Фиктивная вдова для миллиардера

В какой-то момент машина останавливается, и я выдыхаю. Открываются двери, и в салон врывается холодный зимний воздух. А еще запах ели и смолы.

С моей стороны дверь тоже открывается, и я, поздно сообразив, что все еще к ней прижата, почти вываливаюсь из машину, повиснув на ручке. Меня тут же за талию придерживают сильные руки и ставят на землю, а шпильки мгновенно утопают в мягком снегу.

Мир наполняется резким дерганным грохотанием. Нестерпимо хочется содрать шарф, но знакомый булькающий голос говорит кому-то:

— Ничего, без шлема полезет. Прическа такая. Велено доставить как есть, мы и доставим.

— Так снег ей в лицо будет лететь, — спорит другой.

— Не парься. Босс ее так отогреет! Я ровно по его параметрам бабу искал. Так что ждет нас премия! — И оба заходятся в противном ржании.

— Она же в платье, — отсмеявшись, бубнит второй.

— Блин! Не подумал. Погоди, в машине плед есть. Так, цыпа, — меня опять хватают за талию, заставляют сделать несколько шагов и уткнуться ногами во что-то твердое. — Теперь перекидывай ножку и оседлай этого красавца.

Мужчины гогочут, а я скрещиваю руки на груди и заявляю:

— Нет уж.

— Ишь какая. Ну, наклонись, потрогай его сперва, м? Последние дни холостяцкой жизни.

— Борь, мы торопимся вообще-то, — слабо протестует второй. Или это новый голос? Не разобрать. Долбанная повязка! — Босс уже звонил.

— Ладно, цыпа, это просто снегоход, — слышу голос Бориса совсем рядом.

— Сяду только когда сниму повязку! — заявляю. — Мы же торопимся, так что не будем тратить время.

— Ок, валяй, только шарф верни.

Сдергиваю повязку и несколько секунд жмурюсь от яркого света. Постепенно высокие ели приобретают очертания, точно так же как и трое мужчин. Возле меня припаркован желтый снегоход, где сидит один из них, Борю стоит чуть позади меня, а еще слева от меня.

— А плед? — строго интересуюсь. Коллега Бори тут же быстро шагает к багажнику машины и достает мягкий шерстяной плед.

Обматываю им бедра, сажусь на сиденье, и мой спутник заводит мотор. Вибрация проходится по телу. Тут же заурчал второй снегоход, и мы срываемся с места, оставляя Борю и мою прошлую жизнь за спиной.

Сейчас

Марк не держит. Отпускает сразу, и я стряхиваю наваждение.

— Обсудим условия? — сразу к делу переходит Марк, кивает на кресло. Плюхаюсь в него, потому как в последний момент у меня просто ноги подкосились.

Брожу взглядом по открытой планировке дома, потом по серьезному лицу Марка, по камину из мрамора. Снова возвращаюсь к Гайдману, когда он повторяет свой вопрос:

— Условия обсудим?

А голос-то уверенно-мягкий. И внутри меня кто-то срывает стоп-кран. Я начинаю истерично хохотать, так, что в боку закололо, а из глаз полились слезы. Тело пошло крупной дрожью, я начинаю задыхаться от эмоций, переполнявших меня последний месяц.

Пялюсь в пол, пытаюсь сосредоточиться на рисунке паркета, чтобы успокоиться, но слезы застилают глаза. Еще и насморк начинается.

— Оставьте нас! — рычит где-то Марк, а дальше в мое сознание прорывается только громкий хлопок двери, но сразу уносится прочь.

Истерика накрывает с новой силой. Кажется, я начинаю получать от этого удовольствие, когда в нос ударяет неприятнейший запах аммиака.

— Фу, убери это, — хриплю и захожусь от кашля. Марк послушно убирает вату от моего носа. Это что ж за ядреное вещество, которое и насморк пробить может?

— Успокоилась?

— Наверное, — отмахиваюсь, с трудом произнеся это. В горле ужасно сухо.

— Держи, — Марк протягивает стакан с янтарным напитком. Принюхиваюсь. Алкоголь.

— Споить меня хочешь? — скептично интересуюсь, демонстративно поставив стакан ближе к Марку. Он только поджимает губы. Ладно, не стоит воевать, мы не в школе. — Я ничего не ела со вчерашнего дня, поэтому улечу даже от такой дозы.

Марк молча убирает стакан и встает.

— Идем. — Протягивает мне руку, я слушаюсь.

Ноги все еще не держат, но я отказываюсь от его поддержки. Иду к кухонной части сама: в этом доме открытая планировка и каждую секцию отчетливо видно.

Сажусь за барную стойку. Мне наливает обычную воду, которую я с жадностью выпиваю. Марк тем временем достает миску из холодильника и накладывает на тарелку жаркое.

— Правило первое: ты забываешь про старые привычки, если они будут мешать, — говорит он, не глядя на меня. Включает микроволновку, достает салфетку и вилку с ножом, ровно кладет возле меня.

— Я не вегетарианка, если ты об этом. И только зеленью не питаюсь.

— Это хорошо. Но я не только об этом. Тебе нужно будет соответствовать некоторым критериям.

Повисает молчание. Я все еще не отошла, а Марк возится с кофейной машиной. Мерно тикает микроволновка, и я от нечего делать утыкаюсь взглядом в панель.

— Правило второе. Ты не задаешь лишних вопросов.

— Это взаимно, можно? — не остаюсь в долгу я. Скрещиваю руки на груди. Не хочу, чтобы Марк лез в мою личную жизнь. Только не он.

— Я подумаю, — после паузы отвечает он.

— Третье. Если хоть что-то из того, что узнаешь от меня или моих людей, просочится наружу, лишишься всех денег. Уж не знаю, на что ты их тратить собираешься…

— Правило второе, — перебиваю его. Марк прищуривает глаза, замерев, но потом что-то в нем переключается.

— Хорошо. Четвертое. Ты слушаешь меня во всем. И не перечишь.

— Блин, мы что, в армии?

— Не перечишь, — спокойно повторяет Марк. Надуваю щеки и медленно выдыхаю, скрестив руки на груди. Ладно, слушаем, что он там дальше хочет.

— Ты серьезно хочешь на мне жениться? — не могу сдержаться. Как же глупо это звучит!

— Нет, разумеется, но цель оправдывает средства. — Вроде ничего такого не сказал, а мне, блин, неприятно.

— И чем же я тебя как жена не устраиваю?

Вроде и сама знаю чем: мы слишком разные, слишком друг друга ненавидели в детстве. Помню, в наказание классная руководительница нас оставила вместе доску мыть, надеясь, что мы подружимся. Это, кажется, шестой класс был. Что сказать… Пришлось покупать новые горшки для цветов, потому что старые разбились. О доску. Как и сама доска. Но тут лучше без подробностей.

— Ну, начнем с того, что ты не в моем вкусе, — раздраженно бросает Марк. Поворачивается ко мне, облокачивается кулаками по другую сторону барной стойки, чуть подаваясь вперед.

— Ты тоже, — парирую. — И никогда не был.

Ноздри Марка раздуваются от возмущения. Вижу, как пульсирует венка на его шее, как сжимаются кулаки.

— Ты, я смотрю, все та же избалованная взбалмошная девчонка, какой была всю жизнь, — с расстановкой произносит он. Видимо, пытается успокоиться, но характерные черты злого Марка я узнаю. Ни капли не изменился.

— А ты все тот же эгоистичный и упрямый кретин, — не остаюсь в долгу.

— Да как мои люди могли купить… тебя? — В голосе мужчины столько ехидства, спасибо хоть, в голос не застонал.

— У них, между прочим, были конкуренты, — шиплю я и, отбросив здравый смысл, гордо выдаю: — И вообще. Я ухожу. Не хочу оставаться в твоем обществе еще хоть минуту.

Вскакиваю с барного стула, иду к двери с высоко поднятой головой.

— Ты уже подписала договор, да и слишком много знаешь, — летит мне в спину. — Я тебя не отпущу. Увы, теперь нам двоим не отвертеться от своих ролей.

— Почему ты уверен, что я не сдам тебя? — интересуюсь, не оборачиваясь. Моя рука покоится на продолговатой ручке входной двери, отдавая уличным холодом.

— Потому что, кроме денег, у меня есть еще связи в больницах США. Я читал, что Лике нужно лекарство. Если ты останешься, первая доза вылетит к ней уже через час.

Первая доза? Это же баснословные деньги. Я… я и не надеялась заработать их так быстро. Сцепляю зубы. Ладно, ради сестры придется потерпеть. Вообще-то я рада, что от меня не требуют секса. Наверное, сейчас я готова признать: мною овладело отчаяние, и я просто не отдавала себе отчета в том, что со мной может случится. ЧТО мне, может, придется делать.

Отпускаю ручку и поворачиваюсь к Марку медленно.

— Я не предам тебя, — холодно обещаю ему. — Что бы ни случилось, если Лика будет получать лекарства.

— Отлично. — Марк обходит столешницу, облокачивается о нее сзади, скрещивает руки на груди. Невольно отмечаю выпирающие жгуты вен, обвивающие его предплечья. — Прежде чем я расскажу тебе больше, быть может, поделишься чем-нибудь о себе? Что мне стоит знать?

— Я же сказала: без лишних вопросов. — Иду к креслу, снова плюхаюсь в него, закидывая ногу на ногу, обвожу взглядом помещение. Что же, здесь настоящее мужское жилище: темные тона, дерево. Стильно и в этой холодности даже уютно.

— Ника, я не буду с тобой церемониться. Либо ты говоришь сама, либо я прочту это, — рычит Марк и кладет передо мной на журнальный столик свой телефон. Он разблокирован: на белом экране во всю красуется моя фотка, сделанная в «Клубе». Скольжу пальцев вниз, быстро убеждаясь, что это мое полное досье, намного более обширное, чем я о себе распространялась в анкете.

— Мне добавить нечего. Если хочешь, читай это, — брезгливо бросаю. Возвращаю телефон с чувством оскорбленного достоинства, отчего жест получился слишком резким. Марк хмыкает, заметив это.

— Нам с тобой будет сложно. И зачем ты подалась в содержанки с таким-то характером?

— А что, у тебя большой опыт взаимодействия с женщинами-эскортницами? — язвлю я. Почему Марк так на меня действует? Я же человек неконфликтный. Все, детка, соберись. Считай, что это твоя работа, а он твой начальник. Или долбанутый клиент. И тому, и другому принято улыбаться.

— Возможно, — туманно отвечает мужчина. Это неожиданно кольнуло куда-то в сердце. Поднимаю глаза, всматриваясь в его лицо. Наверное, на такого мужчину женщины вешаются сами, зачем же ему содержанка? Вообще не представляю, как Марк достиг таких вершин. Дом, охрана, крутые тачки. Пока я жила в своем мирке, получая образование, он вовсю крутил бизнес.

Что если это все нелегально и меня посадят? — подкидывает дурацкую мысль мозг. Стоит только начать думать в этом направлении, как можно уйти в такие дебри. Так, Николь, ты тоже не святая. Поздно пить Боржоми, когда почки отказали.

— Ладно, полагаю, мне тоже нужно рассказать немного о себе, — начинает Марк, а я вздрагиваю: вдруг сейчас он озвучит мои кошмары? — Я владею двумя крупными бизнесами, один из которых находится в США. Здесь же у меня ювелирная фирма. Так уж получилось, что мое состояние смущает одного из моих друзей, да настолько, что меня решили убить, — губы Марка дрогнули в подобие грустной улыбки. — Машина попала в аварию. Отказали тормоза, и мы влетели в отбойник. Только Гном меня вытащил, а тачка сгорела. Никаких следов. О том, что я буду в определенном месте и в определенное время без свиты охраны, знали только они трое. Более того, все трое отъявленные бизнесмены, и каждому выгодно приобрести акции моей фирмы.

— Это ужасно, Марк… — тихо говорю, только представив себе картину: люди, которым ты веришь, тебя предают. За что? Непонятно.

— Как я уже говорил, ты станешь моей вдовой, девушкой, на которой я тайно женился и оставил все наследство. Такой поворот явно отвлечет внимание от бизнеса ненадолго, пока я буду копать под каждого из своих «друзей». Особенно с учетом того, что ты будешь стараться очернить мою светлую память… — Марк садится напротив, потирает виски, поджимает губы. — Разрешаю тебе выпустить наружу все, что накопилось обо мне.

— То есть… — подбираю слова, сминаю краешек платья. — Все будет по-настоящему? В паспорте?

Как я скажу об этом маме и Лике⁈

Повисает тишина. За окном уже стемнело, и атмосфера стала отдавать интимностью благодаря приглушенному свету.

— Да. Ты возьмешь мою фамилию, — припечатывает меня Марк. — Люди должны думать, что я был влюблен тебя. А ты будешь радоваться моей смерти, Тамада.

Первое желание — среагировать мгновенно, вспыхнуть праведным гневом, но я сцепляю зубы. Приберегу пламенные речи для будущего. Хотя я и не люблю говорить о ком-то за спиной, но Марк же сам подбивает меня на совсем не истинный путь.

Сужаю глаза, скрещиваю руки на груди. И тут замечаю движение. Точнее, присутствие кого-то еще в комнате. Мнимая расслабленность слетает как шелуха. Вся напрягаюсь, вытягиваюсь. Кажется, даже волоски на шее встают, и холодок по телу скользит. Позади раздается быстрый цокот, и через несколько секунд моей руки касается что-то мокрое.

— Ай! — невольно вскрикиваю, подпрыгнув на месте. Черная тень смеряет меня взглядом и, повесив голову, идет к Марку, напоследок щелкнув по моей ноге хвостом.

— Ты чего? — искренне удивляется мужчина. Мускулистая черная собака, облокачиваясь на ноги хозяина, медленно скользит на пол с невероятно злой мордой. Рука Марка сразу же опускается на голову пса и начинает поглаживать ее.

— Ничего, — сглотнув, отвечаю дрожащим голосом. Подтягиваю ноги под себя, чтобы больше ненароком не коснуться собаки. Та же потеряла ко мне всякий интерес и наслаждается вниманием хозяина. Меня передергивает. Перевожу взгляд на часы, чтобы отвлечься. Семь вечера. — Марк? — Он поднимает глаза, вмиг в них появляется настороженность. — Где я буду жить?

— Здесь пока что. Оставь паспорт, права и другие документы, где требуется поменять фамилию. Несколько дней, на время оформления всех моментов, будем проводить время в этой лесной глуши. Будет время узнать друг друга получше. — Это у Марка сейчас глаз дернулся или он мне подмигнул? — Иначе у тебя не получится быть убедительной.

— Ах, ну да, все ради цели.

А я-то всерьез подумала, что Марку интересна моя личность. Ну-ну.

— Я с тобой в одной спальне спать не буду, — решаю сразу расставить все точки над «I». Медленно встаю с кресла, стараясь не дернуться, пес провожает меня равнодушным взглядом.

— Там односпальная кровать, — парирует Марк и встает сам. На секунду задумываюсь над его словами, это он в шутку или всерьез, но следующий за хозяином пес заставляет шагать первой в направлении дверей в другом конце дома.

Пересекаем гостиную зону, кухонную и спортивную. Очень необычно с открытой планировкой, но мне нравится. Я такие дома только на картинках видела. Благодаря высоким потолкам здесь очень просторно и дышится легче.

Марк проводит небольшую экскурсию, указывая на безликие черные двери впереди. Его кабинет, общая уборная. Гостевая спальня.

— А твоя спальня? — спрашиваю с интересом, мысленно повесив над каждой дверью табличку. Только хозяйских покоев в этой части дома не было.

— Там, — Марк указывает наверх, и я вижу едва заметную лестницу и комнату под самым потолком. Хм, ну ладно.

— Полагаю, охрана не спит дома?

— Люди — да, у них свой домик рядом. Джей — нет.

— Собака спит в доме? — на всякий случай хрипло уточняю я. Мне же теперь кошмары снится будут.

— Да, а что? Погоди, ты боишься собак, — наконец-то догадывается Марк. Я жду издевки, но он лишь понимающе кивает. — Его можешь не бояться. Этот пес — настоящий танк по психике. Как и другие питбули.

Джей, услышав комплимент, гулко забил хвостом по полу, словно понял, что речь шла о нем.