Фиктивная вдова для миллиардера

— Отойди от нее! — прорывает вакуум в голове чей-то голос, и через пару мгновений тело на мне пошатывается, как маятник.

— Эй, ты че, офигел? — Грудь вдруг перестает сдавливать чужой вес. Понимаю, что мужик вскочил на ноги и теперь сжимает в руках, пронизанных красными нитями сосудов, тупой перочинный нож. Он резко вздрагивает и поднимается над головой хозяина, целясь в… Марка! Долговязый, слишком длинный для своего роста, но парень уворачивается.

— Марк! — то ли плачу, то ли зову его, но не понимаю, что хочу сказать. Парень бросает на меня короткий взгляд, потому как маньяк пробует новый выпад. Потом еще и еще. Но Марк держится, пытается бить мужику в лицо, только его кулаки недостаточно сильны против упитанной туши противника. Мне ужасно страшно за него, до боли в сердце.

— Догони меня, — поддразнивает маньяка Марк и отскакивает назад. Озверевший мужик рвется за ним в глубину леса; в этой стороне у нашей речки самые отрывистые берега и наибольшая глубина.

Я только поворачиваю голову, когда вижу, как маньяк падает на землю. Кажется, случилось маленькое землетрясение. Просто лежу, затаившись и зажмурив глаза. Меня здесь нет.

— Ты жива? — слышу голос Марка над головой. Распахиваю глаза и вижу его лицо сквозь пелену. По моим щекам текут слезы.

— Да, — с трудом выдавливаю из себя. — А… он?

— Нет. — Марк поджимает губы.

— Как это? Ты…

— Нет. Он споткнулся о корень и упал на камни головой.

— О… — только выдыхаю. Сама встаю, стряхиваю грязь с безнадежно испачканного белого платья и иду к маньяку. Я должна убедиться, что он мертв. Нас учили измерять пульс на сонной артерии на уроках ОБЖ. А Марк просто идет следом.

Лежащий мужик не вызывает страха, или просто у меня нет эмоций? Я не чувствую даже брезгливости, когда касаюсь красноватой кожи на шее. Пульса нет.

— И правда. Умер, — констатирую я и разворачиваюсь. Произошедшее тут же подергивается дымкой, как кадр плохой кинопленки.

Марк возится позади несколько секунд, пока меня не оглушает всплеск.

— Идем отсюда скорее. — Парень придерживает меня за плечи и быстро ведет прочь. — Не хочу, чтобы кто-то узнал, что мы имеем к этому отношение.

* * *

Сейчас. Николь

— Ты знаешь, что мы не виноваты в его смерти, — глухо отзывается Марк, но напор снижает. — Я думал, этот эпизод вычистили из твоей памяти. Твоя мать чего только не перепробовала, чтобы вернуть тебя к жизни…

— Да, я побывала на приеме у многих психиатров. Они действительно помогли… Только… Пару раз произошедшее накрывало меня бурей. Раз — налетит неизвестно откуда. Два — и нет ее. Оставалось только опустошение, а воспоминания утекали, как вода сквозь пальцы. — Чувствую, как по щекам текут слезы. Я никогда не обсуждала с Марком произошедшее. Не следила за его жизнью, избегала любое упоминание о нем и потом погрузилась в учебу. Даже мама не знает, что со мной случилось. Я просто сказала ей, что мне нужна специализированная помощь, и она поверила. О случившемся знают только Марк и безликие психиатры, которые действительно мне помогли. Наверное, сегодня впервые я полностью потеряла контроль над своей психикой, придавленная происходящим. Оказывается, до этого были лишь жалкие попытки.

— Иди сюда, — Марк раскрывает объятия, и я сразу же оказываюсь в них. Он обнимает меня крепко-крепко, отчего мне трудно дышать, но я чувствую себя защищенной. Волны тепла стирают приступ воспоминаний, и боль уходит. — Я никому не дам тебя в обиду. Обещаю тебе.

Глава 9

Такое чувство, как будто пространство вокруг нас исчезает. Искры близости окутывают нас, поселяясь мурашками внизу живота. Мне так хорошо с ним, так тепло, так безопасно. Никогда бы не подумала, что между людьми могут возникнуть такие чувства. Зарываюсь носом в его грудь. Марк поглаживает меня по голове.

Поднимаю голову, смотрю ему в глаза. Он ласково убирает прядку с моего лица. Его пальцы чуть шероховатые, и это на удивление приятно. Ах, если он сейчас наклонится… Невольно облизываю губы. Как же мне хочется, чтобы Марк поцеловал меня!

С тихим рыком мужчина припадает к моим губам. Сминает их, захватывает в план. Посасывает нижнюю губу, даря неимоверное блаженство. Не могу сдержать стон. Марк прижимается ко мне максимально плотно, чтобы я чувствовала рельеф его пресса и выступающее возбуждение. Закидываю руки ему на шею, зарываюсь в его волосы. Мужчина подхватывает меня под ягодицы, заставляя обвить его ногами. Что за сумасшествие? Марк давно забрал мой воздух.

Он несет меня куда-то, а я посасываю его губы, целую шею, вдыхаю его запах. Сколько лет мы должны друг другу? Даже страшно представить. Что бы было с нами, если бы тогда я не сбежала?

Под спиной оказывается мягкая упругость моей кровати. Наверное, моей. Марк наваливается сверху, его руки блуждают по моему телу, дразня.

— Ты любишь меня? — зачем-то спрашиваю, хотя и сама знаю ответ. Это я зародила в нем болезненный интерес к моей персоне, но любовь выглядит по-другому.

— Поговорим об этом позже? — предлагает Марк, покусывая мне шею.

— Подожди, — упираюсь ладошками в его стальную грудь. В голове туман, пытаюсь стряхнуть его, но не получается. Дурман, не иначе.

— Что? — Мужчина останавливается, смотрит на меня. Химия между нами медленно растворяется в воздухе.

— Почему ты заботишься обо мне? Почему мы находим друг друга, как корабли, только без всякой навигации?

— Блин, Николь, ты всерьез хочешь поговорить об этом сейчас? — хмурится Марк и опускается на кровать рядом. Переворачиваюсь на бок.

— Да, именно сейчас. Быть может, кто-то решил наши судьбы заранее? Это же так удивительно!

— Я не верю в судьбу, — жестко отрезает Марк, встает. — То, что с нами происходит, — это следствие наших поступков. Спас тебя однажды, вот ты и приклеилась хреновым бумерангом добра. Теперь тебя везде спасай, из задницы вытаскивай.

— Я сама могу со всем справиться! — с запалом заявляю. Сажусь на кровати, скрещиваю руки на груди. Марк хмыкает.

— Ладно, я хочу спать. Слежка за тобой утомляет, знаешь ли.

— И все-таки я не понимаю. Как ты до сих пор не вмешался в ведение дел? Мне кажется, эти люди уничтожают твою фирму.

— Тебе кажется, поверь, — только и говорит Марк, выходит из комнаты.

Я остаюсь одна. Медленно выдыхаю. Нет, наверное, в этой жизни я чего-то не понимаю. В первую очередь — себя! Ладно меня на пьяную голову потянуло на Марка, но на трезвую-то. И все-таки интересно, что он ко мне испытывает спустя столько лет? Что испытывал в школе? Быть может, он был в меня влюблен, а я растоптала его чувства тем своим поступкам? Тогда понятно, почему он решил держаться от меня подальше.

Хорошо, что завтра я съеду. Мне нужно все хорошенько обдумать вдали от этого мужчины.

* * *

Утро приносит с собой осознание, что вот оно, последнее утро с ним. Просыпаюсь даже раньше будильника; жаль только, что всего на пять минут. Засовываю ноги в теплые тапочки. Интересно, можно взять их с собой? Они такие классные!

В доме прохладно, но в кухонной части царит суета: Марк возится у плиты. Рядом с ним Джей, который гулко ударяет хвостом по полу в надежде урвать кусок от будущей трапезы. Только строгий мужчина никак не поощряет такую наглость. Сейчас пес и не кажется мне таким уж враждебным. Эх, хорошо, что я не привыкла еще жить с ними.

Несколько секунд стою и все же делаю пару нерешительных шагов в их сторону. Джей сразу же поворачивает голову ко мне и на радостях подрывается в мою сторону.

— Эй, нет, — слабо протестую, когда черная гора мышц уже ставит на меня лапы, а длинный розовый язык принимается меня слюнявить. — Марк!

— А я что? Сама сказала, что тебя спасать не нужно. Так что выкручивайся.

— Невыносимый! — бурчу и мягко выдираю руки из пасти пса. Быстренько бегу к раковине и смываю последствия его «любви». — Ого, какие запахи! Что на тебя нашло? — оглядываю дымящийся на сковородке блинчик и добрую гору его собратьев на тарелке.

— Присаживайся, — Марк ловко сервирует стол. И это я-то должна готовить? Я могу и умею, просто навык растерялся, пока сидишь все время на кафедре.

— Спасибо, — мягко говорю, уплетая блинчики.

— Как я уже говорил, не стоит травмировать моих подчиненных. Найди действительно слабые кадры и их увольняй. Но моего зама и Инну не трогай.

— Они же такие… такие! — не нахожу слов, особенно вспомнив противного Эдуарда.

— Я их не только за личные качества отбирал, а за профессионализм. Эд вырос под моим попечительством до менеджера топ уровня. А Инна действительно талант. Сходи к ней действительно, раз порывалась.

— У тебя, случайно, нет никакого в том личного интереса? — невольно вырывается, и, раз уж ляпнула, решаю держаться до конца: складываю руки на груди, прищуриваю глаза.

— Почему у тебя такой вопрос возник? — Марк откладывает приборы. Первая мысль, что я поймала его с поличным (и это после всего, что между нами было!), но тут же обрубаю: а я для него, собственно, кто? Надоедливая заноза из детства. — Мы пробовали построить отношения, но не получилось.

— Хм, — только выдаю я. Не ожидала откровенностей, если честно. Теперь, конечно, жутко любопытно, что ж там дальше было, почему не получилось. Но, разумеется, Марк не рассуждает дальше.

— Вещи тебе потом привезут, — только говорит он. — Парни потом отвезут на квартиру. Она рядом с работой, как я уже говорил. Будут жить по соседству, мало ли что.

В машине даже удается урвать часок, чтобы поспать, пока едем. Потом еще в салоне, пока мне укладывали волосы. Кто говорил, что нельзя спать с открытыми глазами? Я отвечаю: можно!

А Марк, кстати, меня провожал. Только так сестру провожают в отпуск, но мне и не обидно. Мы же не говорили про любовь, нам бы поговорить про взаимозависимость. Хотя это другое, так что расстояние — лучшее лекарство.

На работе — как быстро это слово приклеилось ко мне! — утро и дела захлестывают молниеносно. Сперва заходят те, кто не дошел вчера. Потом Эд начинает грузить какой-то ерундой, но я киваю, раз так надо. Украдкой отправляю Марку бумаги, а тот либо одобряет, либо нет.

Только к обеду удается найти время, чтобы спуститься к Инне, и тут же встает выбор: сбегать в ресторан напротив и, возможно, «разгрузиться» в общества Саши (а вдруг?) или посетить дизайнера и устроить ей разнос?

Вздыхаю. Долг велит действовать по второму пути. Хотя и с негативом заявляться не стоит. Быть может, не стоит опираться на свою интуицию? Я же ничего не понимаю в ювелирном деле.

Дизайнеры обитают на три этажа ниже моего кабинета. Как раз у лифта сталкиваюсь нос к носу с блондинкой, но она, нахмурившись, проскальзывает мимо меня в закрывающиеся двери кабинки.

А вот Инну нахожу у небольшого столика, возле которого она стоит, согнувшись в три погибели. В помещении довольно темно, и свет от настольной лампы действует единственным ориентиром.

Легко стучусь в открытый косяк двери. Девушка поднимает глаза и невольно вздрагивает. За огромными очками вижу страх.

— Здравствуйте, Николь… — она запинается, сжимается и теребит пальцем, видимо, пытаясь вспомнить мое отчество.

— Александровна.

— Да. Пришли смотреть коллекцию? Она у нас здесь.

— Над чем работаешь? — спрашиваю, рассматривая интересное ветвистое кольцо на подставке. Мелкие прозрачные камни покоятся в отверстиях, образованным переплетением веток, как будто затерявшиеся в листве плоды. Или цветы.

— Я назвала его «первая любовь», — отзывается Инна. Судя по трению и шуму, она что-то раскладывает. — В таком состоянии мы тянемся друг ко другу со всей страстностью своей души, сплетаясь с объектом свой любви или въедаясь в ее основу. Тут уж кому как повезет. Я готова.

Хмыкаю и иду к столу. При нынешнем освещении изделия выглядят совсем по-другому. Я даже дар речи теряю от восхищения. Это прям очень красиво! Инна, увидев мою реакцию, улыбается и рассказывает о каждом.

Из магии мастерской меня выводит, нет, точнее, грубо выхватывает появившийся Эдуард.

— Я вас везде ищу! — пыхтит он, весь красный, как будто пробежался по лестнице, а не ездил, как все, на лифте.

— М?

— Телефон не берете! Секретарь ваш понятия не имеет, где искать!

— Ну, ты ж нашел. Молодец, — холодно отзываюсь. — Была рада пообщаться, Инна. Ваша коллекция изумительна.

— Значит, ничего не будем менять? — с надеждой уточняет она.

— Разве что уволим фотографа. — Подхожу к Эду, позволяю увлечь за собой. — Что у тебя?

— Там в офисе вас ждет один из владельцев недвижимости, где располагаются наши магазины.

Дальше следуют сухие факты, которые мне ни о чем не говорят, но раз Эду нравится развлекать меня беседой, пока мы едем в лифте, то пусть.

При виде меня Гном подскакивает со стула — наша секретарша ушла на больничный.

— Там это, ну… — пытается сообразить он.

— Не продолжай.

Еще издалека в отрытой двери вижу богатую шевелюру, напоминающую одуванчик или пальму. Широкие плечи в красно-клетчатом пиджаке прижаты к стулу в идеальной осанке, будто военная выправка у человека. Ах, эти волосы! Я точно их видела.

— Я нашел ее, Денис Валентинович, — тараторит Эд. Пластиковый стакан в огромных ручищах гостя жалобно хрустит.

— Я очень не люблю ждать, Эдуард. Очень, — произносит утробно-низкий голос.

* * *

Марк

Она уехала, и в доме стало пусто. Джей трется об меня носом, выпрашивая еду, а я стою, глядя на дверь. Мой огромный дом словно лишился воздуха и тепла. Всего две ночи, а я уже привык, хотя думал, что не вынесу этого. Мое патологическое одиночество, как лютый зверь, убьет любого, кто покусится на его границы.

Нестерпимо хочется закурить, хотя я бросил. Вроде ничего не случилось. Просто звезда, что вновь осветила мой черный мир, теперь светит другим. Но так будет правильно. На нее началась охота. И поэтому я снова должен спасти ее.

На столе валяются папки с личной информацией о моих некогда друзьях. Все трое были на моих похоронах, произносили трогательные речи. Вадим, Глеб и Денис. Журналист, ремонтник машин и строитель. Кому понадобилась моя смерть? Успешный бизнес — единственный повод, ибо типажи женщин мы любим разные.

На телефоне пиликает уведомление «Прием у доктора Ларченко Н. Н. через 1 час». Точно! Плановый осмотр травм после аварии. Мое тело пережило несколько операций за неделю, покрыто кровоподтека. До сих пор удивляюсь, как лицо не пострадало, хотя черепно-мозговую я получил.

Выхожу на улицу. Охранники, убирающие снег, тут же бросают свои дела и идут за мной. Садимся в белый неприметный внедорожник. Я за рулем.

Частная клиника в центре Питера мне нравится: без лишнего пафоса. Меня сразу встречают и провожают на прием к врачу.

— Ну что, динамика хорошая, — заключает доктор после тщательного осмотра. — Все показатели медленно восстанавливаются. Теперь наши встречи будут реже. Хотел в последний раз уточнить, вы уверены, что мы не будем избавлять от шрамов?

Морщусь. Потому как шрамы у меня появились задолго до аварии. Кожей чувствую, как Николай Николаевич взглядом скользит по огромным уродливым рубцам, уходящим от поясницы и ниже. Наверное, пытается догадаться, откуда они, но я не доставлю ему такое удовольствие.

— Если так, я прощаюсь с вами, — миновав вопрос, холодно прощаюсь и покидаю кабинет. Расплачиваюсь поддельной карточкой на имя Елисея Гаврилова.

Ужасно хочется в офисе. Тело зудит без работы и ежедневной рутины. Чувствую себя зэком, что отбывает срок в собственном доме без права связи с близкими. Но нужно заниматься насущными вопросами. И первого из них зовут Денис.

* * *

Николь

Ну, это даже проще, что от мужчины веет опасностью, которая отталкивает. Стряхивая оцепенение, подхожу к столу первая, пока Эд мнется у дверей. Обхожу рабочее место и встречаюсь с хрустально-голубыми глазами под длиннющими девичьими ресницами, которые никак с образом брутала не вяжутся.