Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Лазурь и Пурпур. Месть или Любовь? - Энни Вилкс на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Лазурь и Пурпур. Месть или Любовь?

Пролог

— Я была для тебя только игрушкой, объектом мести, все это время!

Слезы жгли глаза, мерзко холодили щеки. Девушка ненавидела себя за эту слабость и Дэмина, растоптавшего ее сердце — за то, что он стал ей свидетелем, и все же не скрывала рыданий. Пусть смотрит, пусть подавится!

Великий лекарь был таким же красивым, как и всегда: высокий, статный, в шелковом одеянии цвета ночного моря, с идеально собранными в высокий узел белыми волосами — словно не он только что уничтожил часть дворца и продрался с ней сквозь ядовитый пепел, словно ничто не могло выбить его из колеи.

И все же глаза цвета грозового неба смотрели будто бы с болью.

— Это не так, — тихо ответил Дэмин, и Кьяра запретила себе покупаться на его нежный шепот: он играючи уничтожил почти всю ее семью и, каким бы раскаивающимся сейчас ни казался, оставался монстром, которого следовало уничтожить в ответ. — Я полюбил тебя вопреки ненависти к твоей семье, вопреки всему, чем жил раньше.

— Вопреки! — воскликнула Кьяра, не веря, что Дэмин смеет делать это аргументом. — Вот уж спасибо! Какая честь!

Дэмин Лоани — один из сильнейших и опаснейших магов мира, смертоносный властитель жизни и смерти, умеющий справиться с любой ситуацией, — и играет беспомощность?! Делает вид, что не лгал ей все это время, что не влюбил в себя ее, дочь своего врага, специально!

«А вдруг он и правда?..»

Кьяра заставила свой внутренний голос замолчать, прячась от иссушающей боли в спасительной злости.

— Кьяра, дай мне шанс объяснить, прошу. — Дэмин попытался ее обнять, но Кьяра вывернулась, отшвыривая от себя его руки. — Была война, в которой погибла моя семья. Я делал то, что делал, но с момента, как узнал тебя, как полюбил тебя…

— Замолчи! Я не хочу тебя видеть! Убирайся!

Словно избегая еще одной ловушки, Кьяра молниеносно пронеслась под его рукой — удивилась лишь, что Дэмин не поймал, — к двери. Распахнула ее с такой силой, что медная ручка с грохотом ударилась о деревянную обивку стены, и застыла, тяжело дыша, мысленно умоляя великого лекаря скорее убраться прочь.

— Тебе придется выслушать меня, — снова обратился к ней своим мелодичным, успокаивающим голосом Дэмин. — Я люблю тебя. Мы связаны эр-лливи, истинной связью. И не можем просто игнорировать друг друга.

— Я — могу! — бросилась на великого лекаря Кьяра. Не помня себя, она била его раскрытыми ладонями, кулаками, а он даже не уворачивался, будто ее попытки были для него не страшнее дуновения ветра. Когда разъяренная девушка в очередной раз бросилась вперед, Дэмин Лоани легко остановил ее, мягко сжал запястья и поднял их над головой, удерживая. Предательские слезы все лились по щекам, и величественный лик лекаря расплывался. — Если все так, как ты говоришь, ты не должен был позволить мне влюбиться в тебя! Не имел права! Не должен был разворачивать проклятую нерушимую связь! Если бы хоть на миг подумал обо мне!.. Отпусти!!!

Наверно, это был миг его триумфа. Влюбилась, идиотка, да еще и призналась. Ну и пусть! Пусть думает, что хочет, а она больше не даст собой вертеть!

Мужчина разжал сильные пальцы, не ожидавшая этого Кьяра упала прямо ему на грудь, и он тут же обхватил ее спину руками. Этими восхитительно сильными, теплыми, защищающими от всего на свете руками…

Сердце его быстро билось совсем рядом с ее щекой.

И даже сейчас, после всего этого, Кьяре хотелось быть к нему еще ближе — и она ненавидела себя за эту слабость даже сильнее, чем за то, что Дэмин увидел ее слезы. Через связь она ощущала отчаяние и любовь и не могла понять, кому они принадлежат — ему или ей самой.

— Пусти, — прошептала Кьяра, понимая: не отстранится сейчас — уже не сможет.

И Дэмин разжал объятия.

Бежать, бежать от него, забыть его, отомстить — что угодно, лишь бы только не ощутить снова этого непреодолимого желания остаться. Она сильнее, чем он думает.

Плевать на Дэмина Лоани.

Да, она зависела от него. Он все продумал. Плевать, даже если это будет стоить ей жизни.

— Раз не хочешь уходить ты, уйду я, — озвучила свое решение Кьяра. — Оставайся, сколько хочешь. Я покидаю дворец завтра. Если ты все-таки хочешь вылечить меня — лечи. Если нет — прекрасно, я лучше умру, чем и дальше буду видеть твое лицо.

— Я люблю тебя, — донеслись до нее его слова, но девушка твердо взглянула на него и ответила:

— Нет.

И прежде чем великий лекарь успел завлечь ее в новую паутину лжи, Кьяра, не слушая больше, выскользнула из покоев, оставляя любовь позади.

1. Кьяра

Ранее

В Синих землях было холодно и тесно. Кьяра привыкла к жару пустыни Хурлах, к просторам бескрайних Красных степей, к свободе от всех этих глупых правил, пронизывающих этикет дома Ива Стелера так, что здравого смысла за ворохом помпезных действий было уже и не видно.

Теперь ей полагалось носить платье с тесным корсажем и пышной юбкой, поднимаемой у бедер специальными ватными валиками, увидев которые впервые, Кьяра подумала, что служанка шутит. Отец, прибывший в Синие земли вместе с ней, был непреклонен: вместо удобного кожаного колета поверх тонкой батистовой рубашки и кожаных же брюк, сверху чуть прикрытых ворохом красной ткани, Кьяру облачили в плотную душную ткань расшитого золотом и серебром голубого одеяния, сделавшего ее гибкую фигуру вдвое толще и впятеро неповоротливее. Когда отец, Сфатион Теренер, увидел ее в таком виде, даже он не сдержал смешка. Кьяра так и думала: нелепое одеяние на ней, дочери степи, было смехотворным.

— Я не буду это носить, — заявила Кьяра, сбрасывая жесткий кружевной воротник и ища на ощупь завязки корсажа.

— Будешь, — отрезал Сфатион, обходя дочь по кругу и поднимая с пола этот искусный тканый ошейник. — Выйдешь замуж, родишь минимум двоих наследников, одного из которых отошлешь в Красные земли, чтобы я мог его воспитать, тогда и будешь выглядеть как захочешь.

— Это не та судьба, которая... — Кьяра хотела закончить шуткой, не бросая вызова отцу, которого боялась до дрожащих поджилок, но Сфатион ее перебил, мигом посуровев:

— Кто ты такая, чтобы рассуждать о судьбе? Привыкла прятаться за нашими спинами, моей и братьев, и выросла избалованной. Но они мертвы, игры закончились, и это первый раз, когда ты можешь быть хоть сколько-то полезной Красным степям.

Как и всегда, он говорил так, будто резал. Ни капли любви, ни капли тепла, скорее в его голосе звучало желание сломать недостаточно покорную дочь — как и во время всех тех бесчисленных бесед, в которых он учил ее жизни. Однако в этот раз его суждения были еще и жестоки. Кьяра объясняла себе это тем, что после смерти троих сыновей, отец пошатнулся в своем ментальном здоровье. Она почти принимала мысль, что ее присутствие злило отца, ведь Сфатион явно жалел о невозможности обменять жизнь Кьяры на жизнь любого из ее братьев, — и это вызывало у нее глухую боль — так болят отбитые гибкой тростью, уже онемевшие руки.

Кьяра бросилась бы отцу в ноги и умоляла не оставлять ее в Стратаците, если бы это имело смысл. Но Сфатион Теренер скорее предупредил бы охрану замка, что следить за невестой нужно внимательнее, чем отменил свой приказ — и слезы, и слабость он глубочайше презирал. Кьяра в который раз глядела на его смуглое, исчерченное морщинами лицо, на заплетенные в сложные косы длинные седые волосы с редкими рыжими прядями, на холодные карие, почти черные глаза и глубокие тени, залегшие под ними, на болезненный разворот плеч... Нет, отец не сжалился бы. Он страдал и нес это страдание всем, кто оказывался рядом, он был уверен в своей правоте и покарал бы дочь за любые признаки несогласия.

Поэтому Кьяра проглотила свое негодование, поправила на себе дутый полумесяц накладок на бедра и улыбнулась, будто это было легко:

— Хорошо, отец, как скажешь.

Сфатион удовлетворенно кивнул, не распознав за покорностью правды: Кьяра не собиралась смиряться со своим положением — ни ради отцовского признания, до которого было дотянуться сложнее, чем до горизонта, ни ради какой-то эфемерной пользы Красным землям, из-за глупости братьев впавшим в немилость ко всем важным фигурам Империи.

Молчаливое согласие, жертвенная поза, выводок светловолосых детей — это недоразумение не могло быть ее судьбой. Кьяра хотела стать гордой воительницей степей, быстрой и ловкой, она уже умела в бою поставить на колени противника вдвое больше себя!

Никогда еще Кьяра не встречалась с ситуациями, из которых не было выхода — и эту таковой не считала.

Если бы отец не грозил казнью Гэрэле, вырастившей Кьяру после смерти матери, Кьяра покинула бы замок в тот же миг, что отец шагнул в портал. Но раз ей пришлось задержаться, то она была готова искать достойный повод улизнуть из-под венца.

.

Сфатион покинул замок, даже не поговорив с Таном Стелером, которому Кьяра была назначена в жены. Иногда Кьяра задумывалась: дрогнуло бы отцовское сердце хоть чуточку, если бы она в письме рассказала, как Тан распускает руки, какие оскорбительные и уничижительные высказывания себе позволяет, что относится к ней как к вещи для удовольствия, требуя близости для проверки ее намерений? И приходила к выводу: нет. Отец мог лишь сказать, что женская доля непроста, и велеть ей терпеть. Поэтому раз в два дня она отсылала портальной почтой формальную краткую весточку, терпеливо ожидая возможности покинуть Стратацит.

И, несмотря на страшный статус одного из влиятельнейших людей Империи, великого лекаря Дэмина Лоани, Кьяра хотела попробовать.

***

Великий лекарь Дэмин Лоани прибыл в замок Стратацит уже ночью.

Резиденция герцогов Синих земель к его очередному приезду была украшена живыми огнями и, конечно, цветами. Тяжелые каменные стены, холодные, как земля, вглубь которой они уходили, и незыблемые, как горы, теперь изнутри мерцали сотнями дрожащих желтых и зеленых светлячков. Очертания неприступной крепости скрывались за этим светом, будто вместо неровной кладки за пологом огней простиралась бескрайняя и черная пустота. Деревья во дворе тоже преобразились: почти голые ветви обвили пушистые красные гирлянды, стекавшие вниз яркими бумажными фонарями. У входов в крытые мраморные галереи слуги установили большие вазы с пышными шарами гортензий и облаками гипсофилы. Теперь эти цветы трепетали на холодном осеннем ветру, теряя лепестки, и усеивали мощеные дорожки розовым и белым снегом.

Малый внутренний двор Стратацита магическими огнями не освещался. Тяжелые масляные лампы свисали с узорных кованых столбов и чуть покачивались. Горящее в них пламя дрожало, разбрасывая отблески и причудливые тени, изменяя и заостряя лица собравшихся во дворе синеземельцев. Люди теснились около фонтана, без смущения опираясь на грифонов, поддерживающих над круглым бассейном остроконечную башенку из обсидиана.

Кьяра не понимала, почему нельзя было приветствовать гостя в главном зале, но церемониймейстер герцога Стелера настоял, чтобы все вышли именно во двор, таким образом выказывая великому лекарю уважение. Он же объяснил, что в Пурпурных землях, откуда Дэмин Лоани родом, именно так встречают почетных гостей, и добавил, что императорский лекарь и так оказывает им услугу, приезжая раз в год и излечивая всех тяжело больных подданных герцога Стелера. Встречать благодетеля по обычаю его родины было малой платой за милость целителя такого высокого уровня.

Никого, кроме Кьяры, перспектива ждать на холоде не смущала. То и дело девушка слышала вокруг себя радостные разговоры: бароны обсуждали, в чьи владения пригласить императорского лекаря первым, и как угодить ему. Кьяра не ожидала такого ажиотажа — вообще-то она надеялась, что в течение трех дней, которые целитель обещал провести в Стратаците, он заскучает и будет открыт к общению.

.

Великий лекарь выглядел не так, как Кьяра, никогда не бывавшая в императорском дворце, представляла его себе: мужчина оказался не пожилым, а молодым, и только его спокойный и тяжелый взгляд выдавал немалый возраст — шепчущие почти не старели, это было всем известно, и все же девушку поразило, что грозный великий лекарь так красив. Он был высок, легок в кости, светловолос и темноглаз и носил не обычный камзол, а что-то вроде удлиненной накидки поверх рубашки и брюк из плотной шелковой ткани. Голос Дэмина был мелодичным, он говорил негромко и неспешно, будто привык, что все вокруг чтут за счастье молчать и слушать его короткие и хлесткие фразы.

И даже когда лекарь чуть склонил голову перед разряженным в пух и прах герцогом Ивом Стелером — качнулся высокий хвост белых как луна тяжелых волос — он не потерял этого странного величия. Они выглядели карикатурно: высокая стройная фигура Дэмина Лоани в однотонном и простом одеянии цвета сосновой хвои — и низенький, полный Ив Стелер, сияющий алмазами и сапфирами бархатного камзола. Герцог Синих земель засуетился, предлагая гостю пройти дальше, но Дэмин остался стоять, а вместе с ним и остальные гости. Лекарь вежливо коснулся губами руки Даники, супруги Ива, затем окинул равнодушным взором собравшихся людей. Проницательный и холодный взгляд его бесстрастно мазнул по Кьяре, по ее охране, по маркизам и их женам и детям, по суетящемуся барону и по прислуге, не остановившись ни на ком.

— Ведет себя как император, не меньше, — шепнула Кьяра Арвану, своему другу и телохранителю.

— Он и есть император, — отозвался Арван. — Вспомни, как называл его твой отец. Чревовещателем.

— Помню, — ответила Кьяра с дрожью. — Что безумный император просто делает все, что великий лекарь говорит ему сделать. И что сам император — только перчатка на жесткой руке, так отец его называл. Я думала, лекарь старше. Ладно, это ничего не меняет.

Арван хмыкнул и покачал головой.

— Да не слышит он нас, — добавила Кьяра нервно. — Он захвачен собственным величием.

— Будь аккуратнее в словах, сильные шепчущие могут использовать заговоры, чтобы слышать за лигу. Не ссорься с ним заранее, — тихо отозвался Арван, тихонько толкая ее в спину. — И помни, он еще и лекарь. Хочешь, выпивая стакан воды, каждый раз гадать, не эликсир ли это? И Кьяра, вдумайся, что значит чревовещатель при императоре! Перед тобой один из самых опасных людей мира. Будь почтительна и осторожна.

Кьяра чуть пошатнулась от этого мягкого толчка, переступила ногами. Тут же темные глаза Дэмина Лоани выцепили ее фигуру из общей массы и чуть сузились, изучая лицо. Кьяре мигом стало не по себе. Конечно, наставница Гэрэла рассказывала много сказок о сильных целителях, равняя их чуть ли не с богами, но вряд ли великий лекарь Дэмин мог читать мысли, вряд ли он мог убить взглядом или заставить человека зачахнуть, лишь посмотрев на него. И все же что-то опасное в темно-синей глубине сдуло с Кьяры остатки веселья, и она потупилась, думая лишь об одном: нет, человек с такими глазами ее не пожалеет, какую бы красивую драму перед ним она не разыграла. Нужно было срочно придумывать запасной план или же вообще искать другую возможность покинуть замок.

— У нас сейчас гостит Кьяра Теренер, дочь и, после недавних трагических событий, наследница герцога Красных земель, — прокаркал герцог Ив Стелер, промакивая потный от волнения лоб батистовым платком. — Она прибыла сюда на той неделе, чтобы выйти замуж за моего брата.

Лекарь ничего не сказал, но и взгляда не отвел. Теперь Кьяре еще больше хотелось скрыться в толпе. Она улыбнулась и присела в реверансе, как учила Гэрэла:

— Приветствую великого лекаря.

Ответным приветствием Дэмин ее не удостоил. Вместо этого он повернулся к Иву Стелеру:

— Последняя дочь Сфатиона скоро станет вашей невесткой. Поздравляю.

— Спасибо, — поправил ворот расшитого драгоценностями тяжелого камзола Ив. — По благословению императора свадьба состоится меньше чем через месяц при... определенных условиях. Могу я попросить вас об одолжении?

Тут синий герцог понизил голос, и Кьяра, как и остальные, перестала его слышать. Но ей и не нужно было, чтобы знать, о чем просит Стелер: чтобы лекарь посмотрел ее, Кьяры, больное сердце. Совершенно предсказуемо: в конце концов, Кьяра работала над этим с самого приезда, то и дело падая в обморок на глазах прислуги и патетично хватаясь за грудь. Провести не обладавших талантом к магии людей было чрезвычайно просто, а немногочисленные шепчущие, служившие Стелерам охраной, не тренировались распознавать болезни. Собственный целитель синих герцогов был слаб, и так боялся гнева похожего на белого медведя Тана Стелера, будущего мужа Кьяры, что не мог и помыслить о том, чтобы высказать предположение о несуществующей болезни, даже если подозревал девушку в притворстве.

Тут репутация, конечно, работала на Кьяру. Все знали ее как сильную девушку, вслед за отцом презиравшую слабость, так что подобное поведение пугало уверенных в ее ненависти к болезням синеземельцев только больше. Ив Стелер, почти занесший руку над обширными Красными степями, до икоты переживал, когда представлял, что невеста может умереть до свадьбы, и великая династическая сделка не состоится. Кьяру ужасно забавляла жадность этого мелкого, неприятного человека, и она пользовалась ей по полной, охая. причитая и играя приступы все лучше.

— Он вылечит тебя, — раздался у плеча режущий голос жениха. — Не бойся.

Хоть слова и были мягкими, то, каким тоном Тан Стелер промолвил их, разозлило Кьяру. В его исполнении «не бойся» звучало как «и ты будешь моей, никуда не денешься», и хотя Тан попытался смягчить хотя бы формулировку, сути за ней он прятать не стал. Его широкая мускулистая ладонь легла Кьяре на талию, и Тан похлопал ее по спине, как мог бы похлопать хорошую лошадь.

Внутри поднялась волна отвращения. Кьяра до боли сжала зубы, представляя, как достает из корсажа нож и протыкает эти мерзкие пальцы один за другим, но позволила себе лишь сделать шаг вперед, плотнее кутаясь в подбитый мехом шерстяной плащ. Вспомнилось лицо наставницы Гэрэлы и ее полные слез глаза: «Если ты опозоришься, герцог Теренер решит, что я плохо воспитала тебя! Он меня казнит! Пожалуйста, девочка моя, не будь такой импульсивной, как обычно, прошу тебя!»

— Тан, я не заметила, как вы подошли, — выдавила из себя Кьяра. — Мне очень холодно. Вы не могли бы принести мне другой плащ, теплее?

— На тебе самый жаркий плащ, душа моя, — заметил Тан. — Но тебя могу согреть я.

И он сделал шаг за Кьярой, увлекая ее в тесные, душные, но, нужно признать, горячие объятия. Наверно, все, что думала Кьяра о прикосновениях этого самоуверенного гада, отразилась на ее лице — по крайней мере, Даника на той стороне их небольшого круга округлила глаза, поджала губы и осуждающе покачала головой. Кьяра сделала глубокий вдох и вернула своему лицу правильное выражение безразличного смирения, расслабив рот и лоб — и неожиданно встретилась взглядом с великим лекарем. Прятаться от его проницательных глаз Кьяра не стала, наоборот, вздернув подбородок. Дэмин едва заметно усмехнулся и вернулся к разговору с Ивом Стелером.

2. Дэмин

Дэмин Лоани решил получить чин великого императорского лекаря, когда понял: со временем первый человек Империи станет немощным, а значит, власть перейдет в руки того, от кого зависит умирающий. Люди без таланта к направлению потоков мира жили мало, они боялись смерти и были жалки в окончании своего жизненного пути, и представители рода императора не являлись исключением, несмотря на свое высокое положение и — формально — почти абсолютную власть.

Дэмин видел, как цеплялся за жизнь прежний император, как он хватался за руки ранее служившего ему великого лекаря, каким больным огнем горели его несчастные глаза — и насколько он был открыт влиянию человека, спасавшего его раз за разом, готовившего ему снадобья и шептавшего над его трясущимся тщедушным тельцем исцеляющие заговоры. Привязанность императора к целителю была инстинктивной, животной, непоколебимой. Вот только прошлый великий лекарь был глупцом и не пользовался данным ему шансом.

Дэмин, тогда находившийся на распутье, решил, что обладание политическим могуществом будет интересным и полезным. Подобная власть открывала ему еще одну любопытную возможность: уничтожить Красные земли, наполнить их ядом изнутри, превратить красного герцога и всю его ненавистную семью в изгоев, растоптать их гордость и в конце концов убить, не пачкая собственных рук. Как и красный герцог когда-то походя уничтожил все, что было дорого Дэмину, лекарь хотел истребить и низвергнуть в грязь все, представлявшее ценность для Сфатиона Теренера. Убить красного герцога и его детей было слишком просто, и он заслуживал судьбы более страшной, чем обычное умерщвление.

Рень-Ци, крупный город на границе Красных и Пурпурных земель, постепенно отстраивался, пока Дэмин играючи поднимался по чужим головам к трону. Он не позволял себе возвращаться в родные места, чтобы не вызывать подозрений, и целиком посвятил себя новому положению: будучи самым талантливым лекарем Империи Рад — и отравив предыдущего великого лекаря, — Дэмин в одночасье стал самым влиятельным человеком при императорском дворе.

И Красные земли начали чахнуть. Дэмин управлял процессом издалека, не посвящая ему всего себя, но с большим удовольствием. Удивительным образом степи лишились армии шепчущих в глупейшей атаке на семью белых герцогов, а после — и своего правителя, на смену которому пришел его не менее жестокий брат, тоже когда-то участвовавший в уничтожении Рень-Ци, а значит, приговоренный Дэмином к смерти и позору.

Дэмин легко наладил связь со всеми сильными правителями земель — с бесстрастным черным герцогом, не так много требовавшим за свое невмешательство; с гордой и справедливой желтой герцогиней, которой он готовил сотни снадобий и помогал императорской армией; с серой семьей, которой Дэмин милостиво предложил скрыть им же обнаруженного бастарда; со своевольным и трусливым коричневым герцогом, не доверявшим собственным целителям и боявшимся, что те преданы его магически одаренной сестре больше, чем ему. И даже семья синих герцогов, этих не способных к магии, но родственных императору простаков, разве что не молилась на изредка лечившего их подданных Дэмина, искренне считая, что лекарь наведывается в Стратацит ради них самих — и готова была развеять любые сомнения императора в его верности, что было особенно ценно в самом начале его пути.

С черным герцогом, влиятельным и сильным правителем и могущественным магом, у Дэмина был заключен взаимовыгодный союз.

Единственный же род сильных шепчущих, никого не пускавших в Белые земли и никогда не доверявших великому лекарю, был уничтожен около тридцати лет назад, так что уже к пятнадцатому году своего пребывания за императорским троном — или на нем — великий лекарь чувствовал себя свободно.

Дэмин сосредотачивал в своих руках власть, со вкусом, оставаясь в тени. Это было неплохим развлечением и отличной возможностью отточить не только магические навыки, но и умение действовать чужими руками. Великого лекаря боялись все, кто хоть что-то смыслил в расстановке сил, но мало кто знал, как легко Дэмин, не прибегая ни к каким угрозам и даже прямому контакту, создавал у правителей земель иллюзию, что они сами принимают решения.

.

И совсем недавно Теренер потерял своих наследников и влияние и стал изгоем — именно так, как и планировал Дэмин. В Красных землях стало небезопасно, шепчущие бежали из них в поисках лучшей жизни, делая степи все более уязвимыми. Поговаривали, что даже Пар-оол, агрессивное островное государство, не боится вторгаться в Красные земли, и что никто из соседей мечущемуся Теренеру более не помогает, словно забыв о его существовании. И что Сфатион медленно сходит с ума, разрушая все, к чему притрагивается.

.

Месть не была смыслом жизни великого лекаря, но она придавала существованию вкус, как розовый перец оттеняет терпкость не до конца прожаренного мяса. Все шло своим чередом, развиваясь согласно задумке Дэмина.

Чтобы получить наслаждение от мести, с ней нельзя торопиться, так говорил ему отец. Дэмин Лоани дал себе на нее пятьдесят лет — и шел сорок пятый год, когда он встретил младшую дочь Сфатиона Теренера, Кьяру.

3. Дэмин

Дэмин Лоани, великий лекарь, поддерживающий в императоре жизнь, не любил шумных пиршеств, но регулярно присутствовал на них в роли почетного гостя. Иногда он соглашался сопровождать императора, но куда чаще его собственный приезд становился поводом для праздника. В Синих землях не бывало иначе: Ив Стелер, не обладавший и отсветом способности направлять потоки мира, и его простецкая семья — жена, младший брат, двоюродная сестра и двое ее малолетних сыновей, его окружение — слабые, мнящие себя великими политиками люди — все они были готовы расстелиться у Дэмина под ногами, лишь бы он продолжал появляться хотя бы раз в несколько лет и исцелять страждущих там, где других целителей боялись и недолюбливали. Иного не стоило ждать в герцогстве, управляемом простаками, боявшимися приблизить к себе шепчущих. Стелеры стали заложниками собственного ограниченного кругозора, и Дэмин пользовался этим уже много лет.

Синеземельцы думали, что Дэмина радуют пиры, мерзнущие цветы и почитание. Это было банально, но лекарь поддерживал их заблуждения: подданные Ива Стелера должны были верить, что он возвращается из-за их радушия, требовался повод, который они сами сочли бы достаточным, чтобы не задавать вопросов об истинной цели его появлений. «Великому лекарю у нас нравится, — гордо говорили они, произнося его чин с придыханием. — Он приезжает к нам втрое чаще, чем в другие земли».

Чистая правда. Великий лекарь был необходим Синим землям, а то, что крылось в глубинах плато, на котором стояла Страца, должно было оставаться неизвестным.

.

Но в этот раз судьба по-настоящему позабавила Дэмина. Встретить в Стратаците дочку Теренеров было приятной неожиданностью — и даже подарком провидения, давшим возможность не только скрасить скучную поездку, но и разобраться с Теренерами до конца одним красивым махом. Последнее дитя жестокого Сфатиона, последняя отрада мятущейся души, последняя надежда всех Красных земель. Брак Кьяры Теренер был единственным шансом ее отца не только сохранить хоть какую-то власть, но и избежать аннексии.

И вот девчонка здесь. Девчонка не хотела замуж, в ней кипела непокорность юности и, без сомнения, горячая кровь. Вряд ли она понимала, насколько важен для ее отца этот брак, и что от нее зависело так много.



Поделиться книгой:

На главную
Назад