Группа крови на рукаве. Том 5

— Бесплатно — я забрал шлем со стола, надел обратно балаклаву — У нас свой бюджет от военно-штабного комитета ООН, страховки… От вас потребуется закрепленный за отрядом инспектор, который будет координировать работу спецназа в городе. Помощник, одним словом.

— Это не проблема — кивнул Мерфи — Сотрудника выделим. Что еще?

— Приказ по департаменту об оказании помощи всем полицейским патрулям. Это сократит бюрократические проволочки.

— Сделаем. Это все?

— Почти — засмеялся я — Есть одна проблема, которую мне надо решить.

Рассказал о Уолтоне-младшем и о его дезертирстве. Чем поставил комиссара в тупик. Дезертирами занимается военная полиция и федеральные маршалы.

— Мне просто нужно найти его — пояснил я Мерфи — Дальше сам справлюсь.

— У нас есть широкая сеть информаторов, можем закинуть описание — задумался комиссар. И тут в его глазах появилась искра понимания:

— Секундочку. А какое отношение это Уолтон имеет к Сэму Уолтону:

Я замялся, потом понял, что шила в мешке не утаить:

— Это его сын.

Тут то Мерфи и накрыло. Он подскочил в кресле, забегал по кабинету. Потом поднял трубку телефона, потребовал соединить с каким-то Грином. «Зеленый» ответил ему довольно быстро, началось специфический полицейский разговор, итогом которого стало поручения напрячь всю агентуру. Негласный поиск Джимми начался.

— Наркоманские притоны проверьте — посоветовал я и тут же поднял руки, защищаясь от гневного взгляда комиссара — Сам не знал, что он употребляет. Нашли шприцы после того, как он уже сбежал.

Мерфи выдал Грину новую порцию заданий, а мне досталась порция упреков воспитательного характера. Мол, не надо было ввязываться в эту историю, а если ввязался, то сам следи за сынком миллионера — за такого спросят.

— Очень надеюсь, что эта история останется между нами — вздохнул я, не очень на это надеясь.

— Если не будет криминала — твердо произнес Мерфи — Тогда я буду вынужден сообщить семье. Кстати, надо бы у них аккуратно выяснить — не объявлялся ли Джимми дома.

— Мне бы сразу Уолтон-старший позвонил — я показал трубку военного радиотелефона, что хранилась у меня в рюкзаке — Впрочем, я наведу справки.

На этом наш разговор и закончился. Мы пожали друг другу руки, я спустился вниз к нашему бронированному джипу. Рядом с которым уже была припаркована машина Родригесс. Сама Латиночка о чем-то говорила с Ильясовыми. Точнее пыталась, так как оба плохо понимали ее беглую речь.

— Где ты ходишь?! — увидев меня, вспыхнула Синтия № 1 — Разве тебе не говорили, что все контакты с американскими полицейскими только через меня?!?

Глава 10

Главный принцип общения с женщинами в истерике — игнорирование. Я даже не стал ничего объяснять Синтии, просто махнул рукой Ильясовым, обогнул женщину и проследовал к нашей бронированной машине. Сам сел за руль, врубил сигналку, которая заглушила гневный голос Родригес, вырулил на улицу. Сразу пара машин послушное уступила нам дорогу и я погнал обратно к базе.

Даже не удивился, когда увидел, что агент «села нам на хвост». Смысла в сирене уже не было, вырубил ее. Взамен включил радио. Сначала шли новости о войне во Вьетнаме и почти сразу я уперся в хвост антивоенной демонстрации, что шла по улице. Свернул в переулки, выбрался на другой маршрут, поспокойнее. Пошли новости про предвыборную кампанию, какой кандидат что сказал, кто что кому ответил. В США политическое шоу набирало обороты, клоуны во всю веселились на сцене.

После политики, в эфире появился музыкальный эксперт. Началось обсуждение группы Дип Перпл, которой критики пророчили успех Битлов. Радиостанция поставила песню Hush, которая мне совсем не зашла — хард-рок был совсем не хардовым, а с каким-то блюзом вперемешку. А вот Ильясовым очень даже понравилось. Поэтому переключать станцию не стал — дослушали до конца. А там уже и ворота базы показались.

Я зашел в штаб, поприветствовал Синтию № 2. Пообещал компенсировать несостоявшиеся покатушки уроком езды на серфе — нью-йоркский магазин с нужным оборудованием я уже обнаружил и планировал плотно там закупиться. Благо серфинг и виндсерфинг — соседние виды спорта, если научился стоять на доске с парусом — это сильно помогает освоить доску без.

Пока болтал с О’Тул, поглядывал в окно. И да, Синтия № 1 заехала на базу и уже парковалась возле штаба. Упорная.

— Тебе тут конверт курьер привез — рыжая передала мне пакет, запечатанный сургучом.

Я вскрыл его. Там был длинный, со сложной головкой ключ с биркой. На ней был написан номер 35 и адрес — банк Чейз Манхэттен, Парк Авеню, 270. Да это тот же самый банк, где я открыл счет. И там есть депозитарий с ячейками — я точно видел вход с огромной круглой стальной дверью. Стало быть вот куда Уолтон определил деньги… Что ж. Очень удобно. И опасно.

— Ты частоты авиационного управления выяснила? — спросил я секретаршу, закрывая окно и убирая ключ в карман.

— Да, вот, я тебе выписала — О’Тул дала мне листок с цифрами, я быстро, с заднего входа направился к вертолету. Ну не пойдет же следом Синтия № 1!

Пошла. И почти догнала меня. Я успел только сесть в место пилота, завести двигатели.

— … теперь не сбежишь! — Родригес вцепилась в ручку двери. А я надел наушники — ведь винты уже раскрутились, полетела пыль. Погодка отличная, видимость — миллион на миллион. Сейчас облетаем вертолет. Я настроил рацию, связался с диспетчерской службой. Предупредил, что в районе Сэнди-Хук совершу тестовый полет.

— Ты почему меня игнорируешь?!? — Синтии все-таки удалось справится с ручкой, она распахнула дверь, стащила с меня наушники. Винт вертолета окончательно разметал ее сложную прическу а-ля «Хала». Она же в народе «улей». Обычно такие прически любили всякие жены высокопоставленных советских чиновников. Надо же, мода оказывается пришла из-за океана…

— Я не тебя игнорирую, а все ваше дерьмовое бюро!

— Почему дерьмовое? — растерялась Родригес.

— Мы это уже обсуждали — буркнул я, натягивая обратно наушники — Хочешь со мной полетать и обсудить все? Садись рядом.

Синтия заколебалась. Мотор уже прогрелся, я пристегнулся, подвигал ручкой управления, все работало отлично. Родригес залезла на соседнее сидение, надела наушники. Тоже пристегнулась. Началось опять женское бла-бла-бла. Но я знал способ, как это прекратить. Надёжный, как швейцарские часы.

— Взлетаем.

Я взял ручку на себя, пошел вверх с плавным набором высоты. Быстро достиг двух тысяч метров, сделал коробочку. Потом горку. Вертолет слушался идеально, ветра не было, в океане наблюдался полный штиль. Сегодня тоже с О’Тул покататься не получится.

— А я тебе еще раз говорю…

— Секунду!

Я щелкнул тумблером, выключил мотор. Потом немного приоткрыл стекло на дверце. В кабину ворвался теплый нью-йоркский воздух.

— Что… что происходит?? — Синтия повернулась ко мне, широко распахнула глаза. Шум мотора затих, но лопасти продолжали вращаться. Авторотация. Обязательно проверяется при облете нового вертолета.

Ирокез клюнул слегка носом, я парировал ручкой.

— Мы падаем? Почему не работает двигатель??

Родригес начала паниковать. Я повернулся к агенту, увидел расширенные зрачки с копейку. Отдал ручку вертолета.

— Ник, почему ты молчишь?!

Вот она, воздушная яма. Когда сердце в пятки и все такое. Еще одна. Как кстати!

— Ник, не шути так!! Я…я боюсь.

Синтия вцепилась побелевшими пальцами в приборную панель.

— Сейчас же включи мотор! Почему он не работает?!?

— Разве вас в Бюро не учили преодолевать страх?

Снаружи был слышен лишь шелест пропеллера, который крутился встречным потоком воздуха. Я внимательно смотрел на датчик скорости и высоты. Теперь аккуратно заходим на площадку.

— Учили. Надо дышать.

— Ну вот и дыши.

Синтия прижала руки к своей обширной груди, закрыла глаза. Кажется, она начала молиться. Я услышал Christe, Domino и другую сопутствующую латынь.

Приземление было слегка жестковато, Родригес даже взвизгнула от страха. Губы у нее дрожали, пришлось класть руку на коленку, сминать юбку по ноге вверх. Чулки, трусики… Я оглянулся. Возле площадки пусто, никого нет. Отстегнулся, наклонился к Синтии. Глубокий поцелуй, еще один в шею. Все, готова. Глаза все-также закрыты, но грудь ходит ходуном — делай, что хочешь.

Я отстегнул агента, прошептал на ухо:

— Там в салоне, сзади… Кое-что для тебя есть. Пойдем посмотрим.

Синтия как зомби, распахнула дверь, вылезла. Похоже ножки у нее дрожали, агента слегка так шатало.

Я быстро обогнул вертолет, открыл дверь салона. Подсадил Родригес, помог ей забраться. И тут же, захлопывая створку, повалил Синтию на сидения.

* * *

То, что латиночка «поплыла» и считай уже завербована — стало ясно по пути в бойцовский клуб. Синтия увязалась со мной, аргументируя тем, что Мейсу и Уиллу — двум нашим любимым агентам Бюро из наружки — можно посещать драки. Значит, и ей тоже разрешается. Очень же хочется глянуть на шоу. Хотя бы одним глазком! По дороге Родригес мне признавалась в любви, рассказывала, как просыпается с мыслью о русском спецназе и засыпает с ней. Это все было очень утомительно, долго, но я терпел. Будет, что в отчет в Центр вписать. Пчелка в медовую ловушку залетела и прочной в ней увязла. Паучок Орлов плетет вокруг прочные сети.

— Тебя бывает иногда очень много — опустил я Синтию с небес на землю — Давай не будем создавать друг другу проблемы.

— Конечно, дорогой! — тут же согласилась латиночка, глядя на меня влюбленными глазами.

На парковке бара Лонг Бич опять было битком, заметно прибавилось цветных. Они стояли особняком, зыркая на дальнобоев, которые активно разминались на газоне.

— Сиди в машине, ясно? — я наставил палец на Синтию.

Родригес покивала, а я отправился прямиком к группе, где стоял «горилла»-Майк. Мы поручкались, отошли в сторону.

— Нашел сразу два боксерских клуба — дальнобой достал записную книжку — В Куинс на 73-й авеню и Хобокене на 5-й улице. За первый просят пятьдесят кусков, четыре тысячи квадратных футов. Второй пятьдесят семь кусков и шесть с половиной тысяч квадратных футов. Оба с рингом, раздевалками и душевыми.

— Отлично, поехали посмотрим их прямо сейчас.

— А как же… — Майк замялся — Парни.

Я увидел, что подъехал на белом Форде агент Мейс. На лице пластыри, ехидная ухмылка. Помахал рукой, подзывая.

— А где Уилл?

— Он сегодня работает — Мейс осмотрелся — О, негры пожаловали.

Фэбээровец увидел цветных справа на парковке.

— Сегодня ты на судействе — решился я — Мы с Майком отскочим, глянуть боксерские клубы, что он нашел.

— Ну ладно… — протянул агент, почесывая бровь — С цветными что делать?

— Ставить в пары — пожал плечами я — У нас тут никакой дискриминации не будет.

— Что и женщинам можно?

Тут Мейс увидел Синтию в Мустанге, открыл рот.

— И им тоже. Видишь, первую я уже привез, глянуть что да как.

Шутка не зашла. И агент и дальнобой вылупились на латиночку, которая поправляла перед зеркалом свою сложную прическу. Мысль, что женщины тоже могут драться без правил с трудом заходила в их головы. Ну ничего, я этот патриархат встряхну как следует.

* * *

За руль Мустанга я посадил Родригес. Просто посмотреть, как она меня слушается. Села без вопросов, повезла нас с офигивающим Майком в Квинс. Дальнобой по дороге пытался начать светский разговор и Синтия его даже поддержала. Поговорили о прошедшем шторме, о выборах. Майк собирался голосовать за Никсона, Родригес за Хамфри. Немного поспорили, кто лучше для страны и кто быстрей закончит войну. Пока спорили, приехали к первому клубу. Он располагался в полуподвальном помещении трехэтажного жилого здания. На входе курило несколько белых парней с длинными волосами. Мы прошли в клуб, пока осматривали помещение, ринг, Синтия пытала меня шепотом зачем мы тут и откуда у меня деньги на покупку. Я ее игнорил, осматривая инвентарь, размышляя, можно ли вместе ринга зафигачить сюда октагон с рабицей. По всему выходило, что вполне можно — места полно.

Поговорили с владельцем клуба — пожилым итальянцем по имени Марио. Продавал он бизнес из-за его убыточности:

— Надоело вкладывать каждый месяц деньги — лучше куплю пиццерию. Меньше забот.

Конкуренция среди боксерских клубов в городе последние годы выросла, часть аудитории отъедает новомодное каратэ и прочие экзотические единоборства, что массово пришли в Штаты.

Я взял у Марио домашний телефон, пообещал связаться. В принципе можно было поторговаться и скинуть цену, но я решил сначала посмотреть второе помещение.

И оно мне тоже понравилось! Клуб «Чемпионский пояс» был намного более просторным, чем «итальянский», в нем было целых два ринга, своя сауна при раздевалках. Во всю стену в зале были вмонтированы большие зеркала, напротив них висели груши, с которыми упражнялись боксеры — шла вечерняя тренировка. Встречать нас вышел менеджер-управляющий, лысый темнокожий мужчина с полотенцем на шее. Представился Гарри Голдингом, провел нас по всему клубу, объяснил, что бизнес принадлежит фонду с Уолл-Стрит, которые решил выйти из него. Продается не только этот клуб, но и еще несколько зданий, включая зал тяжелой атлетики на Манхэттене. По-русски говоря качалка.

Я взял брошюру, изучил цены.

— Ник, а откуда у тебя деньги на все это? — как только мы вышли на улицу, Майк повторил вопрос Синтии.

— Спонсоры дают — коротко ответил я, распахивая дверь перед Родригес — Дорогуша, ты нас вернешь обратно в Лонг Бич?

И тут «дорогуша» послушалась без слов. Пока ехали обратно, я рекрутировал Майка в генерал-манагеры::

— Ты сколько получаешь дальнобоем?

— Ну четыреста в месяц выходит. Если пятьсот — совсем хорошо.

— А хочешь тысячу получать? Плюс процент от доходов клубов по итогам года.

— Кто ж от такого откажется? — в удивлении покачал головой Майк — Ты хочешь меня нанять? Вот так незнакомого человека?

— Ну во-первых, уже немного знакомы — я, усмехнувшись, размял кулак ладонью — Потом ты хорошо себя проявил с поиском помещений.

— Да я просто прошерстил газетные объявления!

— Короче, не боюсь. Деньгами будет заниматься другой человек, волноваться мне не о чем.

Я объяснил Майку концепцию клубов по боям без правил. Октогон, три раунда по три минуты, в партере не больше одной минуты. Обязательные ежеквартальные соревнования и ежегодный чемпионат, куда приглашаются представители всех направлений единоборств. Хоть каратисты, хоть боксеры. С максимальной рекламой в СМИ, трансляцией по телевидению и большим призовым фондом. Дал контакты Гилли из Лос-Анджелеса — сразу начинаем экспансию в другие города Штатов. Потом вырвал из записной книжки листок, нарисовал ручкой символ боев без правил — кулак в круге.