Две сказочные истории для детей

Петер Хакс

Две сказочные истории для детей

© Венгерова Э., Крюкова Г., перевод, 2023

Прилепа в птичьем гнезде

Глава первая. Происшествие на конечной остановке

На конечной остановке трамвая вышло всего несколько пассажиров. Симпатичный молодой человек с русыми волосами, серьёзным выражением лица и портфелем под мышкой уверенно зашагал дальше по улице. По другой стороне улицы навстречу ему откуда-то издалека двигалась большая толпа людей, состоявшая из мужчин, женщин и детей. Даже несколько автомобилей на черепашьей скорости продвигались вдоль тротуара. Это было настоящее столпотворение.

Причиной переполоха был пожилой господин, медленно шествовавший впереди толпы с таким видом, словно всё это его не касалось. Дело было в том, что вряд ли можно встретить пожилых людей, одетых столь неподобающим образом. Голое тело прикрывала только длинная, по щиколотку, тёмно-серая хламида с глубоким вырезом на шее и лямками на плечах. В сущности, следует признать: он шёл в одной длинной рубахе.

Эту рубаху он подобрал на животе таким образом, что получился карман. В кармане он нёс овощи-фрукты, на спине — холщовый мешок, а за поясом — садовый нож.

Кроме того, его отличали умное лицо и живые глаза. Волосы и борода были коротко подстрижены. Под мочкой его правого уха приютился серый птенец с усиками по имени Мухолов.

Молодой человек с портфелем помахал господину в рубахе в знак приветствия, но тот, кажется, его не заметил. Тогда молодой человек, перебежав дорогу, зашагал рядом.

— Вы уходите? — озабоченно спросил он.

— Пожалуйста, не заговаривайте со мной, — попросил сквозь зубы господин в рубахе. — Я уезжаю тайком и вовсе не хочу привлекать внимание. Пусть лучше вообще никто не узнает о моём отъезде.

— Отстань, нахал! — поддержал хозяина Мухолов.

— Заткни клюв, трещотка, — возразил молодой человек, не отставая ни на шаг.

Толпа преследователей поднажала и почти уже нагнала их.

Господин в рубахе выудил из своего бездонного кармана парочку капустных кочанов и красных роз и швырнул их за спину, в толпу. Люди бросились подбирать даровое угощение, женщины хватали капусту, а мужчины — розы. После чего мужчины раздарили розы женщинам, так что женщинам досталось всё.

— Ловко вы от них отделались, — заметил молодой человек.

— От них, но не от вас, — сказал Мухолов.

— Я должен его охранять, — заявил молодой человек.

— Я и сам не дам себя в обиду, — сказал пожилой господин. — Но как же избежать внимания общественности, если вы всё время торчите поблизости.

Тем временем общественность, подобрав свои цветы и овощи, снова стала напирать.

— Как же вы защититесь на этот раз? — спросил молодой человек.

— А вот так, — заявил человек в рубахе.

Он вынул из холщового мешка горсть зёрен и рассыпал их по тротуару и мостовой. В тот же миг сквозь дорожное покрытие пробились тонкие зелёные ростки. Они тянулись вверх и наполнялись соками, и через несколько минут поперёк улицы протянулась цветочная клумба. На ней росли фуксии и анютины глазки.

Людям пришлось остановиться. Они не знали, как перебраться через клумбу. А водители автомобилей думали, что здесь дорога обрывается, и начинали искать объезд.

— И надолго этого хватит? — спросил молодой человек.

— Я успею, — ответил пожилой господин.

С поразительной быстротой он выбежал на мостовую и вскочил в трамвай, который как раз в ту минуту, громко звеня, поворачивал в обратную сторону, к городу.

«Как странно он себя ведёт, — задумчиво проговорил его отставший собеседник. — Никогда бы не подумал, что он способен на ходу прыгать в трамваи».

Он повернул назад, ловко перемахнул через анютины глазки и фуксии и продолжил свой путь.

Сквозь распахнутые ворота резной ограды он вошёл в какой-то сад, в глубину которого вела мощёная дорожка. Сквозь камни дорожки пробивался мох, особенно в местах, затенённых кустами.

На дорожке лежал толстый чёрный шнауцер и крепко спал. Когда молодой человек проходил мимо, обрубок собачьего хвоста приветственно вильнул туда-сюда.

— Ты рад. Очень мило с твоей стороны, — сказал молодой человек.

— Чему мне радоваться? — сказал пёс.

— Тому, что я пришёл домой, — сказал молодой человек.

— Разве вы не видите, что я сплю? — сказал пёс.

— Я видел, ты вильнул хвостом, — сказал молодой человек.

— Может быть, — сказал пёс. — Может быть. Хвост имеет привычку вилять. С этим не поспоришь. Что отсюда следует? Что хвост рад. Я же, как весь пёс целиком, сплю, мне сон очень даже необходим. По правде говоря, мне сейчас совсем не до радостей. Кстати, вы принесли мне кость?

— Имей терпение, — сказал молодой человек.

— Интересно, — сказал пёс, — когда вы, наконец, дозреете до понимания жизненно важных вещей?

В этот момент с боковой тропинки выбежала прелестная босоногая девушка в развевающемся платье. В руках она держала корзинку цветов.

У неё были длинные светлые локоны, длинные ноги, стройная фигура, но, пожалуй, немного толстоватая попка. Привстав на цыпочки, она обвила руками шею молодого человека и осыпала его лицо множеством поцелуев. Через некоторое время к нему вернулся дар речи, и он спросил:

Кто-нибудь заказывал Овцу? Давно пора общипать газон.

— Вроде бы кто-то заказал.

— Кто? — спросил он.

— Французская белка, насколько мне известно, — неуверенно произнесла девушка. — Что у нас сегодня вечером? Ты, наверное, страшно устал. Думаешь, настолько, что даже не в силах меня поцеловать? Будь добр, подержи мою корзину.

Девушка снова бросилась ему на шею и принялась целовать. Между делом она умудрилась произнести не менее сотни распространённых и назывных предложений, смысл которых сводился к тому, что в них не было никакого смысла.

Предмет её посягательств стоял неподвижно, опустив руки.

— Это нечестно, — жаловался он. — Как же я могу защищаться, если у меня в одной руке корзина, а в другой портфель?

— И не вздумай, — сказала девушка. — Кто от тебя требует, чтобы ты защищался?

Не отрываясь от его губ, она немного отодвинулась в сторону, и они, слившись в бесконечном поцелуе, удалились в глубину благоухающего сада.

Пёс неодобрительно поглядел им вслед.

— Чмок, чмок, — передразнил он. — До чего противное занятие.

Глава вторая. Лягушка в птичьем пруду

Молодого человека звали Миловзор, а девушку Прилепа. Пёс, когда хотел, откликался на кличку Каспар. Они жили втроём в Большом саду. Миловзор обитал в опрокинутом вверх дном Цветочном горшке. Черепок, отколотый от края, был снова приставлен на место, образуя вход в жилище.

Прилепа устроилась неподалёку в Птичьем гнезде.

По соседству, за Буковой изгородью, находился ещё один сад, куда никому не хотелось заглянуть. Он был такой запущенный — просто стыд и срам. Его так и называли — нехорошим, хотя в городских документах он числился как Скверный сквер. Его хозяйкой была фея — огромная цикада-медведка по прозвищу Гризла.

Зато садом, где жили Прилепа и Миловзор, управлял мудрый Садовый бог, который в любое время года и в любую погоду непоколебимо стоял на своём цоколе. Вот почему в этом саду всё шло хорошо и разумно.

— Ты только подумай, — сказал Миловзор, снимая куртку и протягивая Каспару кость, — Садовый бог отправился в город.

— Неужто это правда? — удивилась Прилепа. — А что мы будем делать вечером?

— Погуляем в саду, — решил Миловзор.

И так как Прилепа подумала о том же, она тут же согласилась и взяла его под руку. Они покинули маленький двор, замощённый крупным булыжником, и стали прогуливаться по прямым дорожкам маленького Французского сада, окружённого живой изгородью из самшита. В саду под лучами солнца всё дышало покоем и благородством. Дорожки, покрытые красным гравием, вели к мраморному цоколю, на котором всегда стоял Садовый бог.

Но цоколь был пуст.

— В самом деле! — изумилась Прилепа. — Его нет.

Они продолжили прогулку и очутились в Английском саду. Английский сад состоял из одного большого газона, на котором росли купы высоких деревьев и разноцветных кустов.

— Но трава слишком высока, — сказал Миловзор. — Значит, Овца ещё не объявлялась.

«Трава в самый раз, чтобы в ней целоваться», — подумала Прилепа.

Она осторожно приподняла подол своего платья, опустилась в траву и обняла Миловзора.

Они расположились под кустом суданской розы, чьи воронкообразные цветы сияли голубизной, и для начала, как и собирались, обменялись поцелуями. Но вдруг Миловзор спросил:

— Что значит «в самом деле»? Ты что имела в виду?

— В каком смысле? — опешила Прилепа.

— Когда мы проходили мимо цоколя, ты сказала «В самом деле, его нет!» Что ты имела в виду?

— Что его нет, — сказала Прилепа.

— Но я твержу тебе об этом вот уже сколько времени, — удивился Миловзор.

— Что я и увидела своими глазами, — сказала Прилепа.

— А я-то думал, — огорчённо произнёс Миловзор, — что, узнав от меня новость, ты поверишь мне на слово не меньше, чем своим глазам. Не стоило этого говорить.

— Но ведь это правда, — сказала Прилепа.

— Хорошо иметь настоящего друга, — задумчиво сказал Миловзор.

— Тебе не нравится дружить с девушкой? — немного огорчилась Прилепа.

— Дурацкий вопрос! — сказал Миловзор.

— Чем же он дурацкий? — сказала Прилепа.

Внезапно по её щекам потекли крупные слёзы.

— Если девушку любят, то с ней не ссорятся, — всхлипывала она. — В этом нет никакой необходимости. Вполне достаточно её любить.

— Но ты мне дороже всего на свете, — уверял Миловзор.

— Нет, — рыдала Прилепа. — Ты предпочёл бы иметь какого-то там друга, потому что я глупая и верю своим глазам и говорю всё не то, и не нужны мне впредь твои нежности, если ты немедленно, сию же секунду, не пойдёшь со мной купаться.

— Ну, если так, — сказал Миловзор, — пойдём купаться.

И они пошли в огород.

Огород имел форму прямоугольника, на котором прямые и изогнутые грядки образовывали узор, напоминавший доску для игры в «мельницу». На одних грядках росли всевозможные овощи, а на других — цветы. В самом центре огорода была разбита круглая клумба. А в самом центре клумбы стояла бронзовая чаша на бронзовом основании. Эта чаша, украшенная листьями, служила купальней для птиц.

Прилепа ловко вскарабкалась на чашу, приподняла подол юбки, уселась на иссечённый край и стала болтать ногами в тёплой воде.

— Девушки — странные люди, — сказал Миловзор. — Вечно они задирают юбку прежде, чем где-нибудь сесть.

— Они боятся испачкать платье, — сказала Прилепа, — а панталоны можно постирать.

— А если бы мы, мужчины, каждый раз, прежде чем сесть, снимали штаны? — съехидничал Миловзор.

— На твоём месте я так бы и сделала, — сказала Прилепа.

Эта идея Миловзору понравилась. Он разделся, улёгся на металлическое возвышение, мягко выступавшее из воды, и позволил обрызгать себя с ног до головы, которую он положил на колени Прилепе.

Они закрыли глаза, Они ощущали воду, воздух и солнце, им было хорошо. Но тут чей-то хриплый наглый голос произнёс:

— Эй, вы!

Оба открыли глаза. В воде перед ними сидела зелёная Лягушка.

Лягушка проквакала:

— Здесь нельзя купаться.

— Жаль, — сказал Миловзор. — Почему же нельзя?

— Запрещается, — сказала Лягушка.