и даже расстроен, что она не сделала попытки задержать его. Но пошёл за печь.

— Хорошо. Нашёл. — варвар, действительно подбросивший в очаг дров, вышел из угла, надевая то, без чего чувствовал себя ещё более обнажённым, чем без штанов или набедренной повязки.

В последний раз глянул на женщину с порога:

— Прощай, Ясмина. Я запомню тебя и эту волшебную ночь навсегда!

— Я тоже буду помнить тебя, Конан-киммериец. И вовсе не для того, чтоб отомстить. Я первая виновата в том, что ты мог… Рассердиться! И ведь мы и правда хотели тебя… Съесть!

Конан ухмыльнулся:

— До сих пор меня очень многие хотели, и пытались убить! И даже съесть. Но вот чтобы — вначале ещё и изнасиловать — никогда! Так что не обижайся и ты, если я был излишне… Груб и напорист!

— Вот уж за это можешь не извиняться! — по масляной плёнке в глазах женщины Конан понял, что она и правда — не в претензии, — Если надумаешь — заходи как-нибудь! В следующий раз приём будет куда радушней и теплей!

— Да уж, думаю, за этим дело не станет! — Конан откровенно рассмеялся, — Но я, как ты и сама догадалась, парень тёртый и опытный. Поэтому — прощай!

— Прощай, Конан!

Выйдя за порог, и аккуратно прикрыв дверь, Конан подумал, что двигаться ему теперь нужно ну очень быстро. А следы заметать — гораздо тщательней. Ведь папаша Ясмины вовсе не счастлив от того, что ему треснули по башке, и лишили жаренного бифштекса! И его, и его сообщников из замка.

А «спать» его любовница, как бы ни была измотана этой «ездой» — точно не будет! И верёвки Ясмина перетрёт явно быстрее, чем за два часа: ведьма же!

Конан поменял даже три ручейка, по руслам которых шёл, чтоб замести следы. Единственное неудобство такого способа передвижения заключалось в том, что на носке правого сапога имелась большая дыра, и вода хлюпала внутри обуви. Найдя подходящее местечко, чтоб вылезти незаметно для таких следопытов, как собаки, Конан подтянулся на руках, и перелез по крепкой толстой ветке матёрой ели на другую сторону дерева. Спрыгнул. Вот здесь можно и заняться…

Вылить воду из обеих сапог было нетрудно. Но вот поесть… Ведь он, получается, не ел со вчерашнего завтрака! А Ясмина только обещала, но не покормила варевом из котелка.

В суме киммерийца хранился неприкосновенный запас как раз для таких случаев: ржаные сухари, и сухофрукты. И сушёные ломтики мяса.

Конечно, не изысканные лакомства и деликатесы, но зато — всё это очень питательно. И полезно. Однажды Конан путешествовал по диким северным тундрам, и там от цинги его спасали только те же сухофрукты. А от голода — мясо тюленей.

Но здесь ему цинги опасаться не надо. В лесу есть и орехи, и ягоды, и даже грибы — он как-то сварил себе суп из набранных: тех, в которых был уверен, что они не ядовитые.

С другой стороны, подумал варвар, укладывая обратно в суму кусок материи, заменявшей ему скатерть, если некие «коллеги» отца Фаи питаются мясом людей, это говорит не о том, что им не хватает пищи. А об их мерзких и кровожадных привычках! Свойственных, впрочем, почти всем чёрным магам и чародеям, которые ему встречались. А поскольку отец говорил на стигийском, тем более удивляться не приходится: если кто и знаменит на всю Ойкумену своими чудовищными ритуалами и привычками — так это как раз колдуны из Стигии!

Двигаясь по лесу так же тихо и аккуратно, как до встречи с Ясминой-Фаей, Конан прислушивался особенно внимательно: ждал. И — точно! Вот оно! Отец его ведьмочки ломился по лесу не скрываясь, и явно не боясь тут никого! А о «бесшумности» его прохода и речи не было!

Ну, стало быть, остаётся порадоваться, что правильно Конан вычислил действия старика, и в верном направлении двигался.

Жаль, конечно, что киммериец не знает имени мага, но не суть. Зато сейчас этот рассерженный ударом по голове и тем, что перехитрившая его добыча ускользнула, чародей, приведёт его без всяких дополнительных поисков прямо туда, куда надо.

Ко дворцу Вассы Второго!

Нет, не так: к бывшему дворцу Вассы Второго. Туда, где теперь окопался некий клан злобных старикашек-чародеев, питающихся человеческим мясом. И пока неизвестно, не являются ли их другие привычки, обряды, и чары ещё более мерзкими!

Двигался теперь Конан в почти полной темноте: длинные северные сумерки давно сменились непроглядной предрассветной ночью, полный мрак которой, впрочем, изо всех сил пытались нарушить звёзды. Но огромные лапы елей и кроны сосен старались как могли этому помешать. Впрочем, папочка Фаи не заморачивался поиском дороги, как Конан: щурясь и вглядываясь во мрак — он просто нёс над головой факел, явно запалённый ещё в избушке дочери.

А поскольку искорка оранжевого пламени и ворчание (Похоже, фамильная черта!) являлись отличными ориентирами, отстать или потерять носатого горбуна Конан не боялся. Так они и двигались добрых две мили, забирая немного к северу: колдун впереди, варвар — в ста шагах позади.

Но наконец шатёр из крон деревьев над головой исчез: теперь колдун двигался по прогалине. Впрочем, густо поросшей папоротником, кустами ежевики и малины, и молодыми деревцами: похоже, это начала зарастать бывшая поляна. Или просека?

Однако через ещё пару сотен шагов Конан понял, где они: это была вырубка, отделявшая когда-то от леса замок Вассы Второго. И сделана она была явно в оборонительных целях: чтоб враги не подкрались к стенам незамеченными. Ну а нынешние хозяева замка, стало быть, плевать хотели на возможного врага. Поэтому и просеке позволили зарастать. Нападения не боялись и не ждали. Полагаясь, похоже, только на свою дурную славу?.. Хм-хм…

Ну, или приготовили нападающим пару сюрпризов. Что куда вероятней, зная привычки и традиции чёрных чародеев.

Возникшие наконец из темноты стены слабо отсвечивали гранями камней, из которых были сложены, в свете факела, который нёс колдун, и Конан не мог не поразиться: в высоту в них было не больше пятнадцати футов! Странно. Или это те, кто сейчас жил внутри, решили что стена высоковата? И надумали убрать лишние камни? Но зачем?!

Впрочем, раскладки магов и чародеев останутся для него загадками, пока он кого-нибудь из них не поймает, и не допросит.

Отец Фаи между тем подошёл к воротам. Трижды постучал. Что-то сказал — опять на стигийском. Огромная и явно тяжёлая створка со скрежетом приоткрылась. Горбун втиснулся. Створка захлопнулась, залязгали запоры.

Бесшумной тенью Конан метнулся к углу стены — туда, где когда-то была высокая башня, а сейчас возвышалось лишь её основание — даже без крыши. Так он и думал: здесь забраться наверх стены оказалось проще простого! И вот он — на кромке стены! Но продвинуться вперёд ему запретил инстинкт.

Конан осмотрелся, щурясь и двигая головой: ага: вот оно! Свет звёзд позволил заметить едва видимый отсвет!

Нить не толще человеческого волоса проходила по всему периметру стены, возвышаясь над камнями на пару ладоней: начнёшь перелезать — непременно зацепишь! И внутри сработает сигнализация… Что может сделать с незваным гостем отряд чёрных магов-людоедов, Конан представлял себе очень хорошо.

Разумеется — сожрать! Предварительно поиздевавшись и помучив…

Так что через сигнальный волос варвар перелезал очень аккуратно, присматриваясь нет ли второй такой линии пассивной защиты.

И она нашлась — на два фута дальше. А ещё в двух обнаружилась и третья!

И только перебравшись через неё, Конан получил обзор внутреннего двора и собственно — замка: пусть и невысокая, но стена в толщину достигала пяти шагов!

Сразу выяснилось, для чего колдунам понадобилось разбирать верх защитной стены: весь двор был застроен! Одноэтажные, похожие на ряд из бараков, поставленных стена к стене. сплошь крытые сверху крышами из досок и черепицы, строения, занимали практически весь внутренний двор. И площадь этих «бараков», пожалуй, превышала площадь самого замка! Но за каким дьяволом, Мардук их раздери, понадобилось такое большое количество небольших длинных строений?!

Может, это — коровники? Или свинарники? Уж больно похожи эти длинные ряды под крышами как раз на постройки для содержания скота! Хм-м…

Но тогда бы от них невыносимо воняло! Навозом. А свежий запах северной ночи не портили никакие посторонние «ароматы».

Чертыхнувшись, Конан начал спускаться по внутренней стороне стены. Прошло это без осложнений — несмотря на скудное освещение, щербин в кладке и промежутков между разнокалиберными блоками имелось достаточно даже для менее подготовленного профессионала-скалолаза.

Внутренний двор никто не охранял. Даже ворота теперь остались без присмотра: явно возле них дежурил колдун, только и ожидавший прибытия отца Ясмины. Конан решил отложить обследование странных бараков, и попытаться посмотреть и послушать, как бедолага, оставшийся без добычи, будет оправдываться перед собратьями. Ведь те могут принять какие-нибудь решения, касающиеся участи наглого северного варвара!

А для этого он бесшумной тенью, но не забывая внимательно смотреть под ноги, двинулся через узкий проход между стеной ближайшего барака и наружной крепостной стеной, туда, где видел дверь в стене собственно замка.

Дверь оказалась заперта. Ни осторожные, ни значительные усилия не открыли её: заперта изнутри. Конан пожал плечами: что делать в этом случае, он уже наметил. Вон: подходящее окно. Точнее — узкая высокая бойница. Без защитной решётки. Странно? Странно. Значит — сюрприз.

Окно располагалось явно на втором уровне, и находилось несколько в стороне от входной двери. Добрался до него киммериец без проблем. А вот внутрь лезть не спешил: окно оказалось защищено тоже — тремя едва видимыми волосяными сигнальными нитями! И протиснуться между ними не было никакой возможности. Но Конан не растерялся. Он просто полез ещё выше: там, под самой крышей, примерно на четвёртом этаже-уровне, имелось ещё одно окно-бойница. И тоже — без решётки. (Собственно говоря, и зачем бы они нужны — ведь окна выходили во внутренний двор!)

В этом, как ни странно, нитей не было. Или обитатели замка посчитали, что так высоко ни один идиот не полезет? Да, преодолеть пришлось футов пятьдесят, но варвар даже не запыхался: профессионализм позволял и двигаться бесшумно, и дышать размеренно.

Внутри за бойницей оказался узкий коридор. Соединявший ещё несколько таких же бойниц, и шедший вдоль всей наружной кромки трёхфутовой в толщину стены замка. Вдоль внутренней стены шёл ряд дверей: запертых, за которыми имелись явно нежилые сейчас комнаты. Но они Конана сейчас не интересовали: вряд ли сокровища хранят наверху. Нет: место для богатств — в тёмных и труднодоступных подвалах! Тоже, разумеется, полных ловушками.

Варвар быстро двинулся вперёд в поисках лестницы. А вот и она! Узкая, с каменными ступенями. Но не винтовая, а — маршами.

Конан спустился сразу на два уровня, просто пропустив третий этаж. Большой зал, где наверняка горбун будет держать ответ, должен располагаться или на втором, или уж на первом! При всех отличиях кое-какие общие черты есть у всех строений этого типа: правители любят высокие и обширные помещения для церемоний располагать в центре здания.

Расчёт оправдался: продвинувшись ещё немного по коридору, варвар услышал звуки речи: явно сердитый мужской голос словно отчитывал нашалившего школяра!

Неужели кто-то позволяет себе так пренебрежительно разговаривать с отцом красавицы-колдуньи?! Конан невольно почувствовал, как в нём закипает раздражение и злость: старик вовсе не заслужил разноса! Просто жертва оказалась умнее и хитрее его!

Выглянув из-за дверного косяка, Конан обнаружил действительно — нечто вроде тронного зала. А он оказался над ним — дверной проём вел на как бы галерею, опоясывавшую зал по всему периметру, кроме стены в дальнем торце. Там, на троне, на возвышении в центре, восседал сердитый мужчина постарше средних лет, а перед ним, словно провинившийся мальчишка, стоял, потупив взор, отец Фаи. Вокруг, под возвышением, на креслах с высокими спинками, сидела ещё дюжина седовласых старцев и сравнительно пожилых мужчин. Теперь стали лучше слышны и слова хозяина трона: