Скрытая Надежда

— Прекрасно. Приятно иметь дело с человеком, имеющим понятие о военной дисциплине. В каком чине служили у себя на родине, если не секрет?

— Коммандер воздушно-космических сил, — криво усмехнулся я. Звучало хорошо. Звучало правильно. Вот только сил тех не хватило бы чтоб отбить атаку одного какого-нибудь захудалого фрегата Акбарра со в стельку пьяным пилотом за пультом.

— Я вас несколько старше по званию. Капитан-коммандер флота Федерации Окситэ. Будете в Содружестве, обязательно озаботьтесь приобрести и изучить новейшие базы знаний, касающиеся управлением тактическим флотским соединением. Любопытно будет узнать, насколько по-разному и как именно по-разному развивались наши военные науки.

— Полагаете, мы еще встретимся?

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — если эта стальная женщина и умела улыбаться, то, по всей видимости, вот это кривое нечто, шрамом перечеркнувшее нижнюю часть лица — она, улыбка, и есть. — За годы службы во флоте, я отлично научилась разбираться в людях. Так что, поверьте, господин Карташ! Вы далеко пойдете. А с нашей, ордена Сестер Геи, поддержкой, возможно даже дальше, чем сами могли бы поверить.

— Ваши бы слова, сестра, да Богу в уши! — фыркнул я. Забавно было испытывать на себе по-военному прямолинейную, как броненосец в эскадренном сражении, попытку вербовки.

— В любом случае, я стану следить за вашими успехами, — губы вернулись в исходное положение безгубой щели под носом. — Запомните, Максим. Вы можете обратиться ко мне, если вам понадобиться помощь. В любой момент.

— Спасибо, сестра Реддер, — я отдал честь двумя пальцами. Коли бы стоял, а не сидел, так еще и каблуками бы щелкнул. Стальную бабу я уважал. Она и в том разговоре, что у них состоялся с сестрой Вероной, и запись которой в итоге дошла до меня, показала себя человеком чести. — Не знаю, не будет ли это выглядеть самонадеянно. Но и вы, сестра, всегда можете рассчитывать на мою помощь.

Дождался короткого, как удар, кивка, и легкого хлопка сжатым кулаком по левой стороне груди. Я так понял, это у них воинское приветствие такое.

На этой пафосной ноте брифинг и закончился. Я перегнал «Бусю» на километр севернее, к строению, служащему туземному начальству дворцом правительства. Бестолково построенное здание! Такое впечатление, что к одному большому залу, по мере надобности, пристраивали помещения безо всякой системы. И из чего попало. Я его слепила из того что было, короче. Найти нужный кабинет с непривычки тут сложнее, чем поймать славера живьем. Я маршрут к Тармаку знал, но все равно, если бы не подсказки нейросети, легко мог бы заплутать.

Здание оказалось каким-то непривычно, для общественного сооружения, пустынным. Пару человек в лабиринте коридоров встретил, и все на этом. И местного президента не застал. Секретаря у боира не было, а об отсутствии начальника на рабочем месте гласила записка, приколотая к двери.

Дело у меня было пустяковое, ждать смысла не было никакого. Так что улетел к себе на баржу. Готовить каюту для Селены и давать инструкции Варгу.

Тринадцатый месяц новой жизни. 125 год Житанской эры. Планета То’Чуун, Шрам. Высокая орбита планеты То’Чуун.

Да, уж. Не зря говорят, что большие дела состоят из множества маленьких. Примеров тому масса, но у меня в памяти навсегда сохранится только один. Когда почти спонтанно празднование годовщины дня моего пробуждения на скрытой в Поясе Скорби базе беглого ученого вылилось в первый, за Демоны Ночи знают сколько лет, общенародный праздник. Официально он теперь называется Важным Днем, и, как обещал Тармак, будет таковым, пока жив на планете хоть один боир.

Он хотел таким иносказательным образом сказать — вечно. Я бы с ним поспорил, и, возможно, даже убедил бы сменить формулировку. Но не стал. Потому что понял: они, боиры Шрама на полумертвой планете, никогда не жили иной жизнью. Для них это означает, что так было всегда. И они не видят причин, чтобы что-то изменилось. Значит, так и будет вечно.

Но даже для меня, человека родившегося триста с чем-то веков назад, вечно — это слишком долго.

Эти заговорщики… Я имею в виду Варга с фру Сарной, конечно. Так вот. Эти прохиндеи наприглашали уйму народу. Гораздо больше, чем в состоянии вместить кают-компания баржи. А я-то, глупец, еще удивлялся — за каким лядом устраиваются столы со скамейками под брюхом двухсотметрового корабля? К чему этот адского размера очаг? И кто сможет сожрать за один вечер полтонны мяса и прочих продуктов, свезенных со всего Шрама на северную его оконечность.

А потом, на своих киношно выглядевших броневиках, стали прибывать первые гости. Тармак с четверкой своих не то секретарей, не то телохранителей. С супругами и — я просто обалдел — детьми. Прежде как-то не довелось увидеть здесь на планете детей. Умом понимал, что если есть здоровые мужчины и женщины, значит, где-то рядом должны быть и их отпрыски. А вот видеть своими глазами — не видел.

Да что там дети. Я понятия не имел, что Тармак вообще женат! А ведь чуть не две недели с ним по пустошам путешествовал. Потом еще с ним и другими боирами, можно сказать: плечом к плечу сражался. И как-то не нашел минутки, чтоб поинтересоваться чем живет главный человек планеты так сказать во вне рабочее время. Урок мне был знатный! Прямо-таки щелчок по носу. По слишком уж задранному самомнением носу.

Потом народ прям толпой попер. Те, кто прежде входил в отряд Тармака, и с кем мы уничтожили орду славеров в пустошах. Те, с кем сражались против Каргата. Старичок со старушкой — пилоты проданных туземцам инженерных ботов. С детьми, их женами, внуками и, кажется, даже с правнуками.

Разномастными броневиками баржу обставили в два ряда по кругу. Сверху незыблемой керамометаллической тушей, место крыши, броня «Стервы». Живой огонь, смех детей, запахи жарящегося мяса, много алкоголя. Любимая и друзья рядом. Что еще нужно для праздника?

— Давай Тармак, — крикнул кто-то, стоило рассесться за причудливым зигзагом расставленные столы. — Ты теперь тут самый главный! Поздравь от всех нас Макса Карташа!

— За что же меня поздравлять? — под вопли еще даже не начавших пить, а уже изрядно развеселившихся гостей. — Сажи речь!

— Как это не за что? — рявкнула фру Сарна. — Поздравь нашего Макса, с тем, как ему повезло попасть на нашу гостеприимную планету, и обзавестись такой толпой друзей!

Посмеялись. Хорошенечко отбили мне плечи дружескими хлопками, и обслюнявили щеки дружескими поцелуями. Потом Тармак все-таки поднялся, взял кружку с каким-то напитком, и в один миг наступила такая тишина, что оказалась остро необходима жужжащая муха.

— Сегодня Важный День, — сказал боир. Помолчал, вроде бы собираясь с мыслями, и продолжил. — Год назад Боги Пустоты привели Макса в нашу систему. После, освободив уважаемого Сзаза Шаварго из рабства, и захватив судно, наш Макс умудрился приземлиться к нам в Шрам. Мне говорили, это было почти невозможно. Но ведь он смог! Значит, почти не считается!

— Ура, — гаркнули хором близнецы Кин и Семек. И весь народ посчитал это командой. Ну или тостом, если пить алкоголь без тоста ниже его достоинства.

— Все вы слышали о нашем последнем походе в пустоши… — продолжил Тармак.

— А кое-кто так и сам участвовал, — вставил свое веское слово Ракшас.

— О том, что нам удалось за пару недель вытащить из мертвых земель стоимость едва ли не полного грузовика Сестер Геи.

— О! — это уже Селена. Конечно же, она знала о нашем небольшом приключении, но и не предполагала, насколько оно оказалось прибыльным.

— И уничтожили великую орду славеров!

— Да это Макс погорячился, — прокомментировал Лизиус.

— Две с лишним тысячи шкур, — прогудел Тармак будто бы персонально мастеру ремонтнику, и подмигнул. — Конечно — погорячился.

— Я там чуть не сдох, — попробовал отказаться я от не принадлежавшей мне славы. — Если бы не парни, так и загрызли бы…

— А чего? — ввинтился Ракшас. — Отличная вышла из тебя приманка!

И он, и я прекрасно помнили, как оно было на самом деле. Так что, это была просто добрая шутка. Благо народ именно так его слова и воспринял.

— И мы все отлично помним, кто дал нам оружие, чтоб сражаться за свободу! — подвел черту туземный президент. — Вот почему сегодняшний день — такой Важный. И чем не повод праздновать этот Важный День каждый год?

— Лет через пятьдесят все забудут, как все начиналось, — грустно сказал я. — А уж о звездном скитальце Максе Карташе, даже легенд не останется. Поверь, Тармак. Пройдет совсем немного времени, и появятся новые герои, которых, возможно, и нет сейчас среди нас, но без которых победа восстания была обречена. Все переврут.

— Макс прав, — неожиданно поддержала меня фру Сарна. — Как ни горько было бы это осознавать, но спустя годы, мы станем совсем по-другому смотреть на сегодняшние дни. Для общенародного праздника нужен повод, с которым невозможно будет спорить. Чтоб это само по себе было Важным Днем. А Макс… Этот парень навсегда останется в наших сердцах. Но ему не место в Истории целого народа.

— Вы подготовили заявление о создании независимой республики, — в тишине — что-то народ подрастерялся — голос Селены услышали все до единого. — Отчего же не назвать этот день Днем Независимости? Создание нового свободного государства — чем не Важный День?

— Вы с Максом точно не хотите остаться? — деловито поинтересовался Тармак. — Такие светлые головы нам бы очень пригодились.

Однажды он уже заводил разговор на эту тему. Признаться, я даже слушать его не стал. Скорее всего, моей задачей в новой администрации Шрама стало бы добыча ресурсов из Пояса Скорби. А мертвецами, плавающими в грудах искореженного металла, я был уже сыт по горло. Да и неведомые дали звали меня в путь. Хотелось, в конце концов, посмотреть мир, построенный отдаленными потомками, прежде чем возраст или обстоятельства заставят-таки осесть где-то на одном месте.

А вот о чем Селена не говорила, так это о том, что остаться на планете предлагали и ей. Знал бы, что она решилась связать судьбу с будущим Скрытой Надежды, скорее всего, остался бы и я. Трудно бросить и улететь невесть куда от единственного во всей Вселенной родного человека. Слава Богу, девушка, как я понял, ответила отказом, и меня ничего более не привязывало ко дну гравитационного колодца То’Чуун.

— А это здорово вы подгадали, — крикнул я, сбрасывая наваждение у всех друзей разом. — День Независимости к моей годовщине! Теперь и я, где бы ни оказался, стану поднимать в вашу честь чашу с vodkoy!

На этом, на счастье, с официальной частью было покончено. Гости заметно расслабились. За столами, тут и там, стал раздаваться смех. Тосты и здравицы посыпались со всех сторон. Часто — одновременно. Волшебное снадобье, я имею в виду сорока процентный раствор этилового спирта, делал свое дело.

Откуда взялся импровизированный оркестр — понятия не имею. То его не было, то он вдруг появился. Немудреный набор из бубна, дудки и некоего подобия балалайки, в миг выдернул народ с насиженных мест. Праздник требовал песен и танцев, и они не заставили себя ждать. Даже мы с Селеной, пусть не знали слов, охотно поддерживали запоминающиеся припевы веселых песенок. А потом и в пляс пустились. Благо, это был не какой-нибудь минуэт, и никаких изысканных балетных па не требовалось.

Наступил вечер. Блики живого огня перемешались с голубыми лучами фонарей баржи. Застолье быстро превращалось — спасибо водке — в череду каких-то сцен. Поющие хором братья близнецы сменялись слюнявыми заверениями в вечной дружбе механика Лизиуса. Испачканный жиром жаренного мяса обычно белоснежный костюм Селены моим описанием, с активной помощью рук, воздушных боев атмосферных истребителей в небе над Сирией. Все смешалось. Мир вокруг превратился в какой-то веселый калейдоскоп несвязанных событий и клочков впечатлений.

Однако, что навсегда врезалось в память, так это зрелище открывшееся мне утром следующего дня. Когда я, предварительно посетив медкапсулу и душ, вышел-таки в коридор обитаемого модуля баржи. И увидел это!

Сказать по правде, у меня сперва даже волосы от ужаса приподнялись, а кровь оттекла от лица. Показалось на секунду, что все эти люди, валяющиеся в живописных позах прямо на полу, мертвы. Наверное, с сотню человек. Почти все, кто был на празднике, и кому не хватило мест в гостевых каютах, или кто сумел самостоятельно как-то добраться до домов.

Не знаю, и знать не желаю, как пахнет рота мертвецов. Но такого запаха, какой стоял в жилом отсеке с захлебывающейся от напряжения системой жизнеобеспечения, покойники точно издавать не могут. Да чего уж там. Смрад стоял такой, что едва-едва глаза не щипало.

Пришлось звать на помощь Селену, по одному будить и снаряжать гостей в медкапсулы. Лечить, так сказать, от острого пищевого отравления этиловым спиртом. Оздоравливать. Жаль, что мое предложение заменить продвинутую медицину будущего проверенными веками и тысячелетиями пятидесятью граммами водки, суровая Сестра Геи решительно отвергла. Жаль, потому что, как известно, похмелье — Великий русский праздник. Раствора было приготовлено еще много, да и пища наверняка отыскалась бы. И, как говорится, шоу маст гоу он!

Нужно, обязательно нужно было кое-кому дать помучаться. А не тащить всех подряд к кибердоктору. В порядке логистической доступности, как выразилась девушка. А то! Она у меня жуть какая умная! Эта ее замысловатая словесная конструкция означала, что первыми помощь получили те тела, что находились ближе к медбоксу. Всего на всего.

Ах, да. Лизиус. Этого типа не нужно было вообще лечить. Пусть бы продолжал стонать и жаловаться, пугая народ нежно-зеленым цветом лица. Чтоб не лез потом ко мне, благоухая аптекой и ярко алея раскрасневшимися щеками, с предложениями, от которых, сволочь он этакая, я не смогу отказаться.

— Ты должен меня понять, Макс, — проникновенно глядя в глаза, вещал он. — Здесь у нее нет будущего. Понимаешь?

— Да, нет, — пробовал отбиваться я. — Это ты пойми. Я — наемник. Моя жизнь полна опасностей. Вот что ждет твою дочь у меня на корабле! Риск навсегда остаться в Пустоте замороженным трупом.

— Ты удачливый, — отмахивался Лизиус. — Кто ты был год назад?

«Год назад я был рабом сумасшедшего ученого, — подумал я. — Но тебе этого знать не нужно».

— И кем же?

— Ты был никем, — ткнув пальцем с впитавшимся в поры машинным маслом, торжествующе заявил этот рыжий тип. — Пылинкой в груде мертвого железа. А сейчас?

— Сейчас-то чего тебя не устраивает?

— Вот! Именно что! Теперь у тебя корабль, верная команда, полно друзей и гарантированный выход в обитаемый космос. И я хочу, чтоб ты взял мою дочь с собой. Туда. К людям! Уж там-то моя девочка как-нибудь пристроится…

— Лизиус, — рыкнул я. — У меня не общественный транспорт, чтоб всех подряд девочек возить.

— Так я чего? Я ничего! Отработает у тебя на судне, а дальше уже сама определится с дальнейшими планами.

— Кем отработает, Лизиус? У нее даже нейросети нету. Что она у меня будет делать? Полы мыть? Так дроиды это за бесплатно сделают.

— Поставишь, — отмахнулся, глядя в какие-то неведомые дали, где в райских кущах наслаждалась благами цивилизации его огненно-рыжая дочурка. Которая, к слову, мне совершенно не нравилась. Дерзкая, острая на язычок, особа. И, наверняка, очень умная. Должна же Природа чем-то компенсировать не слишком привлекательный внешний вид! — У тебя есть. Я знаю. И базы по технической части найдешь. А у нее руки золотые. За что ни возьмется, все получается. Знатный мастер-ремонтник выйдет!

— И последний вопрос нашей викторины, — сдался я, осознав, что не смогу отказать. — Она сама-то желает бросить тебя тут одного, и улететь со мной в Содружество?

— Мечтает! — уверенно заявил рыжий, и вильнул взглядом. — Так что? Побегу, обрадую дочурку? Ей же еще собраться нужно. А у вас вылет через три дня…

Будто бы я мог это забыть! Денечки предстояли те еще. Хлопот хватало и без ненаглядной дочки рыжего арендодателя. Так нет, нужно было еще добавить! Это только сказать просто: «возьми девушку с собой». А документы на гражданство Содружества кто будет оформлять? Александр Сергеевич Пушкин? Так эту кучу анкет — сотни пунктов с подпунктами и светоч русской поэзии замается заполнять. Что уж говорить о бедном пилоте рядовой шахтерской баржи?!

Еще и Селена как-то странно на меня посмотрела, когда узнала. Можно подумать я эту взбаламошную рыжую язву силой в Космос уволочь хочу. Грамотный техник, а еще лучше бортинженер мне бы не помешал, но желательно готовый. Такой, в которого не нужно вкладывать гору денег. И который не свалит в поисках травы более зеленого цвета, когда получит от меня все желаемое.

В общем, все эти три дня до старта я был слегка на взводе. Сам нервничал, и подчиненных задергал. Селена, на правах гостя, умницы и красавицы, от вредного меня почти не пострадала, но и то — косилась с подозрением.

Наконец, к исходу третьего дня, Варг отчитался о полном порядке в трюмах. Контейнеры закрыты и закреплены. Челнок просто крепко прикреплен к обшивке. На планете мы здорово облегчили корабль. Теперь нужды в грузовой площадке в пространстве между двумя корпусами подковообразного судна больше не было. Одинокая «Буся» расположилась там вольготно, в полном одиночестве. Давно мечтал соединить малую пустотную платформу с баржей переходным рукавом. Чтоб можно было оперативно куда-нибудь слетать, не выходя в Пустоту и не облачаясь для этого в ББС. Ну вот. Мечта осуществилась. При возвращении только все равно придется повозиться, присоединяя гофрированную трубу и энергошлейфы обратно к шлюзу челнока. Но и тут все немного проще чем кажется. Процесс уже зафиксирован в памяти управляющего модуля банды ремонтных дроидов «Формиго». А эти ребята, как пионеры. Всегда готовы.

Съездил в Цирк. В смысле в центр Шрама, а не туда, где обитают клоуны. Честно признаюсь, особой нужды тащиться за тридевять земель не было. С Тармаком и его бандой еще на Важном Дне попрощались. Наилучшие пожелания можно было и через фру Сарну передать. Она рядом. Пятнадцать минут пешком. Но будто толкнуло что-то. Понял вдруг, что после жалеть буду. Ну и отправился. К Лизиусу часто кто-нибудь с той стоны на ремонт приезжает. Так что попутку даже долго искать не пришлось.

Кстати, причиной моему этому спонтанному вояжу, в какой-то мере именно Лизиус стал. Вернее, дочка его ненаглядная. Но просить-то за нее сам механик приходил, значит, и вина на нем.

Я вилась эта фрау на судно в тот же день, к вечеру. Зачем? Да кто поймет — чего у женщин в голове происходит? Могла же до самого отлета дома пробыть. Неужели не ясно, что никто в этой предстартовой суете с ней нянчиться не станет?

Пришла и пришла. Я выделил ей каюту, прописал гостевой, пока у нее нейросети нет, доступ, да и занялся насущными и важными делами. Каково же было мое удивление, когда следующим же утром, прибежав по сработавшей от дверей арсенала тревожной сигнализации, обнаружил эту особу. Пытавшуюся какими-то проволочками отпереть электронный шлюз-замок.

— Тебе повезло, что у тебя все-таки есть какой-никакой доступ к помещениям на корабле, — не обнаружив на ее лице и тени раскаянья, сказал я. — Иначе дроиды уже превратили бы тебя в кровавый фарш.

Она их не видела — пару моих псевдоразумных аббардажных роботов. Люди вообще редко смотрят на потолок. А этим шестиногим тварям все равно, по каким поверхностям передвигаться.

— Повезло, — фыркнула, сдувая лезущую в глаза прядь волос, явно не поверившая мне рыжая.

— Ты надеялась открыть бронестворку этими… штуками?

— Больше ничего не нашла, — скривила и так не особенно миловидное лицо Лизиус. Это, если что их фамилия — Лизиус. Так-то огненную бестию зовут Юа. — Была в твоих мастерских. Но там все приборы требуют привязку к нейросети. А у капитана не нашлось получаса, чтоб уделить своему технику внимание.

— Вот как? — удивился я. Как это у них получается? У женщин? Это врожденный талант, или матери обучают этому тайному искусству дочерей? Я имею в виду — умение парой фраз перевернуть все с ног на голову. Да еще и сделать мужчину виноватым. — У меня уже есть техник? Не знал. Думал, вчера на борт явилась некая особа, претендующая на это место в экипаже.

— Ах вот как? — щеки Юа вспыхнули. Я плохо с ней был знаком. Поэтому не смог определить — от радости у нее так, или от смущения. — Так чтоб получить нейросеть и базы, мне придется проявить себя как-то иначе?

— Да, — рявкнул я. Что-то мне не понравились ее намеки. — Иди, поковыряй этими штуками диафрагму центрального компьютера. Дроиды имеют приказ на уничтожение любого, кто попытается туда проникнуть.

И тут у меня появилась мысль, что своими выходками рыжая может, невольно, исполнить горячее мое желание: избавить баржу от навязанных пассажиров. Вполне себе уважительная причина! Еще пару таких вот попыток взлома, и «на выход с вещами».

В этот момент случилось сразу четыре события. Вероятность совпадения — одна на миллиард, но, по мне, так это происходит постоянно, если на борту две женщины одновременно.

В бронестворке что-то щелкнуло, и она стала открываться.

На потолке взвыли нагнетатели плазмы в пушках дронов.

Юа увидела псевдоразумных и вмиг побледнела. Зеленое лицо в медно-рыжем обрамлении оказалось неожиданно симпатичным.

Из-за поворота коридора показалась Селена.

— Что здесь происходит?

— Я… Он…

— Сейчас ее будут убивать! — Ситуация была в некотором роде двусмысленная, и я поспешил объяснить подруге суть. Получилось, прямо скажем, не очень. Девушка махнула на меня рукой, и одним движением брови предложила говорить рыжей.

— Я хотела быть полезной, — тут же состроила жалобные глазки матерая медвежатница. — А он…

— Нет у меня времени заниматься ее нейросетью, — раздраженно выговорил я. — И чтоб она не лезла куда попало, придется ее запереть в каюте.

— Ну зачем же? — чуточку улыбнулась Селена. — Ввести программу установки сетки могу и я. Просто выдай мне капсулу с симбиотом.

— Не вопрос, — тут же согласился я. — Пойдемте в мою каюту. Подберем нужное. За одно, расскажу об общих принципах безопасности на корабле. Чтоб эта… без пяти минут технический специалист, не сунулась сдуру в смертельно опасное место.

— Не знала, что у тебя есть звено абордажных дроидов, — прижавшись грудью к моему локтю, нежно проговорила подруга. — Ты не перестаешь меня удивлять, скиталец. Это ведь «Вран-4-Форс»? Там, на потолке. Не так ли?

— Они, — признался я. — Редкостные балбесы. И трусливые, спасу нет. Тот, который со сталепластовой заплаткой, еще ничего. А остальные четверо только рыжих девок пугать и способны.