Помоги проекту - поделись книгой:
Александр Башибузук
Родезия
Скаут
Пролог
Призрачное марево над выжженной солнцем и потрескавшейся, словно человеческая кожа землей…
Раскаленный как магма воздух, при каждом вздохе обжигающий губы даже через шемах, закутывающий лицо…
Противный хруст камешков под запыленными ботинками…
— Маленькие дети, ни за что на свете, не ходите в Африку, в Африку гулять…
Надоедливый детский стишок вызывал раздражение, но одновременно помогал оставаться в действительности, а натруженные ноги сами по себе в ритм чеканили шаг.
Несмотря ни на что, Тимофею в Африке нравилось. Было в ней что-то такое первобытное и могучее, что влюбляло в себя без остатка и навсегда. Первый контракт Тимофей вытащил только на морально-волевых качествах и врожденного упрямства, ему казалось, что в мире нет места хуже, но за первый контрактом сразу последовал второй и третий, а в свой последний отпуск он даже не стал уезжать домой.
И еще, он был благодарен Африке за то, что она вылечила его, научила снова чувствовать себя нормальным человеком.
Начиналось все прекрасно: беспечное детство, школа, потом ИСАА, то есть Институт стран Азии и Африки, пошел по стопам родителей, так сказать. Учился Тимофей легко и даже умудрялся серьезно заниматься спортом. А вот спорт… как раз спорт и подвел. Случайная драка незадолго до выпуска, два трупа — итог восемь лет общего режима.
Родители хлопотали, но даже при всех их немалых связях смогли лишь помочь избежать максимального наказания. Слишком уж влиятельными оказались родственники потерпевших.
На зоне Тим жил как человек, помог упрямый, независимый характер и бойцовские навыки, но… пока отбывал — отец с матерью скончались. Что сильно повлияло на характер, на свободу Тимофей вышел законченным циником и мизантропом. Он просто люто возненавидел весь окружающий мир и не видел себя в нем. После освобождения резко стал вопрос: что делать дальше? Тим пустился во все тяжкие, дело стремительно шло к новому сроку.
Но помог дядя Петя, старый товарищ покойного отца: уговорил попробовать себя в новой частной полувоенной конторе, активно осваивающей африканский континент и не только.
Здесь уже никто не помогал, свое место приходилось выгрызать зубами.
— В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие, злые крокодилы…
Неожиданно под ногами раздался едва слышный, но хорошо знакомый щелчок.
— Мама…
Все вокруг исчезло в огненной вспышке, дикий грохот стеганул по ушам, тело резанула свирепая боль, но уже через мгновение осталась только тупая, мертвая тишина…
Глава 1
Это было прекрасно.
Ничего не болело, лихорадочная чехарда мыслей в голове исчезла, боль и нервное напряжение пропали, но блаженство продлилось всего несколько мгновений.
Сначала вернулись тактильные ощущения.
Заныли натруженные лямками разгрузки плечи, дальше проявился свербящий зуд тела под пропитанным потом камуфляжем и мерзкая сырость в берцах.
Потом вернулись звуки.
Шорох листвы, тоненький свист ветра, сквозь которые…
Неожиданно прорвались отчетливые шаги.
Мозги отчаянно запротестовали, очень хотелось остаться в блаженном покое, но глаза открылись сами по себе.
Тимофей увидел рядом тощего негра в драной цветастой рубашке и обрезанных выше колена замызганных джинсах. В руках чернокожий держал новенький СКС с откинутым штыком.
Дальше сработали рефлексы, отточенные до автоматизма за годы командировок в Африку.
Негр в гражданке с оружием в руках рядом — это критическая опасность, которую следует немедленно устранить.
— Бам-бам… — приклад дважды толкнул в плечо, а чернокожий всплеснул руками и кулем завалился в кусты.
Резко проявилось четкое ощущение несоответствия: все подсказывало, что так не должно быть, но задуматься не получилось, потому что уже через мгновение навстречу из зарослей карликовых акаций с гулким топотом вылетел еще один негритос.
В отличие от первого, упитанный и гладкий, кругломордый и даже выбритый, не в рванье, а в клетчатом пиджаке поверх расхристанной белой рубашки.
Увидев Тимофея, он сразу стал тормозить, тараща глаза и пытаясь прицелится из родного Тульского Токарева.
Но выстрелить он не успел.
Шаг вперед, резкий удар, усиленный поворотом тела, приклад с хрустом врезается в челюсть. Пузан икнул и ничком рухнул на землю.
— Твою же мать… — Тим перевел взгляд с толстяка на свой автомат. — Что за хрень?
Ответить предстояло на целую уйму вопросов.
Каким образом Тим попал в джунгли из пустыни Талак в Мали?
Куда делся его «семьдесятчетвертый» калаш в дорогущем обвесе и откуда взялась немецкая штурмовая винтовка G-3 в десантном варианте, с телескопическим прикладом?
И, наконец, где группа? Где, мать ее?
Мало того, Тимофей четко помнил, что наступил на мину, но так и не понял, какого хрена он сейчас живой и здоровый?
Но с ответами снова пришлось погодить.
Неподалеку стеганул одиночный выстрел, потом раздался треск короткой очереди.
Тимофей быстро выбрал позицию у корней здоровенного дикого тамаринда и залег. Потом спохватился и оттащил к себе толстого чернокожего, все еще пребывающего в нирване. Попутно обнаружив, что родной «мультикам» куда-то исчез, а вместо него появился какой-то непонятный камуфляжный комбинезон цельного покроя тропической расцветки. Разгрузка тоже каким-то загадочным образом сменилась на простой «лифчик», очень смахивающий на знаменитый «Пояс-А» времен Афганистана.
Изменилось все! Абсолютно все…
Тим озадаченно потер подбородок и обнаружил, что обзавелся бородой. Бородой, мать ее, как минимум месячной давности, хотя перед выходом тщательно выбрился.
В голове лихорадочно бился один простой вопрос: какого хрена? Но ответить на него Тимофей так и не смог, а точнее не успел.
Неподалеку раздался негромкий свист.
Тимофей сначала прицелился на звук, а потом, зачем-то свистнул в ответ. Получилось автоматически, он даже подумать не успел.
Через минуту из зарослей почти бесшумно вынырнул могучий здоровяк с советским пулеметом РПД в ручищах, следом за ним появился миниатюрный чернокожий, тащивший на себе рацию незнакомой модели и АКМ с деревянным прикладом, а уже после него нарисовался длинный, худющий и голенастый парень с такой же, как у Тимофея немецкой винтовкой.
Тоже, черт побери, негр!
Через несколько секунд появилась еще пара, два абсолютно одинаковых, белокожих и рыжих как огонь персонажа — судя по всему, близнецы. Очень смахивающих на ирландцев.
Выглядели все они жутко неформально: патлатые и бородатые, расхристанные и разномастно экипированные. Если честно, непонятные гости больше смахивали на хипарей образца семидесятых годов, зачем-то вооруженных до зубов.
Тимофей абсолютно не понимал, как реагировать, но тело в очередной раз все сделало само: он привстал и махнул рукой.
— Я слышал выстрелы. Взял? — тихо прогудел здоровяк на английском языке, но недоговорил, присел возле пленного пузана и удивленно присвистнул. — Живой? Это первый терр[1], которого ты взял живым. Тим, я тебя не узнаю…
Тимофей в буквальном смысле охренел.
Он в упор не понимал, откуда непонятные гости его знают. К тому же, еще в университете Тим прилично выучил суахили и французский, а вот английский недолюбливал и общался на нем в стиле: моя-твоя, не понимай. А сейчас, непонятно каким образом, прекрасно понял здоровяка. Так, словно британский был его родным.
Происходящее все больше смахивало на сон или на горячечный бред. Тим даже украдкой ущипнул себя, чтобы проснуться. Но не проснулся.
Дальше все пошло очень быстро. Чернокожему в пиджаке спутали руки и заткнули рот, негр с рацией вышел с кем-то на связь, а потом покрутил указательным пальцем в воздухе и им же показал направление. Через несколько секунд группа выстроилась в походный ордер и скользнула в джунгли. А Тимофей занял место в арьергарде, причем тоже машинально, верней, автоматически.
Тим уже отчаялся, что-либо понять и решил просто ждать, когда этот сюрреализм пройдет сам по себе.
Трехчасовой марш закончился на небольшой площадке, куда через полчаса приземлился французский «Алуэтт» древней модели, хорошо знакомый Тиму вертолет, который все еще часто пользовали в Африке.
— Шевелите своими задницами, засранцы! — весело заорал патлатый бортстрелок. — Если я не успею на ужин к своей Лиззи, следующий раз будете тащиться пешком!
Никого уговаривать не пришлось.
Но как только вертушка взмыла в воздух, голову Тимофея пронзила острая боль, а перед глазами, словно на ускоренной перемотке, замелькали черно-белые кадры.
И он, наконец, все понял…
Глава 2
«— Забери Тимофея и уходи!!! — бородатый мужчина дважды выстрелил из пистолета в открытое окно, пригнулся и снова закричал. — Уходи, живо!
— Заткнись… — женщина в светлом платье, прижавшись спиной к стене, быстро заталкивала патроны в помповый дробовик. — Мы отобьемся… — она кровожадно оскалилась, передернув затвор. — Все эти твари умрут!
Измазанная сажей и взлохмаченная, женщина была похожа на ведьму. А сполохи огня, пробивающиеся через окна, делали ее лицо похожим на дьявольскую маску.
В той же комнате, забившись в угол, сидела чернокожая и миловидная, совсем молодая девушка. Из-под ее руки с любопытством выглядывал белобрысый мальчишка лет семи-восьми возрастом, крепко сжимая в руках пневматическое ружье.
— Проклятье! — мужчина выстрелил еще раз, но тут же опрокинулся на пол, зажимая рукой плечо.
— Тереза, уводи Тима! — яростно взвизгнула женщина и принялась оттаскивать мужчину от окна.
Дверь с треском распахнулась, в комнату заскочил тощий и кривоногий негр с винтовкой в руках. Он победно завыл, вскинул приклад к плечу, но сразу же гулко бабахнул дробовик, и его вынесло из дверного проема наружу.
— Уводи Тима!!! — некрасиво кривя рот, снова закричала женщина. — Уводи!!! Я тебя прошу…»
Тимофей невольно вздрогнул, воспоминания прежнего хозяина тела Тима Бергера были до такой степени живыми и страшными, что их было трудно отличить от реальной действительности.
Неожиданно кто-то ткнул его в плечо, он открыл глаза и увидел бородатого здоровяка, протягивающего бутылку.
Тим быстро схватил ее и сделал долгий глоток. Ядреный самогон обжег пищевод и немного привел в порядок мозги. Маячившее совсем рядом сумасшествие слегка отступило.
Бородач сам хлебнул и довольно заорал, перекрикивая рев вертолетного двигателя.
— Билли, мать твою, твое пойло даже мертвого на ноги поставит, сраный ты, черножопый мерзавец!!!
Чернокожий радист довольно осклабился, прижал руку к сердцу и, не вставая, чопорно поклонился.
— За сраного, черножопого мерзавца!!! — Остальные немедленно радостно заржали и пустили бутылку дальше по кругу.
Тим глянул на мелькающий внизу буш[2] и снова закрыл глаза.
Он, наконец, разобрался, что с ним случилось, но облегчения не наступило.
Да и как тут успокоишься, когда неожиданно понимаешь, что каким-то неведомым образом провалился на несколько десятков лет в прошлое. Да еще воплотился в этом прошлом в совершенно другом человеке.
Да, все правильно, за бортом сейчас тысяча девятьсот семидесятый год и Родезия, мать ее. Та самая страна, которая в двадцать первом веке будет называться Зимбабве.
А ты уже не Тимофей Савельев, а белый родезиец, второй лейтенант Тим Бергер и по совместительству скаут из легендарного отряда Селуса, прозванный за свой бешеный и неукротимый нрав «mad russian bear».
Русский, потому что Бергер на самом деле был русским по крови.
Прадед Тима, Тимофей Степанович Бергер, воевал с англичанами в Южной Африке еще во время англо-бурской войны, а после революции, так и не приняв новую власть, вернулся в Африку, где окончательно осел. Прадед прожил долгую и славную жизнь, наплодил потомков и успел даже во второй раз повоевать вместе со своими сыновьями с немцами в составе родезийского экспедиционного корпуса. А вот отец и мать Тима Бергера выбрали совершенно мирную стезю, они были обычными фермерами. И их сожгли живьем в доме во время одного из мелких восстаний чернокожих. Сожгли практически на глазах маленького Тима, которого в последний момент спасла служанка. Тоже чернокожая.
«Как, мать его? — вяло спрашивал сам себе Тимофей. — Ну как так? И главное, за что? Как мне теперь жить дальше в чужом теле? Сука… еще времечко прямо на загляденье. Эту самую Родезию сейчас гнобят все подряд: как коммунисты, так и капиталисты и очень скоро окончательно загнобят. Белым место в стране не найдется, а черные, сначала, как всегда, устроят геноцид, вырежут сотни тысяч себе подобных, а потом, по своему обыкновению, все прогадят. И получится вместо процветающей Родезии нищее и убогое Зимбабве. Сука… и я во всем этом дерьме…»
Свое положение Тимофей оценивал здраво и реально. Во что превратится Родезия через каких-то десяток лет, он прекрасно представлял, так как в университете учился на факультете африканистики. И хорошо учился, во всяком случае, путь Родезии к «успеху» помнил до мельчайших подробностей. Вплоть до бекграунда знаковых участников событий и точных дат.
И точно так же, как после выхода из тюрьмы в своем прошлом теле, не мог найти себе место и цель в новой жизни.
«Воевать дальше? — думал он. — Воевать я умею и люблю, честно говоря. К тому же, все умения и знания прежнего хозяина тела остались при мне, а он был еще тем боевиком. Как вариант, вполне реально. Но ведь все равно бесполезно! Как говорится: атакуй — не атакуй, все равно получишь… хер! Додавят скопом и начнется полное дерьмо. Может податься в Союз? Так сказать, на родину? Вообще идиотизм, там сейчас все по-другому. Ведущая роль партии и все такое. Тем более, сравнительно скоро и Союз навернется. В Америку свалить? Еще хуже, пендосов я вообще терпеть ненавижу. Ну и что делать?..»
Ответов так и не нашлось, а вертолет скоро начал снижаться.
Пилоты и скауты весело загикали и затянули:
«А они реально любят свою страну…» — улыбнулся по себя Тим и тоже машинально начал подпевать. — Пусть звучат голоса Родезии…
Вертолет сел, Тимофей рывком выпрыгнул на землю и покрутил головой.
Над раскаленной бетонкой мерцало призрачное марево, остро пахло керосином и машинным маслом. Неподалеку стояло еще несколько «Алуэттов», вокруг которых суетились полуголые техники. Чуть поодаль виднелись реактивные бомбардировщики «Канберра» «Хантер» и транспортники «Дуглас-Дакота». Над полетной вышкой трепетал бело-зеленый флаг.
Все вокруг было чужое и незнакомое.
Поделиться книгой: