Тьма ваших душ

* * * Нашар, Утгард. Три года назад. * * *

— Да ты же большая уже, зачем тебе это? — Син, сизый мохнатый дракон, с показным сомнением посмотрел на свою дочь-подростка Инанну. Такая же алая и рогатая, как её мама, и с теми же мягко-зелёными глазами. Она сидела в гнезде, прижимая к груди подушку, поджав задние лапы со сжатыми пальцами к животу, и безотрывно смотрела на отца:

— Всё равно. Мне хочется почувствовать, что ты рядом и заботишься обо мне. Ты кормишь меня и мать, но в последнее время не говоришь с нами совсем. Пускай, если не хочешь, но давай я хоть так почувствую твою заботу.

Согласно вздохнув и приопустив голову, Син сел у края гнезда Инанны, хвостом пододвигая под себя одну из подушек:

— Раз ты у меня взрослая, то и сказка сегодняшняя будет для взрослых. Та, которую раньше я тебе не рассказывал, потому что вряд ли бы ты её поняла.

Инанна прилегла на живот, прижав крылья к спине, и закрыла глаза, выражая готовность слушать, и Син начал рассказ, поглаживая дочь по длинной прямой гриве:

— Вне времени и вне места Тьма, дух-покровитель Тёмных, поручила своему верному служителю Варладу построить для себя Храм в нашем городе. Варлад разделил строителей на кузнецов, каменщиков и плотников, и в каждом ремесле были ученики, мастера и руководители, награждаемые различной платой за труд. Чтобы младшие разряды ремесленников не получили более высокую плату, каждому рангу сообщались особые тайные знаки, по которым их узнавали.

— Зачем это? — Инанна удивлённо дёрнула ушками. — Тьма разве сама не помнит, кто имел какую должность?

— Для Тьмы все крылатые — слабые дети, и порой она их не различает там, где надо, помогая всем. Дисциплине это бы повредило, — кое-как объяснил Син сказочный сюжет. — Но три товарища — Яваз, Наваз и Праваз — вознамерились овладеть руководительским паролем для присвоения себе ненадлежащей мзды. В час вечернего обхода Варлада у Южных врат встретил Яваз и потребовал от него раскрытия тайного слова под угрозой смерти. Варлад ответил с достоинством, что познание этого слова возможно лишь тому, кто сумеет своим усердием и опытом заслужить соответствующий титул. Яваз прокусил ему шею, но Варлад отступил к Западным вратам. Там стоял Наваз, повторивший требование товарища. Варлад ответствовал молчанием и получил когтями удар против сердца. У Великого Тёмного хватило силы дотащиться до Восточных врат, где его противником стал Праваз, умертвивший его ударом крыла по затылку и поглотивший душу. Убийцы сокрыли тело в Храме под каменным блоком, а позже под покровом ночи отнесли его в ближайший лес, где и похоронили, отметив могилу вечнозелёной ветвью. Тьма, обеспокоенная исчезновением Варлада, послала на розыски его тела пятнадцать жрецов и вместе с тем поручила им переменить руководительский пароль из опасения, что его узнали убийцы Варлада. За новое слово они должны были принять первое из тех, которые будут произнесены ими при извлечении тела из могилы. Откопав тело, Владеющие попытались прикоснуться к его груди. При этом от разложения плоть отделилась от костей, что побудило жрецов воскликнуть: «твара марна» то есть, «плоть истлевает».

— Но ведь можно же было его воскресить! — Инанна значительно подняла хвост.

— Ты невнимательно слушаешь, — укоризненно произнёс отец. Он-то думал, что Инанна уже достаточно мудра, чтобы понимать очевидное. — Как бы его воскресили с переваренной душой? Зато её энергетика выдала Праваза, который скрывался в пещере близ источника и был умерщвлён жрецами. Остальные два преступника кончили жизнь самоубийством, разбившись о каменоломни, над которыми они пролетали. Головы всех трёх убийц доставили Тьме, а она устроила Варладу пышные похороны в Храме в присутствии всех строителей, облачённых в чёрные плащи в дань скорби о Варладе и верности Тьме.

Когда Син замолчал и Инанна убедилась в том, что история наконец закончилась, она перевернулась на спину, крыльями закапываясь в подушки.

— Скучная история. И бессмысленная.

— Просто смысл её пока что ты не смогла понять, — хитро улыбнулся отец. — Значит, ты ещё не столь умна, сколь я предполагал. В этой истории весь строй общества счастливых Тёмных, верных традициям. Каждый занимается тем делом, к которому имеет склонность, будь он хоть кузнецом, хоть каменщиком. Пост и знатность определяются лишь умением, знаниями и заслугами в области специализации, поэтому все получают от Тьмы соразмерно своей работе. Но при этом необходимо соблюдать осторожность и скрытность — например, через тайные знаки — потому что даже среди своих может закрасться враг и предатель. Варлад умер, но при том он победил жадных товарищей силой своего духа, так и не выдал им свой пароль. А желающим добиться благ и почестей Варлад прямо говорил, что они достигаются лишь трудом и знаниями. В конце концов, это сказка о том, что эгоизм может лишь временно восторжествовать над глубокой идеей, что Тьма в конце концов побеждает, а порок всегда бывает наказан, и часто самолично приводит в исполнение свое наказание.

Син мог бы углубляться и далее в толкования, но заметил, что дочь его уже сладко спала, зарыв носик в лапы, утомившись сложной сказкой отца. Погладив Инанну в последний раз, Син вышел на балкон и полетел к пирамидам на главной площади.

* * * Нашар, Пирамида Запредельного Света. Немного позже. * * *

— Значит, ты решил продвинуться в ранге, — заключил массивный рыжий дракон, меривший шагами тёмную комнату в Фокусной Пирамиде. Сизый Син поклонился, припадая на передние:

— Так, Эрекцар. Я верно служил сар-володу, руководя Ночной Стражей, я не утаивал от неё ни своей, ни чужой мысли. Я гораздо лучше смогу послужить нашему господину, если стану выше себя нынешнего.

— Тебе стоит умереть, — остановился пернатый и грозно обернулся за замолчавшего Сина. — Твой эгоизм мешает твоей верной службе. Ты станешь лучше только когда перестанешь думать о чём-либо, кроме добродетельного служения единственному существующему разуму, который есть Тьма, говорящая через Герусет. Ты станешь идеальным, когда её воля заменит твою, ложную.

— Прости меня, Эрекцар, — прижал уши Син, одёргивая себя. — Я готов умереть и уступить себя Тьме.

— А ты не боишься? — Оскалился Эрекцар столь смелому заявлению. — Никто не знает своего конца. Может быть, согласившись убить свой эгоизм и свою волю, ты тут же сдохнешь сам.

— Как я могу умереть, если меня и не было, лишь Тьма? — Поднял Син голову, вспоминая, чему учили его варисамы, кобники-служители Тьмы. Эрекцар одобрительно прищурился, но продолжал испытание:

— На словах ты следуешь истине… но проверим, как ты следуешь ей на деле. Если Син умер, то он больше не сможет разговаривать со своей семьёй. По сути, и судьба её не будет более волновать Сина. Ни самка твоя, ни дочь более не будут тебе родными, и, что бы с ними не произошло, на то будет воля Тьмы, твоей новой семьи. Ты готов это принять?

Син впервые серьёзно задумался. Продвижение в ранге изначально проводилось не ради себя, а ради Нингаль и Инанны. Если ты не принадлежал системе, то вполне мог окончить в пирамиде, поглощаемый ради выкачивания энергии из души, если не хуже. Тем же, кто добровольно склонялся перед волей сар-волода Герусет, открывались все возможности Нашара. Однако при всё большем и большем встраивании в систему всё яснее проявляется изнаночная её сторона. Простым драконам варисамы — приближённые Герусет — виделись всемогущими, уступающими в своей воле лишь самой правительнице. Но и среди них не было собственной воли. Безумная самка, приказывающая называть себя самцом, подминала всех под себя, опасаясь бунта. Она эгоистична до такой степени, когда чужие желания воспринимаются лишь досадной, но устранимой помехой. Ради чего восходить, если всем приобретённым имуществом и всем внешним великолепием будешь владеть не ты?

— Герусет не станет вредить себе, ведь Нингаль верно служит ей Вскрывателем Снов, — Син не стал высказывать в слух все свои мысли, лишь некоторые. — В её интересах улучшать её жизнь ради эффективной и преданной службы. Как иначе она бы узнавала чужие воли, чтобы предотвращать их? Так же и дочь её, Инанна, уверен, вырастет в преданную служительницу.

— Насчёт Нингали — согласен. Пускай трудится и сообщает нам обо всех чаяниях народа и его тайных мыслях. Что же касается Инанны… — Эрекцар хотел было мечтательно облизнуться, но вовремя себя одёрнул. — Если она готова служить, это должно быть уже понятно. Так же, как и в случае с тобой. Я подниму тебя в ранге, если ты докажешь полную преданность и отдашь мне свою дочь. Самку свою можешь иметь и дальше… как и детей — во славу Тьмы.

В какой миг порочная власть, к которой ты восходишь даже с благими намерениями и ради добра, искорёживает твою душу? С какого момента ты превращаешься в мёртвую, логичную машину, что даже заботу пытается высчитать? Тем не менее, Син колебался недолго. Семья — она останется его семьёй. Даже без Инанны.

Глава четвертая

Новое тело

* * * Земля. Настоящее время. * * *

Во время воскресной прогулки по парку Сосенки — неухоженному овражистому лесу в черте города — небритый задумчивый парень не сразу заметил пару светящихся глаз, наблюдавших за ним. Но, увидев, испугался, как испугался бы на его месте любой другой человек. Не стал щипать себя, доказывая нереальность галлюцинаций, или прогонять сердце в пятки, страшась атаки неведомой зверюги из воплотившегося кошмара — просто застыл от неожиданного видения, не способный что-либо делать. Слишком велико волнение, когда разум встречает неведомое. Сознание почти отключилось и лишь наблюдало, как существо пристальней посмотрело на Александра, а потом скрылось над резко качнувшимися ветвями.

Даже из-за звериной формы существа Александр не стал сомневаться в его разумности, подсознательно чувствуя исходившую от него мудрость. Он знал, что по статистике в бесконечной вселенной человечество — не единственная разумная раса, и догадывался, что не все из них — домоседы, как люди… но не рассчитывал встретиться с настоящими иномирянами наяву, во плоти, да ещё и в такой обыденной обстановке.

Существо это имело морду, похожую на изображения египетского Анубиса: столь же длинную, с большими острыми ушами, но при этом с роскошной гривой, матово-чёрной, как и шерсть. Четверолапое тело тоже скорее напоминало очертаниями элегантную статую гибкого хищника, нежели мускулистого зверя, каждый день выживающего в суровой реальности. Размеры его немного превышали человеческие. Широкие крылья не воспринимались чуждыми облику: мохнатый пернатый дракон, только хвост не толстый, как у рептилии, а длинный и тонкий, с пышной кисточкой на конце.

Пришёл в себя напуганный монстром очевидец только через три минуты холодного ступора мысли. Запоздало походил по месту, где заметил существо, посмотрел вверх, на движимые ветром ветви, и вниз, на примятую траву, которую, быть может, сам и истоптал в неаккуратных поисках. Действительно привиделось? Даже если и нет — приблизиться к месту, где могло затаиться странное создание, не хватило бы храбрости.

Что это было? Последствие накопленного недосыпа? Игры разума, слишком углублявшегося в увлечение практической магией и выдуманные миры вместо сна после работы? Или настоящий визитёр из другого мира? Странно: все хвастуны-контактёры дружно сообщают о сморщенных гуманоидах в летающих тарелках, высоких блондинах в обтягивающих костюмах или волосатых йети — но Александру явилось нечто действительно необычное. Сначала парень хотел поскорее вернуться домой, к компьютеру, и проверить местные новости — вдруг кто-то что-то видел, а лучше заснял — но сообразил вскоре, что такое либо постесняются выложить, либо этот материал сразу засекретит чересчур рьяное правительство. Как же убедиться в том, что восприятие не обмануло?

На ум приходили методы лишь такие же смутные и не признаваемые официальной наукой, как сам факт появления здоровой крылатой зверушки в замызганном московском леске. Метод «подобное излечивается подобным» подходит и к расследованию паранормальных происшествий? О Тьма Великая, как бы с ума не сойти…

Александр медленно сел на поваленный ствол на краю полянки-проплешины и закрыл глаза, намереваясь войти в транс. Страх перед жестокими гражданами, которые могли бы захотеть докопаться до «уснувшего» в лесопарке парня, быстро развеялся, стоило коснуться рукоятки спрятанного в жилетке церемониального ножа. Слишком короткое лезвие, чтобы полиция сочла кинжал холодным оружием, но куда острее современных тупых бритв, лишь скребущих щетину. Во многих ритуалах требовалось пролить каплю своей крови, но при необходимости самообороны добропорядочный и честный горожанин не страшился сверкнуть гопнику металлом и, быть может, принести в жертву Матери Мира и каплю чужой крови. Был в жизни один случай, когда Александр еле пережил встречу с бандитами, спасся лишь чудом… но с тех пор видимые враги не страшили его. Сейчас большее волнение вызывали невидимые. И неизвестные, в отличии от человека.

А ведь прежде жизнь не радовала обилием странных происшествий. Сколько раз он не гулял по ставшим привычным парку, его пугала разве что свора диких собак, а озадачивал максимум выброшенный посреди леса старый компьютер (как оказалось позже, когда Александр осмотрел «пациента» дома, выкинутый совершенно зазря — стоило лишь заменить пару микросхем, чтобы заполучить надёжного друга). Обычная жизнь простого инженера-проектировщика, и всё в рамках законов физики и биологии! Но постепенно картина мира рушилась, не успевая зарастить поверх себя новую, что могла бы объяснить страшные чудеса или заставить забыть их. Видение этого зверя… А до того — бесновавшийся зверь внутри.

Выход из тела прошёл необычайно просто на этот раз. Не потребовалось входить в глубокую медитацию — внутренний взор открылся необычайно просто, а эфирное тело ощущалось почти как привычное плотное. Картинка точно не походила на грёзы воображения — наоборот, она была яркой, как… в ту роковую ночь после нападения грабителей. Дневное небо стало тёмным, зато стволы засветились. Но даже в эфирном пространстве следов странного существа не нашлось… Только чужое присутствие ощущалось явственнее, а на поляну будто легла недобрая и внимательная тень. Странно знакомая, но всё равно пугающая. Через несколько мгновений стало заметно ещё кое-что. Над поляной вился сероватый сгусток, похожий на клубок и амёбу сразу — какая-то грязная сущность тоже что-то высматривала и вилась подле парня. Но на того дракона она не походила вообще, производила совсем иное впечатление.

Вернулся Александр в своё тело, к привычному сознанию, так скоро ещё и потому, что его страшили любые напоминания о той ночи… и даже больше — возможные её последствия. Возникало впечатление, что если задержишься дольше в трансе — останешься там навсегда, бродя по призрачному парку жутким хищником, падким на чужую кровь… и чужие души. Всё, хватит потустороннего. Даже если это не он убил тех людей — он стоял над ними, никак не помог, да ещё и злорадствовал их смерти, считая её справедливым возмездием за несерьёзную рану, от которой остались лишь порез да куча крови на одежде.

Когда в смятении он уже покинул парк и вернулся в многоэтажную застройку, «благоустроенную» бесконечными грязными заборами из зелёной марли, пыльно и скомкано разрытыми улицами и слепящими отражением солнца окнами в стеклопакетах, очередной прохожий, шедший навстречу, как-то странно посмотрел мимо Александра. Чего они к нему подкапываются?.. И, обернувшись, молодой инженер и мистик-самоучка застыл на месте, не веря глазам. Тень на стене была не его! На всякий случай, отыскав в небе солнце, снова посмотрел — тень продолжала идти шаг в шаг. Она походила на вставшее на задние лапы животное. Длинная морда недвусмысленно намекала на звериное происхождение. Сделав для конспирации вид, что чешется нос, он потрогал лицо — всё как обычно. Пальцы не нащупали и остроконечных ушей, торчащих над головой. Но тень послушно следовала, повторяя все движения, за исключением походки — та оказалась пружинящей. А за спиной ходил из стороны в сторону гибкий хвост.

Внезапное мрачное чудо привлекло и внимание ребёнка, шедшего с матерью. Указывая пальцем в сторону Александра, тот безуспешно пытался привлечь внимание родительницы. Тем временем контур тени поплыл, становясь то резким — при этом изображение темнело до неестественно чёрного цвета, то размытым — и тогда расползалось в серое пятно. Наконец, словно спохватившись под удивлёнными взглядами, тень посерела и плавно вернулась к человеческой форме. И не скажешь теперь, что так привлекло мальчишку — то ли в самом деле необычная тень, то ли витрина с игрушками за спиной парня. Тогда было ли это всё на самом деле? Или мозги шалят, как с глазами в зеркале?

Вернулся домой запыхавшийся парень, когда прежде яркое солнце уже скрылось за хмурыми облаками, ещё минуту назад лишь весёлыми кучевыми, а сейчас уже почти свинцовыми и грозовыми. Дома, усевшись озадаченно на кровать, Александр ещё долгое время осмыслял испытанное за сегодня. Почему вдруг это произошло с ним? Произойдёт ли ещё раз? Наверное, стоит всё перепроверить: если он сможет ещё раз превратиться, уже осознанно — по крайней мере половина произошедшего подтвердится. Тогда велика вероятность, что и мохнатый дракон в Сосенках — вероятный «сородич» — не привиделся.

По разнородным статьям «современных магов» Александр знал, что изменения облика легче всего происходит в «пограничных состояниях сознания»: в медитации и при помощи более тонкого тела. Парень счёл подходящим опробовать этот вариант — самый простой, хотя не самый достоверный. Не раздевшись, лёг в кровать поверх одеяла, стараясь задремать, но не уснуть. Попробовав отрешиться от физического тела, как во время глубокого погружения во внутренний мир, когда окружающий мир даже не воспринимается, Александр мысленно привстал на кровати.

Комната, сохранив привычность, внутреннему взору открылась более тёмной и менее резкой, как будто сами предметы убрали, оставив лишь их тени и отпечатки. Но то ли от близкого знакомства с обстановкой, то ли от другого неведомого источника информации Александр знал не только форму предметов, но и их содержимое, и даже чувствовал текстуру на расстоянии. Но сейчас он оставался в спальне, известной как свои пять пальцев, и мог просто хорошо всё представить по памяти. Как бы переместится в этом состоянии в место, где не был ни разу, чтобы запомнить его и проверить, таково ли оно в реальности? Вспомнив, что притяжение земли не властвует над чистым сознанием, парень решил вылезти своим астральным телом в окно и осмотреть знакомую улицу с необычного ракурса. По привычке попытался раскрыть тугую оконную створку, но понял, что гораздо проще неведомым образом просочиться прямо через двойное стекло, чем взаимодействовать с реальными объектами.

Даже вне тела, без податливости гравитации, оказалось страшно вылезать прямо в воздух над парком во дворе, который теперь казался на дне глубокой бездны. Потребовалось потратить несколько секунд только чтобы решиться. Но непривычные ощущения свободы перемещения стоили того. Проскальзывая дальше от окна и вверх, Александр даже на несколько мгновений перестал бояться, вдруг восприняв необычный способ перемещения вполне знакомым, только забытым давно. Человек не способен вот так свободно двигаться в трёх измерениях, и поначалу сильно смущало, что нет опоры и можно смотреть в любую сторону, не натыкаясь на стенки кабины. Но потом такой полёт показался привычнее даже простой ходьбы. Только город вокруг напоминал своей размазанностью и унылой тенеподобностью, что этот полёт — не совсем наяву. Да и сероватый дух, встреченный ещё в парке, опять попался на глаза. Впрочем, было в широком заросшем дворе одно светлое пятно, на общем тёмном фоне оно рябило в глазах, словно отпечаток солнца на сетчатке после того, как взглянешь нечаянно на светило в жаркий день. Приблизившись к нему, Александр узнал обретавшуюся в центре двора часовню, и мысленно фыркнул — не только в физическом мире она ярко светила окружающими её фонарями в окно квартиры, вынуждая зашториться для спокойного сна, но и в духовном пространстве иллюминировала.

Покружив по окрестностям, Александр приземлился на крышу своего дома, собираясь внимательно запомнить её вид, а потом вернуться в плотном теле и сравнить. Чем больше совпадений обнаружится — тем вероятнее и достовернее окажется опыт, тем меньше астральный путешественник навыдумывал.

Ноги встали на невысокий бетонный бордюр, но прикосновения парень не почувствовал. Возможно, и тело своё воспринимал привязанным к восприятию лишь условно, по привычке. А если так, получится ли его поменять? Подгоняемый растущим любопытством, таким, которое всегда разогревается, когда после попадания в новое измерение жизни начинаешь осваиваться после первичной паники, Александр подробно представил себя не в человеческом теле, а теле увиденного на прогулке неведомого существа. Эфирная плоть прекрасно поддалась мысленной лепке. Перед глазами тут же расплывчато замелькал нос вытянутой чёрной морды. Пришлось тряхнуть головой, чтобы заново сфокусировать зрение, а потом ещё стряхнуть налезшую на обзор чёлку неподатливой гривы, в прямоходящем положении доходившей сзади до лопаток. Да, Александр продолжил стоять прямо, лапам и позвоночнику было совершенно всё равно, ходить на четвереньках или в позе антропоморфа из мультиков и модных интернет-галерей. Хотя вытянуться в струнку солдатом на перекличке всё равно не выходило — даже бесплотные крылья норовили завалить тело назад. Кстати, обучение четвероногому способу перемещения прошло заметно быстрее, чем, когда-то давно, двуногому. Точек опоры побольше. Поэтому через дверь на крышу и по лестнице к своей квартире Александр прошёл, уже полностью сжившись с образом таинственного хищника, даже хвост резко водил кисточкой от подсознательных эмоций. Без всякого ключа вошёл в прихожую, оттуда в спальню, подумав, что из него вышел бы идеальный разведчик — невидимый и бестелесный фантом. Только уязвимое тело лежит на кровати. Прикоснувшись к нему когтем, Александр как-то резко втянулся в свою оболочку, даже присел на кровати с удивлённым вздохом. Собрался встать, чтобы выйти на крышу, но задумался: в своём теле это будет ещё страшнее. Как открыть замок на чердак, как не грохнуться со всей высоты, как скрыться, если не в меру внимательные соседи сообщат в полицию? Но нет, вставать всё равно надо, хотя бы чтоб переодеться наконец. Шумно выдохнув через ноздри, начал приподниматься, но что-то туго и чуть больно этому помешало. Резко дёрнув голову вбок, Александр увидел что, вставая, прижал к кровати гладкие перья мохнатой когтистой ладонью.

Мгновения он непонимающе рассматривал лапу. Потом моргнул и потряс головой, тем самым окончательно разогнав мысли о крыше и вообще выходе наружу. Он и в физическом мире превратился? Пока разум бился, не в силах решить, что делать дальше, пальцы разжались, а саму ладонь — свою, но непривычную — поднёс к лицу.

Ещё не отойдя от увиденного, Александр вскочил на ноги, вернее, сделал попытку — тело слушалось через силу. Он едва устоял на ногах, с так и зависшей перед глазами рукой, густо покрытой чёрной шерстью и увенчанной тёмными когтями.

Большего ужаса прибавляло то, что жил Александр не один, а с родственниками. Увидят его таким — даже не известно, что произойдёт, и знать не хочется. Особенно если он не сможет говорить собственным голосом. Превращённый произнёс несколько слов, чтобы это проверить: хотя тембр был непривычно рычащим и севшим от волнения, но, кажется, узнаваемым. Только и запираться в комнате навечно не выйдет… А что с работой? Всё равно отправиться туда завтра, вылетев в окно? Это даже смешно, если бы не так грустно… Проскользнула мысль позвонить в психиатрическую и описать симптомы, но с когтями не вышло набрать даже короткий номер. А если бы и вышло — тут же бы бросил трубку, передумав и не набравшись храбрости. Из зеркала на Александра и через десять минут рассматривания зыркали золотые глаза, почти как у «утреннего незнакомца» в лесу. С большим трудом и оцарапанным экраном сделанная селфи давала тот же результат. Александр хотел было её показать кому-нибудь для проверки, видят ли и другие там странную морду, но и тут передумал — показывать настоящую фотографию страшно, а подтверждать галлюцинацию — стыдно.

Продолжительные, но бесполезные метания прервал резкий звук дверного звонка. Второй, более настойчивый трезвон вывел Александра из ступора. Он подбежал к глазку, надеясь, что это не родители, вернувшиеся от воскресного визита к знакомым, но именно их он и увидел. Обдумывая, что делать и куда прятаться, «новообращённый оборотень» хотел досадливо рыкнуть, но только тихо и обречённо простонал. И в этот миг понял, что в какой-то момент, кажется, между двух звонков, вернул человеческий облик — причём вместе со всей одеждой! Пока он осматривался, проверяя, не порвалась ли рубашка — та оставалась целой, словно и не пропадала куда-то вместе с первоначальным телом обладателя — родственники отперли перед Александром дверь и сильно удивились, что их сын стоял перед ней, но лишь сейчас отреагировал на их появление.

— Привет, — наконец он нашёл, что сказать, и растерянно улыбнулся. — Извините, увлекся наладкой.

Седеющие родители лишь вздохнули и покачали головой, разуваясь. Их сын и в действительности увлекался помимо всяких дурацких шарлатанов также электроникой и радиотехникой — причём настолько, что зачастую даже работа инженером микросхем не удовлетворяла его интерес. После трудового дня Александр часто реконструировал советские программируемые калькуляторы или собирал собственные поделки — от электронного градусника на газоразрядных лампах до широкочастотного радиоприёмника, который мог принять как рации полицейских, так и сигналы спутников. Сами родители не слишком одобряли его времяпровождение, превратившее его спальню в небольшой склад деталей и устройств, но не противились этому, зная, что старая электроника дома лучше пустых пивных бутылок. Лишь сетовали порой, что сын никак не желает искать себе мать их внуков.

Александр продолжал пребывать в глубокой задумчивости, как и весь день сегодня, захваченный непростыми мыслями и смесью испуга с сосущим чувством в груди. При появлении родственников все видения и галлюцинации пропали, он осознавал себя человеком, но, заглянув в телефон с поцарапанным экраном, обнаружил свежую фотографию черношёрстого дракона. Неужели он один видит последствия своих метафорфоз? Александр перевёл взгляд с устройства на родителей, прошествовавших на кухню ужинать, и решил, что лучше он проверит «улики» и покажет их несведущим, «сторонним» людям. Как ни странно, они зададут меньше вопросов — для них всё, происходящее в интернете, странно, потому проще будет отделаться.

Не найдя никаких умных слов, чтобы предварить эксперимент, Александр просто преодолел робость и передал отцу телефон:

— Как ты думаешь, кто это?

Александр бы не удивился — хотя точно расстроился бы — узнай папа своего потомка, но тот хмыкнул и вернул телефон со словами:

— Какой-то сатанинский козёл на фоне нашей квартиры. Сын, чем ты занимаешься?

Под обескураженным взглядом матери Александр вновь уставился на экран. Фотография вышла крайне смазанной. Попробуй сфотографировать себя аккуратно с когтями длиной в фалангу пальца! При большой фантазии длинные острые уши можно было принять за рога. Но… какой, в самом деле, козёл? Морда совсем не такая… Но разубеждать родителей благоразумно не стал.

— Да так… фотошоплю, — продолжая созерцать изображение, парень развернулся по направлению к своей спальне под материнский шёпот:

— Лучше бы себя сфотографировал, отфотошопил и выложил на сайт знакомств. Пора бы уже… о будущем думать.

Закрывая за собой дверь, хозяин комнаты улыбнулся, представляя, как заливает свою зооморфную селфи на такой сайт, и как на это реагируют дамочки из постоянных посетительниц… какая ирония в том, что то и была его собственная фотография.

Александр прошёлся по длинной узкой комнате к окну на противоположной от двери стене. На улице было всё так же пасмурно. Погода продолжала портиться, деревья, возмущённо шурша, гнулись от северного промозглого ветра, и лишь небольшая часовенка перед домом стояла серым непоколебимым стражем, заступником патриархальной веры. Тучи сгущались, обещая долгий нудный дождь.

Парень глянул на свой стол около окна. На нём, неубранные, валялись следы напряжённой субботы — дня, когда парень пытался забыться после страшащего и потустороннего вечера пятницы. По центру — распотрошённое чрево мини-ЭВМ позднесоветского периода. На краю, частью страниц на столешнице, а частью свешиваясь — сборник лекций Гурджиева о духовном пробуждении, толстая книга в чёрном переплёте.

Александр отвернулся от окна, прекратив опираться на подоконник, и тут его взгляд упёрся в неожиданного гостя, бесшумно появившегося в другом конце комнаты. Существо больше всего походило на то, что он видел в парке — высокий чёрный крылатый зверь, покрытый шерстью дракон с волчьей вытянутой мордой. Мерцающие, постоянно меняющие свой цвет глаза оценивающе смотрели на Александра холодным изучающим взором, и под его давлением он присел на край кровати, а после и вовсе сполз на пол.

Глава пятая

Право сильного

— И чего только ради… — с тяжёлым сомнением пробормотал Пенеаш, белый мохнатый и рогатый дракон с тигриной спиной, присматриваясь к указанному дому. Поручение ему и его брату Орниасу дано было чёткое: пробраться в дом Нингаль и доставить её дочь сар-гачтарю Утгарда Эрекцару. Детёныш обязан был выжить, мать — как получится. Но в чём был смысл этого поручения? Син летел на повышение, Нингаль тоже считалась преданной Тёмной. Они не являлись врагами Герусет, так зачем их кошмарить?

Орниас — похожий на брата крылатый, только с серо-чёрной, а не красно-чёрной спиной — пожевал челюстями:

— Эрекцар любит таких же рыжих, как он сам. Инанна тоже рыжая. Вот для чего.

— Ладно, дело не наше, — отмахнулся Пенеаш кисточкой. — Только лучше матери на глаза не попадаться, не хочется лишней кровью лапы марать, и без того… наохотились. Родители дочь не отдают задаром.

— Твой сын отдал, — ввернул Орниас уже тихо. Пенеаш еле сдержал рык в ответ:

— Как и твоя дочь. Кракалевн сожри это кровосмесительство… Надеюсь теперь, когда Агнар улетел подальше от Утгарда, к морю, этого не повторится.

Орниас кивнул, одновременно прислоняя крыльевую ладонь к пасти — делал знак замолчать. После вместе с братом он перепархнул на балкон детской и, тихо ступая лапами вошёл в чистую, но не прибранную комнату — бывает так, когда родители не скупятся на очищающие чары, но активный ребёнок раскидывает всюду свои игрушки. Впрочем… какой уж тут ребёнок? Пенеаш и сам засмотрелся на юную самочку, лишь сейчас, испуганно встопорщив уши и округлив глаза, поднимавшую резко голову от подушек гнезда.

— Пискнешь — зарежу, — Орниас быстрым дугообразным движением приставил лезвие своей глефы к мохнатой шейке Инанны. Он, как и брат, ожидал увидеть в глазах подростка ещё большие ужас и мольбу о пощаде, однако отцу удалось воспитать настоящую Тёмную — тускло горящие в темноте зелёные огоньки глаз рогатой рыжей драконицы замерцали гневом и ненавистью.

— Грабитель не дал бы мне проснуться — слишком легка и ценна душа спящей! Отнял бы её сразу!

Пенеаш, дёрнув в сторону брата ухом, просто вдарил кулаком Инанне между рогов. Приём, о котором наделённые когтями драконы не часто вспоминают, но для оглушения неоценим.

— Жалко её, — моргнул Пенеаш, потирая ладонь и смотря на охнувшую и опавшую девушку. — Умная — не ей работать подстилкой.

— А нас спрашивают? — Орниас взвалил самочку на спину и понёс к выходному окну.

— Я вас спрашиваю.

Орниас и Пенеаш застыли, обездвиженные воздействием чужой воли. Алая рогатая самка, похожая на свою дочь, вышла из коридора в детскую прежде, чем похитители вылетели с балкона. Она подошла к ним и аккуратно забрала Инанну, что была ниже неё на голову, носом коснулась её макушки, пробудив от обморока и вылечив сотрясение.

Инанна на миг испуганно вцепилась в шерсть матери, но потом к ней вернулось самообладание, и она отошла от родителя, с холодным прищуром осматривая двух неподвижных драконов:

— Что с ними сделать, как думаешь? Выбросить в навь?

Только вот Пенеаш предоставил решать свою судьбу себе. Вырваться из подавления магией более сильного кобника другому можно было, хотя способ этот по праву считался опасным для психики и мог оставить ментальные шрамы в сознании. Основную часть захваченного разума младший брат оставил на месте как обманку для Нингаль — пусть та считает, что контролирует его целиком. Но часть поменьше Пенеаш просто-напросто вырвал из всей целостности своей души, отвёл её в сторону от магического захвата и перехватил ею собственное тело, предоставив его рефлексам ввязаться в ближний бой.

Из карманного измерения на тело проявилась вторая, искусственная шкура, прочнее родной. Внешняя её поверхность воспламенилась Чёрным Огнём, одарив жаркой и смертоносной «шерстью». Мига растерянности Нингали, не ожидавшей того, что Пенеаш выцарапается из безволия таким страшным для себя и окружающих способом хватило, чтобы захват дрогнул и уступил обоим братьям.

Орниас тут же перехватил глефу в правую лапу, наскакивая с ней на самок. Они отпрыгнули в стороны, но Тёмный того и ждал: свободной левой лапой он загрёб метнувшуюся Инанну за длинную гриву и, накрутив волосы на запястье, резко на себя дёрнул, отступая за вышедшего наперерез Нингаль Пенеаша с его плазменной плетью. Тот раздул пламень на своём хвосте и расчертил им за собой огненную, но тёмную, как ночное небо дугу, давая брату скрыться и отрезая путь матери похищаемого ребёнка. Инанна, отбиваясь и пытаясь вырвать гриву, рыча, призывая на помощь, едва различила, как за разраставшейся гудящей жаркой стеной огненный крылатый махал ослепительной нитью, шинкуя маму на всё более мелкие куски, как коготь траву.

Взревев, Инанна перестала вырываться, напротив, изогнула голову и впилась пастью в лапу Орниаса до хрустнувшей кости. Рявкнув от боли, но не теряя рассудок, Орниас использовал укушенную руку против самой Инанны. Самец махнул ею вниз, поведя за ней голову самки, и коленом ударил её в живот, больно согнув почти взрослого детёныша и вынудив его разжать пасть. Глефа была убрана обратно в карманное, слишком уж неподходящее оружие для ближнего боя, где клыки и когти решают больше. Здоровой передней бело-серый дракон наотмашь ударил рыжей по виску, под рогом. Голова Инанны повелась в сторону, зрение затуманилось кровавой дымкой.

Через ревущую стену начавшего проедать дом огня — уже обыкновенного, вторичного по отношению к Чёрному — вышел Пенеаш, сложив защитную шкуру лишь после того, как отошёл на достаточное расстояние от жарких всполохов, что уже перекинулись на стены:

— Надеюсь, Син не расстроится тому, что гости разгорячились и намусорили, — в серых глазах явственно читались последствия разрывания его души — холодная темнота и безумный блеск.

Инанна вновь дёрнулась, отчаянно собираясь отомстить за убийство матери и издевательство над ней самой, рогами пробить Орниасу грудь, но более опытный самец перехватил правой лапой изогнутый рог и, добавляя самке инерции, грохнул её о стену, так что драконочка пискнула и опала.

— А я надеюсь, Эрекцар не расстроится! — прикрикнул старший брат на младшего. — Мы не мстить Сину прилетели, а только тихо забрать то, что он сам разрешил!