Ave, Maria!

Алексей Притуляк

Ave, Maria

— Ух ты, настоящий боевой робот! — воскликнул Петер, враз забыв о том, что минуту назад плакал от смертельного ужаса под обломками. Ракета ударила где-то совсем неподалёку от их дома.

— Нет, мальчик, — отозвалась машина. — Я не боевой робот. Я робот-гувернантка.

— Но у тебя броня, — донёсся голос девочки из-под огромного листа железа, навалившегося на несколько бетонных блоков. Из темноты блеснули глаза Роузи.

— Я надела бронежилет, — ответила гувернантка с горделивой интонацией в слегка металлическом голосе. Судя по механическому тембру, модель была далеко не из последних.

— Скукота! — протянул Петер, пока робот ставила его на землю. И передразнил их с Роузи робота-гувернёра: «Дети, пора за уроки!.. Отвечай, Петер: чему равен угол отражения?»

Робот, которая в это время легко подняла и отбросила железный лист, покачала головой:

— Угол падения.

— Не всё ли одно, — пожал плечами Петер. — Они хоть как равны.

Где-то на недалёкой окраине полуразрушенного города прогремел ещё один взрыв. Шла война. Люди торопливо уничтожали других людей — им нужно было успеть до шести месяцев зимы, которые уже не за горами.

Робот наклонилась, легко подняла тяжеленный бетонный блок, перекрывший Роузи выход из-под обломков дома. Петер увидел серебристую пластину с маркировкой производителя там, где у настоящих людей пролегает поясница: «RG-1300H SW 4.7 — TryPix Quantify Co., 2138».

— Фи-и! — протянул он презрительно. — Да ты ещё третьего поколения! Довоенная даже. Рухлядь какая…

Робот извлекла из ниши семилетнюю Роузи, поставила её на обломок плиты, принялась осматривать содранную коленку девочки.

— Наш Фрэнк был девятого поколения! — значительно сказал Петер. И гордо добавил: — Он попал под бомбу четыре дня назад.

— А меня зовут Мария, — отозвалась гувернантка. И, обращаясь к Роузи: — Очень больно?

— Нет, — храбро покачала головой та. — Совсем не больно. Почти.

— Придётся нам идти к бабушке, — сказал Петер, деловито и по-взрослому хмуря брови. Всё-таки ему уже десять и он несёт ответственность за сестрёнку. Когда мама вернётся к разбитому дому, она сразу поймёт, куда ушли дети.

— Нет, — возразила робот, осторожно отряхивая платье Роузи. — Мы спустимся в убежище. Вы должны были сделать это сразу, когда начался обстрел.

— Ещё чего! — поморщился мальчик. И добавил сурово: — Давай ты не будешь командовать, старьё.

— Я несу за вас ответственность, — сказала Мария, поднимая Роузи на сгибе «локтя». И подставила Петеру второй сгиб: — Садись, мальчик.

— Я Петер, — поморщился тот. — А она — Роузи.

— Садись, Петер, — повторила робот.

— Ответственность… — недовольно проворчал мальчик, усаживаясь. — А кто тебя просит её нести? Я и сам могу.

— Обнимите меня за шею, дети.

В убежище они не попали, потому что дом, стоявший напротив, был разрушен и обломки его не позволяли подойти ко входу. Мария пошла к другому спуску, который находился на шестьдесят восьмой улице, но там вовсю хозяйничали мародёры — они громили магазины, не обращая внимания ни на разрывы снарядов, то и дело падавших на город, ни на шальные пули, которые поминутно убивали кого-нибудь из них. Одна такая пуля ударила Марию в «голень», заставив почти бегом убраться от греха подальше. Она не позволяла себе развить большую скорость, потому что на её руках сидели испуганные стрельбой дети, и уже при повороте на восемьдесят первую ещё одна пуля угодила ей в спину. К счастью, на ней был бронежилет, так что центр навигации, в который направлялся кусочек смерти, не был задет — стромболитовая пуля не причинила роботу никакого вреда.

— Надо идти к бабушке, — сказал Петер. Но посмотрев на юг, в сторону Саут-Энда, увидел, как поднимается над районом чёрный дым и, подгоняемый ветром, уползает за холмы, усевшиеся вдоль побережья реки. Этот дым намекал, что вряд ли стоит идти на юг. Да и бабушки наверняка не окажется дома — скорей всего, она тоже спустилась в убежище.

— Ты лучше повтори пока таблицу билогарифмов Шнайбека, Петер, — отозвалась Мария.

Роузи хохотнула и показала брату язык. Она отлично знала, что со всякими там логарифмами Петер не в ладах. Но откуда об этом проведала робот?

— Началось… — презрительно покривился мальчик. — Повтори, ответь, переведи… садись, два…

И покачал головой после минутной задумчивости:

— Ну ты и старьё! Сразу видно, что тебе под сотню лет. Шнайбека давно никто не учит. Максим Стрепетовский ещё в сто пятьдесят девятом опроверг его теорию поля. Любой третьеклассник это знает, что уж говорить про меня.

— Да?.. — недоверчиво посмотрела на него Мария. — Не обращай внимания, это я просто хотела тебя проверить.

— Ну-ну, — усмехнулся Петер. — И откуда ты только взялась такая?! — воскликнул он, рассматривая угловатые черты «лица» робота, обтянутые старинным нейропластом.

— Из музея роботехнологий, — просто ответила гувернантка.

— Вот там тебе и самое место, — кивнул мальчик.

Совсем не похожая на древне-благородного Бэтмэна, пролетела низко над домами ракета класса «земля-земля», скользя и пугая бесшумной бесследной тенью. Упала где-то в центре Норт-Дэлоуэй. Сверкнуло. Вырос над крышами рыжий столб огня, выдохнул в небо чёрное курчавое облако дыма. Качнулась и задрожала земля. Видно было, как вдалеке осыпался карточным домиком сорокаэтажный «Эскабаро». Через несколько минут прилетела горячая и пыльная взрывная волна. Сами собой зажмурились глаза; зашелестели уцелевшие деревья, застонали распахнутые настежь двери подъездов.

— Держитесь-ка покрепче, ребятки! — велела встревоженная Мария, набирая максимальную скорость бега — сорок два километра в час.

— А быстрее можешь? — восторженно воскликнул Петер через минуту мелькания по сторонам обломков домов, деревьев, брошенного велосипеда и разбитых машин.

— К сожалению, нет, — ответила робот. — Я робот-гувернантка, а не робот-полицейский.

— Лучше уж гувернантка, — поёжился Петер при упоминании стражей порядка.

— Ага, — согласилась притихшая Роузи.

— Как вы думаете, где ваша мама? — спросила Мария.

— Она работает в больнице, — ответил Петер. — Лечит раненых.

— Она должна была вернуться с дежурства ещё вчера, — нахмурилась Роузи, и глаза её наполнились слезами.

— Попробуем найти её, дети.

Они не смогли перейти в Норт-Дэлоуэй, где распологался госпиталь, потому что мост был разрушен, а до другого моста нужно было пройти через южные районы, над которыми стлался чёрный вонючий дым. Там сейчас больше всего грохотало. Петер подумал, что бабушке, в убежище, должно быть, очень страшно и она сейчас думает о нём и Роузи. Ему захотелось плакать, но он крепился.

У Роузи болела ушибленная рука и ныла ободранная коленка. Ещё ей было очень страшно от грохотавших там и тут взрывов, от автоматных трелей на окраинах, от вида разрушенных домов и башни Салперидж, которая теперь не взмывала в небо гордым шпилем, а торчала сломанным зубом чуть выше самых низких крыш.

Возле супермаркета на перекрёстке Девяносто первой и Сарабанд-авеню они увидели большого надувного клоуна с рыжей вихрастой головой, в жёлтых штанах и красной рубахе. Непонятно было, как уцелел он под пулями и осколками, но он и сейчас продолжал весело улыбаться, что совсем уж не вязалось с видом полуразрушенной улицы. Воздушным шарикам повезло меньше: разноцветной радостью взмывавшие в небо когда-то, теперь они свисали с плеча клоуна пучком жалких обрывков. При виде куклы Роузи не выдержала и расплакалась. Теперь клоун не виделся ей весёлым и забавным, как раньше. Казалось, он злобно подсмеивается над её горем.

— Нет повода для слёз, — сказала Мария. — Ему обязательно дадут новые шарики.

Откуда было роботу понять, почему плачет ребёнок.

— Пусть не дают, — отозвалась Роузи. — Пусть его вообще уберут отсюда!

— Да, скорей всего, именно так и сделают, — успокоила гувернантка.

Когда они повернули на Сто шестую, где, согласно навигатору, был ещё один спуск в убежище, вдруг, далеко впереди, в центральном парке, загремели взрывы. Робот увидела там несколько танков, победно устремившихся к центру города. Кажется, оборона была прорвана, воины Альянса вступили в город.

— Что там? — спросил Петер, заметив, как быстро двигаются фокусираторы в «глазах» робота, приближая и увеличивая картинку парка.

Роузи тоже быстро отёрла слёзы и тревожно заглянула в лицо гувернантки.

— Ничего, ребятки, — спокойно отозвалась Мария, поворачивая обратно. — Ничего особенного. Но туда нам лучше не ходить — там стреляют. Давайте-ка спрячемся где-нибудь.

— Мы не пойдём в убежище?

— Нет, на дороге нас будет слишком хорошо видно. Спустимся в какой-нибудь подвал.

— В подвале страшно! — испугалась Роузи.

— Я не дам тебя в обиду, детка, — уверила Мария. — Если появится какая-то опасность, я немедленно её устраню. Ведь я — робот-гувернантка, и это моя главная задача.

Возможно, она и вправду не имела никакого представления о современных опасностях, да ещё и возникающих в условиях войны. Она была создана в те времена, когда люди ценили в детях не умственный потенциал, не чёткую гражданскую позицию и предрасположенность к правильной социализации, а что-то более древнее, простое и естественное, как сама жизнь. Она была создана в те времена, на закате эпохи позднего гуманизма, когда детей называли детьми. Когда робот-гувернантка была чудом современной техники и действительно могла устранить почти любую опасность.

— Это война из-за нас, — задумчиво произнёс Петер, когда они устроились в помещении какого-то подвала, оборудованного под прачечную полного цикла.

— Из-за кого — вас? — не поняла Мария.

— Из-за меня, — вставила Роузи. — И Петера. Из-за всех детей.

— Да, — кивнул мальчик. — Старение наций и всё такое.

— Не понимаю.

Петер вздохнул, саркастически взглянув на робота: старьё, говорю же!

— Ну, видишь ли, — начал он, по-взрослому, как отец, погибший почти год назад, ещё во вторую кампанию. И, забросив ногу на ногу, обхватив руками колено и откинувшись спиной к шершавой стене подвала, продолжал тоном учителя социографии: — ввиду некоторых социальных процессов, проходящих в наиболее развитых и «сытых» странах, люди всё меньше склонны рожать детей. Нации стремительно стареют и всё такое. Не хватает умов, рабочих рук там, и этого… потенциала. В общем, задача омоложения нации должна решаться через отъём потенциала у конкурентов, либо через искусственное старение конкурирующих наций. То есть, их детей нужно или отобрать или уничтожить.

Произнеся последние слова он невольно затих. До него, кажется, только теперь дошло, чем лично ему и Роузи грозит война.

— Всё равно мы надаём Альянсу, — добавил он на всякий случай, с надеждой призывая на свою сторону судьбу.

— Не понимаю, — повторила робот. — Детей нужно любить, кормить, защищать, нежить, иногда баловать и постоянно воспитывать. Про уничтожение я ничего не знаю.

— Ух ты! — поднял брови Петер, которому понравились все пункты, кроме разве что последнего, про воспитание. Нет, своим критическим умом он понимал, что пункт «воспитывать» неизбежен, но — «постоянно»…

— Ты ничего не путаешь? — строго посмотрела на него Мария.

— Я ничего не путаю, — пожал плечами мальчик. — Ты в своём музее совсем отстала от жизни. Люди давно уже не делятся на взрослых и детей.

— Да, нас не подключали к пангеонету. Нас и подзаряжали-то только перед техно-фестивалями. А на кого теперь делятся люди?

— Оно и видно. И база знаний у тебя древняя. Сейчас никто не оперирует такими понятиями о детях. Люди делятся на шесть категорий граждан, по степени ответственности за деяния.

— Не понимаю.

Петер махнул рукой: ну, если не понимаешь, так разве тебе объяснишь…

— Пить очень хочется, — прошептала Роузи.

— Да, — подхватил Петер. — И бутерброд бы съесть.

— Не вздумайте выйти на улицу, — строго велела Мария, решительно отправляясь на поиски пропитания.

Автомат по продаже чистой воды она нашла на Коммодор-стрит. Он, разумеется, не работал, так что пришлось ей разломать его, чтобы добраться до резервной ёмкости. Пока она занималась этим, её засёк робот-снайпер, засевший где-то на крыше одного из зданий позади парка. В базе данных этого робота не значилось ничего похожего на модель Марии, поэтому он стрелял наугад, ориентируясь на размещение центров жизнеобеспечения в современных сериях. Благодаря этому, из четырнадцати выстрелов, которые он успел сделать, пока не понимающая, что происходит, Мария возилась с автоматом, только один нанёс ей ощутимый урон — пуля попала в блок координатора и повредила гирокомпас. Это существенно снизило скорость передвижения гувернантки и нарушило координацию движений. Тем не менее она умудрилась выдрать из автомата десятилитровую полупустую ёмкость и дойти до ближайшего магазина, чтобы прихватить там упаковку соевых сосисок и пачку питательных соевых же чипсов.

Возвращаясь к подвалу, она заметила, что робо-танки Альянса добрались до Лампетер-авеню, той улицы, на которой жили дети и стоял музей роботехнологий.

— Ура! — встретил её Петер счастливым возгласом. — А мы уже думали, не случилось ли что-нибудь с тобой. Роузи совсем было захныкала.

— Плакать нет причины, — отозвалась гувернантка, распечатывая сосиски и чипсы. — Кушайте, дети. Это, может быть, не очень вкусно, зато крайне полезно и сытно.

— А что это у тебя? — поинтересовался Петер с набитым ртом. И встревожился: — Ты ранена?

— Не знаю, — ответила Мария, осматривая пулевые отверстия в нейропласте. — Во мне что-то сломалось. Система тестирования подсказывает, что необходим ремонт координатора.

— Мы обязательно тебя починим, — уверила Роузи.

— Да, — добавил Петер. — Когда Альянс выгонят, сразу отведём тебя в сервис-центр.

— Ешьте быстрее, дети, нам нужно уходить, — поторопила их Мария.

Маячок навигатора гувернантки постоянно подавал координирующие и информационные сигналы, даже в состоянии покоя. Так уж устроен был этот устаревший робот эпохи позднего гуманизма — не лучшие материалы, ненадёжная механика, несовершенное программное обеспечение. Но с другой стороны — правильно: если бы с машиной вдруг что-то случилось, то, благодаря навигатору, её всегда можно было найти; можно было проследить её перемещения, а значит и местоположение детей, с которыми гувернантка отправилась на прогулку. По этому маячку их и засекли солдаты лейтенанта Ринго Мехти из второй роты зачистки седьмой армии Альянса.

После того как по разбитым улицам прошлись роботы-сапёры, прогрохотали следом робо-танки, проследовали боевые роботы-дегенераторы, проползли роботы-ремонтники, — вступили, наконец, в дело люди. Задача роты зачистки — обнаружить живую силу противника, раненых, остатки населения, уцелевшие документарии и генохранилища. Произвести сортировку выживших на предмет уничтожения или апробации, особое внимание уделяя гражданам нулевого, первого и второго возрастов.

Когда робот-пеленгатор подал сигнал, Ринго Мехти не особо насторожился. По данным пеленгатора в их сторону, со скоростью десять-пятнадцать километров в час, двигался робот-гувернёр, произведённый едва ли не столетие назад. С таким роботом — низкотехнологичным и не предназначенным напрямую для уничтожения человека — вполне справится пара солдат с винтовками.

— Оружие к бою! — скомандовал он, отирая сбегающий из-под каски пот. Последние дни лета всегда выдавались особенно жаркими. Не сегодня завтра упадёт снег. А войну так и не успели победоносно завершить, как пророчил маршал Авьеда.

Когда из-за угла вывернул робот в двумя детьми в руках, Мехти, к счастью, успел остановить на полуслове сорвавшуюся с языка команду «Огонь!» Детей нужно было взять живыми.