Прототип 2.0 | Часть III (СИ)

Прототип 2.0 — Часть III

Запись четырнадцатая

[Внимание! Критическая угроза жизни Прототипа]

[Код 2.0]

[Анализирую…]

[Отказ. Расшифровка сигнала невозможна. Данные повреждены]

[Анализирую…]

[Отказ. Расшифровка сигнала невозможна. Данные повреждены]

[Анализирую…]

[Отка…]

— Да заткните её уже, — Аткинсон рявкнул так, что на миг замер даже панический хаос в чате. У всех была инструкция, что делать в подобной ситуации, но никто не ожидал, что ситуация действительно случится.

Прототип «2.0» считался самым стабильным из-за особенностей своей силы. Несмотря на все связанные неприятности, Япония была, безусловно, рада получить его в свои ряды. Особенно после нестабильных огненных близнецов. И что теперь? Рухнула система, вместо отчетов идёт битая информация, смартфон и все зашитые в него программы слежения бесполезны.

Итог: нестабильные близнецы в полном порядке, а на поиски и спасение стабильного Сато Юки подняты все специальные подразделения Осаки. Сверх того, переведён в особый режим один из спутников и готовятся ко взлёту три спасательных вертолёта.

Аткинсон тяжело потёр переносицу. Стоило системе оповещения заткнуться, как все срочно поднятые по тревоге сотрудники успокоились и сосредоточились. Видеосвязь многое не передавала, но даже через экраны Аткинсон чувствовал насколько искренне вся японская структура пытается найти и спасти одного мальчишку.

Конечно, его семью и возможных знакомых проверили в первую очередь.

Каждую минуту приходили оповещения. Каждую минуту прочёсывались квартал за кварталом, зона поиска сужалась. Аткинсон нервно сплёл пальцы и налил себе ещё виски. Крепкий алкоголь практически не чувствовался. Ещё бы. Ведь в отличие от Ассоциации Аткинсон терял гораздо, гораздо больше.

И он сделает всё, чтобы избежать подобного краха.

Приказы уходили один за другим. Множество закрытых чатов, прямая связь, видеоканал с координаторами звеньев. Наконец, сообщили о готовности пилоты.

— Отлично. Поднимайтесь, Гамма передаст вам координаты трёх самых вероятных райо…

[Внимание. Операция отменена.

Перехожу в обычный режим]

— Что⁈

Аткинсон вскочил с места, тяжелое кожаное кресло отлетело в сторону как какая-то табуретка.

— Что значит — отмена⁈

— Приказ от самой-самой верхушки, — развёл руками командир той самой Гаммы. — Прошу прощения, Вильям-сан, мы обязаны подчиниться. Я отзываю отряды.

Аткинсон зло дёрнул провод, вырубая всю электронику разом. Конференция завершится сама собой, ну и чёрт с ней. Стакан влетел в стену, хрусталь разлетелся по дорогому ковру осколками-звёздами, недопитый виски заляпал обои, стёк за плинтус.

— Отец? — в коридоре вспыхнул свет, появилась коляска Тома. На глазах сына не было повязки, и из открытых провалов уже текла чёрная жижа.

Аткинсон глубоко вдохнул. Медленно выдохнул. Точно. У него нет права поддаваться панике. Да и зачем паниковать? Разве то, что операцию перехватил сам Азур, не означает гарантию её успеха?

— Всё в порядке, Том, — Аткинсон вдохнул-выдохнул ещё раз и выровнял голос. — Всё хорошо. Прости, что разбудил. Давай, я помогу тебе умыться и лечь обратно.

— Но ведь что-то случилось? Я слышал сирену…

— Один из Спящих попал в беду, но его вытащат, не волнуйся. Давай спать. Я перенервничал и тоже хочу отдохнуть.

И Аткинсон вышел из кабинета, от души захлопнув за собой дверь.

* * *

— Миледи?

Альдар, которого отец звал не иначе как Доктор, остановился на входе и поклонился, как того требовал этикет. Руби позволила ему войти. Тревожные сообщения начали поступать около получаса назад. Если здесь, в Лондоне, вечер — в Осаке глубокая ночь. Должно быть, срочно выдернутые из сна и кроватей люди там в настоящей панике.

Хотя Руби уже много раз убеждалась в способности младших рас организовывать даже самые большие отряды воинов за считанные мгновения.

— Ты ведь знаешь, что происходит, верно? — Руби спохватилась и спрятала за спину руку со слегка погрызенным в раздумьях когтем. Неприятная привычка, от которой следовало избавляться. Тем более, она портила маникюр.

— Конечно, миледи. Вы хотите уже сейчас услышать полный доклад?

— Я в любом случае услышу его, когда всё разрешится, верно? — Руби манерно повела плечами, подобрала алый атлас платья и села за стол. — Однако, отец не оставлял распоряжений на подобный случай. А ты и твой сын убеждали нас, что после Искры два-ноль стал стабилен. Так объясни мне, почему так резко началась деградация?

— Вы безусловно правы. Должен признать, миледи, происходящее далеко за рамками основных расчётов. К огромному стыду, у меня сейчас нет ответа. Я удивлён, что даже с современной техникой и мощностями погрешность столь велика, — Доктор сокрушённо покачал головой. — Но, уверяю, вам не следует беспокоиться. Мы проходили подобное множество раз с прошлыми образцами. Простите, если я говорю лишнее, но, может быть, даже лучше, что вы принимаете решения без участия вашего отца? Это огромный опыт, который поможет вам в будущем.

— Ты говоришь лишнее. Всё, что я хочу знать сейчас, требуется ли моё вмешательство в Поток? Я не чувствую никаких аномалий и, признаться, хотела бы, чтобы вы, младшие, самостоятельно решили проблему.

— О, разумеется, для вашего вмешательства нет причин. Ситуация штатная. Валентин сейчас в Японии, у него есть все полномочия, чтобы скрыть происходящее от лишних глаз. Он же составит стройную легенду, чтобы оправдать возможные жертвы, паники среди людей не будет. Да и время прошлых веков давно прошло, чтобы подобные трупы вызывали — ха-ха! — охоту на ведьм. Если Сато Юки сможет сохранить свою жизнь, мы транспортируем его к остальным, и мои помощники начнут дрессировку. Если же нет… что же, значит, нет. Жаль, конечно. Этот образец был самым многообещающим из всех. С другой стороны, это же значит, что следующий будет лучше.

— Действуйте, как знаете, — кивнула Руби. — Но держите меня в курсе событий. Особенно если снова начнутся «погрешности». Когда отец вернётся, я расскажу ему все подробности.

Доктор снова поклонился и, не смея повернуться спиной, вышел из кабинета. Руби закрыла монитор и с досадой посмотрела на испорченный коготь. Этим вечером она хотела погулять с Бером, может быть полетать где-то над полюсами, где отец специально оставил слепую зону спутников. Но… Теперь придётся читать скучные архивы по всем прошлым экспериментам. Хоть Доктор и уверял, что всё штатно, он был прав — Руби сейчас одна и обязана справиться, чтобы оправдать ожидания отца и получить тот самый «огромный опыт».

Глава 71

Темнота.

Тишина.

Запахи.

Шелковое покрывало маминой кровати приятно холодило затылок. Кровать была мягкой. А вся комната оформлена в нежных цветах ранней весны. Зелёный, персиково-розовый, немного тёмного коричневого для контраста, какие-то солнечные оттенки. Мама всегда одевалась в весенние цвета. Сайто никогда не замечал этого. Её извечная суета и жизнерадостность, свежесть и веселье были чем-то обыденным, иногда раздражающим. Чем-то, что никогда не кончится.

Теперь, когда оно вдруг оборвалось, исчезло, Сайто с пронзительной ясностью осознал, почему мама была такой.

Почему вечно куда-то торопилась.

Почему всегда пыталась ощутить всю гамму эмоций, всё вокруг посмотреть, попробовать.

Когда тебе осталось жить совсем мало, от жизни хочется забрать всё.

Сайто захлебнулся в беззвучном крике. Уронил голову на руки, вжался спиной в мягкую кровать. Полной грудью вдохнул родные запахи, которые пока ещё рождали призрак присутствия.

В голове звучал смех.

В голове звучали голоса.

В голове гуляло эхо шагов, шорохов, звона посуды. Казалось, дверь вот-вот откроется, и обеспокоенная мама войдёт с ароматной миской любимого рамена. Давным-давно она изобрела рецепт, назвала его «раменом радости», чтобы лечить маленького Рю от всех горестей и невзгод. Рю вырос. Рецепт остался и даже работал.

Раньше.

Теперь этот вкус, наверное, сделает дыру внутри ещё больше, пройдётся наждачкой по рваным краям.

Сердце ныло от боли и ненависти к самому себе, к Юки, к раскиданным по полу бумагам. Сайто прочитал часть из них, но не смог, не захотел понять ни слова. Он метался между пустотой, яростью и бессильем. Между жаждой одиночества и жаждой найти, вернуть сюда Юки или Акеми, или обоих.

Семья!

У него больше нет семьи. Он один, один, один…

И каждый раз, как Сайто проваливался в эту тьму, его буквально выдёргивало обратно. Собственный голос говорил «брат». Голос матери говорил, что они прекрасные братья. Душа говорила, что какой бы тяжёлой ни была потеря, Сайто есть куда вернуться. Его-то жизнь не закончилась, и мама, в своё время прошедшая через тяжёлые времена, уж точно не одобрила бы тупик и отчаяние.

Весна, верно?

Яркая, свежая, мимолётная весна, красками и ароматами которой пропитана вся эта комната.

Сайто знал, что лжёт сам себе. Знал, что не один, знал, что семья у него есть. Есть брат, которому тоже больно, который искренне хотел помочь, который безропотно стерпел, впитал весь первый ужас и отчаяние… Брат, которого Сайто не пустил на порог дома.

Новый задушенный вой слился с глухим ударом по полу. Яркий ворс ковра впитал в себя уже очень многое: и силу, и ярость, и слёзы.

Из коридора вопил телефон. Сайто раз от разу узнавал мелодию, то свою, то Юки. Одна из кухни, вторая совсем рядом, где-то под ногами. Должно быть, прошло уже много времени и Юки пытается дозвониться.

Интересно, на улице уже светло?

Но вопрос тут же потонул в утреннем сумраке комнаты. У мамы не было плотных штор. Только лёгкий тюль с цветочным узором…

Снова звонок.

Мелодия изменилась на другую, как будто забытую, но она отозвалась в душе теплом и надеждой. С трудом возвращаясь к самому себе, Сайто вспомнил, что поставил такую на звонок от Акеми. Всплыли в памяти даже наигранно капризные нравоучения, мол, он, Сайто, должен всячески выделять любимую девушку среди всех и поставить для её вызовов самую красивую мелодию.

Голос Акеми звонкий, яркий, чем-то похожий на голос мамы. Сайто действительно любил её вопреки всему. Именно эта любовь тёплым лучиком пробралась сквозь тьму и боль, зацепила, вытащила в реальность и заставила дотянуться до телефона.

— Да, я…

— Рю! — в любимом голосе звучали слёзы, отчаяние, даже страх. Она как-то узнала? Рассказал Юки? Сайто не знал, что ответить, но и сказать ничего не успел: — Где Юки? Он ведь где-то с тобой, да?

— Юки… ушёл. Давно. Не знаю. Пару часов назад, — выдавил из себя Сайто. Не мог же он сказать Акеми, что выгнал её брата прочь. Почему она вообще спрашивает про Юки? — Послушай, Акеми, я…

— Потом! Пожалуйста, потом. Я знаю, что мы поссорились. Но Юки, его не могут найти! Нам звонила Ассоциация. Сказали, что не смогли связаться с тобой, не смогли связаться с ним! У них какое-то критическое сообщение. Пожалуйста, Рю, умоляю тебя, скажи что знаешь, где он!

— Я же сказал, — устало повторил Сайто. Его мысли цеплялись за голос Акеми, за слёзы, которых он никогда не хотел бы ни видеть, ни слышать. Нутро кричало, било тревогу, но этот крик не пробивался сквозь боль потери, сливался с ней и терялся. Реальности не совмещались. Сайто едва понимал, что от него хотят. Отвечал почти на автомате.

— Юки, он ушёл… пару часов назад… Я же сказал. Здесь только его мобила. Кажется, я слышал звонок пару раз, и…

— Куда он ушёл⁈ Где искать? Пожалуйста, Рю. Ну же? Отцу сказали, что Юки умрёт, если его не найти. Он поднял на уши полицию и даже какую-то крутую охрану по своим связям, но пока ничего! Я с таким трудом до тебя дозвонилась… и… и…

— Я же сказал, — третий или четвёртый раз начал Сайто, но вдруг очнулся, словно от удара в грудь. — Стоп. Что? Какое, ёпт, умрёт? Он был в полном порядке пару часов назад. Обнулил стамину, и только.

— Где искать, Рю! Ну⁈

— Твою ж. Сиди дома и не лезь, ясно? Я найду его, верну мобилу, он отзвонится.

— Не могу я просто взять и…

— Сиди дома и доверься мне, ладно? Найду.

С этими словами Сайто сбросил вызов, буквально влетел в свою комнату за катаной, схватил со стола телефон Юки и пулей выскочил на улицу. Столкнулся с мужиком в форме, на рефлексах уклонился от захвата, спустил кого-то с лестницы, отметив на подкорке, что враги пытаются окружить. Опыт, мать его. В боевой ситуации телу мозги давно не нужны.

Сайто срезал чей-то пистолет катаной и бросился туда, куда подсказали ноги. Бесполезно гадать, где сейчас Юки. Бесполезно думать. Как всегда в «джан-кен-пон» нужно показать что захотелось первым, и ответ точно совпадёт с ответом Юки.

Так было всегда.

Так будет сейчас.

Сайто не может потерять последнего, кто считает его семьёй.

Последнего, кого считает семьёй он сам.

Дыхание сбилось где-то на двадцатом повороте. Мужики в форме отстали — от них пришлось бегать по дворам. Сайто с трудом, понял кто они такие и откуда взялись. Он вообще мало соображал. И без того разодранная в лохмотья душа теперь дёргалась между острой виной и тёмным, гнетущим страхом. Юки умрёт? Уйдёт прямо сегодня? Как ушла мама?

Нет, даже хуже.

Уйдёт не попрощавшись.

Уйдёт по его — Сайто — вине.

Уйдет-уйдет-уйдет-умрёт-умрёт…